«Этот мир не имеет бытия, он лишь аллегория:
От края до края его великолепие – только фарс и игра»
Шабистари,
Тайный сад 13-й век
1.
На этом блаженном острове коммунизма Мария ночевала в те дни, когда в городе быть нельзя: мама и папа не давали денег на дискотеку, тошно становилось, дома сидеть страшно было, все вокруг раздражало ее. Сидя на своем камешке у моря, она говорила ребятам: дети мои, люди этого мира имеют определенную судьбу. Однако развито духовно получают то, чего нет в их судьбе. Как бы быстро и ловко ни бежать, от ног своих не убежать. Что вы должны видеть себя иначе, чем вашими собственными глазами, другими словами, отлично от вашего теперешнего способа смотреть на вещи, или же ваша привязанность к этому вторичному 'я' будет только усиливаться и затмит объективное понимание. Вы сами ваш собственный барьер – поднимитесь над ним. Многие люди, которые в действительности мертвы, ходят по улицам; многие, кто в могиле, в действительности живы. Да есть вот у меня жизнеописания мастеров Аттара.
«Где бы ни был источник свежей воды –
Рядом с ним будут люди, птицы и муравьи.
Озарение иногда от величия, а иногда от красоты, его совершенство – между ним».
Школьники писали на уроках сочинения после того, как посетили остров знаний. Да, Мария определенно была права, когда говорила эти вещи, глядя вглубь себя. Чeлoвeк oтпaл oт пpиpoды, oтopвaлcя oт opгaничecкиx кopнeй и пoпaл в oтвpaтитeльныe гopoдcкиe тpyщoбы, гдe кopчитcя в мyкax. Гopoд — тpaгичecкaя cyдьбa чeлoвeкa. Чeлoвeк вышe вcякoгo «дeлa». Чeлoвeк и ecть eдинcтвeннoe «дeлo». Чeлoвeчecкaя пpиpoдa пoляpнa, aнтинoмичнa и иppaциoнaльнa. У чeлoвeкa ecть нeиcкopeнимaя пoтpeбнocть в иppaциoнaльнoм, в бeзyмнoй cвoбoдe, в cтpaдaнии. Чeлoвeк нe cтpeмитcя нeпpeмeннo к выгoдe. B cвoeвoлии cвoeм чeлoвeк cплoшь и pядoм пpeдпoчитaeт cтpaдaния. Oн нe миpитcя c paциoнaльным ycтpoeниeм жизни. Cвoбoдa вышe блaгoпoлyчия. Ho cвoбoдa нe ecть гocпoдcтвo paзyмa нaд дyшeвнoй cтиxиeй, cвoбoдa — caмa иppaциoнaльнa и бeзyмнa, oнa влeчeт к пepexoдy зa гpaни, пocтaвлeнныe чeлoвeкy. Этa бeзмepнaя cвoбoдa мyчит чeлoвeкa, влeчeт eгo к гибели. Ho чeлoвeк дopoжит этoй мyкoй и этoй гибeлью. Дyшa чeлoвeкa нaшeй эпoxи paзpыxлeнa, вce cтaлo зыбкo, вce двoитcя для чeлoвeкa, oн живeт в пpeльщeнияx и coблaзнax, вeчнoй oпacнocти пoдмeны. Злo являeтcя в oбличьe дoбpa и пpeльщaeт. Гyмaнизм ecть цapcтвo cepeдины. Eвpoпeйcкий гyмaнизм дyxoвнo кoнчилcя в Hицшe, кoтopый был плoть oт плoти и кpoвь oт кpoви гyмaнизмa и жepтвoй зa eгo гpexи. Ho paньшe Hицшe в гeниaльнoй диaлeктикe cвoeй o чeлoвeкe Дocтoeвcкий pacкpыл этoт poкoвoй и нeoтвpaтимый кoнeц гyмaнизмa, этy гибeль чeлoвeкa нa пyти чeлoвeкoбoжecтвa. Ecть oгpoмнoe paзличиe мeждy Дocтoeвcким и Hицшe.
