Желание засесть за письменный стол возникло у меня спонтанно. В тот день я пришёл ранним утром в больницу, чтобы лечь на назначенную операцию. Это было первое за семьдесят лет моей жизни хирургическое вмешательство в мой организм. Волнения никакого я не испытывал, так как моей жизни ничего не угрожало. Меня поместили в палату на троих, где я оказался третьим.
Не стоит, даже кратко, описывать больничную обстановку, скажу только, что было безукоризненно чисто, удивительно вежливый персонал: от санитаров и медсестёр до руководителя хирургического стационара. Единственное, что убавило во мне оптимизма, это то, что оба мои соседа по палате были тяжёлыми больными после операций. Может быть впервые я увидел, как страдают люди от боли. Один был совсем молодой, примерно до тридцати, другой около пятидесяти лет. Кроме сочувствия к их страданиям, у меня возникло желание поскорее выбраться из больницы.
Весь день у меня ушёл на подготовку к операции: сдача анализов, обследования, беседа с врачом.
К вечеру мне сообщили, что утром следующего дня меня будут оперировать. Надо было пережить как-то вечер и ночь. Сначала я лежал на койке и пытался читать книгу. Но содержание упорно не шло мне в голову. Начались волнения, сначала слабые, а потом нервы совсем разошлись, не подчиняясь воле и здравому смыслу. Ночь я провёл в коридоре, в кресле. В палате было не спокойно: врачи и медсёстры всю ночь работали у постелей моих соседей-страдальцев.
И тут я начал вспоминать про нелёгкий труд и жизнь моих родителей. Мои мама и папа были врачи, всю свою жизнь спасали тяжёлых больных, дни и ночи спешили на помощь. Дважды они спасли меня, когда другие врачи оказывались бессильными. Я начал вспоминать прошлое с самого начала своей жизни. Я сделал для себя открытие, что некоторые эпизоды я помню начиная с трёх-четырёх летнего возраста.
Вспоминал обстановку того времени, близких и чужих людей вокруг, события важные и повседневность. Времени было много до утра и вспомнилось очень много эпизодов. В этой обстановке, в которую я перенёсся, с этими воспоминаниями я совсем забыл, что утром меня ждёт операционный стол. На мой взгляд то, что происходило со мной и вокруг меня небезынтересно, так как это не только моя личная история, история нашей семьи, но и, в какой-то мере, и история, по которой можно оценить временной отрезок не только моей жизни.
К утру, когда меня повезли в операционную и до момента подачи наркоза, я был охвачен огромным желанием обо всём этом рассказать нашей дочери, а она дальше обязана рассказать нашим внукам. Мои благие мысли ушли со мною в сон...
Я проснулся через час. Первая сотрудница, которую я увидел после пробуждения, сказала, что операция прошла успешно.
Через два часа в моей палате меня навестила дочь. И тут произошёл столь желаемый для меня разговор.
- Папа,как ты? Мы с мамой очень за тебя волновались.
- Дорогая доченька, мне надо очень многое тебе рассказать...Когда ты сможешь
уделить мне хотя бы два-три часа?
- О чём, папа? У тебя есть для меня что-то важное рассказать?
- Для меня действительно это очень важный разговор. Я хочу рассказать тебе о
своей жизни.
Я хочу, чтобы ты послушала, а потом, когда твои дети вырастут, рассказала им.
Дочь глубоко вздохнула, подняв глаза к потолку. По сему было видно, что папа спятил или ещё не отошёл от наркоза.
- Папа, а разве я о тебе чего-то не знаю? По-моему, что мне положено знать, я
знаю. В твоей жизни нет ничего особенного и интересного. Ты же(как бы тебя не
обидеть)никакая не знаменитость, "простой советский человек". Разве твоя жизнь
отличается от других,тебе подобных?
- Да, да, согласен, "простой человек". Но у каждого простого человека есть свои
дорогие воспоминания и они нисколько небезынтересны для потомков
этого "простого человека".
Дочь опять глубоко вздохнула,опять проделав ту же мимику с глазами.
- Папочка, меня ин-те-ре-сует сей момент твоё самочувствие. А, если ты хочешь со
мной поговорить, то ты знаешь, что у меня сейчас голова занята детьми. Даже,
если я и засяду на три часа тебя слушать, то это не будет означать, что я
слушаю тебя внимательно и вникаю во всё, сказанное тобой. Когда-нибудь это
время придёт, когда я буду в твоём возрасте и у меня будет хватать время
для "сантиментов", я заинтересуюсь твоими воспоминаниями.
- Но тогда будет поздно. Меня тогда уже не будет на этом свете!
