I
– Я знаю, что ты не хочешь…
«Оригинальное начало», – подумала я, – «прямо как у Стивена Кинга, только с точностью наоборот. А типчик тот ещё, словно угадывает, как появиться в самый неподходящий момент. Итак, с утра всё хуже некуда: ноготь сломала, любимая тушь внезапно закончилась, и вдобавок умудрилась в новых туфлях подвернуть правую ногу, полчаса потом хромала на этих каблучищах. Хорошо бы ещё последнюю пару – физру отменили, всё-равно у них ремонт в спортзале. Теперь ещё этот придурок! Ну что может быть хуже?! За что мне такое наказание?!»
– Не хочешь… разговаривать со мной…, – как всегда нерешительно промямлил Женя после короткой паузы, – поэтому я буду краток…
Тоже мне – Ромео нашёлся! Сначала научись говорить и выглядеть как нормальный парень, а потом уже доставай со своими занудными предложениями «руки и сердца»! Ты себя хоть в зеркало видел? Бледный, худой и небритый – это ещё полбеды. Волосы – словно током ударило – торчат в разные стороны, как ты их не приглаживай своими потными от волнения ручонками. Туфли давно не чищенные. Джинсы неопределённого цвета, как и нелепый пиджак выглядят так будто ты в них родился – оно и не мудрено: судя по запаху, перемешанному со своеобразным ароматом дешёвого одеколона – ты свой гардероб, наверное, и не меняешь никогда. Какая-то стрёмная рубашка, дурацкие очки ботаника с большими стёклами как у моего дедушки – вобщем лох лохом. И по характеру: слабак, мямля, инфантилизм ходячий. Ум вроде есть (судя по оценкам в школе) а разума житейского нет и в помине. Сколько десять лет учимся в одной школе – так и остался в одной поре – неудачник и аутсайдер!
За время моих размышлений Женя невероятным усилием воли набрался смелости и продолжил.
– Света, я люблю тебя! Я должен это сказать… Пожалуйста, умоляю тебя! Света! Просто знай, что ты всегда в моём сердце! Ты самая замечательная девушка и я всегда буду любить тебя!
Женя закончил свою, словно отрепетированную речь и выдохнул с чувством облегчения. Теперь он стоял, нервно перебирая в руке шариковую ручку, видимо надеясь на какой-то ответ.
Я же говорила, что он был неудачником. В другой день Женя может и отделался бы формальным «Жень, отстань, пожалуйста, не до тебя сейчас, иди, погуляй». Но сегодня у меня день явно не заладился, и настроение было на редкость паршивым. Что бы ответить этому влюблённому «герою»? Пока я думала, ответ пришёл сам собой, причём довольно неожиданный в виде нарастающего истерического смеха. Евгений явно не ожидал такой реакции и стоял бледный как смерть, неподвижный, словно окаменевший идол.
Через пару минут смех исчез так же внезапно как начался, и я вновь обрела способность говорить и говорить довольно громко.
– И что ты думаешь??? Что я теперь брошусь тебе на шею со словами любви и ответными поцелуями, и после бурного секса мы будем жить долго и счастливо и умрём в один день??? Ты на себя посмотри, доходяга! Ты же безвольный овощ, как был, так и останешься трусливым вялым неудачником! На кой ты мне? Сопли тебе вытирать и шнурки завязывать? Да ты даже не похож на парня, и не подходи ко мне больше, меня уже тошнит от твоих глупых подарков и детских стихов! Катись отсюда, понял!
«Да, довольно резко я его отшила», – запоздало подумала я, – «интересно – что теперь – он заплачет или описается от страха?»
Но, как ни странно, произошло нечто иное. Женя не только не был раздавлен моей выходкой, как думала я, а напротив – ответил мне на редкость чётким и ясным голосом, хотя лицо его по-прежнему оставалось мертвенно бледным.
– Я понял. Я пойду. А ты будешь проклята за свои слова.
Одновременно раздался треск ломающейся ручки, которую он до этого крутил и нервно сжимал в руках. Потом он развернулся и ушёл.
От такого ответа я даже потеряла дар речи. Первое время я ошарашено думала, не ослышалась ли я. Но судя по чёткой и внятной его последней фразы и удивлённо глядящих на меня внезапно притихших одноклассниц – странные вещи по–прежнему встречаются в нашей унылой жизни. Ох, нифига себе, колдун хренов! А когда я наконец-то придумала многоступенчатое указание, куда ему нужно идти – его и след простыл. Пришлось послать его в пустоту и шёпотом. Нет, явно сегодня день не заладился!
II
– Привет, чего грустим, красавица? – моя одноклассница и приятельница Снежанна подсела за один столик со мной в нашем маленьком школьном кафе, – всё грузишься годовой контрольной?
– Твою мать! Ну зачем ты напомнила? Я и так всё утро старалась о ней не думать! Понятия не имею – как в понедельник писать эту алгебру!
– Светик, ну ты как маленькая! Блузку до горла не застёгивай и юбку надень покороче, наш математик и так уже давно по тебе сохнет! Да он тебе в принципе ниже четвёрки поставить не может, даже если ты ему чистый лист сдашь!
– Не смешно. Как влепит в аттестате трояк, а через месяц уже в Универ поступать…
– Так я и не смеюсь. Это ты же у нас фотомодель, за тобой с шестого класса парни вереницами ходят от 10 лет и до 80-ти. А твою грудь уже давно за эталон приняли!
Я с удивлением посмотрела на Снежку, всё ещё надеясь, что она шутит. Но нет, она говорила вполне серьёзно, с проскальзывающими жёсткими нотками в голосе, словно завидовала мне. Хотя почему «словно»? Я уже давно поняла, что моя подруга Снежанна как минимум последние два года завидует мне самой чёрной завистью, и временами я так и не могла понять – почему она набивается при этом ко мне в подруги. Не понимаю я её. И никогда не понимала. Ну да, я блондинка, она – брюнетка. Я – чуть повыше, она чуть пониже. Фигура у меня чуть стройнее, грудь, пожалуй, немного больше. Ну и ей уже исполнилось 18, а мне – только через полгода. И что? Из-за чего так изводиться? Дело ведь не только во внешности. Вот, например, Снежанна постоянно водится с какими-то гопниками, байкерами, нарками и прочими отморозками. Пьёт с ними на равных, курит траву, с колёсами «экспериментирует», парней меняет чуть ли не каждую неделю. Ну и кто виноват, что к ней липнет всякая шваль? Я конечно, тоже не идеал, но, по крайней мере, знаю как расшифровывается «ГПНТБ СО РАН » и не отвечаю обиженным матом, если меня приглашают на свидание в театр или картинную галерею. Пусть я не перетрахалась как она с половиной выпускного класса, но я-то знаю, что привлекательность определяется не только физическими природными данными, здесь многое от самого человека зависит!
