I
Лишь едва лязг и скрежет доносится магистралей…
Как закралась сюда тишина посреди загазованных далей?
Храм глядится в зеркало вод… — созерцай же! созерцай же!
Лифт небесный подъемлет тощее тело мое
И как ангел сердце поет на небе седьмом
На двенадцатом дне голоданий
На седьмом этаже больницы
Близ Кузьминского парка…
Я ясный встаю над выплевывающим дымы пестрым хаосом
В ауре и… с пылесосом, серые будни съедающим резво,
И поэмою света вхожу как хрустальный воскресный звон!
Вынимаю из очереди потеющего — за нос, возникаю как гром,
Ошеломив чела молниеносным глаголом!
Мы сплочась со стариком живоглазым против облака восстаем…
Мертвящий призрак, нависший над Европой, падающий радиоактивным
дождем!
Я пропою в хоре с теми, кто еще не рожден!
Человечества, выпивающего отравленное молоко,
Выпрямляется голос колоколом!!!
Нам не нужен «прогресс» и «мирный атом».
Колдуны – ученые… над миром ворожат.
Пред ними тени на коленях человечества дрожат…
Ангел взыскует и в трубу ревет над блудными сынами
Радуйтесь, искупитесь – спаситель отныне с нами!
И сквозь этот май, напитавшийся радиоактивным соком,
Впервые взгляни вкруг себя просветленным оком.
Рабы рабы, над вами торжествует цивилизации произвол
До тех пор, пока не забудешь облик свой и пол.
Остервеневший блудяга, нет тебе места во всей звездной шири.
Не заквасишь теста в подлунном мире.
Опутанный с головы до ног хитрыми сетями,
Со прахом в мусор городской уйдешь с нетями…
Нет мощи у духа твоего — подыматься, парить.
Близких и Землю-мать добром, силою дарить.
Радиоактивное облако опутало чело твое
В дреме неразумного – слепого житье.
Жизнью своей ничего, не сделав для Правды,
Получай же! – тело – в прах, а дух – в дым…
II
С Тибета взирают старцы — на сей отвязанный бред ума.
Пред ними раскрыты мудрости ларцы – не сей в больную почву,
Где над землей возведена тюрьма!
Киевлян снимают с насиженных мест.
В радиоактивной пыли золотится крест.
Счетчиками Гейгера стригут на подъездах к Москве.
Точками дырочки плывут облученных на челе!
Швеция и Венгрия пристают с вопросом.
Ответ один – из Европы кроссом…
Академик дуется атомными планами – пинтэн-пен пальчиком верть!
«Наращивание мощностей» – «атомная энергетика требует оправданных жертв».
Я сегодня на тринадцатом дне голода – бреду к источнику
со счетчиком Гейгера.
Вот лес и озеро – чудесная погода!
…Авось нагрянет облачко из-за горы?
В черной радиоактивной тиши зачини карандаши.
Вот план Ада; первый круг его всем ясен.
Ко второму пробиваемся скважинами метро.
К третьему – в кратер загляни.
Вот воплощение плана – среди трещин земли ни души.
Тот, кто жив на вершине горы – вопиющего глас внемли…
Я-а-а-а – ангел над долинами – один пляши!
На шестнадцатый день светлого воскресенья решено выходить из голода.
Ой, да буйна голова, жизнь молода.
Как же отныне ни мига не утерять,
Деяниями жизнь поверять.
Без деяний она ничто.
Неприметнее облачка.
Купол храма расходится в своде.
На свет, на оставшийся век землян выхожу на взводе.
Я, ясный, мощней атомных мощностей.
Ты, читающий эти строки, глядись сквозь них в пространство небес,
Распластывая взглядом иероглифы, прими во имя спасения указание иных
миров — это взвесь…
Но толкает атомный бес!!!
И уже обуян лихорадкою технократии…
Но замри, вспомни об открыто зияющем, наиточнейшем из всех приборов
третьем глазе!
О влазе чрез него на седьмую ступеньку небес,
Чтоб не шептал тебе бес.
Впредь не легковерь, отринь наважденья, шепоты и призывы лукавых
братьев
тьмы.
Ныне ныне встанем мы – разметаем стены тюрьмы!
В вечном пространстве духа хозяева,
Содержащие его в кристальнейшем постоянстве,
Ныне вступаем по граням ночи и дня Вечной Весны,
Уводящие рои сирых, заблудших, отравленных…
Ядовитые дали, щели огня под стопою твоею, путник духа – оставлены.
III
Прометей колеблет стенки скорлупки планеты.
Промелькнет лет годов – и планетки нету.
Эй, инопланетянин этянин этянин какое теперь дело тебе до этой планеты:
Ангельскими хорами давно страдания земных людей отпеты.
