Захлопнув плотно форточные щели,
Ключ сунув в узенькую дырку замка,
Лениво смешивая две акварели,
Рисует линии и точки рука.
Оставшийся на донышке бокала,
Мускатный яд противен и не нов,
Я грязной кисточкой нарисовала
Твои глаза на кучке рваных листов.
Запутавшись в событиях и датах,
Забыла цвет их и длину ресниц.
Жизнь так разнообразна и богата,
Что смешан ты стал с многоличьем лиц.
Пусть сожжено да сломано всё нами,
Твоих волос каштановый навал
Ищу во сне дрожащими руками,
А нахожу лишь скомканный журнал.
Всегда, когда я плачу, засыпая,
Контроль теряя над тоской своей,
Ко мне приходит женщина седая,
Бессильно вертит ручку от дверей,
Тихонечко садится у порога,
Царапается, просится войти,
Но треснула судьба под пяткой бога,
И крепость встала на её пути.
Она передо мной рисует горы,
Прося и плача: «Ты мне только верь»,
Разламывая крепкие затворы,
Их миражи загромождают дверь.
Я знаю, ничего нельзя исправить,
Устав от близорукости своей,
Безликим чувством маясь, моя память
Состарилась, рыдая у дверей.