Во втором классе закончился последний, пятый урок. Ребятишки, очумевшие от долгого сидения за партами, складывали в портфели учебники и тетради, торопясь поскорее вырваться на свободу. Учебный год подходил к концу, стояла весна, веселое солнце с утра светило в огромное окно класса, манило на улицу к мячам и скакалкам.
- До свидания, Ольга Николаевна! Дети прощались с учительницей и бегом мчались в раздевалку. Наконец и дежурные, размазав тряпкой мел по доске, покинули класс. Ольга тяжело вздохнула и принялась сама наводить порядок в кабинете. Аккуратно поставила сменную обувь на нижнюю полочку многострадального шкафа, верхняя полка которого служила для хранения цветной бумаги, пластилина и разных других материалов для уроков труда. На средней полке лежали альбомы и краски для рисования, а на нижней стояли кроссовки и кеды для физкультуры. Потом вымыла доску и полила цветы, протерла подоконники. Взглянула на часы. Петр теперь приехал на обед. Он не любит обедать в столовой, поэтому Ольге приходится вставать пораньше и готовить не только завтрак, но и обед. Вот и сегодня Ольга приготовила обед, оставила все в холодильнике и побежала на работу. Но Петя не любит, когда Ольга опаздывает к обеду, у него сразу портится настроение и вечером обязательно за опоздание придется отвечать. Но ничего, если Ольга поторопится, она еще успеет сама разогреть обед и подать его мужу. А тетради она проверит и дома. Правда, надо бы приготовить таблицы для русского языка и математики, а для урока природоведения нужны карточки для индивидуального опроса. Ничего, она придет завтра пораньше до уроков и все приготовит. Ольга стала торопливо собирать в сумку ученические тетради, которые ей предстояло проверить, но в дверь легонько постучали, и на пороге появилась молоденькая секретарша директора Галка.
- Ой, Ольга Николаевна, после пятого урока совещание при директоре! Так что поднимайтесь быстрее в кабинет географии!
И Галка, стуча каблучками, побежала дальше по коридору объявлять про совещание остальным учителям начальных классов.
- Ну вот, опять совещание, теперь просидим часов до трех, а то и дольше. Опять придется объясняться с Петей,- уныло подумала Ольга. Все остальные учителя, Ольгины коллеги спокойно после занятий делали свои дела, готовились к урокам и никуда не торопились. Только Ольга на совещании сидела как на иголках, муж никогда не верил, что Ольга была, допустим, на совещании, а всегда подозревал, что она где – то на свидании. Хотя какое там свидание среди рабочего дня? Совещание закончилось в четвертом часу и Ольга, наконец, пошла домой, придумывая дорогой слова для оправдания перед мужем. Хотя частенько бывало, что Петя сам задерживался после работы, выпивал с друзьями. Объясняться с женой по этому поводу он не считал нужным. Ольга была моей давней подружкой, поэтому я сейчас расскажу о ней, если вам интересно.
Ольга приехала в нашу деревню после окончания института, жила и работала здесь уже третий год. Из наших с Ольгой однокурсниц в деревню не поехал никто. Девчонки прекрасно устроились в городе. Многие даже в школу работать не пошли. Устроились кто куда, только не в школу, где начинающим платили сущие гроши, а спрашивали все кому не лень. Многие девочки вышли замуж и осели с мужьями в городе. У Ольги в городе тоже был парень, с которым она встречалась почти целый год. Будущий математик, очень умный, талантливый и красивый. Подразумевалось, что они пожениться сразу после окончания института. Только ничего у них не срослось. Жизнь непредсказуемая штука и часто преподносит сюрпризы. Володя (так звали Ольгиного избранника) неожиданно объявил, что полюбил другую. Этой другой была единственная дочь большого военного начальника, худенькая бесцветная, если не сказать невзрачная девушка в больших очках, Богданова Лиля, которая училась в нашем же институте на третьем курсе.
Все случилось неожиданно. Все было так хорошо: любовь – морковь. Ольга шла на красный диплом, экзамены сдавала легко, ведь всегда хорошо училась. Закрутилось все с этими экзаменами, с окончанием института, Ольга даже не сразу хватилась, что Володя давно не дает о себе знать: не приходит, не звонит и не присылает сообщений. А тут вечерок свободный выпал, успешно сдали очередной экзамен, имели право сходить куда – нибудь, отдохнуть культурно. Вот тут-то Ольга и вспомнила про Володю, поняла, что давно его не видела и очень соскучилась. А надо сказать, что мы с Ольгой с первого по пятый курс прожили вместе, в маленькой двухместной комнатке студенческого
общежития. Только я на филфаке училась, а Оля получала профессию учителя начальных классов. Как – то так получилось, что обе мы появились в общежитии на день позже, когда все уже заселились, и комендантша поселила нас в этой маленькой обшарпанной комнатке со скудной казенной мебелью. Мы своими руками привели комнатенку в божеский вид: поклеили недорогие, но симпатичные обои, занавески красивые на окно повесили. Безделушки там всякие, как это бывает у девчонок, на тумбочку поставили ну и стали жить. Так и жили все пять лет, и все пять лет дружили. А еще мы занимались спортом. Записались вместе в секцию, где учили самообороне, занимались восточными единоборствами. Я, правда, быстро спасовала, не по мне оказался этот вид спорта, стала заниматься плаванием. Я плаванье с детства люблю, по гороскопу я рыба, вода – моя стихия. А Ольга так и продолжала ходить на самооборону до окончания института. Понятно, что худенькой Ольга не была, хоть и толстенькой не была тоже. Нормального, короче, телосложения, все при ней и грудь, ну и все остальное. Рядом с подтянутым, стройным Володей Оля смотрелась – ну просто шик с блеском! Никогда я не слышала, что Володьке такие худышки, как эта Лиля с третьего курса нравятся. А тут позвонила Оля Володе, чтобы в кафе его с нами позвать, обмыть, как полагается экзамен, а он ей официально так:
- Приходи на наше место, одна, разговор есть.
