Подозрительно выглядит пустая новогодняя ель в пустой будничной комнате - все здесь по-старому, будто не было снежного предвестника праздника: разбросанные зарисовки придуманного когда-то мира, утверждают свою весомость аккуратной надписью, вещающей о любви к любви.
Одежда аккуратно вися на стуле, занимает место драпировки. Картины на стене напоминают о путешествии в межвременном пространстве - счастливые времен не наблюдают. Высокие потолки дают пространство для раздумий, уходящих в мир идеального устройства моего мира - стоять на краю бездны не то что бы приятно, просто завораживает.
Пыльные занавески напускают пелены на прозрачность глаза , маня своей мутной отрешенностью - забыться ни то что бы решение проблемы, просто уход от прямого угла боли.
Цветные огоньки мелькают за окном - мягкие и холодные зимние лапы, притворяясь другом, таят в себе депрессивную подлость слякоти снежной каши на вечной дороге - ели и фонари красиво отливают холодным хрусталем, огнем которого Гефест растопляет фигурную сталь сердца, перековывая каждый раз в новую фигурку - как прелестно наблюдать за живой сталью, что не замечаешь, как сталь превратилась в лужу, затем испаряясь и превращаясь в тот самый снег.
Все вокруг радуются и веселятся. Потом будут болеть и жаловаться, но сейчас им хорошо. Жить сегодня не то чтобы плохо, просто губительно для будущего.
Небо пепельного цвета смотрит с неким прекрасным укором, говорит о моей занудной привычке идти от обратного. Да, я упрекаю себя.
Бумага, бумага, бумага белая и не очень, снег такого же цвета и кажется,что находишься в псих больнице. Пока глаза не натыкаются на зелень ели. Спасение и в то же время разрушение. Разрушение иллюзий и прошлого. Хотя стоило бы прошлое и иллюзию объединить в один стог - прошлое есть иллюзия, настолько не очевидная, что кто-то видит в прошлом счастье, а кто-то укор совести видит на запачканном платье повседневности.
Чертова жвачка-повседневность. Сначала сладкая, потом тошнит и начинаются поиски урны, чтобы сплюнуть гадость.
А разве новый год повседневность? Разве он бывает каждый день?
Страшнее обычной серости только праздничная - в ней ощущаешь себя еще и одинокой.