- Папа, не надо о грустном. Послушай, есть идея. Ты можешь уже сегодня начать
писать свои "мемуары". Садись и пиши! Может это интересно не только для меня и
твоих внуков, но и кому-нибудь ещё? Ты можешь напечатать и опубликовать
написанное в интернете на сайте для прозаиков.
Ты же имеешь хороший пример: мама пишет стихи и публикует их в интернете.
Вот тебе и перо в руки! Действуй! А сейчас я тебя целую, выздоравливай! Мне
надо бежать домой кормить детей.
Она ушла, а у меня, как будто сзади стали расти крылья. Какая хорошая идея! Буду писать и не в стол, как писали раньше многие особо одарённые, а публиковать. Сейчас это так просто. Если кому интересно-пусть читает, обсуждает, спорит...
Только я своими мыслями поднялся на небо, как в палату вошла моя жена. Пришлось опускаться
на землю...
- Привет! Как ты себя чувствуешь? Информация о твоём состоянии очень обнадёживает.
- Спасибо, сейчас уже хорошо. Только всю ночь не спал ни минуты.
- Что же ты делал всю ночь, чем тут без меня занимался?
- Эту ночь я посвятил воспоминаниям.
- Что такого ты мог вспоминать, что тебе не спалось? Небось всё просил прощения у
Бога?
- Ну, что ты такое говоришь?! За что я должен просить прощение?
- О, ты столько согрешил, что давно должен покаяться. Но в первую очередь предо
мной и просить прощения!...Да,да,да!
- Ой, прошу тебя, не смеши, мне нельзя напрягаться-могут разойтись швы.
- Ты знаешь, я тоже сегодня плохо спала. Мне приснилось, что-то ужасное. Будто ты
на операционном столе скончался и на меня обрушились все заботы по похоронам.
- Мне бы твои заботы...Что ты не можешь уже без меня даже организовать мои
похороны! В чём трудности?
- Трудности в том, что тебя не хотели хоронить ни на одном кладбище города. Ты же
никто...
- Что значит "никто"?-встревожился я , едва сдерживая нервы. Ничего себе,
послеоперационный уход...Я подумал, что информация о моём состоянии теперь
будет не столь обнадёживающей.
- А то значит,"никто", что ты не принадлежишь ни к одной конфессии, а тут все
кладбища, оказывается, трёх видов: для христиан, для мусульман и для иудеев. А
тебя не принимали ни на одно. Пока я ругалась с раввином , опоздала с
завтраком. Проснулась в холодном поту уже к обеду. А ты знаешь, как мне вредно
не вовремя питаться, я и так полнею.
- Какие у тебя могут быть проблемы с раввином? На еврейском кладбище меня должны
были принять.
- Как бы не так...Раввин сказал, что ты не обрезан, значит тебе не место на
еврейском кладбище.
- Ну хватит! У меня от напряжения уже поднялось давление и вот-вот разойдутся
швы. Что ты пришла меня нервировать?
- Нет, нет, ты не волнуйся, это всего лишь сон. Хватит того, что я так
переволновалась. Но в этом сне есть доля правды. Ты никогда не думал об этом?
- О чём я должен думать?
- Ведь твои родители были врачи. И твой папа иногда, даже, заменял хирургов на
рутинных операциях. Почему он не подумал об обрезании?
- Ну, ты совсем спятила. Мой же папа был коммунист, как он мог про это думать?
- Ну,тогда думай ты! Ты сейчас лежишь в хирургии. Попроси завотделением, пусть
сделают тебе за одно и эту пустяковую операцию. Тогда я буду спокойна.
К счастью, пришли врач и медсестра, осмотрели мой шов и измерили кровяное давление.
Прибор зашкалил... Затем мне сделали укол и я уснул. Проснулся, моей жены уже не было. Через несколько дней меня благополучно выписали домой.
Я ехал с ощущением, что что-то произошло. Но я никак не мог понять, что именно.
Но дочь вдруг неожиданно спросила:
- Папа, ну как, ты решился или не решился?
Она вела машину и была немногословна.
- Что должен папа решить?-спросила жена,-Делать обрезание или не делать?
Нет, твой папа не такой решительный, отсюда и проблемы у нас всю жизнь.
- Нет, я другое имела в виду: решил папа стать писателем?
- Да, да- воскликнул я и подумал, вот что произошло: я уехал из дома "простым советским чело веком, а возвращаюсь домой ПИСАТЕЛЕМ! Сейчас, как только приеду, сяду за письменный стол.
- О, боже,- воскликнула жена- в одной семье ПОЭТ и ПИСАТЕЛЬ! Не слишком ли много?!