– … делать?
– А? – я только что поняла, что прослушала почти всю её очередную фразу.
– О чём мечтаешь, подруга? Я говорю: что сегодня делать будешь? Только что сказали: физру отменили, ремонт какой-то. Свобода! Ну, так что? Сегодня пятница, потом выходные? Или завтра на гражданскую оборону в школу пойдёшь? Или алгебру зубрить будешь? – Снежка издевательски засмеялась.
– Не знаю. Пока нет планов. Наверное, проваляюсь на диване у телека…
– У меня есть предложение поинтересней. Знаешь? В Бердске есть хороший клуб «Изумрудный», айда – отдохнём там, развеемся, всю твою хандру как рукой снимет!
– В Бердске? Да туда ж пилить два часа!
– Спокойно, мать, доставим тебя туда и обратно за двадцать минут – глазом моргнуть не успеешь! Знаешь Игорька моего? Ему предки реально бумер купили! Прикинь! А чё? 18 есть, права сделали. Так что подумай! Они как раз должны были подъехать уже минут пятнадцать как…
– Они?
– Ну да. Игорь и Тёма из 10-го «Б». Классные ребята! Не то, что этот твой ботаник – сатанист – у наших готов все книжки по магии перетаскал, ему уже давно голову лечить надо!
– Чего это он – «мой»?
– А чей же? С первого класса с тебя прётся – маньяк покруче математика нашего! – снова рассмеялась Снежка.
«Дура ты, и шутки у тебя дурацкие», – подумала я, – «ехать загород на машине с двумя бандитами и этой странной Снежкой – было явно предложением авантюрным. Игоря и Артёма я, конечно, знала, но в этом и была проблема. На Игоре в его едва исполнившиеся 18 уже висел условный срок за ограбление. Артём – тоже не отставал – хулиган был ещё тот. «Новые русские» – ага, «золотая молодёжь»… Убить – не убьют, но изнасиловать пожалуй могут… Ну уж нет, рискованное это дело».
Попрощавшись со Снежкой, я вышла во школьный дворик. Как всегда, во время больших перемен, у ступеней школы царил хаос и вселенское столпотворение. Школьники всех мастей и возрастов ходили, бегали, громко разговаривали друг с другом. Рядом, почти вплотную к школьному крыльцу, находилась парковка для школьных автомобилей. Там я и заметила недавно подъехавший чёрный BMW Игоря, втиснутый между старыми жигулями преподов. Он и Артём вышли из машины и, неспеша лениво тусовались возле неё. К ним буквально подбежала Снежка, вслед за чем последовали традиционные в их компании несколько вызывающие объятия и поцелуи, причём Снежка поочерёдно целовалась с обоими ребятами.
Затем, Снежанна, видимо напомнила ребятам обо мне и теперь все трое повернулись в мою сторону и стали настойчиво звать к себе. Я, было, уже хотела ответить решительным отказом, как случилось непредвиденное. Внезапно рядом со школьным крыльцом появилась наша географичка Анна Сергеевна, которая по идее должна была отсутствовать на больничном ещё неделю и поэтому её появления никто не ждал. Дело в том, что Анна Сергеевна – одна из немногих учителей, невзлюбившая меня лютой ненавистью после той невинной глуповатой шутки, когда около месяца назад я на спор закурила прямо в пустующей учительской, и именно Анна Сергеевна меня за этим делом застукала. Я выиграла 100 рублей в споре и долгие нудные нотации от географички, постоянно перерастающие в дополнительные задания и отработки «дисциплинарного проступка». И вот теперь я внезапно оказалась на гране дополнительных поломоечных работ или чего-то в этом роде, чего мне естественно отнюдь не хотелось.
Тем временем географичка усердно буравила близоруким взглядом узкий школьный дворик, словно вынюхивая меня. Итак, сзади на меня напирала толпа школьников, прорывавшаяся после очередного урока в узкую школьную дверь, левый сектор «сканировала» географичка, прямо – находился какой-то непроходимый строительный хлам, который недавно завезли для сотворения декораций ко дню выпускника. Оставалось только отступление через правый фланг, но там почти вплотную стеной стояли автомобили и их владельцы, и особенно смущали Снежкины приятели. Что ж, «при всём богатстве выбора, другой альтернативы нет», «кто нам мешает – тот нам поможет» – не к месту вспомнились мне «крылатые» фразы.
– Привет, ребята. Только до Бориса Богаткова, – уверенным голосом сказала я, с разбегу нырнув в заднюю дверь бумера.
– Привет, красавица, – ребята слегка удивились такой внезапной перемене в моих предпочтениях, но возражать отнюдь не стали.
– До Богаткова так до Богаткова, сказал Игорь, заводя машину и снимая ручной тормоз, – нам как раз по пути. Только держись, Светик, я езжу быстро.
И почему-то подмигнул Снежке. Двери бумера захлопнулись, Игорь и Артём сидели впереди, мы со Снежкой – на заднем сидении. Учитывая тонированные стёкла, угроза общественно полезных работ миновала. Но что-то мне интуитивно подсказывало, что настоящие проблемы возможно только начинаются.
Дорогая иномарка осторожно выезжала со школьной стоянки и вскоре уже уверенно набирала скорость на улицах города.
