Синопсис романа ОЗОТ.
Название произведения ОЗОТ, это сокращение – Особая зона отчуждения.
Главный герой по сюжету решил построить частную тюрьму. Что это может означать у нас? Только независимое карликовое государство типа – Сан-Марино, Монако, Свазиленд, разумеется в местном изложении. Вот только, помимо главного героя с двойным именем Алексей-Рашид, планы на будущее строят и государство, и уголовники, и экономический кризис. Все это сталкивается. И все, кроме кризиса, остаются у разбитого корыта.
Произведение состоит из 9 глав, общий объем 10 авторских листов. Приведено в сокращенном виде.
ОЗОТ
Глава 1. Крепость.
- Леша, - кто-то тряс за плечо и почему-то звал шепотом. – Леша.
- Что? - Алексей, мгновенно стряхнув сон сел на топчане.
- Пришли, - выдохнул в лицо Рустем.
Чертыхаясь в полголоса, Алексей быстро добрался до лестницы, ведущей на верхнюю площадку башни. Январское утро выдалось солнечным, морозец под двадцать.
Вот и гости. Двое суток ходили вокруг да около, любопытство сдерживала табличка «Стой! Охраняемая зона! Огонь без предупреждения!», о которую они презрительно тушили окурки. И вот решились. Конец одуряющему ожиданию.
Неделя прошла, как выпал снег, за это время из башни никто не выходил. Обогрев снизили до минимума, чтобы не выдавал пар и дрожащее марево теплого воздуха. Объект должен выглядеть покинутым и манящим. Теперь ловись рыба.
Алексей припал к одной смотровой щели, к другой. Всего четверо. Хорошо. Двое на воротах резали колючую проволоку, двое других ждали поодаль.
Болела отяжелевшая голова, сосало под ложечкой.
- Все путем Рашид. Кроме этих никого, - сказал и раскашлялся Аксендьевич. Его длинная черная с проседью борода совсем спуталась.
- Не шуметь! – шикнул Алексей, веры этому бомжу нет.
Да, больше никого не видно. Из четверых оружие замечено у одного, СКС – самозарядный карабин Симонова с откидным вороненым игольчатым четырехгранным штыком. Выходит, карабины и мы, и они получали с одного склада, очень редкий штык. Музейный экспонат. Судя по одежде те двое в синих ватниках, что режут проволоку, мужики. Двое других, один в черном ватнике с карабином, другой в приличном офицерском бушлате с маскировочными пятнами, воры или боевики. Таковы иерархические традиции неволи.
- Тихо Борода. Даже не думай кашлять, - злобно повторил человек с двойным именем Рашид-Алексей, дернув Аксендьевича за рукав, и взял из укладки СКС. Полная обойма, одиннадцатый патрон в стволе. Ждать еще долго. Сел на продавленный старый диван. Напротив, на двух маленьких черно-белых мониторах установленных на столе, шло изображение с видеокамер наружного наблюдения. Главное не застудить пальцы.
Гости не торопились. Мужики проделали лаз в колючей проволоке, перелезли через ворота, сломали навесной замок с внутренней стороны и, насколько позволял выпавший снег, приоткрыли одну створку, чтобы туда смогли протиснуться воры. Правильно, не господское это дело через заборы лазить. Четверка проникла внутрь периметра и замешкалась. Теперь земляной вал не закрывал обзор, и картина открылась, как на ладони. Людям стало страшно, испытываемые чувства выражались одним словом – западня.
Когда-то здесь шла стройка угольной электростанции, но потом все изменилось. От прежней созидательной деятельности остались только котлованы, фундаменты и двадцатиметровый монолит широкой дымовой трубы, которая по проекту должна была достигать высоты метров сто пятьдесят. Сейчас это стало частью особой зоны отчуждения - ОЗОТа, и кто-то, по странному умыслу, после переделки превратил недостроенную трубу в огромный ДОТ (долговременную огневую точку) в виде башни средневекового замка, с боевой прямоугольной площадкой наверху, с амбразурами, пирамидальной крышей. Мало того, башня-труба располагалась посреди глубокого строительного котлована, за долгие годы заполнившегося водой, к которому сейчас и подошли люди. Спустись туда, в котлован на серо-белый лед пруда, и ты легкая мишень для спрятавшейся в ДОТе попки с берданкой. За их спиной остался еще внешний круг укреплений - ров с земляным валом, с двумя рядами колючей проволоки наверху. Кому и для чего все это нужно? Единственный вход, через ров и вал, ворота, открыты силой, но спускаться на лед котлована к основанию башни?
Западня, западня. Идите сюда…
Спустились, стало слышно голоса. И только обойдя башню, бывшие заключенные наткнулись на вход в нее, среди тяжеловесности бетонных блоков, которыми был заложен проем дымохода, виднелась решетка. Классика крепостного жанра.
Вмерзшая в лед решетка, с залепленным снегом замком, закрывала вход в узкий и низкий проход протяженностью метров пять, входящий в тело башни под углом тридцать градусов, не доходя до конца которого виднелась железная дверь. Гости сгрудились возле решетки, тот, что с карабином даже присел, чтобы лучше осмотреть проход. Перестали озираться по сторонам и смотреть вверх.
Алексей стоял наизготовку, стиснул зубы, сделал пять шагов к люку. Четыре угла верхней площадки выступали за тело башни, как балконы и были специально предназначены для того, чтобы вести огонь вниз и вдоль стен, а главное, чтобы была возможность подниматься и опускаться из башни с помощью лебедки через люк в полу. Вход внизу зимой в этом случае можно не использовать. Уголовники попались на эту уловку. Крышка люка откинута заранее, на обувь надеты ватиновые бахилы, нет шума шагов.
Он не слышал звуков выстрелов, только чувствовал, как вздрагивает оружие. Первый выстрел в того, что с карабином.
- Лежать!!! Убью!!! Лицом в низ!!!
Верзила в синем ватнике решил бежать. Второй выстрел, дистанция 18 метров, тот сделал несколько шагов и упал.
- Лежать!!! Убью!!!
Возня внизу стихла, легли.
- Руки и ноги в стороны!!! Живо!!!
- Борода! Корзину! Пошевеливайся! Рустем, спускай!
Заклекотал редуктор, корзина сильно раскачивалась. Алексей водил стволом туда-сюда не спуская глаз с тел, лежащих на льду. А вот и лед. Сердце било в виски, дыхание срывалось. Первый убитый. Что толку жалеть? Прикладом по нескольку раз ударил подстреленных зеков по головам. Что толку гадать? Захват оружия и патронов для них крайне важен. Сейчас в первую очередь от этого зависит, выживут они или нет.
- Борода раздевай их. Обыщи. Все ценное к корзине.
Аксендьевич, казалось, не слышал. Одурел от вида крови. Хорошо, что патронов ему не дал. Ударил его кулаком в плечо.
- Ну! Живо!!! Пристрелю сволочь!!! Сопли распустил!!!
Вроде зашевелился.
-Ты, - Алексей крикнул тому, кто был в офицерском бушлате. Быстрым движением включил прикрепленный к воротнику куртки диктофон, допрос может быть коротким. – Вставай. На колени. Тихо. Расстегни бушлат.
Под бушлатом показалась плечевая пистолетная кобура.
- Снимай куртку. Кто такой, как звать?
Вор зло сплюнул, - Не гони. Рог …
Алексей нажал спусковой крючок, пуля попала блатному в лицо. С этим разговора все равно бы не получилось. А так спокойнее.
- Ты бы лучше пистолет вовремя достал, чем панты колотить. – Он еще пнул убитого, только бы унять адреналиновую дрожь. Алексей повернулся к последнему, коренастому мужчине лет пятидесяти. – Ты. Раздевайся до трусов.
- Не губи гражданин начальник.
- Молчать! Делай, что говорю!
Мужик трясся от страха, начиная с коленок, лихорадочно скидывая с себя одежду. Алексей обернулся к Аксендьевичу, к этому тоже спиной поворачиваться не стоило, стал помогать собирать трофеи.
Так один СКС и тридцать патронов к нему, десять в обойме еще двадцать на планках. Два ножа. Один пистолет Макарова с запасной обоймой, всего шестнадцать патронов. Не густо с патронами, но для первого дела не плохо. Бинокль, видеокамера. Еще ящик со слесарным инструментом, ножовка по металлу, монтировка. Деньги, двести пятьдесят евро, да местные тугрики. Подошел к Бороде.
- Пойми отец, - примирительно, как можно мягче сказал Алексей Аксендьевичу, - у нас патронов кот наплакал, оружие дерьмо. Нельзя иначе.
И уже приказным тоном, - Шмотки мертвяков, что получше, шапки, обувь, в башню. И не думай, что-нибудь заныкать, типа сигарет, анашу, или деньги. Тела в ров. Этот в подштанниках поможет.
Еще раз посмотрел на зека убитого им в лицо, едва сдерживая рвотный порыв, старясь дышать глубже. Сутки почти ничего не ел, блевать нечем. В голове звенит. Тронул носком ботинка.
- Хороший у него свитер.
- Так в кровище все, - возразил Борода.
- Постираешь! - рявкнул Алексей. Хорошо быть командиром, чем больше трусишь, тем громче орешь на подчиненных. Зато в штаны не наложил.
- Начальник, - голос у пленного срывался, но он, кажется, взял себя в руки. – Дальше что?
- Из мужиков?
- Да.
- Какая статья?
- 96, убийство. Жену по пьяни пришиб.