И отключился. А место у них было в скверике, недалеко от нашего общежития, скамейка там стоит зеленая. Вот там и встречались, бывало, сидели на этой скамейке, целовались до одурения. А иногда мы всей компанией здесь сидели, болтали, смеялись, музыку слушали. Короче говоря, пошла Ольга, радостная. Какой может быть разговор? О чем? Конечно о дальнейшей совместной жизни. Володя ведь тоже институт заканчивал, и нельзя сказать, чтобы они не говорили о дальнейшем, говорили, только неопределенно как- то все было, расплывчато. Володя никогда Ольгу в деревню к своим родителям не звал, к Оле вместе поехать тоже отказывался. Работы много у него всегда было. Со второго курса репетиторством подрабатывал, контрольные и курсовые работы за деньги делал. А потом и вовсе барменом в суши - бар устроился. Все успевал, и учиться и работать. Ольга знала только, что отец у Владимира не родной, а кроме него в семье росло еще трое ребятишек. Все равно верила, что все будет хорошо и вместе они преодолеют все трудности. Главное ведь в жизни любовь! Но недаром говорят, что суждено, тому обязательно придется сбыться. Пришла Оля в сквер к заветной скамейке, а Володя уже там. Сидел печальный и хмурый, курил, а при Олином появлении встал, сигарету отбросил.
- Прости, говорит, если можешь, а только я полюбил другую.
Как обухом по голове ударил. Повернулся и пошел, быстро так. А Ольга стоит, ни жива, ни мертва. Не сказать, что у Ольги до Володи не было романчиков и романов, были, конечно. Но расставания с прежними ухажерами были безболезненными, без особой печали. Тем более, что переживать и страдать не было времени: учеба, спорт, общественная работа (Ольга играла в институтском студенческом театре), было в нашей жизни и многое другое, что не давало грустить и хандрить понапрасну.
А здесь, да что говорить, больно ей было, очень больно. Все ее планы рухнули в одночасье. Прибежала в общежитие, упала на кровать и зарыдала. С большим трудом мне удалось выведать у нее, что случилось.
- Не плачь, говорю, найдешь себе жениха, получше этого напыщенного фазана Володьки. Что в нем хорошего – то? Только рожа смазливая.
- Нет, он хороший, говорит сквозь слезы. Люблю его.
- Ничего, говорю, разлюбишь. Время лечит.
Успокоилась она кое – как и затихла на кровати, звала ее чай пить, не пошла, так и пролежала до вечера без движения.
А я решила выяснить все – таки, что же произошло. Что заставило Володьку так перемениться к моей несчастной подружке. Собралась я и пошла к нему в общагу. Он тоже в общежитии жил, только в другом, в пятнадцати минутах ходьбы от нашего. Точно такое же общежитие, только мужское. От женского отличалось тем, что посуду там мыли не после, а перед едой. У Володьки в комнате мы бывали не раз и тетя Шура – вахтерша никогда ничего не говорила, когда мы шумной компанией появлялись в дверях общежития, и громко смеясь и разговаривая, проходили мимо нее. А тут, не успела я войти в дверь, как тетя Шура заворчала сердито:
- Ходют и ходют, и чего все ходют.
- Я к Агапову Володе, на минутку, теть Шур!
И положила ей на стол шоколадный батончик (купила только сейчас в киоске). Старуха мигом подобрела.
- Ладно, проходи, если не долго.
Володька был в комнате один (повезло мне), он пил чай из большой керамической кружки. Увидел меня и даже поперхнулся от неожиданности.
- Ты чего приперлась? Ольга тебя подослала? Так я ей все объяснил по – человечески. Чего еще надо?
Так захотелось взять со стола эту тяжелую кружку и дать ему по башке. Или хоть ладошкой врезать по смазливой роже. Но я сдержалась.
- Объясни- ка мне поподробнее, что случилось, чем тебе подружка моя не хороша, если ты другую полюбил так быстро? И кто эта другая?
- Ладно, объясняю. Подружке твоей я никогда ничего не обещал, уж не знаю, что там она себе придумала. Хорошая она девчонка, славная, красивая, умная. Скрывать не буду, нравиться она мне. Может даже, любовь у нас была. А только одной любовью сыт не будешь. Что меня ждет, если я с ней останусь? Не знаешь? А я знаю. Деревня. Зарплата минимальная. Придется держать корову, кур, поросенка. Огород, опять же. Отопление печное. Дети пойдут, детского сада нет. Ну как тебе эта картина? Нравится? А мне нет.
- Ну и что! Многие так живут! И корову держат, и работают, и детей воспитывают!
- Знаю. Мать моя всю жизнь в деревне в школе проработала, наберет часов, чтоб хоть что – нибудь заработать и слепнет над тетрадями. А еще собственные дети, огород, скотина. Отчим трактористом работает, с утра до ночи в поле и на ферме. На нас у него времени совсем не оставалось, да выпивал еще. Что им стоило меня в институте учить, а там еще трое подрастают. Так что женюсь я! И остаюсь в городе.
Не стала я выяснять, на ком он женится, что да как, новость эта настолько меня огорошила, что повернулась я и пошла.
Ольге только одно сказала:
- Забудь о нем не убивайся, он свой выбор сделал.
А на следующий, буквально, день мы увидели ту, на которую Володька променял нашу красавицу Ольгу. Это была Богданова Лиля, дочка генерала Богданова. (В нашем городе стояла войсковая часть). Это была худенькая, как килька, бесцветная какая – то девушка, явно не в Володькином вкусе. Они шли, держась за руки, причем он нес ее сумку. Увидел нас с Ольгой, посмотрел с вызовом и отвернулся. А Ольга прямо окаменела вся от обиды и горя. Да ничего не поделаешь, как ни горько было Ольге, ни больно, а пришлось взять себя в руки и сдавать последние экзамены. И вот все позади. Получили мы дипломы. Я в свою деревню направлялась, там меня уже ждал мой будущий муж. Он год назад окончил наш же институт и работал уже учителем физики и информатики. Мы уговорились пожениться, как только я закончу институт. И вот приезжает мой Митя за мной, чтобы помочь вещи увезти (много всего накопилось за годы учебы). Укладываем мы вещи в сумки, Ольга тоже домой собирается. А Митя и спрашивает:
- А ты, Оль устроилась уже куда - нибудь?