III
То, что я полная дура – мне стало ясно довольно быстро. Вот они загадки женской логики: ни за что не хотела ехать с этими мутными парнями в их «катафалке», и вот – пожалуйста – уже мчусь на заднем сиденье рядом со странно и ехидно улыбающейся Снежкой. Подруга, напротив, чувствовала себя вполне вольготно и, забросив ногу на ногу, откинулась на сиденье так, что её мини-юбка практически не определялась. В связи с этим, меня начали обуревать серьёзные опасения, что Игорь, почти не отрывая взгляд от зеркала заднего вида, и периодически «случайно» поворачивающийся назад, вместо того, чтобы смотреть на дорогу, вскоре врежется куда-нибудь и наше путешествие окончится в палате реанимации. Впрочем, ему как-то удавалось совместить рассматривание Снежкиных бёдер, обгон «чайников», курение и даже разговор с Артёмом как кого ещё «прессануть». Опыт, не иначе.
Надо ли говорить, что улицу Бориса Богаткова мы проехали, даже не притормозив, и уже стремительно набирали скорость по Бердскому шоссе.
– Мы поворот проехали…, – словно виноватым голосом констатировала я.
Ответом был дружный смех.
– Всё пучком, сестричка! Успеешь ты к своим учебникам! Мы тебе такое бесплатное развлечение устроим – всё на свете забудешь! – властным голосом поведал Игорь.
Прыгать на асфальт из машины на скорости под сто километров да под колёса других автомобилей было безумием. Но ещё большим безумием оказалось то, что последняя фраза условно судимого оказалась чистой правдой.
Минут через 25 как мы начали удаляться от моей родной улицы, меня поджидал другой неприятный сюрприз. Мы, примерно на скорости 110–120 км/ч, проехали по касательной маленький город Бердск, и так же уверенно поехали в дальше, в сторону Искитима. Получается, что «хороший клуб «Изумрудный»» – это была очередная туфта-замануха. Нет, можно было конечно, устроить скандал, истерику, потребовать высадить меня, пока мы ещё не миновали «последний оплот цивилизации» – пригорода Новосибирска, потому как в случае чего дальше мне одной возвращаться было бы куда более сложней. Но, к сожалению, я знала характер и «понятия» этих ребят, да и Снежка, похоже, была с ними заодно. Вот она «женская солидарность»! Проститутка! Мой скандал закончился бы через пару секунд фингалом под глазом и финкой у бока, которой лениво поигрывал Артём. Эти ребята с девушками романтических церемоний не разводили – сама Снежка пару раз после общения с ними сбивчиво оправдывалась, что «ударилась глазом о дверь». Значит – будем ждать.
– Ребята, а куда теперь? – наигранно спокойным голосом спросила я, – убивать меня – не советую: у школы куча народа видела, как я в ваш бумер садилась.
Я попыталась рассмеяться, выставив свой вопрос якобы в полушутливой манере. Но у моих попутчиков смех получился куда громче и естественней.
– Да не дёргайся ты, Светик. Почти приехали. Есть такой «Дом отдыха в Завидово» у самого Обского моря – через полчаса там будем. Оторвёмся по полной, завтра днём уже дома будешь – слово даю, – сказал Игорь.
«Вроде не врёт, по крайней мере – говорит серьёзно», – подумала я, хотя про посёлок Завидово я слышала, а про дом отдыха в нём – нет. Что ж, посмотрим…
Через некоторое время, не доезжая до Искитима, машина действительно свернула на шоссе направо и помчалась теперь в сторону Обского моря.
«Главное – такими темпами на Алтай не уехать», – уже апатично подумала я, с трудом вспоминая географию Новосибирской области.
Впрочем, в словах Игоря действительно была доля правды: через некоторое время мы проехали посёлок с вывеской «Завидово» и «отправились искать дом отдыха». За это время была лишь одна краткая остановка: ребята жаловались, что «перепили пива». Пытаться бежать смысла не было, да и некуда. Степь да редкие лесочки на сотни безлюдных километров вокруг. Да и грязь в конце мая здесь была такая, что не то что на каблуках – на бульдозере можно увязнуть. Затем, мы свернули с основного шоссе на второстепенное, на котором уже машин практически не было. А затем и вовсе внезапно свернули на какую-то просёлочную дорогу посреди чахлого леса, высокой травы и кустарника. У этого поворота также была табличка, но её прочесть я не успела. Вокруг не было ни души.
И вот, наконец, примерно через два часа нашей гонки, машина остановилась на поляне, одной стороной выходящей прямо на Обское море.
– Ну что, братва, приехали, можно и прогуляться теперь, – резюмировал Игорь, заглушил мотор и вышел из машины.
Удивиться отсутствию даже намёка на «Базу Отдыха» я не успела, потому как внезапно почувствовала левую руку Снежанны у себя глубоко под юбкой, а правую – на груди, активно двигающуюся в вырезе моей блузки. Твою мать! А я-то до последнего надеялась: если что серьёзное – какая-никакая подруга – мне поможет, а оно вообще наоборот вышло…
– Блин! Какого чёрта! – воскликнула я и резко скинула её руки, одновременно закатив ей звонкую пощёчину. Мало ей проституткой быть, ещё и лесбиянка! Час от часу не легче!
Одновременно с моей стороны открылась дверца машины и Игорь, особо не церемонясь, буквально выволок меня на траву. Относительно его намерений сомнений уже не возникало. Я начала кричать и пытаться яростно отбиваться всем, чем только можно, но внезапно почувствовала холодную острую сталь прямо около горла. Это Артём приставил ко мне свой жуткий бандитский нож.
– Пикнешь – убью! И закопаю в этой глуши! Не выдёргивайся и получай удовольствие! – жёстко приказал он.
Втроём они уже без труда повалили меня на траву и продолжили процесс довольно наглого группового изнасилования.
«Вот тебе и сбежала от географички», – в панике подумала я.
Одновременно я заметила какое-то странное движение в кустах: для человека – слабоватое (да и откуда здесь люди?), для птицы или белки куда более громкое.
Интересно, а водятся ли здесь волки? Бля, ну зачем одежду то рвать, сволочи! И о чём я только думаю, в живых бы остаться!
Моим попутчикам было проще: казалось, они не думали уже года два, не меньше.
IV
– Ребята, здесь нельзя находиться! Это закрытая территория!