- Как звать?
- Геннадий. Батюк.
- Погоняло?
- Точило.
- Кашу варить умеешь?
Мужик в недоумении пожал плечами.
- Ко мне обращаться Рашид. С нами будешь жить. Кашу варить. Другого не будет. А пока тащите мертвяков в ров. Чем быстрее, тем лучше, оденешься и отогреешься в башне. И… Гена, бежать обратно в колонию не надо. Не стоит.
Некуда бежать. Еще 24 ноября Алексей получил официальное уведомление о прекращении деятельности «Индивидуального предприятия Родник» в течение месяца на территории ОЗОТ, особой зоны отчуждения. Это случилось в кабинете начальника колонии.
- Как же так, Галиакперович? А кому можно? – Алексей пытался изобразить удивление, у него выходило плохо.
- Пока, до особого распоряжения никому. - Черноусый майор, заместитель начальника ИТК 191/81 достаточно просто общался с Алексеем, немало водки выпито вместе.
- А что собственно случилось? Ну, скажи или тайна?
- Да нет никакой тайны. С первого января зона переводится на самоуправление. Как хотят зеки, так и будут жить. – Галиакперович потеребил ус.
- Хорош новогодний подарочек. Ничего не скажешь. - Алексей сделал вид, что задумался. А что ломаться, как девица и нервно дергаться.
- Короче, Амантай, оружие продать сможешь?
Наступила пауза, но Алексей и не думал тушеваться.
- Мне позарез нужен ящик гранат, два автомата Калашникова и ящик патронов.
- Зачем?
- Х-мм. В зоне буду отсиживаться. Долгов много, а отдавать нечем. Чем меня сюда этапом привезут через полгода, лучше я сам. Вот и квартирку обустроил.
- Ну, ты Леша даешь… - глухо, как эхо ответил Амантай, он по-настоящему удивился.
- Не жили богато незачем и начинать. От сумы и тюрьмы не зарекайся. А так выкарабкаюсь, почитай на той стороне колючки корешок тебе будет и блат. А?
- Не шути так.
- А… - Алексей махнул рукой. - Продашь оружие?
Продал. С условием, оружие передавалось в зоне. Обратно не вывезешь. Строительство инженерных заградительных сооружений и блок-постов к тому времени закончилось. Калашей не дал, дал два карабина СКС образца 1944 года тех, что с откидными игольчатыми четырехгранными штыками, двадцать гранат РГД-5 и 1400 патронов в ящике в двух цинках. И цену заломил в четыре тонны зелени! И как сейчас выясняется, Амантаю это добро явно досталось просто и бесплатно, отщипнул от арсенала блатных и наверняка ни с кем не делился. Но жаловаться не приходилось, купил. На прощанье Алексей поставил в кабинете майора армейский телефон ТА-58 с рукояткой динамо для звонка.
- Буду звонить каждую неделю, в понедельник и пятницу, в три часа дня и докладывать обстановку в зоне. Может, зачтется.
- Удачи, – Амантай вышел из-за стола и протянул руки для объятия.
- Ну, удачи… друг, - зло оскалился за его спиной Алексей.
Алексей, по образованию инженер-строитель, работал на строительстве электростанции мастером бригады монтажников. Когда стройка остановилась, правительство объявило о создании здесь особой зоны отчуждения – ОЗОТа, как сельскохозяйственного поселения. Тогда так и говорили – в условиях экономического кризиса и разгула преступности общество не имеет средств, для поддержания на должном уровне системы исправительных учреждений и не обязано содержать рецидивистов и лиц, совершивших тяжкие преступления. Пусть живут отдельно, как смогут, сами, выращивая себе на пропитание картошку и помидоры. Прям лепрозорий. В переводе с языка демагогии и лозунгов это означало, что указанные лица в условиях отсутствия системы отправления наказаний получали пожизненный срок заключения. Тем, кто все же задавал этот вопрос, в качестве примера приводили Америку, где при президенте Клинтоне в девяностые, были ужесточены наказания преступникам, попадавшим за решетку третий и более раз, они запросто могли получить пожизненное. То, что в наших условиях и климате это могло означать очень короткую жизнь, старались не вспоминать. Гораздо чаще говорилось, что это исключительная и … временная мера. Удобная страшилка. Кто бы мог подумать, что отказ от применения смертной казни в пользу пожизненного заключения имеет обратную сторону, высшая мера отчуждения от общества начинает распространяться на большее количество его членов. Впрочем, были еще компромиссные варианты, как, например платные тюрьмы. То есть, если хотят, пускай бандюков кормят их деньги, родственники или поручители. В этом случае есть шанс отмотать срок и вернуться. Вот тогда-то Алексей и решился на очень смелый шаг, воспользоваться конъюнктурой и построить в здешних краях впервые в истории официальную частную тюрьму. Нет, нет, он не хотел быть надзирателем, он всего лишь строитель, и собирался реконструировать имеющиеся постройки под заведение нового профиля, заработать на подрядах, продать. Все начиналось замечательно, ему дали кредит на льготных условиях, что сейчас редкость, и даже показали в связи с этим по телевидению по нескольким новостным каналам. Использовали его дурака для пиара на полную катушку. А потом через четыре месяца выяснилось, что никто собственно и не собирался развивать в ОЗОТе инфраструктуру. Строили только заградительные полосы и огневые точки. Понимая, что кредит отдавать будет нечем, Алексей, к его чести, не стал много паниковать и отчаиваться. В зону, решил он, значит в зону. Наверное, именно тогда в нем развилось своеобразное чувство юмора.
Геннадий не сбежал. Новой одежды в колонии бы не дали. Сейчас сидел, кутался в ватник и пил горячий чай. Четвертый уровень башни отапливался, но зек сильно замерз. Перед ним стоял микрофон, шла запись допроса на жесткий диск компьютера, по монитору ползла зубчатая диаграмма.
- Кто-нибудь знал, что здесь находятся люди?
- Нет. Какой бы чудак тут остался.
- Во сколько увеличилась численность зоны за последний месяц, неделю?
- Почитай больше, чем вдвое, народу битком, спят в коридорах, на полу, даже столовая полная.
- С учетом того, что колония рассчитана на тысячу четыреста заключенных, это выходит, около трех тысяч?
- Поди…
- А продовольствие? С ним как?
- Разное брешут. Пайку уполовинили сразу, как вертухаи ушли. На месяц или несколько недель осталось.
- Не сходится, что-то. Зачем? … - Алексей осекся, похолодело внутри. Сколько раз думал об этом. Вот и кровь пролил, а по дурацкой привычке не веришь, что будет хуже.
Нет, верно, все. Лучше собрать зоны в одну, подальше от лишних глаз, чем ждать, когда начнут полыхать тюремные бунты в разных местах. – Сам-то что думаешь? – Алексей вперил взгляд в осужденного.
- Мясня будет, - зек ответил после недолгой паузы, глубоко вздохнул, но глаза отвел только на секунду.
- Откуда людей свезли?
- С разных мест с Песчаной, с Щидертинского поселения, с Хим. Перемешали общий режим, строгач, особый. Всех кого на УДО, условно досрочное, не отправили или за кого родственники не внесли залог. За кого внесли, тех перевели в платную тюрьму в Розовке.
- Таких было мало?
- Да.
Алексей задумался, согласно статистике МВД за прошлый год, в зоне сейчас должно находиться около четырех тысяч осужденных. Это явно больше количества закоренелых душегубов и насильников в крае. Вот и Точило, если не врет, также по бытовухе должен был откинуться по амнистии. А его забыли здесь. Что за хрень? Платные тюрьмы открыли, а Алексея, пионера, застрельщика и энтузиаста этого дела кинули?!
- Оружия на руках много?
- Нет.
- Сколько примерно? Автоматы, пулеметы, карабины, пистолеты?
- Пулеметов не видел, нет. Автоматов немного штук пятнадцать, да карабинов штук сорок.
- Скоро посмотрим, - сказал Алексей, продолжив мысленные рассуждения. Показывать весь арсенал никто не будет. Но его вполне можно умножить на три. Алексей опять внимательно смотрел на Геннадия. Что же ты за человек?
- Почему вас в разведке было так мало?
- Леший приказал.
- Леший кто? Смотрящий?
- Да, Леванидзе Игорь Тохаевич.
- Почему так приказал?
- Откуда я знаю.
- Твои догадки?
- Ну, воздушка идет к бункеру вашему, электрическая. Думали, ценное есть что. Так зачем всем знать.
- А тебе значит… доверяют? – Алексей специально выделил последнее слово.
- Не знаю, - Геннадий отвел взгляд.
- Все, ступай в… купе, – Алексей, чуть не сказал, Геннадию, - ступай в камеру. Вовремя спохватился, не то слово, западло. Хотя собственно разницы никакой, узкая металлическая клетка, обшитая гипсокартоном расположенная тут же на четвертом уровне, с двухъярусными нарами, унитазом, угловым умывальником, как раз предназначалась для временного содержания пленных. Для первого допроса достаточно, пусть помается.
Мясня значит? Это событие, задолго предупреждало о себе разными фактами. Наиболее верные последние - то, что Амантай, так просто и легко согласился продать оружие и то что, внутренние войска охранявшие ИТК, с конца декабря сменил армейский мотострелковый батальон на базе БМП-1 усиленный танками, артиллерией и авиазвеном в составе двух вертолетов. Это означало, что именно государственные структуры занимались передачей оружия уголовникам в зоне. Одни передали строго оговоренный перечень оружия ворам, другие, собирались их уже вооруженных, удержать. Все говорило о том, что этот кусок земли у озера, неправильный многоугольник три на пять километров огороженный колючей проволокой и минными полями, должен стать зоной смерти. А это значит? Значит…. То, что он был прав, открыв сегодня огонь на поражение.