- Нет, пока, за лето может, найду что – нибудь.
- А поехали с нами? У нас как раз директор, Михаил Суренович, учителя начальных классов ищет. Старушка Галина Семеновна заболела, ушла, наконец, на пенсию. Да и пора, ей уж ни много – ни мало шестьдесят пять лет.
Подумала Ольга и согласилась. В городе остаться – так ведь где жить, на учительскую зарплату квартиру не снимешь, значит, опять от родителей помощи ждать придется. А родители сами концы с концами не сведут, хозяйством живут да огородом. Так и оказалась Ольга у нас в деревне.
В августе мы вышли на работу, классные комнаты готовили к началу учебного года. Требований ведь много сейчас. Чтобы все соответствовало санитарным нормам и высота парт и освещение (цветы, например, с подоконников приказали убрать), даже цвет стен и парт не голубой, например, а бежевый. Ну и все прочие заморочки, включая расстояние от доски до первой парты, или там, расстояние между рядами. Ольга быстро включилась в работу: красила, переставляла парты, вешала занавески на окна. Пришло первое сентября,
Ученики четвертого класса уже знали, что их старенькая учительница уволилась. Чего греха таить, очень были этому рады. Галина Семеновна была учительницей старой закалки (гвозди бы делать из этих людей), у нее бывало, не забалуешь. Сидеть по желанию не разрешалось. Только девочка с мальчиком, а мальчик с девочкой (квадратно- гнездовым способом).
- Мы же вам не картошка, Галина Семеновна! А демократия где?
Демократию Галина Семеновна душила на корню и признавала только авторитарный стиль руководства и единоначалие. А так же очень была щедра на домашние задания. Надо ли говорить, как ликовал четвертый «А», когда прослышал о приезде молодой учительницы.
И вот первый рабочий день, знакомство с учениками и новым коллективом. Все прошло хорошо, ведь наша Оля человек коммуникабельный (артельный, как сказал бы мой дед), с любым общий язык найдет. И начались рабочие будни: уроки и внеклассные занятия, кружки и дежурства, педсоветы и совещания, ну и все остальное – прочее.
Квартирку небольшую ей сельский совет выделил, с отоплением, к тому же. Вещи кое – какие родители из дому привезли, вот и жить можно.
Какая жизнь в деревне? Скукотища. Из всех развлечений – один телевизор. Мы – то с Митей вдвоем, да и родители наши рядом, а Ольга одна. Подруг тоже нет. В коллективе нашем молодых раз, два и обчелся. Ну, можно сказать, трое нас и было – мы с Митей и Ольга. Остальные – предпенсионного и пенсионного возраста. Так что все свободное время Ольга проводила в школе. Ведь кому скучно жить? Кому нечем заниматься. А наша Оля натура деятельная, скучать, в общем – то ей не приходилось. Она стала вести в старших классах волейбольную секцию. А по вечерам в школьном спортивном зале тренировалась сельская молодежь, тоже волейболом занимались. Ольга стала ходить и туда. Да еще в драмкружок записалась в сельском доме культуры. Появились подружки и друзья. Деревенские ребята быстро заметили броскую, симпатичную Ольгу. Сильно понравилась новенькая нашему водителю Игорю Гузееву. Он из деревенских парней первым с ней познакомился. Да это и не удивительно, ведь он работал водителем на школьном автобусе.
При каждом удобном случае Игорь старался оказать молодой учительнице знаки внимания. Помогал ей в обустройстве квартиры, краны менял, ставил новые розетки и выключатели. Мастером был на все руки. Всякую работу делать умел. В машинах хорошо понимал, отец его был механиком, вот Игорь, считай, и вырос в гараже. К тому же он был приятелем моего мужа Мити. Вот мы и задумали поженить Игоря и Ольгу. А что? Очень даже ничего парочка получалась. Под стать друг другу. Только вот ростом Игорек был не выше Ольги, но ведь и не ниже же. Простой хороший парень, спокойный и надежный, за таким жила бы наша подружка, как за каменной стеной. Но Ольга не торопилась заводить с кем – либо романтических отношений и Игорь быстро понял, что он для нее не более чем просто хороший товарищ.
Однажды в спортзал явился Петя Парыгин со своими верными телохранителями братьями Колей и Геной Петуховыми. То не ходили никогда, а тут пожаловали. После тренировки увязались они провожать девчонок. Ну, Парыгин, ясно, на Ольгу нацелился. Откровенно говоря, никогда мне Петя Парыгин не нравился. Заносчивым был и наглым. Я всегда от него в стороне держалась, хотя когда – то пытался он за мной ухлестнуть. Правда, девиц у него и без меня было хоть пруд пруди. Крутыми считались они с Петуховыми у нас в деревне. Как только придут Парыгинские на дискотеку, так обязательно драку затеют. На нашу компанию они поглядывали косо, да не по зубам им были Митя и Игорь.
Утром в школе Ольга мне и рассказала про нового ухажера.
- Гони, говорю, Оль, ты его в три шеи, не твоего он поля ягода.
- Поживем, говорит, увидим.
Вижу, Петя Парыгин произвел на нее впечатление. На вид – то, конечно, он был не плох, высокий, черноволосый, большие глаза навыкате и вечно наглая усмешка на губах. К тому же язык подвешен, остроумный, веселый. Всегда вокруг него крутились девки. А что? Жених завидный, лесотехнический колледж закончил, специалист по деревообработке. Правда, работал он всего только мастером на лесопилке. Но это пока. Мечтал Петя, конечно, о собственном лесопильном заводе. Невест он менял как перчатки, а тут всех отшил и принялся нашу Ольгу окучивать.
- Смотри, говорю, Ольга. Петя ходит с девчонкой, до тех пор, пока своего не добьется. А как добьется своего, тут же ее бросает. Уверена, с тобой точно так же поступит.
- Не смеши меня, отвечает. Мне уже не семнадцать лет. Как – нибудь разберемся.