Громкий голос неподалёку заставил моих «кавалеров» на время оставить свои развратные попытки. К этому моменту руки Игоря уже беззастенчиво обшарили все, что можно и нельзя у меня под юбкой, а Тёма уже до синяков измял мою грудь и практически стянул с меня бюстгальтер. Я ещё пыталась сопротивляться, но мои руки с неженской силой удерживала Снежанна, с нескрываемым презрением ко мне подбадривающая своих бой-френдов.
Из-за кустов незаметно вышел мужчина лет 35-ти, в расстёгнутом белом халате, худощавый, с рано седеющими волосами и мрачно-задумчивым выражением лица. Видимо, его волновали лишь незваные гости, и он совершенно равнодушно взирал на групповуху прямо у него под носом, лишь с лёгким презрением, словно обнаружил у себя дома нескольких тараканов. Из-за плеча доктора робко выглядывал мелкий сухонький совсем юный паренёк с наредкость глупым выражением лица, который не иначе изначально как раз и прятался за кустами. Видимо, он и позвал старшего.
– Ребята, уезжайте отсюда! Здесь вам не база отдыха, а медицинское учреждение! Здесь нельзя посторонним!
Игорь с явным разочарованием оставил попытки окончательно стянуть с меня трусики, неторопливо встал, демонстративно застегнул ширинку и шагнул навстречу человеку в халате. Следом поднялся Артём, и только Снежка, словно по инерции держала меня за руки.
– Слышь, командир хренов! Ты зачем нам отдыхать мешаешь? Тебе какое дело до нас? Вали отсюда по хорошему, братан, пока тебе не навесили! Чё не понял, что-ли?
Доктор всё так же безразлично-уставшим взором смотрел на нашу компанию. Ни резкие угрозы охамевших бандитов, ни риск навсегда сгинуть под этим обрывом с пером в сердце казалось, абсолютно не волновали его. Он меланхолично вздохнул и продолжил.
– Зря вы не хотите уехать… Ну что ж… Коля! Иван! – он громко позвал кого–то.
– Так, ты что, совсем ох.ел что–ли!? Вали отсюда, гнида больничная!!!
Игорь с Артёмом угрожающе двинулись на доктора, но тут же остановились как вкопанные, глядя в сторону леса. Лица их побелели, челюсти отвисли, как будто они увидели привидение. Даже Снежанна вскрикнула и отпустила мои руки, от чего я смогла приподняться на траве и тоже увидеть ЭТО. И в этот момент моя жизнь навсегда разделилась на две части: до и после, и я впервые пожалела, что родилась со 100% зрением, а не слепой.
С правой стороны опушки, из лесочка в сторону доктора вышли двое человекообразных существ. Один из них был огромного роста, больше двух метров, с совершенно лысой деформированной головой в форме купола или пилотки. Всё его лицо (если это можно было назвать лицом) было перекошено: один глаз был явно меньше размером и расположен гораздо ниже второго, который (в свою очередь) вместе с надбровной дугой располагался гораздо выше первого. Одно из ушей бесследно отсутствовало. Огромный рот (словно пасть) существа был полуоткрыт и усеян огромными направленными в разные стороны разновеликими зубами (отчего видимо рот и не закрывался). На этом дисплазия только начиналась. Правое плечо было значительно выше левого, а левая рука больше правой, хотя обе руки были громадными и заканчивались справа шестью пальцами, а слева – только тремя, но толстыми и с такими же когтеобразными чёрными неровными ногтями. Существо слегка сутулилось и шло вперевалочку (видимо ноги его также были разновеликими).
Вслед за первым существом ковыляло второе. Второй гуманоид был похож на первого только своим феноменальным уродством, а в остальном представлял его прямую противоположность. Роста он был ниже среднего, но зато ширина его плеч была невероятной: его комплекции позавидовал бы любой штангист. Его необычно низкий лоб венчала лохматая грязная шевелюра кирпично-рыжего цвета. Вместо одного глаза у него было бельмо, вместо носа – что–то неопределённое с двумя дырками посреди лица разного диаметра. Рот его был сомкнут, но из его угла вырывался на добрые пару сантиметров жёлто-коричневый клык. Ну и в отличие от своего высокого товарища – он обладал внушительных размеров горбом, что ещё больше усиливало диспропорциональность его телосложения. Дальше я рассмотреть его не успела, поскольку меня отвлёк грохот Снежанны, упавшей в обморок прямо на бесценную машину.
Появление Ивана и Коли заняло не более нескольких секунд, за которые я машинально успела поправить бюстгальтер, трусики и юбку и даже частично застегнуть оставшиеся не оторванными пуговицы на блузке.
– Что прикажете, Хозяин? – промычал высокий Коля, подобострастно склонившись перед доктором.
Доктора перебил Игорь. Это была его последняя ошибка.
– Йоб! Твою… Тёма!!! Мочи уродов!!!
И классическими ударами профессионального карате начал наносить мощные удары ногами по высокому Коле. Артём тоже вышел из оцепенения и отработанными боксёрскими ударами уличного бандита начал бить по лицу горбуна Ивана. Однако, к общему удивлению, пациенты под столь мощными ударами не только не попадали, как в привычных боевиках, но даже практически не шелохнулись. Только из разбитого рудиментарного носа Ивана текла струйка крови.
– Иван, Коля, уберите их отсюда! – громко приказал доктор, после чего пациенты начали движение.
Но опять же, поединок явно отличался от киношных сражений. Игорь снова подпрыгнул и нанёс мощный маваши-гери дзё-дан в голову Коле. Тот даже не пытался защититься руками или увернуться. Зато неожиданно цепко поймал ногу гопника зубами в районе между стопой и голенью, придержал её шестипалой рукой и начал жевательные движения, прокусив ткань спортивных штанов adidas как фантик конфеты. Раздался истошный крик боли, брызнула кровь. Игорь отчаянно пытался бить Николая по лицу, шее, груди кулаками и ребром ладони, но его левая рука вскоре была схвачена свободной рукой великана и сломана как хворостинка. Жевание продолжилось. Когда Николай перекусил бандиту Ахиллово сухожилие – тот не помня себя от боли свободным коленом из последних сил ударил Колю в солнечное сплетение и словно мешок с костями беспомощно рухнул к его ногам.
