Глава 3.
Татьяна думала, что объяснение с Генрихом будет не трудным. Ну что тут особенного, сказать: мы не пара и расстаться друзьями. Оказалось, что даже приступить к такому разговору нелегко. Они уже гуляли больше часа, Генрих был учтивым кавалером. Старался развеселить свою грустную спутницу, но все его усилия были напрасны. Тогда он прямо спросил:
- Что с тобой? Ты болеешь?
- Нет, Генрих. Просто мне сейчас тяжело. Я должна сказать тебе, что мы с тобой очень разные и не подходим друг другу. Ты , наверное, не всё поймёшь из того, что я скажу. А мне хочется, чтобы ты знал, что нравишься мне, но ты не мой мужчина. Я хочу страсти, пусть напоследок, но любовь моя должна быть яростной и неповторимой! Я так долго ждала этого всплеска чувств и сейчас эта искра во мне зажглась. Прости, Генрих, но мы не пара.
- Не пара, - повторил словно эхо мужчина и в его глазах появилась боль. Он вздохнул печально и поцеловал руку женщине на прощание. Потом приложил её руку к своему сердцу, резко повернулся и пошёл в сторону.
Татьяна стояла и смотрела ему вслед. Странно, но она очень жалела, что он уходит. Ей было так спокойно с ним рядом. Она не хотела его терять навсегда, но дружба между мужчиной и женщиной невозможна. Особенно между влюблённым мужчиной и женщиной. Поэтому, глядя на удаляющуюся фигуру Генриха, Татьяна прощалась с ним и молила про себя, чтобы Господь послал ему достойную женщину и любовь к ней.
За обедом она грустила, и теперь уже Геннадий спрашивал:
- Что с тобой? Ты не заболела?
- Я рассталась с Генрихом и мне грустно. Я привыкла к его обществу. Он удивительный человек, порядочный и предупредительный и любить умеет по-настоящему. За всю свою жизнь мне не удалось заполучить такого кавалера. А вот теперь он мне встретился.
- Так что же помешало тебе продолжать знакомство?
- Просто ты был прав. Мы с ним разные люди. У нас разные представления о любви.
- А какие у тебя представления о любви?
- Для меня любовь - это половодье чувств, это когда ты видишь вокруг разноцветный мир и тебе хочется жить и любить и быть любимой. Пусть я уже не молода, но на такие чувства я ещё способна.
- Тогда у нас с тобой одинаковые представления о любви. И по-моему ты давно поняла, что я по тебе сохну. Этот немец мешал мне, но я знал, что ты сама его отошьёшь.
- Не надо так о нём. Он хороший человек и ушёл несчастным после нашего разговора.
- Ну жалеть ты его можешь, а вот вспоминай его пореже. Я мужчина ревнивый.
- Ты так говоришь, как будто мы с тобой уже живём вместе и ты имеешь на меня какие-то права.
- Я и хочу жить с тобой вместе и иметь на тебя не какие-то права, а права мужа над женой.
- Всё, замолчи пока. Давай не будем торопить события. До конца нашего отдыха здесь ещё есть время. Нам надо узнать друг друга поближе.
- А вот за этим дело не станет. Я предлагаю немедленно начать. Пойдём к тебе. Ты живёшь в отдельном номере, ужин закажем, чтобы нам принесли, и не будем больше терять время.
- Как-то всё буднично, как будто о сделке договариваемся.
- Нет! Ну немец тебя всё-таки испортил. Ты что собираешься как и он десять раз подумать, а потом полюбить?
- Ловлю тебя на слове, ты сказал, чтобы я реже вспоминала Генриха, А сам?
Они весело рассмеялись и пошли в номер, заказав по пути в буфете ужин на двоих и купив Шампанского.
В комнате Таня открыла двери на балкон. С моря ворвался свежий ветер, он поднимал занавески, освежал разгорячённое лицо женщины. Несмотря на откровенные слова, которые она только что произнесла в столовой, она смущалась, стыдилась смотреть на Геннадия. Поэтому вышла на балкон и оставалась там, пока он открывал вино. Гена вынес бокалы с Шампанским к ней на балкон и они выпили, глядя друг другу в глаза. Татьяна попросила налить ещё, он исполнил её просьбу.
Вино немного расслабило их обоих. Ситуация уже не казалась такой необычной и скоропостижной. Их взаимное притяжение было явным и нечего было стыдиться. Они были свободными людьми.
Геннадий подошёл к Татьяне сзади, прижал её к себе, лаская плечи и целуя в шею. Эта ласка так была приятна, что Тане захотелось ощущать его руки и губы не только на плечах и шее. Она не удержалась и опустила руки к себе на грудь и он начал ласкать их, вызывая её постанывания. Она повернулась к нему и они слились в долгом поцелуе. И пока он целовал её и она чуть ли не теряла от этой ласки сознание, успел снять с неё блузку и спустить юбку. Она переступила через неё и прижалась к нему всем телом, ощутив его твёрдую плоть даже через брюки.
Дальше они раздевались уже лихорадочно. Геннадий подхватил её на руки и отнёс на кровать. Их страсть была настолько яростной, что не понадобилось никаких прелюдий. Он просто овладел ею сразу и на любое его движение она отвечала с радостью. Её тело готово было к такой любви, оно откликалось на ласки, её лоно сжималось и трепетало, доставляя огромное наслаждение им обоим. Она и не подозревала, что там у неё внутри может такое происходить. Никогда ей не было так хорошо. Геннадий приподнялся на руках и посмотрел ей в лицо и она произнесла:
- Любимый, как хорошо...
- Любимая! Ты моя. Моя!,- отвечал Геннадий.
А потом они в экстазе сами не понимали что говорили друг другу. Им не стыдно было даже за неприличные слова. Хорошо, что они их не помнили, когда лежали, нежась и ласкаясь после только что испытанного бурного оргазма.