Вижу я, не убедишь ее. Да ведь и в самом деле, не маленькая уже, пусть сама своей жизнью распоряжается. А Петя Парыгин, может, и на самом деле никакой ни монстр. Что это я? Совсем человека захаяла. А он возьмет да и влюбится в мою подружку и женится на ней и будет у них крепкая молодая семья. Думаю я так, успокаиваю себя, а у самой сердце не на месте, все во мне против этого Пети Парыгина восстает. Но ничего не поделаешь. Пришлось мне смириться. Да и Митя мне запретил встревать в их отношения.
- Не наше, говорит дело. А если это любовь?
- Ладно, говорю. Пусть продолжает набивать шишки. Отрицательный опыт – тоже опыт.
- Дадим Петру шанс. Все его глупости пройдут с годами, а так он парень не плохой, рабочая косточка, в его роду все трудяги, никто работы не чурался, и водкой сильно не увлекался.
А Петя зачастил в гости к Ольге. Сначала Петуховы с ним ходили, потом он один повадился. Придет и сидит, бывало, весь вечер, болтает и зубы скалит. Хорошо, что Оля к урокам готовилась в школе, там и тетради поверяла. А вечером с Петей то гулять идут, то в кино, то на дискотеку. Много ли времени прошло, мало ли, а только стали мы замечать, что Петя Парыгин стал на Ольгу права предъявлять. На дискотеке подойти к ней никто не смел, а уж на танец пригласить и подавно. Даже если мы с Митей подходили к ней, Петя смотрел на нас волком. Дальше - больше. В октябре, пятого числа отмечали день учителя.
В актовом зале собралась вся школа. На почетные места посадили учителей – пенсионеров (вернее пенсионерок). Дети концерт подготовили, подарки, поздравления, последние осенние цветы (в тот год долго цвели георгины и астры). После, естественно, чаепитие с тортиком. Митя после чаепития убежал в компьютерный класс, что – то налаживал там. Срочное что – то было. А мы с Олей вышли из школы и решили прогуляться немного по деревне. Тем более что погода была прекрасная, осень стояла в тот год просто великолепная. Такое буйство красок, какое бывает осенью у нас в Сибири, трудно себе вообразить. Мы шли по ковру из желтых листьев, который устлал деревенскую улицу, вспоминали стихи об осени и по очереди их читали. Начинаю читать Бунинские строки:
- Лес, точно терем расписной,
Лиловый, золотой, багряный,
Веселой, пестрою стеной
Стоит над пестрою поляной.
Ольга продолжает:
- Сегодня целый день играет
В дворе последний мотылек.
И, словно белый лепесток,
На паутине замирает,
Согретый солнечным теплом,
Сегодня так светло кругом.
Потом перешли на Рубцова.
- Улетели листья с тополей,
Повторилась в мире неизбежность.
Не жалей ты листья, не жалей,
А жалей любовь мою и нежность
- Сибирь, как будто не Сибирь!
Давно знакомый шар лучистый-
Воздушный, солнечный, цветистый,
Как мыльный радужный пузырь!
Долго мы бродили, гуляли, читали стихи, вспоминали студенческие годы. Наконец – то мы взрослые, молодые специалисты и все у нас будет хорошо. Дошли до Ольгиной калитки, а там уже Петя Парыгин стоит, дожидается. Увидел меня, вижу не рад. Пока Ольга ключ в сумочке искала, пока отпирала квартиру, мы успели обменяться любезностями.
- Чего рожу кривишь? Или не рад мне?
А он тихонечко так оттеснил меня за калитку и говорит:
- Давай, чеши домой, Макаркина, Митяй твой тебя уже заждался. Ты замужем, вот с мужем и сиди.
Ольга замок отомкнула и машет нам с крыльца:
- Пойдемте же скорее, чего там стали!
- А Макаркина уходит уже, сообщил Петя, а сам калитку захлопнул и задвижку задвинул.
- Уходишь, Ира? Ну, до завтра!
Повернулась я и пошла. Смотрю, Митька мой навстречу мне по улице идет. Увидел меня, бейсболку с головы снял и машет, а сам улыбается. Подбежала я к нему, обняла, и он меня обнял. Стоим и обнимаемся посреди улицы. Галина Семеновна, учительница – пенсионерка, шла из магазина с большой сумкой. Остановилась и стала на нас смотреть. Галину Семеновну у нас в деревне звали «Старый человек», потому что она все свои разговоры с взрослыми или с детьми обязательно начинала так: «Послушайте меня, старого человека». Посмотрела на нас Галина Семеновна и говорит:
- Послушайте меня, старого человека!
Но мы не стали слушать Старого человека, засмеялись и побежали домой.
А Петя Парыгин у Ольги остался. Все бы ничего, да не нравилось мне, что Петя, как бы это помягче сказать, выпивал и нередко. Ну и мы все выпиваем, не спорю. Но если мы могли весь вечер сидеть и выпить всей компанией одну бутылку вина, то Петя Парыгин частенько появлялся в клубе с друзьями, прямо скажем, пьяными. Вели себя там развязно и нагло, приставали к девчонкам, затевали драки. Обо всем этом я так прямо и сказала Ольге.
- Ты только головы не теряй, а то влюбишься в этого Петю Парыгина, а оно тебе надо?
Ольга засмеялась и говорит:
- Какая там любовь? Что – то перестала я в нее верить.
Поделилась я своими опасениями с Митей, а он все свое твердит:
- У нее своя голова на плечах.
Так все и покатилось. Начали Петя и Оля «дружить». Ольга счастливой выглядит, веселая, глаза блестят и все разговоры только о Пете. Петя то, Петя се.
- Ладно, думаю, если нравится тебе этот Петя, то так тому и быть, мы вмешиваться не будем. Сама разбирайся, если что.
Однажды на дискотеке встретили мы Ольгу с Петей. Я издалека ей помахала, к себе подзываю, а Петя ей в руку вцепился, от себя не отпускает. Но Ольга все – таки улучила минутку, подбежала ко мне, радостная, веселая. Чувствую, вином от нее пахнет. У меня прямо сердце заныло. Ох, не научит хорошему ее этот Петя. Не выдержала я и говорю:
- Ольга, ты выпила что ли?
- Ну, выпили с Петькой вина немного и что? И глаза обиженные сделала.