У Артёма дела обстояли лучше, но не намного. Попустив несколько мощных ударов, которыми Тёма с лёгкостью вырубал уличных «лохов», горбун одним ударом выбил ему все зубы, превратив остатки его губ в лохмотья, а затем неожиданно обнял покачнувшееся тело бандита руками и попытался вцепиться зубами ему в шею. Такого они на занятиях киокушинкай точно не отрабатывали, пришлось импровизировать. Отчаянно извернувшись, бандит подставил вместо шеи плечо в тщетной надежде на защиту кожаной куртки. Послышались уже знакомые чавкающие звуки, когда клыки горбуна отведали плоти гопника. Артём взревел от боли и когда горбун выплёвывал куски невкусной бандитской куртки, он с новой силой нанёс удары пациенту в горло, глаз и в пах. Хватка ослабла, Артём вырвался и бросился к машине. Рванул переднюю дверь и достал из бардачка пистолет ТТ, попутно выплевывая с кровью последние зубы и радуясь, что кусок мяса, вырванный из левой руки не будет ему помехой, когда он правой уложит этих вурдалаков. Бандит передёрнул затвор пистолета и прицелился в горбуна.
– Тёма!!! – раздался истошный крик.
Артём перевёл пистолет на великана. Коля тем временем наконился и разом откусил левое ухо Игоря. Истекающий кровью гопник, лёжа на траве, достал нож и всадил его в ногу чудовища на уровне голени, но тот даже не вздрогнул, а лишь раздавил ему кисть руки своей огромной шестипалой лапой. Игорь от боли потерял сознание. Одновременно раздался оглушающий выстрел, затем второй. Первая пуля ушла в небо, а вторая попала прямо в лысую голову великану. Великан зарычал, но вопреки логике, с пулей, застрявшей в мощных костях черепа, выпрямился и заковылял в сторону Артёма, слегка прихрамывая на ногу в которой по-прежнему торчал нож. Артём тщательно прицелился в грудь чудовища, но снова промахнулся, третья пуля лишь оцарапала плечо Николая. Впрочем, у бандита была уважительная причина: кто-то снизу в момент выстрела полоснул серпом ему по паху.
Артём перевёл взгляд вниз и с ужасом заметил безногую молодую женщину, которая вцепилась в его бёдра руками и зубами, повалив тем самым на землю. В падении Артём ударился головой о ту же машину, от чего он выронил так и не пригодившийся ему ТТ. Поскольку кожаный ремень был разрублен серпом, штаны его более ничто не удерживало, и безногая пациентка с неженской силой, яростно разрывая джинсу, сдёрнула их с ног гопника. Он пытался было прикрыться руками, но с удивлением заметил, что обе его руки уже плотно прижаты к земле клешнями горбуна Ивана. Последнее, что ясно успел заметить Артём – то, что женщина, в отличии от этих чудищ была вовсе не уродлива, даже отчасти привлекательна, если не принимать во внимание отсутствие ног у неё и зубов у 10-тиклассника. В яростной борьбе с джинсами и трусами Артёма, больничный халат девушки также растрепался, почти полностью обнажив внушительных размеров грудь. Одновременно, горбун чему-то радостно замычал и облизнулся. Цель и смысл странного поведения этой парочки пока ещё оставались для меня загадкой. После этого, смертельной хваткой, продолжая удерживать Артёма за куртку, пациентка вцепилась сначала рукой, а потом зубами в его член (который, несмотря на всю абсурдность ситуации, начал увеличиваться в размерах, словно лишний раз доказывая чем думают мужчины). После нескольких секунд невнятного урчания и характерных движений, девушка внезапно со злобным рычанием отгрызла его орган полностью. Затем ударом серпа отсекла ему уже яички. И принялась жадно поедать окровавленную мужскую плоть.
Очнувшаяся от криков Снежанна смотрела на это вытаращенными безумными глазами, безмолвно шевеля губами, словно она внезапно лишилась речи и силилась позвать на помощь. Сразу после последнего удара серпом она вдруг сбросила оцепенение и стремительно бросилась бежать в сторону леса, но естественно споткнулась на каблуках, а когда сняла их и пыталась бежать уже босиком, то получила едва заметный лёгкий удар в живот от Николая, от чего, корчась от боли, задыхаясь и согнувшись дугой, как подкошенная рухнула ему под ноги.
А я наконец-то потеряла сознание.
V
Очнулась я уже рядом с доктором. Полуживые тела Игоря и Артёма уже унесли, исчезла и Снежанна. Куда-то бежать или звать на помощь не имело смысла. Я только сейчас заметила, что по обеим сторонам поляны из кустов выглядывают десятка два пациентов и пациенток в больничных халатах самой разнообразной наружности. Да и кто меня услышит в этой глуши. Доктор сидел на стволе поваленного дерева, почти у самого обрыва, с печалью и интересом глядя на меня.
Другой мужчина в белом халате, лысый, лет сорока, полноватого телосложения уже суетился возле бумера. Нашёл дорогущий мобильник Игоря, и безжалостно разломал его вместе с сим-картой. Нашёл наши паспорта и водительские права Игоря и так же, не колеблясь (словно по сценарию) сжёг их дотла, подпалив зажигалкой. Нашёл пистолет Артёма и запасную обойму и передал их сидящему доктору, который, видимо, был у них главным. Затем передал ему же бумажники парней, туго набитые деньгами и наши со Снежкой сумочки.
– Деньги давай, всё остальное брось обратно в машину. Нет, пистолет я оставлю, на нём номер уже сбит. Ключи нашёл? Ещё раз осмотри всё вокруг – не осталось ли чего, затем быстро в машину и к дальнему обрыву. И не вздумай на шоссе соваться – давай по тропкам. Номер отвинтил? Выброси в море по дороге. И никаких больше «сувениров на память»! Ты меня понял?
– Понял, Дмитрий Алексеевич. Конечно. Всё сделаю, не беспокойтесь.
– Олег!
– Гигимона! Око!
Появился уже знакомый щуплый парнишка с отпечатком полного отсутствия интеллекта на лице, но теперь на нём уже красовался грязно-серый медицинский халат.