Чушь! Все равно бы открыл огонь. При любых обстоятельствах. При любых условиях самоуправления зоны. Гости ему здесь не нужны, не для того харчей на два года припасено. Вот только шансов выпутаться живым из этой заварухи стало меньше, но про это никто не должен знать.
Вопрос надо ставить иначе. Зачем здесь нужна бандитская республика? Место, где можно бесследно исчезнуть навсегда. Ось зла. Окрест на двадцать километров безлюдная степь. Если обеспечить должный контроль, удобно. Очень удобно в условиях расширяющегося экономического кризиса, безработицы и гражданской войны в Китае, целого скопища экологических и гуманитарных проблем, когда количество отчаявшихся беженцев на границах превышает собственно население твоей страны. Сохранить внешнюю благопристойность, снять ответственность хотя бы на время. Тем более что зон отчуждения много, от обычных лагерей беженцев, до сельских и городских резерваций, где мигрантов и отселенных местных - наркоманов, забулдыг и больных социально опасными заболеваниями не сторожат минными полями с колючей проволокой. Хватает полицейских постов и отчуждения общества. Натурализируешься, возьмешься за ум, выздоровеешь, пожалуйста, никто не затворяет дверь в нормальный мир, а до тех пор живи отдельно. Если бы.
Алексей чувствовал предвестие урагана. Он сумел уловить и отреагировать на событие, наверное, еще до того, как оно прорисуется в мучительном замысле у людей его создавших. Можно ли снизить потребление в обществе потребления? Чувствуете тавтологию? В любом случае все выйдет трудно и некрасиво. Для этого надо изменить общество… или уменьшить количество его членов, создав людскую свалку, отстойник-накопитель. Только кто будет отправлен следующим «выживать» в ОЗОТ после зеков? Мигранты, бездомные, инакомыслящие? Что ж, возможно в этой каше ему будет проще ускользнуть. Посмотрим. В нашем у крае все определено, поэма Гоголя «Мертвые души» часть вторая. К нему, наконец, пришло облегчение. Даже если и обманул себя.
- Тот высокий, еще дышит, - растерянно с некоторой просьбой, раскаянием и дрожью в голосе обратился к Алексею Борода. Он только, что спустился по лестнице на четвертый уровень. Рашид снова ожесточился.
- А ты думай, как тебе выжить! Как выжить нам! Легче станет! Не ты, так тебя! Не слышал, что сказал Точило? Спроси его сам. Он вот тут за стеночкой, прекрасно друг друга услышите. Мясня будет. Мясня! Поэтому я, сегодня мочил, а не стрелял в воздух! Тебе чистоплюю легче…– и уже спокойнее добавил, - Хорошо прибрался внизу? Кровь убрал?
- Да, Рашид.
- Проверю, - Алексей встал и направился подъемнику.
Не велико его войско. Золотарев Тихон Аксендьевич, пятидесяти семи лет от роду, бывший преподаватель экономической академии, два высших образования, седьмой год бомж. Что-то однажды окончательно сломалось в нем, и он перестал ходить на работу. Спился. Теперь у него другие приоритеты – Я мусорю, значит, я существую. Детдомовцы Егор Лапин, Рустем Сагитов по двенадцать лет, и случайно прибившийся беспризорник Валя Шорник девяти лет. Они искали свой дом, а нашли.… Всех их он заставил быть с собой хитростью, а теперь вот Геннадия Батюка слесаря лекальщика, пятидесяти трех лет, зека, силой. Понятно за такое не очень любят, но Рашид знал то, что сближает и учит пониманию людей лучше, чем красивые слова и ласка, идеология и даже любовь - это сила жизненных обстоятельств, зависимость. Стерпится, стерпится и еще, как слюбится. Ничего переходный период ломки иллюзий, метаний и сомнений быстро пройдет, а цитадель его детище, защитит. Нужно только хорошее оружие, автоматы, пулемет и желательно гранатомет. А значит нужно ждать новых гостей.
Алексей спустился на лед пруда. Так и есть, Аксендьевич по сообразительности не намного лучше зомби, прямо у его ног лежала стреляная гильза.
- Ну! - На этого блаженного, безвольного человека ори, не ори, толку мало. Положил гильзу в карман. Все обошел, многое переделал. Отскоблил замершую кровь от поручней корзины. Повнимательнее присмотрелся, принюхался. Кровь тоже пахнет.
Удачная мысль, надо из шланга замыть водой места, где прошел скребок, а также справить нужду в нескольких местах прямо на лед. Нужны следы пофигизма.
Выстрелы в колонии услышать не могли, она в трех с половиной километрах отсюда. Как быстро они спохватятся пропавших? Часа через два? Надо торопиться. Что касается ближайшего поста мотострелков, расстояние восемьсот метров? Уж они-то точно слышали и кое-что видели. Но раз своего интереса к происшедшему не проявили, то и зекам их не выдадут.
Вторая разведка пожаловала, около четырех часов вечера. Семеро, двое с автоматами, один с карабином, еще четверо работные люди. Протиснулись через открытые ворота и по следам предшественников подошли к котловану. Эти были осторожнее, двое автоматчиков и двое работных остались наверху.
- Егор, на этих четверых сфокусируй глазок, - отдал приказание по телефону Алексей. Егор Лапин и Шорник сейчас находились в комнате боевого управления на третьем уровне башни. В этой комнате находился весь их небогатый арсенал оружия и боеприпасов, вводно-распределительное устройство позволявшее включать или отключать электричество на любом уровне башни, мини-АТС (автоматическая телефонная станция) и пульт управления и наблюдения, где сходились картинка и звук от шести наружных и четырех внутренних видеокамер башни и шести видеокамер на столбах заграждения.
Включенный на полную громкость проигрыватель CD играл тюремный шансон, лирику неудачников. Из башни были выброшены вниз и разбиты две пустые бутылки из под водки. Из печной трубы вовсю валил густой черный дым. Лифтовая корзина опущена в низ, недалеко от нее виднелись желтые следы мочи и испражнений. Все выглядело пошло и тупо.
- Теперь Геннадий, сделай так, чтобы мы тебе поверили, - напутствовал его Алексей. В это время на него направили карабины Рустем и Золотарев, у них не было патронов, но об этом они не знали.
Неожиданно раздался выстрел, второй. Посыпались деревянные щепки из пулеуловителя, что находился над люком, и бетонная крошка. Рашид резко выбросил вверх руку, сигнал – тихо всем. Стрелял парень с карабином, хотел, чтобы его услышали. Это вызвало замешательство у автоматчиков на бровке котлована по ту сторону башни, они его не видели и попадали в снег с оружием наизготовку. Раздался виртуозный мат, наконец, кто-то, что есть силы, забарабанил металлом о металл. Выждав еще несколько минут, Алексей выключил магнитофон. Это вызвало новую вспышку матюков и грохота. Скользнув взглядом по экрану второго монитора, Алексей увидел, как спускаются в котлован автоматчики. Ему сейчас очень нужен автомат, весь спектакль ради этого. Махнул Батюку рукой.
- Кто там?!- срывающимся от волнения голосом закричал в люк Батюк, стараясь не высовываться.
- А ты кто?! Твою мать!!!
- Точило. Тут Максут и Лоб. Чего палите то?
- Я те … Где Максут? Зови его!
Рашид приложил палец к губам. Хорошо, теперь есть пауза. Подозвал Точило и тихо, шепотом снова ему все повторил.
- Как дам сигнал, скажешь, что спят, не добудишься, ужрались, а тебя на стреме оставили. Тюк еще в обед ушел в колонию с малявой, почему не дошел не знаешь. Спуститься вниз не можешь, кто-то должен подымать и опускать лебедку, а ты не в том возрасте, чтобы по канатам лазить. Корзину до конца не подымать!
Пятеро собрались внизу, рано еще, надо ждать. Второй монитор показывал один снег. Алексей взял трубку.
- Егор. Где еще двое работных? Дай картинку.
Лапин отреагировал спустя мгновение. Оказывается, те не стали спускаться в котлован, видимо, им дали задание обследовать территорию у вала. Они шли медленно вдоль колючей проволоки, и особого энтузиазма в этом деле не проявляли. Это хорошо, тела Максута и Лба найдут не скоро.
Опять забарабанила металлическая дробь. Напряжение достигло предела.
Ругань, угрозы. Даже в сумраке башни, в проблесках света, Алексей видел, каким красным стало лицо у Геннадия, как выступил у него на лбу пот. Не хватил бы удар мужика. Наконец те, что внизу засунули в корзину этого придурка, стрелка с карабином, и Батюк нажал на кнопку подъема лебедки.
Метр за метром, медленно наматывался трос на барабан, но вот показались руки, голова. Точило четко выполнил инструкции Рашида, остановив корзину в проеме. Человек встал на колено, пытаясь подняться на пол площадки, естественно нагнулся вперед, перенося центр тяжести тела, подставив затылок и темя. В этот момент из темноты, сбоку, вышел Рашид и два раза ударил его молотком по голове, не спасла и шапка, затем резко схватил и затащил уголовника внутрь. Надел на него наручники. Достал вторые браслеты и молча, показал их Геннадию, тот протянул обе руки и Алексей приковал его к агонизирующему трупу.
