Принять на вооружение Советской армии образец бронетанковой техники, как, видимо, и других представительных массовых образцов вооружения родов войск для армии, являлось в те времена прерогативой ЦК КПСС и СМ СССР.
Слегка приоткроем эту «кухню», не касаясь вопросов испытаний с момента, когда Госкомиссия представила отчет с положительным заключением о возможности принятия образца на вооружение.
Заказывающее управление, в данном случае Управление начальника танковых войск МО (в последствии ГБТУ МО), принимало совместно с головным Министерством промышленности решение о подготовке соответствующего проекта постановления высшего руководства. Эта работа падала на аппарат заказывающего управления.
Уместно напомнить, что завершение госиспытаний опытных образцов это важный этап, но не означающий готовность образца к серийному производству. Как правило, уровень технологической готовности образца в этот момент составляет не более чем 40%. И только после появления постановления о принятии на вооружение подключается серийное производство, отлаживающее технологию на установочных и последующих партиях принятых машин.
Упомянутый проект решения давал только старт ответственной работе промышленных министерств, по подготовке и организации серийного производства на десятках и даже на сотнях предприятий комплектующих изделий. Поэтому получение «крючечка» этих ведомств на проекте постановления, естественно, требовало определенного календарного времени взаимных согласований.
Практика сбора «крючечков» за пару десятков лет показала, что этот календарный отрезок, казалось бы (внешне) чисто бумажного оформления, был не так уж мал и составлял, как правило, от 8 до 14 календарных месяцев. Однако удивительным оказывалось то, что большая часть этого времени (более 2/3) падала, отнюдь, не на промышленность и другие ведомства, а, прежде всего, на многочисленные управления аппарата Министерства Обороны, которые до определенного времени вообще не касались вопросов разработки образца БТТ, по которому до этого момента около 8…10 проводилась опытно-конструкторская работа, и которая, как правило, в два-три раза превосходила по длительности сменность кадров в подвижных военных ведомствах.
Проблемы при этом состояли даже в том, что порядок «каленоприклонения» каждый раз не был похож на предыдущий и отрабатывался методом проб и ошибок («А почему такой-то не подписал? Давай с начала пусть он подпишет», «А тебя, сынок, кто прислал? Что у вас нет никого постарше тебя (в смысле звания)?» и т.п.), в зависимости от сложившейся в данный момент конъюктуры: кто кого главнее или кто кому что должен, или кто-то с кем по службе чего-то не поделил. И вообще такая «работа» в обязанностях им не предписана.
Как пример можно вспомнить одно из последних в моей практике принятий на вооружение образцов: свыше года длилось согласование проекта постановления, на последнем листе проекта стояло уже 89 подписей ответственных руководителей министерств и ведомств включая ВПК, Минфин, Госплан СССР, аппарат ЦК КПСС, СМ СССР, ВПК. Последняя, как говорится рука МО для выхода на высшую власть, Генштаб ВС. Но прежде чем переслать проект в ГШ, надо и с его аппарата также собрать эти злополучные «крючечки». А это не для слабонервных: либо «Они» заняты, либо отсутствуют, у них надежная система заказа пропусков, индивидуальная в каждое из управлений и непробиваемый предбанник (а вот типовой совет из «предбанника»: «Вы сначала договоритесь с нашим начальником о том, что он вас примет, а потом мы получим от него команду заказать на вас пропуск» - «предбанник» никогда не погружался в суть предлагаемых на рассмотрение материалов).
Имея на своей шее достаточно много проблем по танкам и почувствовав заметные сложности прохождения ГШ ВС при недостаточно четко изученных им характеристик принимаемой машины, новый председатель НТК генерал-майор В.С.Бочков начисто отказался от вопроса согласования там проекта постановления ЦК КПСС и СМ СССР (генералу было бы труднее все же отказать в заказе пропуска, а полковнику, как я убедился, даже заказ пропуска был достаточно проблематичен).
Если б не один из ответственных работников ГШ ВС В.К.Костюнин, вряд ли бы эта машина, о которой даже сейчас, даже спустя 24 года, так много положительного говорится в печати многих стран, продолжающей оставаться конкурентно способной на международном рынке, была бы принята тогда на вооружение. Большую личную помощь оказал в этом деле начальник ГБТУ генерал-полковник Ю.М.Потапов.
Речь идет о боевой машине пехоты БМП-3, успешно выигравшей в 90-х годах у арабов сравнительные испытания с американской БМП «Бредли», и уже попавшей на вооружение армий 6 стран мира, но, к сожалению, до сих пор не нашедшей должного места в российской армии. Остается только крупно удивляться ее присутствию на прошедшем в прошлом году военном параде на Красной площади (кого она там представляла? Арабские эмираты? Или это был просто архив-парад с участием еще одной нашей мученицы БТР-80?).