- Оля, а не боишься, что втянешься. Ведь это очень легко. Я читала, что Владимир Высоцкий, когда женился на Марине Влади, очень быстро сделал ее алкоголичкой. И только после его смерти она вернулась к обычной нормальной жизни.
Ольга вконец обиделась:
- Ах вот ты, какого мнения обо мне, подруга? Ну и катитесь со своей дружбой, мне и без вас хорошо.
Повернулась и пошла к своему Пете. Рассердилась на меня, еле помирились с ней потом.
Так повстречались они некоторое время, а потом Петр совсем к Ольге перебазировался. Стали они жить, вроде как муж с женой, гражданским, так сказать, браком. Петьке – то что. Он давно мечтал уйти из дома. Дома, откровенно говоря, ад кромешный. Кроме отца и матери две сестры, которые были моложе Пети на двенадцать лет, да еще дедушка, которого родители забрали к себе после смерти бабушки. Несколько последних лет дедушка передвигался с большим трудом, все больше сидел в старом кресле и крутил в руках кубик Рубика. При этом он что – то тихонько бормотал себе под нос. Когда к нему в комнату кто – нибудь заходил, он радостно кричал:
- Ой, здравствуйте! А кто вы будете?
А потом снова отвлекался на чудесный кубик и все бормотал, бормотал что – то себе под нос. Возможно, вспоминал печальную повесть своей жизни. Иногда девчонки шутки ради отбирали у дедушки кубик и убегали. Что тут начиналось! Дедушка жаловался и плакал, девчонки хохотали, мать ругалась, отец кричал и хлопал дверью, убегая на улицу. И, как говорил поэт, такая дребедень целый день. Поэтому – то Петя, как только представилась возможность, и свалил из дома, благо было куда. Женился и все, и решайте сами свои проблемы. А Ольге хотелось, чтоб все было как у людей: белое платье, фата, золотые кольца, нарядная кукла не капоте дорогого лимузина, и, конечно же, ЗАГС! Но Петя в ЗАГС не торопился.
- Знаешь, Оль, давай пока так поживем, успеем еще расписаться. Что тебе этот штамп в паспорте? Главное в жизни любовь, а не штамп в паспорте.
Так рассудил Петя, и Ольга с ним согласилась. Действительно, что им этот штамп?
Штамп в паспорте Пете, значит, не нужен, а Ольгу своей собственностью считать можно. Постепенно все друзья и подруги были ликвидированы как класс. Один раз зашла я к ней вечером, так просто, поболтать (Мити как раз не было дома, они с отцом строили для нас новый дом и по вечерам пропадали на стройке). Смотрю, она как на иголках сидит, все в окно выглядывает, Петю своего поджидает.
- Ой, говорит, ты Ир, иди, завтра в школе увидимся. Сейчас Петя придет, он не любит, когда ко мне кто – нибудь приходит. Завтра после обеда приходи, когда его дома не будет.
Обиделась я тогда ужасно.
- Нет, лучше уж ты к нам приходи, мы гостям всегда рады.
Да только скоро Петя ее и к нам не стал пускать. Ушла однажды, да и засиделась. Мы как раз компьютер купили, в интернет выходить пробовали. Пришла домой, а Петруша злой как черт, из себя выходит. Не ужинал, потому что, видите ли, ему суп не кому было налить. И сахар в чай насыпать, а потом ложечкой размешать.
- Петенька, так ведь все готово, ты разогрел бы только…
- А ты мне тогда зачем, если я сам разогревать буду?
Глаза выкатил, ноздри раздувает, вот – вот от злости лопнет. С тех пор Ольга и не стала никуда, кроме школы ходить. И драмкружок бросила и волейбольную секцию. В библиотеку и то на большой перемене бегала. А если задержится в школе, Петя тоже объяснения требовал. Не верил, что кроме уроков у учителя масса других дел. Все подозревал Ольгу в измене, то одного ей приписывал, то другого. И Митю моего, и водителя нашего, Гузеева Игоря, и даже директора школы Михаила Суреновича, который разменял пятый десяток, и имел жену и взрослых сыновей.
Ольга же делала вид, что у нее все в порядке, скрывала все даже от меня. Старалась, чтобы никто не узнал, что у нее что – то не так. Короче, делала хорошую мину при плохой игре. Не знаю, что ее заставляло терпеть все это, ведь не любовь же, в самом деле, проклятая?
Однажды собралась она в школу на вечер. Литераторша наша Анна Ивановна представление с ребятами приготовили, пьесу по рассказам Чехова решили поставить. Ольга в этом самодеятельном спектакле тоже принимала участие, играла госпожу Мерчуткину. На вечер хотелось одеться нарядно, и Ольга погладила и повесила на плечики красивое голубое в крупный белый горох платье из тяжелого шелка. Пете сказала заранее, что в школе вечер, и она должна сегодня непременно туда пойти. Пришла она домой после уроков в предвкушении праздника, веселья, хотелось, наконец, на люди, к детям, к коллегам, достала из шкафа платье, а оно все на длинные полосы порезано. Петя постарался. Ольга чуть не расплакалась, идти на вечер расхотелось, но она взяла себя в руки, надела джинсы и серую вязаную кофту и пошла. Пока дошла до школы, обида, которая так сильно жгла душу, улеглась. Она постаралась выбросить из головы, все, что осталось за порогом школы, переоделась в госпожу Мерчуткину и пошла на сцену. Появление госпожи Мерчуткиной довело до колик от души смеющихся зрителей.
Зрители смеялись и хлопали, когда госпожа Мерчуткина рассказывала чиновнику о том,
что она женщина слабая, беззащитная и кофей сегодня утром без всякого удовольствия пила. Ольга играла так здорово, что ребятишки видели перед собой не молодую учительницу, а смешную ушлую старушку. После спектакля зрители дарили артистам цветы. Ольге принесли огромную охапку сирени. Потом была дискотека. Расходились в светлых весенних сумерках. Игорь Гузеев решил проводить нашу артистку домой.
- Если увидит Петька, взбесится, - подумала Ольга с грустью.
- Знаешь, Игорь, ты не ходи за мной лучше, Петька увидит, убьет тебя. Он не выносит, когда кто – нибудь ко мне подходит. Мне даже щенка нельзя погладить.
