Политическое волнение и "революционный духъ" с головой захватили наше застоявшееся общество. Гражданская сознательность теперь настойчиво требует от всякого наличия "политической позиции". Позиция чаще выражается в отрицании и протесте. Отрицании чего, протесте против чего? Это не играет принципиальной роли. Важна форма, а не содержание. Отрицание - язык политической воли народа. Проще, чем разобраться в карнавале придворных лакеев и претендентов на власть, действительно - отрицать всех и вся. Всякого, кто хоть на ступеньку выше тебя пролез по химерической лестнице власти. Большинство, из заявленных политических брэндов, достойны лишь отрицания, а может не большинство, а каждый без исключения. То, что творится на "революционной" сцене старо, большинство лиц приелось и вызывает недоверие и сарказм у зябнущей под сценой массовки. Но самое интересное, происходит именно там, внизу.
Здесь уже, наряду со старыми и вечными, наблюдаются и некие новые типажи революционеров и протестантов. С ними я предлагаю начать знакомство в этих кратких антропологических и социологических очерках. Наша задача, конечно будет предельно тенденциозной, а именно - противопоставить все навязанные стереотипы "революционного поведения" и психологии, единственной реальной стратегии, основанной на "духовной трансформации" субъекта, на зреющей в катакомбахъ Духа, и уже ввергающей мировой империализм в трепет, концепции Великой Внутренней Революции, или - революции личности.
Журнал "Таймс" (если не путаю) совершенно справедливо выбрал человеком года "протестующего", т.е. некую абстрактную личность, выражающую всеобщий настрой. Не даром и протестное движение Запада брэндировано маской "анонимуса". Но у абстрактного, обобщённого протестующего, - такой же абстрактный и универсальный протест. Протест ради протеста - экзистенциальная форма современного человека и образ его социального самоутверждения. Но в отличии от "человека бунтующего" (по Камю), сегодня мы сталкиваемся уже с иным синдромом, и уже на лицо "симулятивный" (по Бодрийяру) характер феномена. Это сразу бросается в глаза всем, кто пытается сопоставлять степень вовлечённости граждан в политический процесс в 1991-1993 гг. с сегодняшними волнениями. Надо сказать, что и 20 лет назад эта вовлечённость была не очень уж велика, если учесть что стояло тогда на кону. Тем не менее, тогда осуществлялась принципиальная смена парадигм, и большинство, если и не могло найти верной реакции, то по крайней мере чувствовало это. Чувство крушение и чувство надежды. Тогда ещё было что терять и на что надеяться. Будто с одного большого корабля все переходили на новый, почти такой же большой. Сегодня, всё больше походит не на смену кораблей, а на прыжки лисицы, загнанной во время ледохода на льдину и тревожно мятущейся, перепрыгивая с одной льдины на другую, стремясь лишь выбрать ту, что продержится немного дольше других, прежде, чем окончательно превратиться в воду.
Процесс, как будто и остаётся исключительно феноменальным, не затрагивающим внутренней стороны субъекта, в него вовлечённого, и не опирающимся на какие либо онтологические смыслы. Я вовсе не пытаюсь сказать, что требования протестных движений не жизненны и несправедливы. Парадокс времени в том, что само понятие справедливости не соотносится с понятиями смысла, целесообразности или социального блага. Так же, как деструктивны и все требования справедливости. Спектр и удельная масса несправедливости в мире столь велика, что человек не может охватить своим протестом и сотой части проблем, с которыми хочет бороться, вяло восстающий в нём, и тут же засыпающий снова, дух справедливости. Дух справедливости приводит его к отчаянию, но он слишком сытый для реального бунта. Сегодняшний бунт - это не голодная стачка, - это бунт пресыщения.
