Моя задница горела огнем от парашютных строп. Папочка выдал мне очередную порцию воспитательных мер. И хотя я во время экзекуции орала и изворачивалась, досталось мне изрядно. Я, видите ли, его не разбудила в нужное время, и он опоздал на службу. Ему надо было заступить на сутки в наряд дежурным по части. Конечно же, его подменили, но выговор за опоздание он отхватил.
Когда вечером он вернулся домой, у меня не только задница горела, я вся покрылась волдырями и температурила. Такой исход от воспитательных мер моего папаньку напугал. Чтобы загладить свою вину, он попытался ко мне подлизаться, что -то объяснял, но до меня слабо доходил смысл его слов. Какие-то обрывки мыслей роились в моей голове, большей частью что–то обидное и мстительное…
Надо сказать, что родилась девчонкой я видимо по ошибке, сына ждали, но, увы.… И росла я как пацан, ходила исключительно в брюках, лазала по деревьям, залихватски свистела, засунув два пальца в рот, с девчонками предпочитала не водиться, в основном гоняла с мальчишками на велосипеде, дралась, ныряла с ними в воду с железнодорожного моста. Особым шиком считалось дождаться проходящего поезда, забраться на перила и когда поезд грохочет мимо по рельсам, прыгнуть в воду. За это тоже была порка, отдельная, но не помогло. Прыгать с моста я продолжала.
Доставалось мне нередко, я бунтовала, не могла смириться с таким унизительным методом воспитания, но продолжала шкодить и получать. Ради справедливости стоит сказать, что отец в свое время, когда мы из города перебрались на его окраину, несколько своих выходных посвятил мне, обучая как постоять за себя. Такая необходимость возникла сразу же, как только я заявилась домой с расквашенным носом.
И я научилась не только отстаивать свое место под солнцем, но и отвешивать обидчикам девчонок, кошек и собак. Конечно, уроки отца я ценила и многое ему прощала: и то, что он установил мне с сестрой график дежурства по кухне и по дому, и то, что суббота у нас была официально объявлена днем порки. Именно в субботу мы с сестрой выкладывали отцу на стол свои дневники и в соответствии с достигнутыми успехами за неделю получали очередную порцию воспитательных мер. Но, училась-то я довольно хорошо и за учебу перепадало мне редко. Однако, случались порки вне субботы, за проступки, и эти порки были только мои, сестре же перепадало за учебу. Уж очень разными мы были и в детстве, и дальше по жизни.
А в этот раз я себе поклялась, что больше я себя в обиду не дам, чего бы мне этого ни стоило. Я посчитала, что отец поступил несправедливо и наказал меня излишне строго.
Я долго думала, как заставить отца отказаться от привычки хвататься за стропы или портупею, разновидность инструмента экзекуции зависела от места и времени происходящего. И я решила его подловить.
Очень редко, но бывало, когда отец приносил домой табельное оружие, и пока он отдыхал, пистолет покоился в кобуре, кобура на портупее, и все это хозяйство висело над кроватью.
В тот день моя задница чесалась с утра, я чувствовала, что будет очередная порка. Накануне я весь класс увела с урока химии на «Фантомас», химия была последним уроком и мы успевали на дневной сеанс. Мы все посмотрели этот фильм уже раза по три, и все сходили с ума. В школе у всех поголовно на спинах красовалась буква «F», руки и физиономии были разукрашены мелом. Конечно же, среди одноклассников нашлись продажные товарищи, и вычислить зачинщика не представляло труда.
Итак, я ждала. Отец должен был заступить в очередной наряд на сутки, и естественно, разбор полетов на такой срок не мог быть отложен. Замыслила я в этот раз дать отцу отпор и морально подготовилась. Пока он спал, я у него стянула пистолет. Или пан, или пропал.
Но развязка получилась неожиданной. Когда он открыл глаза, я стояла перед кроватью с пистолетом в руках, в душе у меня все клокотало, сердце так стучало, что, по-моему, я даже плохо слышала из-за его стука: «Я тебя предупреждаю, что, если ты вздумаешь меня пороть, я застрелю или тебя, или себя!»
Отец спокойно поднялся с постели, посмотрел мне в глаза и сказал: «Хвалю за смелость и наглость. А теперь положи пистолет, он все равно не заряжен. Я принимаю твой ультиматум, но с этого дня будь добра за свои проступки нести ответственность сама». С этого момента у нас порка, как воспитательная мера, была упразднена.