- Шутишь? – не поверил Игорь.
- Да какие уж тут шутки, - горько вздохнула Ольга. – Так что ты иди себе.
Игорь замялся: не хотелось прослыть трусом, и убитым быть в расцвете лет тоже не улыбалось. Тут из школы высыпали старшеклассники – артисты и зрители.
- А давайте проводим домой Ольгу Николаевну!
- Давайте, или мы не рыцари!
Так со смехом и шутками Ольга была доставлена до калитки, а Игорь Гузеев, помахал рукой на прощанье и скрылся в своем переулке.
На крыльце сидел Петя, не трезвый и злой.
- Где ты шлялась, я же тебе велел быть дома! Дома ты! Должна! Быть! Ждать мужа с работы ты должна!
Ольга молча прошла в квартиру. Лучше молчать. Никакие оправдания не помогут, а только еще больше распалят этого энергетического вампира. Петру становилось легче, когда он своими придирками доводил Ольгу до слез.
- Если не можешь ничего изменить, лучше расслабься и получай удовольствие,- мрачно пошутила она над собой.
А впрочем, почему бы что – то и не изменить в своей жизни? Откровенно говоря, ее уже начинала тяготить чрезмерная Петина ревность, строгие рамки, в которые он ее поставил. С одной стороны за два с лишним года Ольга привязалась к Пете, сроднилась с ним как – то, видела, что Петр вовсе не такой уж плохой парень, а с другой стороны надоели уже Петькины закидоны.
А тут еще Петина мамаша тетя Нюра стала осторожно подступать к Оле с вопросом о ребеночке. Очень уж ей хотелось внучка или внучку понянчить.
- Да какой ребеночек, теть Нюр, мы ведь даже не расписаны с Петей.
Нюра обиженно поджала губы:
- Ты меня тетей – то не зови, мать я Петру, значит и тебе мать тоже! А родится ребенок, сразу и распишитесь.
- Ладно, Анна Петровна, мы подумаем над этим вопросом, - пообещала мамаше Оля.
А сама прекрасно понимала, что ребенок ничего не решит, а только прибавит проблем. Поэтому с ребеночком не торопилась. Да и расписываться с Петей она пока не горела желанием. Передумала вдруг. Не хотелось уже ни ЗАГСА, ни колец, ни куклы на капоте лимузина.
А потом произошла эта история с Олежкой. Олежка – это наш деревенский почтальон. Раньше у нас в деревне было четыре или пять почтальонов, а потом постепенно их сократили до двух. Так вот одним из двух оставшихся почтальонов и был Олежка. Это был худенький тридцатилетний парень. Во время войны про солдат такой комплекции говорили: сапоги тридцать девятый, гимнастерка сорок шесть. Хоть неказистый на вид Олежка, да характер спокойный, душа добрая.
Жил он со своей старой бабушкой, по дому все делал сам: и мыл, и готовил, и стирал. Бабка была очень стара, девятый десяток доживала, делать ничего не могла, зато получала пенсию. А Олежка что? Он работал на полставки. То есть пол минимальной зарплаты. А бегать приходилось много. Деревня – то большая. Пока разнесешь все – ноги гудят.
И вот однажды позвала Олежку кума отметить свой день рождения. Весело было. Олежку нарядили Веркой Сердючкой. Кума Тамара дала свой халат, за пазуху ему засунули два огромных воздушных шара. В таком виде Олежка весь вечер плясал и пел Сердючкины песни. Как оказался дома, он не помнил, видно выпил лишку Тамаркиной самогонки. Но наутро уже был как огурчик. Правда, сильно болела голова с похмелья. Но опохмеляться было нельзя. В этот день привозили пенсию, а пенсию надо было разносить с горячим сердцем, холодной головой и чистыми руками. Ближе к обеду Олежка уже вышел с толстой сумкой на крыльцо почты. Постоял, подумал и направился к дому кумы Тамарки. В сумке, кроме газет и журналов, в специальном отделении лежал такой брезентовый мешочек, в котором были деньги. Очень много денег (пенсионеров - то у нас в деревне полно). Олежка рассудил так:
- Пойду, возьму у кумы бутылочку, зайду домой, выпью немного, поправлю голову, а то ведь нет никакой возможности работать. А потом – то мне и сам черт не брат.
А у кумы пить не буду, у нее ведь на другой бок опохмелишься, известное дело.
Он так и сделал. Взял у Тамарки бутылочку самогонки (она у кумы крепкая была), зашел домой. Бабка лежала на кровати, она была глуховата, но услышала, что пришел Олежка.
- Ты, Олежка, или кто? Почту понесешь что ли?
- Понесу сейчас, бабк. Налить тебе самогоночки, выпьешь со мной?
- Налей, что ли. Не сдохну, поди.
Олежка плеснул бабке самогонки на дно стакана, себе налил щедрой рукой изрядную порцию, выпил и занюхал корочкой хлеба. Старуха, кряхтя, поднялась, пригубила самогонку, сморщилась и отставила в сторону Олежкино угощение. Олежка засмеялся:
- Что, бабк, не нравится? А я еще выпью. А ты каши поешь, там каша на плите.
- А ты пошто пьешь – то? Как понесешь почту – то?
- Разнесу, за меня не беспокойся.
Как известно, благими намерениями выстлана дорога в ад. Надел Олежка сумку через плечо и бодрым шагом пошел по деревне, и песню затянул, которую он разучивал еще в четвертом классе, двадцать лет назад:
До свиданья, короткий привал!
Наш отряд быстроногий затопал
По полям, где по пояс трава,
По лесным, по нехоженым тропам!
Шел он по нашей улице, дошел до Ольгиного дома. Подивился еще, какой хороший новый забор поставил Петя Парыгин.
- Что ему. На лесопилке работает.
И уселся на молодую зеленую травку прямо под забором.
- Отдохну, малость и пойду.
Достал из сумки заветную бутылочку, еще глотнул самогонки из горлышка и неожиданно отключился. Уснул, сидя под забором, обнимая рукой свою толстую сумку.