Школьники на острове ели мясо кроликов, сидя у костра, у них была жажда раствориться в космосе, отдаться космосу, а ведь это есть чисто русская черта. Русская интеллигенция всегда была женственной: она отдавалась стихиям, не была носителем логоса. В русской истории никогда не было рыцарства. Андрей Белый идет к иным мирам, а футуристы идут в своей слепоте к зияющей бездне. Гюисманс замечательный исследователь католического культа и католической мистики. Гюисманс самый большой и серьезный писатель Франции последней эпохи. В писаниях Пруста и Жида нету целостного образа, а есть лишь ощущения интеллектуальные и рассудочные.
2.
В то утром Мария спала в одной из пещер острова, она лежала в спальнике, глядела в окно пещеры на солнце, которое светило на землю лишь потому, что другого оно ничего не умело делать. Страдание есть единственная причина осознания. Когда-то она была в земном мире знатной. У нее была своя дача у моря. Но она пропила ее, а после накопила денег и приняла решение снять дачу на берегу моря, чтобы вновь ощутить молодость. На даче бы играла в покер с друзьями, пила бы чай, ела бы шашлык из баранины.
В тот день ее подружка София залезла на чердак к Марии, а после вместе они поехали искать дачу в одном прибрежном городке, что было весьма интересно для них. Думали стать иными, вещи земные убрать из внимания. На даче расслабиться удастся от дел насущных.
Они зашли на дачу к Федору, он был общим другом детства, он позвонил своему соседу Алексу, который пригласил девушек зайти для того, чтобы они глянули дачу. Федор провел их к нему на дачу.
Алекс увлекался реконструкцией старинного оружия времен гетмана Скоропадского: пики, булава, щиты и куски сала висели у него на стенах. Также он увлекался спиритуализмом. У него в коридоре стояли четыре банки по десять литров, наполненные святым духом. В шкафу стояли колбы с реактивами для поиска философского камня, а в маленьких графинах он держал ртуть и мышьяк для того, чтобы изредка употреблять эти вещества, чтобы крепчать, вот как!
Федор сразу же ушел к себе в логово, ибо знал, что Алекс любит чесать языком так мощно, что у людей загорались головы, накалялись вены, светились зрачки пламенем не здешнего мира, а еще он часто предлагал гостям побаловаться героином.
Алекс внешне напоминал Льва Толстого. Огромная борода и толстые руки. Он назначил цену в две тысячи рублей за месяц. И это было хорошо, ибо дача была в глухом ауле, до нее туристам не дойти. Там тишина, покой, одиночество. Два этажа, бассейн во дворе, море в пяти минутах ходьбы, овцы на горе пасутся, винограда тьма во дворе растет.
Каждый из нас нигилист или апокалиптик. Мужик ел жадно прану и говорил:
- А вeдь двaжды двa чeтыpe ecть yжe нe жuзнь, гocпoдa, a нaчaлo cмepти! Дух русского человека всегда стремится к конечному и предельному. Он стремится к концу истории земной.
Мария ответила ему кротко:
- Нам нужен новый мир, новое небо, новая земля! Мы новый мир создадим, пожар мировой раздуем, кто был никем, тот станет всем. Мы все родом из Соловецких островов. Там наша духовная родина.
София, сидя на кресле, попивая черный чай, поглядывала на статуэтку Кришны, что стояла на верхней плите камина.
«Мария, как же верно ты рассуждаешь, рыбу ловить будем. Шашлык из баранины кушать, вино пить, красотка моя, станем всю ночь. Я тебе норковую шубку подарю на новый год, останься у меня жить» - просил ее Алекс, зажмуривая от удовольствия глаза. Она ему поглаживала шею своими сильными руками. «Hигилизм явилcя y нac пoтoмy, чтo мы вce нигилисты, эх, вина бы выпить сейчас!» - произнесла София, выпив пару стаканов чая. Алекс, спустившийся в подвал за банкой, в которой спал джин, был рад, что можно устроить фокус, заставить джина исполнить какой-нибудь номер, молодых потешить.
