У каждого поэта Внутренней Монголии, покуда он не оперился, в рукаве живет таинственная дева Илинет.
Пока поэт юный, а рукава узкие или короткие, дева Илинет частенько выглядывает оттуда, а иногда вылезает и садится поэту на шею. Ведь пока поэт маленький, она тоже маленькая.
- Я муза! - вопит юная таинственная дева. - Давай-давай! - и барабанит пятками по халату поэта.
Если поэт хороший, он извиняется за поведение девы, краснеет и прячет ее в рукав. Или, там, решает не огорчать ребенка, одевает во всякие причудливые костюмчики - видали, какие костюмчики во внутренней Монголии? Ого-го! С кисточками, с шапочками... Это значит, что у поэта пробивается родительский инстинкт и он скоро вырастет.
Если поэт смеется, таинственная дева может сбежать, а поэт начнет по ней тосковать и плакать. Кроме того, его не поймут другие поэты. Как же так? У всех есть, а у него...
Такие поэты уходят в глубь внутренней Монголии и становятся Великими Шаманамими.
Поэт подрастает, и таинственная дева растет вместе с ним. А так как поэтов во внутренней Монголии принято награждать запасным халатом, рукава становятся все длиннее, а Илинет учится прятаться. Она бродит в рукавах и щекочет поэта под мышками, а еще толкает его под руку - чтоб не слишком зазнавался.
- Ай-ай! - ругается поэт, обнаружив в поэме маленькие чернильные следы. - Как же это я, а?
А остальные поэты над ним смеются.
Дева Илинет, прибившаяся ко взрослому поэту, очень ревнива. Она не терпит критики, порядка и взгляда со стороны. Потому поэт, полюбивший запасные халаты, не может создать нормальную семью и поставить юрту - юрта падает.
Поэт, одержимый особо ревнивой девой, должен кочевать отдельно. Указ царя Убьюса от начала вселенной (ну, так у него написано) гласит, что голосистый акын должен петь в чистом поле, и это истинная правда.
Есть отдельное стойбище для одержимых поэтов на солончаках, именуемое Стихирой. К счастью, немногие заходят туда, но если заходят, то могут не вернуться обратно.
Ручная дева Илинет мила и прекрасна. Она прячется от посторонних глаз, не водит дружбы с Какангелом и спокойно может подоить Пол-овцы. Она варит поэту кок-чай, кормит его шурпой и подкладывает соперникам под копыта коней бараний жир. Рукава у мудрого поэта, поселившего у себя такую деву, будут огромнейшей длины, а запасных халатов у него столько, что и не перечесть.
Вы скажете, что жители внутренней Монголии очень щедры?
Нет. Они, как любой кочевой народ, очень любопытны.
Они готовы годами сидеть вокруг поэта и ждать, когда из рукава нечаянно высунется такая же любопытная дева Илинет.
Им интересно, как она теперь выглядит.