– Олег! Скажи Александру Ивановичу, хирургу нашему – пусть трезвеет быстрее и пулю из Колькиного черепа вынимает, и ногу ему перевяжет. А к девке этой Кольку не подпускайте пока – ему со своим «полметра» можно только сваи забивать, а не с девушками общаться. Скажи ему – пойдёт последним, а пока – охранительный режим. Понял? И не ешьте её пока.
– Га, Ходяин! Бугет исполено! Ре-ым охренит-ный! – слабоумный санитар тут же испарился.
Главврач, отдав распоряжение подчинённому, снова перевёл глаза на меня. Я неподвижно сидела у его ног на траве, не в силах даже думать. Какая-то смесь усталости, апатии и отчаяния словно парализовала меня. Интересно, что означали последние фразы доктора, ведь на шутника он никак не похож.
– Ну а с тобой что делать? Отпустить тебя я уже не могу – разболтаешь всем. Да и пациенты наши взбунтуются – они по этому делу истосковались, а со своими им нельзя – понаплодят химер всяких. Природа, что поделаешь.
– А они правда меня съедят? – мой сиплый голос было уже не узнать.
– Не сразу, я ж сказал. А что ты хочешь? 93-й год. Провизию и медикаменты в интернат почти не завозят. С подсобного хозяйства – не прокормишься. А у меня 84 пациента на содержании. Я и так на них все те копейки трачу, которые мне раз в год платят. «Ежемесячная зарплата»! А так хоть раз в полгода – деликатес. Биологию в школе проходили? Голод – самый сильный инстинкт – здесь никуда не денешься. Ну и не только голод…
– Отпустите меня, Дмитрий Алексеевич, пожалуйста. Я никому не скажу. Да и не поверит мне никто.
– Да даже если поверят – помнишь эту безногую красавицу, которая твоему другу всё что можно отгрызла? Это Эльза Панкратова. Да, да, родная дочь того самого (главврач назвал одного очень крупного чиновника). Я сначала подумал – талидомид , хотя он у нас не выпускался, но партноменклатурщики частенько везли с Запада всякую ерунду вроде «демократии». Жена его, дура, истеричка, наглоталась всякой дряни на 5-м месяце, думала, будет выкидыш, а получилось то, что получилось. А больше детей у него нет. Но и держать её дома он не может, сама понимаешь, да и «выбора» постоянные у него. Вот мы и помогаем друг другу. Подачек я его из принципа не беру, а если что от ментов он меня прикроет. Единственно – не удержался – его подарок принял заграничный (доктор показал мне необычный предмет похожий на пластиковую дубинку с двумя электродами). 200 тысяч вольт – слона завалит. А так… Съедят твоих дружков-подружек, косточки – в муку, и, как говорится, «нет тела – нет дела».
Доктор впервые ехидно рассмеялся.
– Да не друзья они мне, бандиты поганые! Снежка – вообще сука, заманила меня в этот гроб на колёсах! Вы же сами видели, что они меня изнасиловать пытались!
– Ну, девочка моя. Тебе ж не четыре годика. Не рассказывали тебе родители, что в чужую машину с незнакомыми мальчиками садиться нельзя? Так что, даже если и так – сама виновата. А зачем сюда повернули, в глухомань эту? Таблички не видели «психоневрологический интернат, посторонним вход запрещён»? Я ж по-хорошему предлагал: уходите отсюда, а они в драку.
– Пожалуйста, умоляю вас! Можете делать со мной что хотите, только не отдавайте меня им!
– Хм, ты действительно думаешь, что всем мужчинам нужно от тебя только одно? Куда катится мир… «Пожалуйста, умоляю вас!» Ты-то чем их лучше, этих высокомерных самоуверенных пустышек, у которых «весь мир в кармане»? Сколько раз тебя просили, умоляли, ждали, надеялись на один твой взгляд, хотя бы одно ответное слово, а ты надменно смеялась в ответ?
Внутри у меня похолодело. Я с ужасом вспомнила Евгения, его мольбы, стихи, букеты, робкие признания в любви, и то, как я унизила его всего несколько часов назад. И почему? Потому что я была красивой и стильной, а он – нет? Я же «достойна лучшего»! Кого лучшего? Этих «крутых мачо», «настоящих парней», которые увезли меня в лес и пытались изнасиловать и ещё бог знает чего? Или Коли «полметра», который с толпой уродов меня сейчас будет есть живьём, если я конечно выживу после такого, что ни в одном извращённом порнофильме не увидишь! Господи! Как так? Как так можно вляпаться? А ведь ещё утром я сидела в уютном школьном кафе и жаловалась, что «всё хуже некуда». Твою мать! А может? Может – он реально меня проклял??? И откуда… – Мои мысли окончательно запутались.
– Откуда вы это знаете???
– Ха! А что тут знать то? Богатая девочка, с роскошной фигурой и милым личиком, единственный ребёнок в семье (угадал?), одни твои часики стоят больше чем зарплата всего интерната за год. В жизни никаких проблем, если ты сама их не придумываешь, родители уже приготовили в подарок иномарку на 18-тилетие, на которую врачу копить лет 900, не меньше. Всё даётся тебе само-собой, без усилий. Подберут тебе такого же богатенького мужа, сына нефтяников или типа того, и плевала ты на простых холопов. Что, не так?
– Откуда вы это знаете??? – оставалось удивлённо повторять мне. Правда, родители моего парня были из Газпрома, но…
– Ну, так, девочка моя. Я ж уроки не прогуливал. 14 лет психиатрического стажа, четыре специализации, кандидат наук. Видеть людей насквозь – моя профессия. Вот сейчас ты спрашиваешь себя: почему я с тобой разговариваю? И сама себе отвечаешь…
– Потому что вам не с кем больше поговорить? Вокруг одни психи и уроды? – сказала я и тут же осеклась, но было уже поздно. Лицо доктора исказила гримаса презрения. Ну откуда мне было знать, что психиатры не любят, когда их пациентов другие люди называют «психами»? И не только…
Голос доктора тут же сменился с меланхолично-задумчивого на жёсткий с откровенно злобно-презрительным оттенком.