Треск ломающейся кости, падение молотка, щелчки закрываемых наручников, наконец затаскиваемая внутрь башни корзина, внизу никто не забеспокоился.
Рашид взял карабин. Эта простая операция многократно отрабатывалась до мелочей. Он одет в черное, даже на голову натянута черная шапочка с прорезями для глаз, на пятом уроне башни отключено освещение, открыт только один люк, сейчас он максимально прижимаясь к бетонной стене, сможет хорошо оценить обстановку и прицелиться, не различимый в темноте амбразуры. Восемнадцать метров, три недели стрелковой подготовки.
Он видел их вверх поднятые глаза. Выстрел, автоматчику пуля попала в голову. Второй выстрел, третий. Те, кто с оружием выведены из строя.
- Всем лежать! Лицом в низ! Руки и ноги в стороны!
Двое работных не стали испытывать судьбу, как только поняли, что от них требуется, легли на лед.
- Рустем, быстро, Егора на связь! Те двое у колючки, что делают?!
- Пролезли через проволоку. Больше не видно.
- Борода, в корзину! Рустем, майна! Смотри за Точило, глаз не спускай.
Рустемка, молодец, держится мальчишка. Спустились благополучно, те, кто перелез через колючку лежали с той стороны вала, как увидели спускаемую корзину, сразу спрыгнули в ров. Хорошо, что у них не было оружия. Впредь следует быть осторожнее.
На этот раз Алексей сам обыскал пленных, не стал раздевать. У одного нашел складной нож.
- Рашид, посмотри, - Аксендьевич, уже привычнее занимался раздеванием мертвых.
- Ого, - не меньше Золотарева удивился Рашид. Под офицерским бушлатом убитого оказался синий бронежилет.
- Бронежилет не ниже третьего класса. Это не наше фуфло второго класса.
На таком расстоянии СКС пробивает четыре класса бронежилетов, но стрелял он сверху и значит, пуля должна была пойти по касательной. Так и есть, у второго убитого смертельной оказалась та пуля, что не попала в бронежилет, а угодив под шею, попала в ключицу.
Что-то затрещало.
- Так у них и рация есть, - Алексей протянул руку. «Ромашка» дальность два километра, если в колонии сумели развернуть на крыше большую антенну, то может и на три километра возьмет.
- Пока нам везет.
От вида крови по-прежнему мутило.
- Эй, вы двое, вставайте. Отойти к стене котлована.
- Ты чего, командир?
- Не бойся, стрелять не буду. Статья, имя, фамилия, кличка? Первый ты! – Алексей включил диктофон, начиная краткий допрос. Теперь следовало сделать давно задуманное, достал из внутреннего кармана сложенный в несколько раз листок бумаги. Там было распечатано на принтере – «Игорь Тохаевич, Ваши люди проникли на мою территорию. То, что их ждет, они знали». Ниже шло изображение таблички «Стой! Охраняемая зона! Огонь без предупреждения!» и еще ниже подпись, «Капитан Рашид. Мой передатчик работает в FM диапазоне, на частоте… ».
Зачем он взял себе это прозвище, он не скажет. Просто ради рифмы - капитан Рашид, всех порешит. Алексей не был кавказцем и не являлся представителем тюркской ветви народов, и тем более не носил погон, но так будет лучше. Пусть говорят разное. А письмо нужно, как приглашение к переговорам. Игра в Бермудский треугольник заканчивалась.
- Кто хочет вернуться назад в колонию?
Ответа не последовало. Ох уж эти уркаганские заморочки. Стоят, думают, как правильно ответить. А что думать? Скоро ваша феня, по-другому ботать начнет.
- Ты, - определился с выбором Алексей, - отнесешь письмо Лешему. Будешь проходить ворота, загляни в ров, там, наверное, двое ваших темноты ждут. Скажи, стрелять не будем, пусть уходят. Не увидишь, ступай так. Ясно?
Уголовник кивнул.
- Сейчас еще гостинчик Лешему захватишь. Рустем!!!
Гостинцем были два китайских радиоприемника, на которых маркером, на линейке диапазонов, была отмечена нужная частота.
Серега автомобильный вор, барсеточник, ушел. Темир, осужденный за разбойное нападение в группе и нанесение тяжких телесных повреждений, остался, он был моложе и осужден недавно, отсидев из установленного срока четыре месяца. Двадцать один год, смуглый, высокий, худощавый, недоучившийся студент физкультурного факультета подходил лучше мотавшего второй срок товарища.
- Надеюсь, мозги у тебя есть, и много объяснять не придется. В крепости больше шансов выжить. Мне нужно укомплектовать гарнизон объекта. Будешь жить на верхнем ярусе. А сейчас поможешь Бороде оттащить и скинуть в ров трупы.
К разным людям, разный подход.
- Вот Геннадий, первый и второй уровень, - Алексей показывал Точило хозяйство, не спускаясь на первый этаж. Между первым и вторым этажом был длинный узкий проем необходимый для работы электрического тельфера, с помощью которого замуровывался бетонными блоками нижний выход из башни.
– Первый уровень, - водил рукой Алексей, в проем было хорошо видно. - Тут у нас летний выход из башни. Лодка. Сарай. Угольный склад. Двадцать тонн бурого угля, почти не дает золы. Тут же сено на две козы, пять кроликов. Пять куриц. Там же приточная вентиляция. Колодец под воду. Этаж не отапливается.
Все было тесно заставлено, даже козам не разминуться в проходе.
- Второй уровень. Продовольственные склады, восемь тонн снеди, достаточно чтобы прокормить десятерых человек в течение двух лет. Продукты буду выдавать на трое суток готовки. Здесь кухня и здесь же котельная по отоплению всего здания. Основной обогрев ведется электрокотлом, но приходится подтапливать углем один раз в сутки. Вот оба котла, - Алексей указал на сооружение, - стоят рядом и могут работать в паре. Если нас обесточат, то другого способа обогреться, как углем не будет. Тут два десцилятора для получения чистой воды. Воду качаем либо из скважины, либо берем непосредственно из колодца, что на первом уровне, он сообщается с котлованом. Есть пароварка на случай полной потери электричества. Запоминаешь?
Точило согласно кивнул.
- Это туалет, тут емкость для сбора фекалий, раз в день необходимо его включать на продувку, как гальюн в подводной лодке, так как канализация стоит на подпоре по уровню воды в котловане. Закрываем верхнюю задвижку, нижнюю, затем включаем водяной насос и под давлением, вновь открывая нижнюю задвижку, осуществляем сброс ханыги в котлован.
- И пьем оттуда? – спросил Точило.
- Пока пьем из скважины, но и там вода тухлая, поэтому и стоят десциляторы. А вот твоя комната, - Алексей распахнул дверь крохотной клетушки в точь-точь, как та камера-купе, в которой обретался Точило на четвертом уровне. Нары в два яруса, умывальник, клетка, батареи отопления.
– Тесно, но ничего не поделаешь. Сам этаж обогревается частично, только комната, для проживания. Ближайшие сутки будет неспокойно, люк на третий ярус задраю. Будешь здесь один. Вот перечень чего и когда ты должен делать, - Алексей передал Батюку планшетку с закрепленным на ней листком.
- Топи печь, напарь воды, подои коз, спеки хлеба, приготовь завтрак на семь человек и покорми животных. Рецепты готовки здесь же. И ради Бога не устрой пожар, всегда держи наготове два полных ведра воды. Лебедку и огнемет у входа не трогать. Вопросы будут, позвонишь, вот телефон, номер поста управления - 010. Все.
Алексей поднялся на третий этаж, запер за собой тяжелый металлический люк ведущий на нижние ярусы. Вообще в башне много замков и решеток, а массивная связка ключей постоянно оттягивает карман. Но такой порядок необходим, слишком разношерстная компания собралась в крепости. Здесь на третьем ярусе маленький коридорчик, в который выходят две стальных двери. Та, что слева комната боевого управления, Алексей позвонил, щелкнул замок, дверь открылась, мальчишки видели его в видеоглазок. Они все взбудоражены последними событиями, время видеоигр кончилось. В Рашида внимательно всматриваются три пары глаз, он, кажется, чувствует их теплую влагу. Вслушивается три пары ушей.
- Все идет классно. – В ответ Алексей излучает бодрый взгляд, говорит бодрым голосом. Положил ключи нижних этажей в одну из ячеек выдвижного ящика стола, специально оборудованного для этого.
- Скоро штурм. Надо обеспечить прослушивание эфира. Вот трофей. - Алексей торопится, уже через час с небольшим после ухода барсеточника сюда может заявиться следующая ватага лихих ребят. Большая часть времени уже прошла. Отсоединил от «Ромашки» аккумулятор отдал Егору на подзарядку. Подключил радиостанцию к своему источнику питания. Теперь надо подключить наружную антенну. Плохое согласование, но слушать вполне можно.
- Большего пока не сможем. Пишите и в отдельный журнал и на магнитофон.
У Егора Лапина хороший почерк, он ведет оперативный журнал, куда с разбивкой по времени заносит все, что происходит внутри и снаружи крепости.
- Рустем и Валя, идите спать. Ночью кто-нибудь сменит Егора. Собаку покормили?
- Да.