Вспоминай, как тогда в техницистическом раже сдвинулись материки.
Как на злых сынов взглянули матери их.
Гордящиеся умы свет истины презрели за тучами лозунгов, формул
И мир прежний нежданно в надзвездный рванул!
Мы тогда остались жить на скрюченной корке с пылающими краями.
У нас ностальгия проснулась по райским краям.
Никто из нас так и не успел выполнить человечьего предназначенья.
После смерти – жизнь собаки ли, растенья – выбирать не было значенья.
Плачет трубка телефона, стекая мириадами атомов,
Разрывается черная ручка ее, истончившаяся в употреблении
несметного числа дрожащих полирующих пальцев,
И над диском тугим со стершимся циферблатом – замирающий вал океана.
Опускаются опускаются в медленном водовороте «Титаник», обломки
Челленджера
Рассеивается как призрак Мехико.., из-под спуда воды в нас глядится
Забытая Атлантида; в судорогах тело Земли; косятся косятся башни
курантов.
Здесь был где-то Лондон, и Рим где-то был: мы все ищем и ищем…
Несметные сокровища, ценимые Пятою цивилизациею… навсегда ушли
вослед им вослед им.
Очищение мира водой; у него также стужа своя и весна; как змея
Он меняет кожу; образцы эволюции прежнего цикла растворяются словно
Круги круги на воде; вновь чистые голые силы кроят облик мира.
Слышно – ангел поет песнь вращенья миров.
И опять и опять повернуть диск застывший пытаюсь, словно
Вырвать из небытия я кого-то пытаюсь, словно
Ждет некто звонка…
Но остывает уж взгляд, телу прежде служивший надежно, единственному
Из живых, пережившему этот крах на новом витке…
Стонут чайки, и будто возвращаются звуки земли, и приходят
Отец и мать – обнимают прадеды, предки мои.
И так – возвращаюсь…
Что-то хочется мне прошуршать мраморными устами…
Итак, гнет оставив земле, ностальгиею я подымаем
В радужный звонкий чертог.
чертог
!!!!!!
Апрель-май 1986 года
IV
Что там, вдали выблескивает и почему
Приведены в движенье толпы?
Что там, вдали выблескивает вороненою сталью?..
И словно зеленые насекомые копошатся толпы
Сквозь рокот-скрежет своих машин.
О этот гул их страшных молитв!
Вот они много лет громоздят храм всесожжения, чтобы создать Ужас в
мире
И внушить тотальное уважение ко своему кумиру.
И вот, наконец, Вселенский Страх вздрогнул, ожил…
И попятились назад его творцы, Рай на земле обещавшие Грядущему
И вот, уже Аду нечего делать под землей. Теперь трясет земных людей
И отравляет пламенем своим, отовсюду наползает
И средь ландшафтов разлинованных негде головы преклонить.
И вот, чад и муторный запах бродят странами и тучи пыли
Обрушиваются на соблазненных, иль безголовых слуг Прометея.
В радости беспечно откармливаемого скота забылись оне
И жизнь прошла как страшный сон.
И вот мы с вами вступили в радиоактивный период ига Кали.
Как знак – вихри пыльные напустили; вспышки и рокот вдали.
Город продрог, оцепенев, уже по плечи в землю ушел.
Теперь никто не может сказать, что в нем жить хорошо.
Толпы на жизнь такую идут вооружась шприцами.
Надо ведь как… В клоаке метро ютимся мокрицами.
Быть может, так целый век суждено влачиться нам.
Зима и лето одним цветом фосфоресцирующих ламп.
Соседние страны провалились, под землю ушли. И лишь
Под крышами ратушей их нетопыри головами книзу
Припоминают намедне что кушали!!!
Радиоактивный мусор носит Калининским, Невским…
Лишь Дон Кихот в латах свинцовых бродит там,
Но поговорить ему не с кем!
V
Время кропотливо; оно терпеливо возится со всяким камешком
гигантских мусорных равнин.
Вот хитрые сплавы возвращаются к первоэлементам.., но
Кто, но кто услышит реквием в рокоте прибоя???????
…Вот он сидит в плетеном кресле в белом пропитанном солью
мундире с позументами
посреди далей океана.
С тех пор как он здесь, небо показалось всеми цветами радуги.
Ветер в порывах вынимал ссохшееся мясо с пучками сухожилий
из плеч с истрепанным
изодранным воротником с золотою каймой.
Кисти онемели окаменели, впившиеся в сухие колени.
Только отполированные, с мягкими углами кирпичи
напоминают о некогда стоявшем на берегу городе
с призывно мерцавшими фонарями отелей
и оценивающими взглядами кокоток.