Совещание по поводу предстоящего окончания учебного года, наконец, закончилось, но Ольга уже никуда не торопилась. Она не спеша шла по улице и вдруг увидела в двух шагах от своей калитки деревенского почтальона Олежку. Олежка стоял на коленях возле расстегнутой сумки, плакал, размазывая по лицу слезы и сопли. Перепуганная Ольга быстро побежала к Олежке, гадая, что же произошло.
- Что случилось, Олеж?
Ольга впервые столкнулась с тем, чтобы мужчина, пусть даже такой, как Олежка, так горько, безутешно рыдал.
- Что с тобой, Олега, расскажи, может, я смогу тебе чем – то помочь.
Но Олежка не мог ничего толком рассказать. Он с ужасом смотрел на сумку и твердил только одно:
- Теперь тюрьма, теперь точно тюрьма.
Потом немного поуспокоился и поведал Ольге печальную историю о том, как сильно устал, присел на травку отдохнуть и нечаянно уснул. И спал – то не более пяти минут, а когда очнулся, сумка с газетами и письмами была на месте, а вот заветного мешочка с деньгами не оказалось.
Ольга побледнела и схватилась за сердце. Подумала со страхом:
- Неужели Петр взял эти деньги? Что же делать – то, господи?
А вслух, стараясь скрыть от Олежки свое смятение и страх произнесла:
- Ладно, Олег, успокойся. Иди домой, умойся, ляг, проспись. В таком виде тебе нельзя никуда показываться. А завтра, обещаю тебе, деньги твои найдутся, думаю, они не далеко. Кстати, сколько денег там было – то?
Притихший было Олежка, снова зарыдал.
- Там было… триста…
- Понятно. Не рублей, разумеется. Да, не мало.
- А ты на кого, Ольга Николаевна думаешь? Неужели на Петю?? Нет, Петро не возьмет. Он не такой, он наоборот, рубаху последнюю с себя отдаст.
- Ты иди, Олеж, думаю, деньги найдутся.
Олежка еще раз с надеждой взглянул на Олю, поднял сумку и пошел домой мелкой семенящей походкой неуверенного в себе человека.
- Ну, Петя, ну погоди! Придется поговорить с тобой серьезно.
Сколько раз Петр обижал Ольгу, сколько раз ей хотелось поддать ему хорошенько, сбить с него всю его спесь и наглость. У нее, бывшей самбистки это бы хорошо получилось. Но нет, она терпела, молчала, старалась все сгладить, утрясти. Ведь Петя умел быть таким хорошим! Таким ласковым! А как он обустроил их дом и усадьбу! Камней вот недавно привез и сложил аккуратной кучкой около калитки. Ольга решила обложить камнями цветочные клумбы. (Однажды видела такие клумбы в Озерном, около милиции, ей очень понравилось). И все чаще заводил Петя речь о том, что им пора бы и узаконить их отношения, а там и о наследнике подумать. Но теперь отмалчивалась и отнекивалась Ольга, и Петю это страшно обижало и злило.
Когда убитый горем Олежка, потрусил домой, поминутно оглядываясь на Олю, она решительно открыла калитку, прошла мимо дома через огород, по забетонированной тем же Петей дорожке. Открыла дверь в сарай и выгнала из сарая полугодовалого поросенка Натолия, Петиного любимца. Петя обожал Натолия, кормил его чуть ли не из собственной чашки.
- Иди отсюда, Натолий, - сказала Оля и хлестнула поросенка прутом.
Натолий завизжал, ринулся в открытые воротца и пропал из вида.
- А сейчас так же прогоню и твоего хозяина,- злорадно подумала Оля. А где – то на самом краешке души теплилась надежда, что Петя все – таки не виноват, что не брал он этих денег и сейчас все разъясниться и встанет на свои места. Петя был дома. Он был трезв и неожиданно весел. Не стал придираться по поводу ее позднего возвращения домой.
- А я тебя жду. Премию вот получил сегодня. Смотри, что у меня есть. Это тебе.
Он достал из кармана бархатную коробочку. Ольга взяла коробочку похолодевшими пальцами. Открыла. В коробочке лежало колечко с камнем невиданной красоты. Кольцо было точь в точь такое, о котором она мечтала. Она даже показывала его Пете, когда однажды они вместе были в Озерном и заходили в магазин «Алтын», где торговали золотыми изделиями. Петр украдкой наблюдал за Олей, взгляд его светился любовью и нежностью.
Ольга ничего этого не замечала. Она закрыла коробочку и протянула ее Петру.
- Значит, все – таки он. Вот и деньги на золотое кольцо появились. Подумала так, а вслух сказала:
- Деньги у Олежки из сумки ты вытащил?
Петя вытаращил на Ольгу глаза:
- Ты что, бредишь? Какие еще деньги?
- Олежку сегодня обокрали, прямо у нашей калитки. Триста тысяч унесли. Всю пенсию. Твоих рук дело?
Петя мигом помрачнел, на скулах желваки заходили.
- Ах, вот ты обо мне какого мнения! Ну, спасибо! Не брал я никаких денег!
Он швырнул коробочку с кольцом на пол и выскочил за дверь. Через минуту он уже промчался мимо окон на мотоцикле.
- Куда это он?
Ольга выскочила из дома следом, да куда там. Петра и след простыл. Только поросенок Натолий обежал вокруг дома и теперь пытался сделать подкоп под калитку, чтобы вернуться в свой сарай, где тепло и сытно. Когда ему это не удалось, он зачем – то стал копаться в куче камней, лежащей у калитки. Его привлек слабый запах съестного, доносившийся из пакета, который Натолий обнаружил под одним из камней. Натолий вытащил зубами голубой пакет и стал его рвать.
- Стой – ка, Натолий, стой, хороший мальчик!
Ольга метнулась к поросенку и отобрала у него пакет. А в пакете, пахнущем копченой рыбой лежит Олежкин толстенький мешочек с деньгами!
Ольга быстро достала газету из почтового ящика, (Олежка успел ее туда положить), свернула ее в несколько раз, сунула в пакет, а пакет снова спрятала под камень. Потом отвела Натолия в сарай, вскарабкалась по шаткой лестнице на чердак и стала наблюдать.