Рашид проверяет последние трофеи, так два АК–47, разряжены; еще один пистолет Макарова, разряжен, карабин СКС, разряжен, бинокль, две разгрузки под боеприпасы, три ножа. Не плохой улов, теперь можно чувствовать себя увереннее, вот только патронов захвачено немного по два магазина на автомат и пистолет, да двадцать три патрона от карабина. Да тот парень с карабином любил пострелять.
- Перед тем, как спать, Рустем, Валя. Автоматы, карабин и пистолет, разобрать, почистить, смазать, собрать и в пирамиду. Еще раз напоминаю оружие не игрушка, поэтому без острой надобности не заряжать. Оружие друг на друга не направлять.
- Автомат с собой брать будешь? – спрашивает Егор. Вряд ли кто ляжет спать.
- Позже, как в поле выйдем, понадобится. Сейчас карабин лучше. Вам поесть и попить хватает? Может нужно что?
- Все в порядке. Хватает. Холодильник полный.
Прежде чем уйти Рашид задерживается у одного из мониторов, на нем видно, как Точило возится с флягами для воды у дестиляторов. – Хорошо.
Четвертый уровень. Алексей постучал по решетке, теперь в камере-купе на четвертом этаже обитает Темир.
- Борода, сухарей дал?
- Спасибо, дал.
- Спасибо говоришь? Вежливый. Надеюсь четыре месяца пребывания в колонии не прошли даром? Хочешь туда вернуться?
- Нет.
- Тогда будешь выполнять мои приказы. Смотри не ошибись, Спортсмен. Спи, завтра трудный день.
Пятый уровень. Стемнело, сумерки закончились. Остался только краешек розового неба. Холодно. Алексей с Бородой заканчивают последние приготовления. Люк, через который выходили днем, что над решеткой нижнего входа, не стали закрывать плитами и закладывать мешками с песком, как другие три, оставляя открытыми лишь бойницы, вместо этого установили на него металлическую раму с двойной сеткой рабицей с мелкой ячейкой, накрыли брезентом. Затем настала очередь амбразур. На каждой стороне верхней площадки башни по пять амбразур. Даже здесь толщина стен из армированного сталью бетона составляет метр, поэтому амбразуры, закрываются двумя броневыми ставнями, наружной и внутренней. Внешние выполнены распашными, инструмент, что используется при их открытии и закрытии огородная тяпка и грабли. Внутренние выполнены задвижными, на роликах, у них есть специальные полки, на которые установлены обманки из кусков стекла или зеркала. Сейчас три из каждых пяти внешних ставней открыты, что дает возможность использовать преимущества, как тех, так и других. Наружные хороши для наблюдения и ближнего боя, внутренние для ведения огня на дальней дистанции. В ставнях от одной до трех перископных смотровых щелей. Толщина в среднем по четыре, пять сантиметров, сделаны они из металла разного сортамента и толщины, то, что удалось достать. Внутренние полости заполнены песком. В середине каждой такой «сейфированной двери» имеется бойница для оружия, закрываемая двойной круглой заслонкой на оси эксцентрика.
Раздается выстрел, но работа уже закончена.
- Приперлись, - ворчит Алексей и с жадностью грызет холодную колбасу, усталость и голод навалились в одночасье. Включено местное освещение. Наконец, хоть немного, ему стало на все плевать. Позвонил Егору.
- Борода, в сторону ворот одну осветительную ракету. А то ребятам ничего не видно.
Стрельба в ответ на ракету резко усилилась, пули противно цокали о бетон.
- Ну, вот старый, - нервно хихикает Алексей, откручивая крышку термоса с чаем, - хорошо подсветил? Если у них есть гранатомет, помощнее, противотанковый. То нам с тобой, сейчас придет крышка.
Борода молчит, он не любит его шуток.
- Не дрейфь Аксендьевич, даже если и есть, пока из него стрелять не будут. А знаешь почему?
- Почему?
- Котлованов тут много. А народа в зоне девать некуда. Они против нас человек десять с пукалками бросят, будут имитировать ночной бой, а остальные тут неподалеку, под шумок… начнут своих расстреливать. И на нас списывать. Вот там и автоматы, и пулеметы понадобятся. Мы для них просто дар… - чуть не сказал божий, вовремя спохватился, грешно. - Эх, Амантай, Амантай, тебе за меня еще полковника дадут. Какую я им услугу оказал…. А они тебе ни спасибо, ни пожалуйста, ни лишнего ствола. Даже на бабки развели. Надеюсь хоть эти, в благодарность не будут нам отстреливать электрический кабель.
Если бы знал Рашид, что даже его саркастические усмешки окажутся пророческими. Мысленные и словесные образы безобиднее реальности, их всегда можно отогнать.
- Не хорошо это, - Золотарев покрывается мурашками от смеха Алексея, он его боится. И зло отвечает, - Они тоже люди. Они не заслужили этого. Ну, украл, что с того? Осудили. Так что мучить за это? А тут убивать. За что?
- А я знаю, что хорошо. Надо мочить тех уродов, что сейчас там с оружием. Может на том свете зачтется. – И переведя дыхание, уже спокойнее Алексей добавил. – И мы, и они плохие вояки. И мы, и они учимся на ходу. Но пока есть время, учится, терять его не резон.
- Эх, Леша. Втравил меня в поганое дело.
- Желающего судьба ведет, не желающего тащит.
Поел, полегчало. В три глотка Алексей допил горячий чай, вытащил из пирамиды детскую игрушку, почти точный муляж автомата Калашникова и, поднеся к лицу Аксендьевича, спросил, - Что сверху примотано знаешь?
- Лазерная указка.
- Как раз по твоему профилю. Ночь. Пугай супостата лазерным целеуказателем. Только води стволом плавно, медленно. Издалека пока разберутся, в чем дело. Работаем в паре, ты отвлекаешь, я стреляю.
Да осужденные такие же люди, но лучше об этом не вспоминать. Алексей сам боится, ему самому плохо, бывают мгновения, когда и он ни в чем не уверен. Но только не останавливаться, не задумываться, идти, бежать, работать, стрелять. Многие из его задумок, наверное, наивны и бесполезны, но главное не показывать сомнения, главное делать. Действительность расставит все по местам, отсеется бесполезное и ненужное. Наверняка глубокой ночью будет третья разведка, если они ее проворонят, и уголовники подойдут к решетке закрывающей вход в подножии башни, будет повод задуматься. Но у воров не должно быть много взрывчатки. Пока не должно.
В принципе башню захватить не трудно, для этого необходимо два противотанковых гранатомета РПГ-7, двадцать выстрелов к ним и десяток килограммов тротила. Огнем из гранатометов заставить замолчать верхнюю площадку башни, взломать решетку нижнего входа, а затем подрывом двери растащить те четыре тонны бетонных блоков, что изнутри замуровывают вход в неё. И поджечь. Там есть чему гореть, уголь, сено. Но у Лешего нет таких инструментов. Леший сам пешка в игре. Ему самому надо выжить. Времена воров в законе, как силы, давно прошли. Главные воры сейчас надежно защищены деньгами и предпочитают свободу бизнеса тюремному опыту, и если и попадают за решетку, то, вполне могут заплатить за свое содержание и достойное обслуживание. А здесь и сейчас, идет селекция, взращивание серийных убийц. А для такого нехитрого дела грозное оружие ни к чему, а то еще руку на хозяев поднять смогут. В Камбодже в свое время хватило и тяпок.
Алексей надел наушники с микрофоном, кабельная разводка с разъемами проходила у каждой амбразуры, подсоединился, встал на позицию, прижал приклад к плечу.
- Егор, наводи.
Противник, на осветительные ракеты не скупился, пускал не реже, чем в пять минут, хоть часы засекай, но ближе не подходил, постреливал и наблюдал издалека. Похоже, это продлится долго.
- Дядя Леша, - послышалось в наушниках, говорил Егор. – Армейский телефон звонит.
- Сейчас спущусь.
Он строго настрого запретил мальчишкам подымать трубку вертушки, даже запер ее в стальную коробку. В свое время он проложил оптический кабель и у него работал сельский телефон, но военные наложили лапу на все линии общего пользования, и вот уже как десять дней из связи с внешним миром был один полевик ТА-58. Новый главный начальник, подполковник Хан Евгений Петрович, либерализмом не отличался и велел переставить аппарат из своего кабинета на ближайший блок-пост охраны, исходя из чисто «тактических» соображений.
Алексей крутанул ручку телефона.
- Кто? – в трубке послышался сухой жесткий голос. Трубку понял сам Хан!
- Звонили, Евгений Петрович?
- Что там у тебя происходит?
- Сегодня у башни, - отвечал Рашид, сверяясь с оперативным журналом, - в девять часов тридцать пять минут утра и в шестнадцать часов одиннадцать минут вечера произошли два боестолкновения. Погибло шесть человек. Данные погибших…
- Потом начальнику особого отдела продиктуешь, - с угрозой в голосе перебил его Хан. - Сейчас, что происходит?
- Зеки ведут обстрел башни с расстояния двухсот метров, человек пятнадцать. Большого движения пока не замечено.
- Докладывать каждые полчаса, - отрезал Хан и передал трубку особисту.
За человека не считают, подумал Рашид, по окончании разговора. А они лучше? О ком заботятся? О солдатиках или о том, что зеки могут ломануться из зоны в неожиданном месте. Снежная зима снижает эффективность минных заграждений. Жаль в пипиську не пошлешь. Но сдачу отсчитать следует. В свое время он завел привычку, если обстоятельства или недоброжелатели проявляют активность в отношении тебя, всегда отвечай, созидай, контратакуй, не на этом поле, так на другом. На каждое слово или дело – в ответ два. Если получится… разумеется.