Кто пригвоздил его к — чудом не развалившемуся креслу, тысячу раз
долженствующему, казалось, под напорами ветра
и плоских крадущихся языков
рухнуть,
рассыпаться в пыль…
Не иллюзия ли это лишь едва посеревшее гнутое дерево, напитанное
солью, словно бессмертием?
А его одинокий силуэт в кресле?
Издали он – памятник ожиданью.
Но с тех пор как он обращен спиною к берегу – ничего не знает о мире
людей, да и есть ли они?.. Нет, море не пустынно.
Так, несколько дней тому или несколько тысяч лет назад
он видел белоснежный линкор!!
Нисколько уже не значило: было ли это судно только
воплотившеюся его
мечтой, некою грезою-призраком, или
это грациозное
судно скиталось посреди морей абсолютным
осколком Цивилизации…
Ныне его не занимали градации этого мира иллюзий.
Его ступни под слоем песка и гальки.
Кресло жалобно поет под очередным ударом ветра.
Его фуражка с ржавым окисшим околышем.
…Наш адмирал давно под спудом воды, но медитация продолжается.
Все так же сидит в кресле как мумия.
Взглядом уже все искружил вдоль и поперек и знает что
существует островок на Земле жизни людей.
То была самая счастливая жизнь, насколько это возможно на Земле!!
Никакая рыба или краб и не соблазнились этою мумиею, из небытия
будто выплывшей оболочкой, за которой сплошное
зрение астральной его души, фиксирующей
беспрестанно
круговорот времен.
Он – напитавшаяся памятью галлюцинация, он – трещина меж циклов мира…
Еще не окончен процесс всеупрощения и те немногие на горе
еще наслаждаются простою жизнью
которую они обрели после катастрофы.
Их научили так жить ангелы или инопланетяне!! Но как это, все таки,
мало уже занимает его.
Осужден на бессмертие длящийся бесконечно взгляд.
Сквозь этот хаос, пелену, становящуюся все призрачней, он может
созерцать чистый стройный мир идей,
не желающих воплощенья.
И сейчас ясно: этот прежний мир уже изжился и его новый виток
продолжается лишь по инерции.
Он как старая машина грохочет громче всех, но уже никто не обращает
на него вниманья.
Жизнь не прекратилась. Она в новом качестве и люди горы – связующее
звено, грань двух плоскостей существованья
и среди немотствующих
забытых бетонных руин у них, самых кротких
и чистых
Есть шанс населить вновь планеты людьми после потопа, но… уже
научились они свободно вместе
с ангелами летать в надзвездных мирах и,
кто знает?! прельщает ли их даже самая
счастливая человечья жизнь…
Да, их немного сейчас, но все качество мира теперь сосредоточилось
в них.
Мерцает Млечный Путь – гигантские скопища вселенского льда.
Земля еще не охвачена холодом: Идет борьба льда и огня, материи
и силы.
Несколько десятков тысячелетий расстояние одной планеты от другой
кажется неизменным, но спираль сужается…
Воды океанов подымаются и в нарастающем приливе покрывают сушу,
окружая высочайшие горы.
И взорвется Луна в нарастающей скорости вращения и станет
сплошным кольцом из скал, льда и газов.
Пришествие распластавшейся Луны!!
новые люди станут наблюдать это,
переживая новые впечатления и, все же,
не впадая вовсе в эту игру иллюзий,
Их спокойствие созерцанья не нарушит даже ужасное крушенье всех
планет и солнц.
Под мятежными облаками парящего неуязвимо
Над валами встающего океана
Под растерзанными парусами клиппера под названьем
“Летучий Голландец”
Наш адмирал в белом мундире, в фуражке
с окисшим околышем, со взглядом внутрь
пустых зениц.
VI
Я приветствую мрачный смрад…
Издырявленный кокон Земли…
Сгустки копоти на омертвелой сети проводов…
И плешивые пятна зон, вот- вот сольющиеся воедино…
Визг и скрежет бесконечных тоннелей, громоздящийся хлам индустрии…
И тебя, человек, приспособившийся к муравьиному существованью…
Ибо как Время все Я приемлю.
И приветствую явленные и зреющие подспудно
Знаки Конца, а значит – Начала…
Из грядущего я гляжу на это с неописуемым восторгом…
Меня восхищают эти пестреющие формы распада,
Фосфоресцирующая ненависть дробящегося мира,
Когда обнажается суть вещей и становится ясно
Кто есть кто…
И отсеиваются души в сей час бесчинства мрака…
Я приветствую величие духа счастливых; их не остановить на пути!
Ибо когда все рухнет – одни счастливые устоят,
Ибо концентрация духа есть ось вращения мира,
Всякий их миг с мыслью о спасении
Бессмертие есть.
1987
omingalev@rambler.ru