- Если деньги взял не Петька, значит, тот, кто их взял, придет за ними. Пусть только немного стемнеет.
Она рассудила правильно. Долго она сидела на чердаке, заняв наблюдательную позицию. И сидела не зря. Когда чуть стемнело, дверь соседнего дома заскрипела. На крыльцо бесшумно выскользнул сосед, дед Серега. Этот дед Серега давно уже жил один. Жена от него ушла давным-давно, дети разъехались кто – куда. Сколько раз он пытался жениться снова, да ни одна женщина, из тех, кого он брал в жены, не прижилась в доме деда Сереги. Вот он и жил один. И слыл на деревне странным чудаком. Например, мог прийти в сельский совет со своим проектом. А проект заключался в том, чтобы учить детей в школе в летние месяцы, а каникулы устраивать зимой, в самые суровые и морозные месяцы. Это ж какая экономия горючего получится!
Вот этот – то милый старичок, воровато озираясь, двинулся к Ольгиной калитке. Достал из – под камня пакет, и, не заметив подвоха, (газета была толстая, в несколько листов) сунул его за пазуху. Потом рысью потрусил домой, закрыл за собой дверь и засов задвинул.
Олежка сидел на кровати, обхватив голову руками, и раскачивался в такт своим невеселым мыслям. Ольга тронула его за плечо, тот испуганно вскинул голову (не слышал даже, когда она вошла). Ольга вложила ему в руки мешок с деньгами.
- Вот возьми, Олега , завтра с утра пораньше разнесешь. Да не зевай больше.
- Где? Где они были?
- Дед Серега подшутил над тобой, учить, говорит, таких надо, а то проспят все царство небесное. Принес вот сейчас, передать просил.
- Да я его! Шутника этого! Нашел, блин, чем шутить! Я за это время чуть сума не сошел!
- Ну, все успокойся. Главное, все обошлось, теперь смотри в оба.
И пошла домой.
Тут как раз автобус к остановке подкатил. Поздним вечером он шел на Краснохариново через нашу деревню. Из раскрытых дверей автобуса выкатились запоздалые пассажиры: двое или трое мужиков в спецовках, которые работали в Озерном. А последним соскочил с подножки, батюшки – светы! Володька Агапов, собственной персоной. Огляделся он по сторонам и увидел Ольгу. Бросился Володя к Ольге, обнял ее и прижал к себе. И тут, прямо как в плохом водевиле, появляется Петро. Накатался он на своем мотоцикле, успокоился немного и ехал домой. В свете мотоциклетной фары увидел он нашу милую парочку. Показалось ему, что довольная и счастливая Ольга стоит в объятиях незнакомого парня и над ним, Петей смеется. Газанул тогда Петро, что было сил, прибавил скорости развернулся и полетел по дороге в Озерное. Ольга опомнилась, наконец. Стряхнула Володькины руки, оттолкнула его от себя.
- Ты зачем приехал? Ты же женат, насколько мне известно!
- Ну, женат, ну и что? Жена не стена. Поехали в город, Оль! Я сниму тебе квартиру, на хорошую работу устрою. Зачем тебе деревня эта? Дыра – дырой. А в городе теперь я хорошо зарабатываю, знаешь, какие связи у моего тестя!
- Не понимаю, ты любовницей своей меня берешь, что ли?
- Чем тебе любовницей плохо? Все так живут. И ничего. А ребеночка родишь, я и тебя и его обеспечу. Лиля у меня, к сожалению, рожать не может, слабенькая она.
- Ха – ха-ха! А больше ты ничего не придумал! Лиля у него рожать не может, а я, выходит, тебе родильная машина.
- Ладно, ладно, успокойся. Домой ночевать ты меня, я так понимаю, не пригласишь?
- А ты видел мотоциклиста, который мимо нас с тобой на бешеной скорости промчался?
Так вот он убивает всех, кто осмелится приблизиться ко мне ближе, чем на полметра.
Поэтому, давай - ка я провожу тебя к Макаркиным, ночуешь у них, а завтра катись - ка ты колбаской по Малой Спасской.
Пока Ольга довела Володю до нас, пока дошла до дома, совсем стемнело.
Только вошла, наконец, в квартиру, мечтая о горячем чае и хорошем бутерброде, зазвонил телефон. Петина мамаша, тетя Нюра, плача сообщила, что Петя разбился на мотоцикле в Дурном логу.
- И куда же это он летел, сломя голову?! Сильно плох, а выживет ли, неизвестно.
Увезли его в больницу, в Озерное. А ты – то где была? Я звоню, тебе, звоню,… Мы с дедом сейчас в больницу едем, поедешь с нами?
- Конечно! Я сейчас, ждите!
Ольга схватила куртку и выбежала на дорогу.
Операцию Петру делал старый опытный хирург Владимир Дмитриевич Морозов. По району о нем ходили легенды. Многих он вернул с того света. Говорили, что он спас одного парня, которому в драке ножом пробили сердце. В краевую больницу с таким ранением его бы не довезли. Дмитрич сделал операцию сам. Так заштопал парня, что тот лучше прежнего стал. Вот и Петра он оперировал. Вышел он в коридор и сказал плачущей матери, ободряюще похлопав ее по плечу:
- Ничего, ничего, жить будет. А жена его где? Пусть пройдет, зовет он ее. А вы с отцом завтра приходите, завтра уже можно будет.
Ольга надела халат и прошла в палату. Петя лежал на кровати весь перебинтованный, бледный. Увидел Ольгу и попытался улыбнуться. Ольга присела на табуретку у кровати и взяла его руку. Петр тихо проговорил:
- Оля, я открою тебе свою тайну. Ты у меня первая и единственная. Любимая… Никого никогда так не любил. Ты прости меня за все. Я боялся, что ты меня бросишь, а я жить без тебя… Если выкарабкаюсь, поженимся? А денег никаких я не брал. А твоего этого все равно убью!
-Знаю, все знаю. Молчи, тебе нельзя разговаривать. Ольга гладила Петину руку, по ее щекам текли слезы.
- И пить никогда больше не буду. Веришь?
- Ладно, - сказала Ольга,- поживем, увидим.