Далеко не ранее утро 26 декабря выдалось на редкость паршивым - хотя бы просто потому, что после двух необычайно снежных дней землю окропил сильный дождь. Антуан протянул свою когтистую лапу к моему лицу, желая, чтобы я, наконец, проснулась и отключила будильник. Получив в награду несколько грязных слов, он свернулся клубком на диване и с укором оглядел меня. Откинув одеяло, я несколько раз подняла свое изрядно пополневшее тело в простых упражнениях и зевнула.
Сознание откровенно не желало мириться с распорядком предстоящего дня - вместо долгожданного выходного впереди маячил еще один рабочий день. Да и не где нибудь, а в Лицее, энергетику которого это самое мое сознание не переваривало.
Теплый салон игрушечной "Рено", небрежный, но от этого не менее душевный разговор с таксистом родом из Ташкента (а вы знали, что выходцы из тех мест могут быть вполне славянской внешности?), и вот я с получасовым опозданием явилась на отведенное мне сегодня рабочее место.
Наскоро разложив на стекле витрины кружки и открытки, я нашла себе занятие в качестве наполнения водой старого чайника. Водопроводная вода даже после кипения оставляет во рту неприятный привкус - словно ее налили в немытую после скисшего молока кружку. От этого вкуса не спасает даже чай с тремя ложками сахара.
Потянулись люди, которым приходилось довольствоваться сувенирами с пыльных полок, а мне - помятыми купюрами. Удивившись, что их вполне хватит на зарплату, я открыла роман Вишневского.
Во мне мгновенно родилось желание вновь вернуться к истокам в литературе. Когда подводились итоги года на форуме, где я периодически бываю, мне безумно захотелось вписать свой ник в номинации "Разочарование года".
Много лет назад в этом же самом Лицее я получала комплименты в разговорах о своем творчестве. Теперь же моим редким (можно даже сказать, редчайшим!) появлениям мало кто был рад. То, что было давно написано, жестко критиковалось, особенно то, что напечатали в журнале "Графо" этой весной.
Выход был лишь один - расширять свой мир, позволить кому-то еще влиять на его формирование. Работая в тени аллей или в стенах музеев, моя рука всегда тянулась к листам старой тетради. Графомания, скажете вы? Возможно. Но особенность царящей вокруг атмосферы не сумеет испортить ни ужасный вкус воды, ни энергетика чужаков и ни тем более строки, написанные мной в это далеко не ранее утро 26 декабря.