- Вот наш ответ Керзону. Да и время пришло, - так Алексей прокомментировал разговор с вояками мальчишкам, включив передатчик радиостанции. Когда-то он над этой задумкой посмеивался, не принимал в серьез, но кто знает, может и эта отдушина, нелепое увлечение принесет свою пользу. Если информация используется, как оружие, становится неважно, что убивает правда или ложь.
«Говорит радиостанция ОЗОТ» - в такт словам заколебались стрелки приборов, шла трансляция записи, сейчас их слышно в радиусе двенадцати километров. Мальчишки уже слышали об этом, поэтому к словам Алексея отнеслись без интереса.
«С вами капитан Рашид. Приветствую вас. Свою программу передач мы постараемся составлять с учетом ваших пожеланий. Музыка, новости, душеспасительные беседы.
Ведь нам есть о чем поговорить? Когда неудачников обвиняют в том, что они винят всех, кроме себя, давайте прислушаемся и к их словам. Ведь в мире, где люди конкурируют друг с другом, используются любые доступные средства и особенно широко сбивание с толку. Мы купаемся в море лжи. Этот мир однозначно можно обвинить в злоупотреблении ложью вольной или невольной.
Слова - «Блажены нищие духом, ибо их есть царствие небесное» - на деле бездушная формула, рекламный слоган. Во все времена люди, утратившие веру в себя или имеющие потребность во что-то верить, так называемые «нищие духом» шли к тем, кто эту веру имел или мог предложить, а также искали свою. Торговля уверенностью очень прибыльный бизнес. Это время было всегда. И сейчас, когда мы заблудшие души и братья по несчастью стоим на краю гибели, давайте просто помолимся.
Отче наш еже си на небесах…»
Алексей отсоединил контакты кабеля от телефона, вытащил аппарат и вновь закрыл коробку.
- Перекоммутирую на верхний уровень, теперь будет стоять там. Егор наблюдайте за трансляцией. Я к Батюку.
На этот раз захватил с собой автомат и разгрузку с четырьмя магазинами. Сам себе придумал лишнюю суету. Временно оставил все в коридорчике, необходимо было поговорить с Точило.
Батюк встретил его нервным тиком лица, что случилось днем, долго не забудется.
- Я ненадолго, Гена. Вопрос есть. Когда ваши начали рыть подкоп? – Этот вопрос Рашид собирался задать ранее, но вылетело из головы, а подготовленный вопросник куда-то затерялся.
- Какой подкоп? – сопит Батюк.
- Дуру не гони. Начали. Занять делом, дать надежду самый верный способ управлять людьми, которых завтра на мясню пустят. А если получится, то и сбежать отсюда или получать снабжение. Однозначно подкопов ведется несколько, и копать их надо быстро, а такое трудно спрятать. Да и не нужно. Хочу знать когда, куда и где начали копать?
- А…, - Батюк просто сбит столку. - Из зданий. Из подвалов. Штуки три могу показать. А копать начали первого января.
- Наверняка есть еще два и их начали копать до первого.
- Леший не докладывал.
- Ладно. Вот тебе листки бумаги, подробненько схему всей колонии нарисуешь и подпишешь, где что находится. Постарайся все вспомнить, куда пускали, а куда не пускали. Куда еду из столовой носили. И Гена, на будущее, ты умный мужик, хочешь понравиться, постарайся угадывать мои желания. Не заставляй из себя все вытягивать.
- Хорошо, - кряхтит Батюк.
- Про Темира все, что знаешь, напиши.
Алексей смотрит на часы, потом будет время допросим молодого. Уже о Гене наведем справки.
Три часа длилась безделка. Ракету пустят, постреляют. Совершенно непонятно, что происходит. Неправильно это, неправильно. Хитрят? Что толку от беспокоящего огня? Да, на нервы действует, а дальше? Ненужный расход боеприпасов. Ну не может и не сможет Леший пусть даже трижды в авторитете организовать, что-то сложное и замысловатое. Контингент не тот и времени мало. Значит надо ждать, пока это самое время у него закончится. Как брезентом накрыли люк, температура на верхнем этаже, поднялась, снизу из башни идет теплый воздух, да и топить стали жарче, а с комфортом можно ждать сколько угодно.
Позвонил Егор.
- Сейчас была радиопередача. Помех много, по фене разговор шел, что-то про Максута и мокруху.
- Ребята спят?
- Пока еще нет.
- Сам спать хочешь?
- Нет.
- Хорошо, посмотри в журнале список погибших, Максута там видишь?
- Да.
- Значит, их разведка сидит в нашем рву. Наткнулись на тело, он как никак у них угловым ходил. Вот так Егор. Теперь ты понял, для чего все, по возможности, должно аккуратно запоминаться, а еще лучше фиксироваться, записываться?
- Да, - у Егора уставший голос.
Помимо прочего Рашид заставлял считать Золотарева количество выпущенных осветительных ракет, как своих, так и чужих, а Егора патронов. Ну и что, если они ошибутся один на десяток, а другой на сотню, так может, и зеков во рву нет. Главное, чтобы бойцы были в тонусе, не расслаблялись и приобретали необходимые навыки.
Цепочка осаждавших пришла в движение, выстрелы стали раздаваться ближе и ближе. Замерзли? Захотелось подвигаться? Вслед им из колонии тянется вереница людей, заметно работающий колесный трактор МТЗ-80 с универсальной погрузочной лопатой. Штурм? Больше похоже на то, что те с трактором чистят дорогу к крепости от снежных заносов, так как каждый раз задерживались на переметах и сугробах. Медленно шли. А может, они действительно прикрывают свою сильно припозднившуюся разведку? В поле вокруг крепости имелись специальные ориентиры, где кусок торчащей стальной трубы, где обломок бетонного столба, где земляные кучи, указывающие расстояние до атакующих чистильщиков. Местное освещение на верхней площадке башни выключено. Заряженные карабины заранее вставлены в бойницы, в том числе один на противоположной атакующим стороне. Алексей внимательно и очень осторожно всматривается в темноту ночи, где через смотровые щели, где с помощью бинокля ночного видения в открытые бойницы амбразур. Главное не проморгать тех урок, что незамеченными пробрались в ров. Они обязательно должны высунуться.
Котлован, в котором находилась башня, имел неправильную форму, его стенки располагались, где двадцать, где тридцать, а где и сорок метров от монолита цитадели. Внешний вал, повторяя очертания котлована, имел форму наподобие эллипса, и расстояние от стены башни до вершины вала составляло от пятидесяти до семидесяти пяти метров. Все эта крепость была соизмерима по размерам, со спортивным стадионом, вмещавшим двадцать тысяч зрителей.
Вдруг! Они там, на валу! Со стороны противоположной воротам! Есть движение! На снегу видно! Даже в кромешной тьме ночи! Даже без бинокля! Обрадовался этому или испугался, непонятно.
Один бедолага в белом маскхалате ползет к котловану, прячась от вспышек осветительных ракет в тени башни. Надо же, маскхалаты пошили. Почему-то без оружия. Вытолкнули на запретку мужика. Особо своих не жалеют. Если честно сам бы никогда дальше колючки не полез. Зачем? Совершенно нечего смотреть, что в котловане у башни делается. Предыдущие товарищи, что побывали в гостях, уже должны были обо всем доложить. А эти? Бог их знает. Сорок метров. Дальше пускать гостя в непростреливаемую зону под башню нельзя, нижние люки закрыты, потом трать на него гранату. Рашид выстрелил. Человек в белом вскрикнул. От вала резко ответила автоматная очередь. Громкие крики, ругань. Пули звонко ударили прямо в броневые ставни. Первые мгновения Алексей в страхе отпрянул. Но броня выдержала, и он с криком вновь схватился за оружие.
- На! На! На!
Опустела половина обоймы. Вряд ли попал, пять патронов в молоко. На валу пусто, только тот у котлована остался лежать.
- Леша! Леша! – кричит Борода.
Алексей бросился на другую сторону башни. Странное зрелище.
- Борода, ракету.
Цепь стрелков остановилась в двухстах метрах от башни. Через нее шла вереница людей, авангард, человек пятьдесят с лопатами для уборки снега, со снятыми с навесов дверями которые использовали, как скребки, шестеро тянули такой скребок спереди за цепи, двое сзади поддерживали. Позади всех ехал колесный трактор. Тяжело убирать смерзшийся наст, хорошо, что местами степной ветер выдул снег. Тохаевич оказывается, времени зря не терял, он бросил под его пули низшую касту зоны, уборщиков, шнырей. Тот бедняга, что сейчас лежал на заднем дворе также наверняка не относился к категории блатных. И дорожку для техники сейчас подчистят, и огневые возможности, и бдительность гарнизона башни проверят. От лишнего народа избавятся. Неспешно, обстоятельно, верно. Теперь все понятно.
- Леша, зачем это они? – изумлен Борода.
- Что они?
- Ну, снег чистят?
Рашид не ответил, его взяла злость. Да для того дела и хорошего ствола не жалко. Вытащил из пирамиды карабин с ночным прицелом.
- Борода, давай маякуй на ближних. Где твоя указка?
Даже перископ не одел.