– Я тебе скажу кто такие «психи и уроды»! Уроды – твои дружки–бандиты, избивающие, грабящие и насилующие людей. Уродка твоя подружка – циничная стерва, наркоманка и проститутка. Психи – это те нелюди, кто бомбит мирные города в конце XX-го века, уроды – те, кто заставляли мать Николая в жалком респираторе грузить совковой лопатой уран на АЭС (вместо того чтобы обследовать её на беременность). Уроды – те, кто в один день превратил в копейки сбережения моего отца, которые он копил всю жизнь на квартиру, а их не хватило даже ему на похороны. А кто изнасиловал и убил мою жену и 12-тилетнюю дочь в Баку в январе 1990-го – это не психи? Не уроды? Я не знаю, потому что «доблестная советская милиция» их даже не искала! Вот ты думаешь, что тебя прокляли (Господи, откуда он и об этом знает???), взываешь к Господу, а кто проклял меня? Кто превратил меня, 35-летнего мужчину в седого больного старика с искалеченной жизнью???
Я ошарашено молчала, не в силах возразить этому странному всезнающему человеку. Главврач уже не смотрел на меня, а задумчиво молчал, уставившись вдаль Обского моря.
– Так что извини, сегодня тебе действительно не повезло, – задумчиво сказал он, и громко приказал:
– Ребята, давайте её к остальным, только Колю и Химеру пока не подпускайте!
– Нет, пожалуйста! Пожалуйста!!!
Но главврач уже, казалось, не слышал меня, задумчиво вертя в руках пистолет и рассматривая бескрайнюю водную гладь. В последнем усилии я метнулась к обрыву, но меня почти сразу перехватили несколько рук и отвели в лес, за которым скрывались три небольших двухэтажных корпуса. Когда меня вели в подвал, я даже не сопротивлялась. Апатия и безнадёжность снова овладели мной. Последнее, что я помню, как с меня сорвали всю одежду, и я увидела приближающееся ко мне неописуемое, неимоверно перекошенное и словно слепленное из двух разных частей чудовище с двумя головами, непонятным хвостом (похожим на рудиментарную третью ногу) и двумя разновеликими половыми органами. Почему–то вспомнился один мой парень, девственник, которого я когда-то высмеяла, назвав жалким импотентом… Да, здесь проблем с эрекцией явно не будет, – подумала я и снова потеряла сознание.
– Твою мать! Хозяин же сказал: не подпускать Химеру! – раздался громкий незнакомый голос, но я его уже не слышала. Тьма поглотила меня.
VI
Оставшись в одиночестве, главврач какое-то время, как и прежде безмолвно рассматривал синеву Обского моря. Потом, он негромко, по давней привычке, заговорил сам с собой.
– Ишь чего придумала: с обрыва броситься… Умирать – легко, а ты вот жить попробуй!.. Да… Интересная штука – жизнь… Люди всё суетятся, куда-то бегут, стремятся, добиваются, копят на разные дорогие вещи, думают, что могут изменить свою судьбу, свою жизнь… Но со времён Шопенгауэра ещё известно, что свобода воли – лишь иллюзия… Да, человек может выбирать, но только в рамках определяющих его бытиё обстоятельств, которых он в корне изменить не в силах. Некоторые хвастают, что вот – мы много работали и достигли вершин, но это опять же определяется не ими. Судьба дала им шанс, обстоятельства не препятствовали им на дороге к успеху… Но сколько раз я наблюдал обратное (и даже на своём опыте): человек десятилетиями из кожи вон лезет чтобы достичь хоть чего-нибудь, словно муравей, долго и кропотливо строя муравейник, но он не в силах изменить ничего в своей жизни, и его постройки каждый раз бессмысленно исчезают как муравейник под ударом ноги хулигана… Я бы мог привести тысячу конкретных примеров, но каждый и сам сделает это за меня… Вот например, эти бандиты… Не сверни они на незаметную дорожку к интернату – они бы всё равно вскоре погибли в очередной разборке. Этих девушек – изнасиловали если бы не так, то иначе – свои же «друзья» гопники либо другие из их круга. Или я, как не стремился защитить, уберечь свою семью в Баку – стоило мне отлучиться на пару часов (на срочный вызов) – на тебе! Я уж молчу про своих пациентов, – какой у них выбор? Чёрный Бог…
Всё исчезает, словно бабочки полёт;
Меня – слепца – судьба слепая водит;
Нет вечности, лишь вечно смерть приходит,
И в неизвестность улетает самолёт.
Надежды и мечты – всё время заберёт;
И смысла нет, лишь Хаос рядом бродит;
За нашей смертью смерть сама умрёт;
Лишь только время стрелки остановит .
Внезапно, доктор словно вышел из оцепенения и встрепенулся.
– Стоп. Если жизнь играет без правил – это не значит, что и я должен этому уподобляться. Пусть весь мир катится в бездну бессмысленности, но у меня есть собственные принципы, их немного, но кто буду я, если их нарушу?
– Анатолий! Олег! – громко позвал доктор, и уже быстро шагал в сторону корпусов.
За ним грузно переваливался огромный пациент Анатолий с фигурой тяжелоатлета и психофизиологическим развитием лет на шесть не больше. Подбежал санитар Олег и что-то лепетал на своём косноязычном наречии.
– А где Егор Валерьевич?
– Гинаю! А-а… Ыл зесь! Эргэпоп! – не всегда по теме отвечал санитар.
Главврач перезарядил пистолет и спрятал его за поясом, проверил электрошокер. Молодой интерн Егор Валерьевич, он же по совместительству – зав. мужским отделением №1 в развивающемся белом халате уже сам бежал к ним навстречу.
– Дмитрий Алексеевич! Там пациенты мои передрались все, не могут блондинку поделить! Ещё туда как-то Колька и Химера просочились, хотя я их сразу изолировал!
– Вы что, с ума сошли??? Вы зав отделением или кто??? Почему сами разобраться не можете??? Щас быстро в санитары разжалую!!! – гневно кричал главврач.
Молодой интерн бледнел и сбивчиво оправдывался.
– Простите, Дмитрий Алексеевич, сам не ожидал, я уже пожарный шланг приготовил, вашего распоряжения жду!
– Ждёт он! У нас комиссия через месяц, а пациенты все перебитые-покалеченные! И не вздумай опять на меня шланг направить, придурок, мало – вода ледяная, так ведь электрошокер у меня – все поляжем! А если выживешь – три года интернатуру проходить будешь, пока не научишься!