Не смысл, но смутное "чувство смысла" способно возникнуть теперь лишь в радикальном измерении, в отрицании самое себя, своей жизни, в фундаментальной экзистенциальной провокации. Или, проще говоря, - процесс не имеет точки концентрации, он утопичен, невнятен, неоформлен и рассеян в псевдо-коллективизме. Почему "псевдо"? Потому что, коллектив анонимов не имеет реальной спайки, которую может иметь коллектив, состоящий из конкретных людей, объединённых конкретной целью. Протестует не субъект, а протестует масса, - та самая, обывательская, что ещё при Бодрийяре была "молчаливым большинством", но уже не та, сохранившая в себе пролетарский дух, что восставала при Ортега-и-Гассете. Сегодня масса утверждает себя в протесте, индивид утверждает себя в массе, превращая себя в лишенное самостийности и личностных атрибутов волнение массы, бессмысленный её голос. Сегодня, чтобы утвердить своё "сум", субъекту не нужно "когито", чтобы убедиться в существовании, ему нужен аморфный протест и аморфная человеческая масса. "Протестую - следовательно существую", протест - это соблазн, шаг в запретное. Но если я протестую один, я не вижу реальности своего протеста, я не вижу его правоты, пока он не поддержан многими. Потому и нужна маска, потому и нужна толпа, чтобы сохранить инкогнито и понизить уровень страха, при этом повысив градус риска в затеянной провокации. Маска прячет тебя и, в то же время, она придаёт тебе совершенно определённый образ крутого экстремиста и революционера, точнее даже - заменяет тебя, как личность, функцией протеста, превращает тебя в его голый знак. В эпохальный фетиш, выступающий в пенной волне мэйнстрима.
Маска - и вызов и малодушие, одновременно. Осторожность и дерзость, - эффективная, граничащая с мистицизмом, симуляция самоотречения, игра с самим собой в своё исчезновение. Игра, в которую, однако, с тобой ещё поиграют умелые реаниматоры небытия. Нужно исчезнуть из своей сытой жизни, войти в образ предельного отчаяния, дабы стать голосом, распирающего землю возмущения. Пределы отчаяния лежат в небытии, чтобы утвердить своё бытие, сегодня, необходимо символическое погружение к границы небытия. Анонимность - самый прямой к этому путь.
Я уверен, брэнд "анонимусовъ" не приживётся в России. "Вендетта" - это не наше, тем более, что ни с каким настоящим возмездием, эта, состоящая из флешь-мобов и троллинга, мелочная "вендетта" анонимусовъ, ничего общего не имеет. Мы пойдём другим путём, - путём личности, открытого вопрошания, индивидуальной ответственности, любви к ближнему и непоколебимой веры в горнюю истину! Так то, товарищи, ибо - мы не штатовские лохари, запуганные беспрецедентным авторитарным режимом Обамы. У нас всё по человечески должно быть, не так, как у них. Ананимусамъ не место на великихъ евразийских просторахъ, где восстаёт древний и гордый духъ богатырский, прямо глядящий вражине в лицо, и сокрушающий целую рать одним этим соколинным взглядомъ.
Безликий протест против безликой демократии - вот, что такое - брать количеством. Это всё тот же обман, что и выборы, и там и здесь, на этих дурацких митингах, глупцов, всё также, считают по поголовью, а не по содержанию этих голов. И всё также обманывают. Нет уж, не революция количества, а революция качества необходима всему нашему самосознанию. Вера одного сильнее неверия тысячи. Лучше один самобытный герой (хотя одного конечно будет недостаточно), чем тысяча одинаковых масок, одетых на лица, с единственной незатейливой задачей - демонстрировать, протестующее против сложившегося порядка вещей, ничто; небытие, восставшее против бытия.
Подлинная революция - это не революция стада и не революция безликих "анонимусов", а революция сознающей личности, на своём месте противостоящей лжи и не вовлекающей себя в круговую поруку обмана. Вы можете сколько угодно изобличать вбросы и фальсификации, добиваться пересмотра результатов и повторных выборов. Основа порочности системы не в этом мелком напёрстничестве, а в том, что в каждом конкретном случае она опирается на недостаток "гражданского сознания" и слабость отдельно взятого человека. Пока у человека нет смелости оказывать сопротивление на частном, индивидуальном уровне, и страх за свою карьеру или социальный статус доминирует над чувством совести и справедливости, всякие попытки коллективного протеста неизбежно будут предметом манипуляций внеположных народу сил.