В свое время ребята, Егор, Валя и Рустем, мучили его вопросами, как ему удалось достать оружие? А никак. Получил охотничий билет, а потом просто зашел и купил в магазине «Сайгу» с оптикой, и первый злосчастный СКС. Затем, постепенно, понемногу купил две тыщи патронов. У одного деда, на муку выменял неучтенную гладкоствольную двустволку вертикалку, которую затем переделал в обрез-картечницу. Об антиснайперских винтовках спецназа на основе противотанковых ружей, из которых за два километра попадают в коробок спичек, можно было только мечтать. Да хоть бы двести метров уверенного поражения. Если рассказывать подробно, то с самого начала вся эта затея с сидением в зоне даже у неискушенного человека вызывала ощущение дикой авантюры. Сделка с Амантаем ненамного обнадежила, и перед самым закрытием зоны Алексей купил еще одну «Сайгу» и полдюжины прицелов для установки на СКСы. Мальчишки, насмотревшись фильмов, ждали рассказов о контрабанде и подпольных магазинах оружием. Но ничего этого не было, пришлось придумывать. Если бы Алексей позволил себе подобным образом рисковать, то давно бы уже сел по наивности, и топтал бы зону с другой стороны башни. Сейчас с этим люто. Интересно, когда по ту сторону зоны начнут конфисковать у граждан охотничье оружие? Охотничьи магазины по слухам с первого января должны быть закрыты.
Отсутствие ответного огня из башни обмануло стрелков. Подойдя на двести метров, они попали в зону поражения из снайперского оружия. Выстрел, первый темный силуэт упал. В цепи стрелков образовалась брешь. Второй выстрел, третий, мимо. Четвертый зацепил, крик раненого слышно даже в башне. Стрелки ведут беглый огонь, но на таком расстоянии их огонь почти не мешает. Пауза. Пятый, шестой опять мимо. Седьмой есть. Строй стрелков ломается, они отходят. Восьмой мимо, девятый есть.
- Ворота!!! Ворота!!! – кричит Золотарев.
Уборщики при виде вспышек выстрелов из башни стали работать бегом. Их главная цель ворота, с два десятка их сейчас навалилось на створки. Пущай открывают, это даже лучше, ворота останутся целыми. Когда закончится эта канитель, двор можно будет, как прежде почистить и закрыть на замок. В двадцати метрах от этой сцены стоит трактор, его поднятая лопата, как раз защищает от возможного огня кабину и боевиков, что за ним прячутся. Ну, чем не танк? В свете фар видно тела нескольких расстрелянных шнырей. С десяток уборщиков со скребками стали чистить снег уже во внутреннем дворе башни. Ночь же?! Дернули бы в рассыпную, большая часть бы ушла. Но какая-то роковая, страшная сила удерживала их, заставляя делать бессмысленную работу. Словно смерть для них и есть избавление.
- Зачем они это делают? – в который раз спрашивает Борода.
- Неужели непонятно? Мин боятся, - ответил Рашид, он взял СКС, палец нервно подрагивает на спусковом крючке, еще метр или два и он откроет огонь по шнырям. Технически простая мишень, им страшно, жмутся друг к другу. Нельзя никого пускать под башню. А, что толку гадать и жалеть. Карабин вздрагивает раз за разом. Уборщики, бросая инструменты, бегут через ворота к трактору. Вдруг тот озарился светом множества выстрелов. Расстреливая своих бьют очередями несколько автоматов, из под передних колес трактора стреляет пулемет, только один автомат лупит по амбразурам башни.
- А, гады! – Алексей водит стволом. Хоть одного зацепить. Выстрел, выстрел, есть. Тот в кого попал, даже невольно отбросил автомат в сторону, упал. Еще выстрелы, опустела обойма. Самое противное в СКС это процесс заряжания патронов со скобы в обойму, особенно, когда от нервного напряжения дрожат руки.
- Борода, заряжай! – подбежав к «Сайге» Рашид стреляет в тех, кто спрятался за трактором. Кончились патроны в магазине второго карабина. Трактор выключил фары и, включив задний ход не торопясь, отъезжает. Бой закончился, выстрелы стихли, только снизу доносятся плач, крики и стоны. Примерно из трех десятков работных, чьи тела сейчас лежат внизу, шесть или восемь на совести Рашида. Алексей мечется от амбразуры, к амбразуре всматриваясь в щели. Противник отступил. Время одиннадцать часов вечера, третье января подходит к концу.
Отъехав от ворот на метров сто, трактор остановился, теперь он в двухстах метрах от бойниц башни, к нему подтягиваются бойцы из оцепления. В поле движение тоже постепенно стихает, второй атаки не будет.
- Вот и проблему с постом наблюдения решили, – комментирует Алексей. – Теперь сколько влезет в кабину, будут греться. А другие прятаться за машиной.
- Кто-то машет, - говорит Борода.
- Где?
- В яме.
Алексей встал на место Аксендьевича. В котловане действительно стоял и махал руками темный силуэт человека.
- Шнырь. Их наверняка еще несколько человек в ров спрыгнуло. Кому повезло. Нам машет. Пусть машет. Читал про Дизраэли? У нас здесь друзей нет. Только интересы. Сколько градусов за бортом?
- Минус пятнадцать. Может пугнуть? Стрельнуть?
- Нет, – Рашид сейчас категорически против всяких движений. - Подождем несколько часов.
Аксендьевич молчит. Алексей валится на диван. От усталости болит спина, гудят ноги, буквально полчаса полежать и ему станет легче. Он толком не спал уже трое суток, а, сколько еще впереди. На какое-то время отключился, впал в забытье.
- Рашид.
- Чего?
- Тот мужик все машет.
- Ну, пусть помашет. Может он засланный или еще чего.
- Так три часа уже машет.
- Три? - Алексей смотрит на часы, действительно уже третий час ночи. Привстал, вроде легче, а все равно все болит. – Как обстановка?
- Тихо.
Встал, сделал уже привычный обход смотровых щелей амбразур.
- Спал Борода?
- Нет.
- Молодец. Спасибо тебе, что дал вздремнуть. Эх, неохота высовываться, но надо. - Позвонил на пост управления. – Рустем, ты? Валю подымай. Посмотрите в четыре глаза, что творится вокруг. Потом нас с Аксендьевичем спустишь на поляну.
Очень хороший показатель, все наружные видеокамеры целы. По подсчету Егора в районе башни за эту ночь выпущен целый цинк, порядка семисот патронов. Молодец старательный парнишка, уже научился определять продолжительность очереди из автомата и пулемета, без секундомера. Вундеркинд.
За четыре дешевые, однофокусные камеры, расположенные по периметру башни, чьи объективы направлены вниз, можно особо не беспокоиться. Они хорошо закрыты от огня и замаскированы в специальных бетонных нишах балконов. Пятая, аналогичная, стережет вход на первый этаж, установленная в проходе у железной двери и также хорошо защищена телом башни. Самые ценные и уязвимые видеокамеры шестая и седьмая. Они расположены вместе под самым острием пирамидальной крыши, вращаясь вокруг оси, как флюгер на триста шестьдесят градусов и могут изменять наклон, и фокусное расстояние, увеличивая объекты в 23 раза. Есть еще восьмая переносная, которая для удобства наблюдения вставляется в бойницу амбразуры верхней площадки, видеоизображение с нее идет сразу на монитор на пятом этаже. Еще шесть однофокусных камер расположены на столбах ограждения из колючей проволоки на валу, с помощью двух из них можно видеть, шастает ли кто во рву. Все это снижает риск при ведении наблюдения. Однако когда ты болтаешься между небом и землей открытый всем ветрам в подъемной корзине все эти ухищрения бесполезны. Алексей поймал себя на мысли, что ему с каждым разом все тяжелее заставлять себя спускаться вниз. Надо.… Сначала опустили и подняли корзину с куклами-муляжами, только после этой процедуры спустились сами. Сейчас больше помогает бороться со страхом не бронежилет третьего класса, а опьянение сознания от недосыпа и тупая боль в суставах и мышцах от нервного напряжения и холода.
- Ну? Что машем? – Алексей направил узкий луч фонарика в лицо невысокому щуплому мужичку.
- Не…, - он пытался, что-то сказать в ответ, но не получалось.
- Имя, фамилия, статья, погоняло? – равнодушно продолжил Алексей. Луч фонарика скользнул ниже по фигуре. На левой штанине расплылось кровавое пятно, и далее ниже на льду растеклась лужа крови. Луч фонарика резко вернулся на лицо допрашиваемого.
- Ранен. Моя пуля?
- Не… нет. Шац моя фамилия… в бедро, кость не задета. – Бормотал раненый.
- Все это время ты стоял на одной ноге?
- Так сяду…, не встану. Триста одиннадцатая статья… вз… взятка. В городской администрации работал.
- Ух, ты. А за такое сейчас сажают? Сейчас за такое награждать должны. Точно не врешь?
- Не, нет.
- Скоро я начну думать, что в нашей бесплатной зоне сидят только приличные люди. Ну, понимаю еще бакланы. А где рецидивисты? Где маньяки? – Алексей оставил ироничный тон. – Тихон, у нас с тобой сейчас и бинта нет?
- Нет.
- Плохо. Наперед надо брать аптечки, как раз для таких выходов. И самих зацепить могут. Перебинтуй чем-нибудь. Возвращаться рано. Постели человеку свой тулуп, пусть сядет. И вообще дед, как ты его можешь постоянно таскать? Неудобно. Тяжелый ведь. А? На плечи давит, дышать трудно.
Алексей вспомнил, действительно все эти дни, когда они ждали нападения, Аксендьевич ходил строго в большом, с толстым ворсом, длинном почти до пят тулупе, с надвинутой на глаза шапкой ушанкой и валенках. Думает, защитит от пули?