– Извините, Дмитрий Алексеевич, больше не повторится! Я только по вашей команде!
Вчетвером они подошли к железной двери подвала. Щуплый неадекватно весёлый санитар Олег прихватил свою любимую ОМОН-овскую дубинку (и где он её только взял), врач-интерн – длинную кишку пожарного шланга, имбицил Толя – гору мышц и свою преданность начальству, а главврач – напротив, спрятал электрошокер за спину, чтобы не вызывать без нужды ответной агрессии.
– Ну что, Олег, отворяй засов! – спокойно скомандовал главврач.
– Ну, ни пуха… – пробормотал всё более трясущийся интерн.
– Да пошёл ты! Подумаешь, вчетвером против сорока! Не ссы, доктор! В жизни пригодится! – сказал главврач и первым вошёл в тускло освящённый подвал. Его спутники проследовали за ним. Далее голоса доносились лишь приглушённо, но чётко, как команды:
– Так, всем смирно! Отошли от девушки! Что, совсем страх потеряли? Так я напомню! Не можете даже в очередь встать? Ну, так я помогу! Вы пока думайте, с брюнеткой развлекайтесь, а девушку я вам ещё верну! Василий, помоги мне, возьми её на руки! Счастливо оставаться!
Главврач, не дав пациентам опомниться, вышел из подвала в сопровождении олигофрена нетрадиционной ориентации, который нёс на руках моё неподвижное тело. Расчёт был прост: давно влюблённый в главврача Василий выполнит любое его распоряжение, а девушки его само-собой не интересуют.
Однако, судя по звукам и нарастающим воплям из подвала, пациенты опомнились, и бросились вдогонку, но были остановлены мощной струёй ледяной воды из брансбойта, буквально сбивающей их с ног. Судя по ударам и крикам – пришлось немного вмешаться и санитарам Олегу и Анатолию, после чего остатки «спасательной экспедиции» вышли из подвала и тут же заперли за собой дверь на мощный засов.
– Егор Валерьевич! Проследи, чтобы через два часа в отделении были тишь и порядок! Нам ещё бунта не хватало! Давай, не подведи меня!
– Всё сделаю, Дмитрий Алексеевич, не волнуйтесь, не впервой!
– Ну-ну. А я пока поработаю с нашей гостьей, чтобы впредь не болтала лишнего, заодно и эриксонианский гипноз попробую.
– Мы ещё никого не отпускали… Опасно…
– Сам знаю. Но даже если психотерапия не сработает – думаю, перспектива размещения её соответствующих фотографий на каждом столбе вместе с номером телефона и адресом полюбому остановит её при внезапных желаниях излить кому-нибудь свою душу. Да и кто ей поверит, скорее саму в дурдом определят! – главврач саркастически улыбнулся.
– И всё-таки, Дмитрий Алексеевич, я всё думаю, скажите, пожалуйста, почему вы так много делаете, рискуете для этой девицы? – не унимался молодой интерн.
– А ты не думай! Считай, что это судьба! Для некоторых событий вообще нет объяснений… Ну да ладно, пришли уже. Подожди, сейчас кабинет открою… Василий, клади её на мою кушетку и всем возвращаться к работе. Урок философии закончен!
Оставшись наедине с приходящей в сознание девушкой, главврач задумчиво закрыл дверь своего кабинета и ещё раз слегка улыбнулся. Он сделал правильный выбор. В конце концов – помогать людям – его профессия…
Послесловие автора.
Этот рассказ, в отличие от других моих произведений, написанных ранее, основан на реальных событиях, как бы это не казалось фантастичным. Другое дело, что лежащие в основе данного рассказа истории, известные в кругу старшего поколения врачей-психиатров Новосибирска, были несколько изменены, сведены в единый сюжет и подвергнуты серьёзной художественной обработке, поэтому опираться на это произведение, как на документальные хроники бессмысленно. Более того, эти легенды рассказывались разными врачами по-разному, зачастую с диаметрально противоположными концовками.
Далее. Предваряя ваши вопросы скажу, что в этом произведении вы также не найдёте положительных или отрицательных героев, абсолютного Добра и Зла, потому что я как и прежде стремился к реалистичности, а сказки у меня – в другом разделе. Просто хотелось показать, что, кроме всем известного «стандартного» мира красивых, успешных, счастливых людей – «гламурного эталона», навязываемого нам «матрицей» массовой информации, существует другой, простой и не менее реальный мир. Это целая «параллельная Вселенная» забытых глухих деревень, посёлков зонного типа, детских домов, медицинских и прочих интернатов различного профиля, беженцев, работающих за гроши и живущих в бараках, неблагополучных семей, и так далее и так после. На этот «параллельный мир» предпочитают не обращать особого внимания, но он есть, как есть и все персонажи этого рассказа, которые также чем-то живут, о чём-то думают и надеются. И это вовсе не пессимизм, это обыденность, а реальность, как известно не дурна и не хороша, она лишь такова, какой мы сами хотим её видеть.
THE END
© Дмитрий Ли, Новосибирск, 2011.
(Старичков Дмитрий Алексеевич)
Примечания автора.
1. Названия населённых пунктов, учреждений, имена героев и время событий изменены. Автор не рекомендует прочтение данного рассказа лицам с ранимой психикой и моложе 18-ти лет.
2. ГПНТБ СО РАН – Государственная публичная научно-техническая библиотека Сибирского отделения Российской Академии наук. Самая известная и популярная библиотека города Новосибирска.
3. «бумер» - жаргонное название автомобилей BMW
4. маваши-гери дзё-дан - сильный удар ногой по голове противника в карате (яп.)
5. талидомид – седативное снотворное лекарственное средство, получившее широкую известность из-за своей тератогенности, после того, как в ряде стран мира родилось около 12.000 детей с врождёнными уродствами (отсутствие конечностей и др.), обусловленными приёмом талидомида во время беременности. В настоящее время талидомид применяется исключительно для лечения проказы, множественной миеломы и других тяжёлых онкозаболеваний.
6. В произведении цитируется стихотворение Дмитрия Ли «Необратимость», 2011.