- Обыщешь его и присоединяйся ко мне шмонать мертвяков.
Рустем скинул ваты и бинтов. Тихон с большим трудом перевязал холодеющее тело Шаца, того бил сильный озноб. Взяв подмышки, он опустил его на тулуп, чуть не уронив. Укрыл телогрейками снятых с убитых зеков, что принес Алексей.
Незаметно взошла ущербная луна, посеребрив снег и лед. Морозный воздух бодрил. Между нами почти нет разницы, думал Золотарев, глядя на бывшего служащего. Разве что внешне. Нелепые, несуразные, ненужные. Шваль короче. Сбитые с толку, растерянные, оглушенные происходящим. С тем же страхом, непониманием и тоской в глазах. Теперь Тихон такой же преступник, как и он. Чья участь определена приговором, а чья…. Немного отойдя от раненого, Золотарев обернулся к Шацу, наверное, он и не помнил, когда ему было так жалко совершенно незнакомого, чужого человека. Поднялся наверх из котлована. Совершенно неожиданно, не к месту Тихон, глядя на заснеженную равнину усеянную трупами, вспомнил детство. Это было, как защитная реакция сознания на тот ужас, что окружал его. Лето, жарко, ослепительно яркие солнечные лучи залили светом подоконник. А он мальчишка разглядывает на нем стрекозу, в крыльях которой играет радуга. Так спокойно, легко, интересно и радостно. Он живет и это так здорово. Вспомнилась даже рубашка, бывшая на нем в тот момент. Она ему очень нравилась, со строчкой, с узорами на груди в виде галстука. Байковая. Такое приятное прикосновение. Руки. Он вспомнил свои руки. И теперь на них смотрит, какими грубыми и старыми они стали. На них чужая засохшая кровь.
Почему? Почему так? Каждый раз, когда он хочет жить, он становится рабом? И сейчас пусть со всхрипом, всхлипыванием и придыханием, жить хочется… и он снова раб. И те шныри, чьи тела сейчас лежат у ворот тоже не хотели умирать. Как тот Шац до последней секунды и возможности цепляясь за жизнь, умножая, таким образом, лишь муки и унижение. А потом он и Алексей просидели в башне до тех пор, пока пятнадцатиградусный мороз не вытянул последнюю жизнь из раненых. Эта общая для обеих мысль прошла по умолчанию.
- Желания делают нас рабами, - сам, не замечая за собой, вслух проговаривает Аксендьевич.
– Что встал старый, - Рашид подкрался тихо, как кошка. - Наших «друзей» дожидаешься? – и кивнул головой в сторону работающего трактора.
Аксендьевич молча, продолжил обшаривать трупы.
- Сердчишко болит? – Алексею захотелось поговорить. - Рагнарек, сумерки богов. Происходит нечто невообразимое. – Было непонятно серьезен он или опять шутит. – Старые представления о мире уходят, а болит сердце? Только от того, что ты старый мучишься, лучше никому не станет и в первую очередь тебе. Уж лучше понос, чем невроз.
- Это ты для кого говоришь? – с вызовом ответил Золотарев, - Для себя что ли?
- Ах, вон, ты как. Мне, душегубу. – Непривычно тихо сказал Рашид и захихикал. - Хорошо, тебе Аксендьевич. У тебя нет кризиса среднего возраста. - Вслед за ним нервно засмеялся Золотарев.
- Алексей, закурить бы? Минуты не проходит, чтобы не вспомнить про затяжку. – Получилось заискивающе и подобострастно.
- Нет. Ночью ты мишень для снайпера. А через неделю, когда у зеков запасы подойдут к концу, они нас по запаху сигарет начнут определять за пятьдесят шагов.
Рашид в сложных, конфликтных ситуациях тяготел к своеобразному психологическому айкидо. Разозлит, доведет человека, пока тот не начнет делать глупости и давай куражиться. Так вот неделю назад отобрал у Аксендьевича спички и сигареты, а потом тихо, и подчеркнуто вежливо объяснил, зачем это делает. Мол, борьба с курением, экономия. Как правило, в состоянии обиды редко кто думает, зачем этот наезд? А почему? Аксендьевич сразу набрал в легкие воздуха и смачно описал, что он думает об Алексее и о борьбе за здоровый образ жизни.
- Ах, вон, ты как! Я ж о тебе забочусь, а ты оскорблять! Ну, ты и нахал! - притворно обиженно воскликнул командир, вытащил припрятанную двустволку, продемонстрировал наличие в ней патронов, взвел курки и направил в грудь Аксендьевича. После чего Тихон трое суток провел в камере-купе, где и узнал последние новости о себе.
- Что ж так, Аксендьевич, теперь у тебя пожизненное. Зона то закрылась. И за что? За пачку сигарет. - Напутствовал Золотарева Рашид. – Пропил ты свою свободу старик. Подвел тебя под монастырь твой пофигизм. Ладно, не грусти, был бы человек, а статья найдется.
Алексей младше Аксендьевича на двадцать лет, ему тридцать семь.
М-дя.
Интересно? Почему, прежде чем дать в морду, часто просят именно закурить? Хотят сбить с толку? Теперь само право жить еще потребуется, отстоять с оружием в руках. И все это в рамках одной компании за вежливое общение.
«Говорит радиостанция ОЗОТ.
Вы задаетесь вопросом, почему оказались здесь? Знаете, есть такая детская игра – камень, ножницы, бумага. Ножницы сильнее бумаги, камень сильнее ножниц. Очень похоже на круговорот времени. Говорят, что в начале времён было слово. И очень похоже, что это слово было - ненависть. Неприятие положило конец хаосу, провело границы и начертало законы, взорвав привычный порядок вещей. А так наша вселенная осталась бы черной дырой, неразделенной кашей несовместимых вещей. Потом пришли другие слова. Последним пришел пофигизм, закон энтропии, тепловой смерти вселенной, параллельность.
Похер, равнодушие убивает все, стирает границы и боится лишь одного – ненависти. Пришло время ненависти. Мы первые принесены в жертву этому языческому божку нашей природы. Кто в этом виноват? А разве вам не все равно? Разве не по-фигу? А если нет, открою один секрет. Некоторые из нас носят на своем челе незримую надпись, в дни катаклизмов это особенно ощущаешь – УБИТЬ ЭТУ ТВАРЬ ПЕРВОЙ! Настало время ее прочесть.
Поживы с шнырей почти не было, больше возни. А вот автомат, что выронил убитый, когда расстреливали уборщиков, было, то ради чего стоило спускаться на снег этой ночью. Метров тридцать от ворот, можно проползти между убитыми. Но трактор стоит слишком близко, могут заметить.
- Оставь Леша, хватит на сегодня, - Борода казалось, прочел его мысли. Его жизнь зависит от жизни Рашида и он начинает бояться и переживать за него. Алексей только вздохнул. Самому страшно. Он мог бы привести с десяток доводов, зачем это нужно. Сам себе проговаривал сотни раз - надо отдавать предпочтение простым решениям, раз решил, иди до конца. А значит, следует в очередной раз переломать себя и идти на свиданку со смертью. Для того чтобы научиться чувствовать ситуацию не стоит ее избегать, тот же «доброхот» Золотарев первым начнет презирать его за трусость.
Алексей спустился из башни с автоматом и охотничьим карабином. Сейчас автомат отдал Золотареву, первый раз за все время передал ему оружие с боевыми патронами. Снял с плеча «Сайгу» долго выбирал позицию. Наконец найдя нужный ракурс, когда стало видно кабину с набившимися в нее, как сельдь в бочку людьми, выстрелил. В такой ситуации попасть было несложно. Затем после короткой перестрелки произошло неожиданное. Начав долгий ночной бой методично и агрессивно, уголовники позорно бежали. Противник устал и был сломлен. Никто и не думал мстить стрелявшему, открыв беспорядочную пальбу, пост наблюдения вместе с усилением дал деру к колонии, едва не оставив победителям трактор.
Миша Шац умер. Стоило только подумать, что все хорошо, что сейчас все будут наверху, в тепле башни, за толстыми стенами. Аксендьевич перекрестился сам и перекрестил покойника, бормоча молитву – упокой раба твоего душу.
- Жаль, - сказал Алексей. – Сердечко не выдержало. Он бы пригодился. Как думаешь старый, кореша Шаца наверное специально решили его тут сгнобить?
- Бог его знает. Тоже ведь человек.
- Не думаю, что он много знал. Но, наверное, знал того, кто знал много. За то и пострадал.
- Ладно тебе Леша. Нам и знать этого не надо, целее будем.
- Куда уж целее. Тулуп забери.
Словно нищий, дорвавшийся до богатства, Алексей, пересчитал трофеи, доставшиеся ему за сутки. Три автомата АК-47; четыре карабина СКС, два из них он подобрал возле стоянки удравшего трактора, не побоялся, сходил; два пистолета Макарова; три бронежилета третьего класса. Захвачено триста двадцать три патрона к автоматам и карабинам, при этом своих расстреляно только сорок шесть патронов и две осветительных ракеты. Среди приятных мелочей пустой дисковый магазин от ручного пулемета Калашникова на девяносто патронов и ракетница. Теория доказана опытом, ДОТ пулю держит, и атаковать башню имеющимися средствами для заключенных будет самоубийством. Осталось только еще раз убедить в этом противника, и их оставят в покое. Главное не трусить.