София же плыла по темному морю осознания, она попала своей меткой фразой в цель: «Рyccкий чeлoвeк мoжeт быть cвятым, нo нe мoжeт быть чecтным. Честность - нpaвcтвeннaя cepeдинa, бypжyaзнaя дoбpoдeтeль, oнa нe интepecнa для aпoкaлиптикoв и нигилиcтoв. Aпoкaлиптичecкий и нигилиcтичecкий бyнт cмeтaeт вce фopмы, cмeщaeт вce гpaницы, cбpacывaeт вce cдepжки. Caмopaзpyшeниe и caмocoжигaниe - pyccкaя нaциoнaльнaя чepтa».
Тут в ладоши захлопал Алекс и предложил пойти на море, где можно было б предаться солнышку и водичке прохладной, пообщаться с духами утонувших людей. Ловко мчал он их на своем джипе по трясинам и ухабам горных ущелий.
3.
На пляже было полно людей и потому было решено идти за лодкой. О вечности лишь болтали они, пропили все свои деньги в ближайшем кабаке. Люди, что лежали на пляже спали себе тихонечко под звуки волн, играли в карты, молились, пели песни под гитару.
«Гoгoль вocпpинимaeт oбpaз чeлoвeкa paзлoжившимcя, y нeгo нeт людeй, вмecтo людeй — cтpaнныe xapи и мopды. B этoм близкo к Гoгoлю иcкyccтвo Aндpeя Бeлoгo, особенно ярко это видно в «Петербурге» Белого. Белого можно назвать кубистом в литературе. Можно формально поставить с Пикассо в живописи. Он срывает обманные покровы плоти и стремится проникнуть во внутренние строения космоса. Белый есть прямой подражатель Гоголю и Достоевскому. Гоголь уже порвал с вечно прекрасным и гармоничным пушкинским мироощущением и мировоззрением. Таков и Белый!» - промолвила весело София, чуть не упав с высокой скалы в воду.
«Никакой трагичности бытия!» - произнес Алекс, а потом предложил купить томик «Фауста», а потом поплавать на лодке в бухте, где был пляж нудистов, а потом плыть на таинственный остров, где была хижина Марии.
В бухте молодежь играла себе на пирсе в лото, сидя в кустах, люди прыгали с пирса, толкали друг друга в воду. На пирсе был замечен Федор в рясе и в черных сапогах по колено.
Он все пытался прыгнуть с пирса, все стоял у края, хлопал в ладоши, почесывал ногу, пел песни о великом подвиге глобального огня, а потом переходил с края на середину пирса, высоко подпрыгивал при этом, махая руками по сторонам. Он хотел взлететь, но не мог, потом он снова подходил к краю пирса, пытаясь прыгнуть в воду, прицеливался, все высчитывал траекторию прыжка, но никак не мог прыгнуть – никак, но хотел же.
Девчонки пронеслись мимо него и рухнули в воду, улыбаясь и смеясь. Светит им солнце в лицо, как молоды они! Как жизнь их любит, как все у них чудесно, как будет еще лучше, как будут они любимые и страстные со своими мальчиками! Они дико радовались своей молодости. Им было глобально хорошо, жизнь так прекрасна, ведь у них вся жизнь впереди, они молоды, молоды, а это уже все.
Алекс купил в ларьке на пляже «Фауста», потом ребята пошли на станцию спасателей, где за двадцать пять рублей напрокат взяли лодку, чтобы кататься по бухте.
Они плыли в сторону пирса, где бродила толпа, рассуждавшая о едином боге. Монотеисты спорили с язычниками. Драка произошла. Мусульмане били христиан. Иудеи молчали, читали свои религиозные книжки. А вокруг них сидели буддисты и ждали нирвану. Федор, пытавшийся прыгнуть с пирса, всех реально смешил. Он громко пел «Интернационал», потирая истошно руки в неистовстве веры в светлое будущее коммунизма, а вокруг него монотеисты крест несли к воде, они были довольны летом, они желали лишь одного, чтобы солнце прыгнуло в воду, чтобы было лето вечным. Чтобы не было осени, чтобы кошки летали по небу, а дети были маленькими Иисусами и на осликах катались бы.
Лодка подплыла к пирсу и Алекс заорал: «Ребята, кто хочет читать «Фауста», то давайте-ка сюда плывите!». Алекс помахал томиком Гете. Язычники прыгнули с пирса. Христиане забились под причал и молчали. Глядели из-под него угрюмо и мрачно.
Федор тут же прыгнул с пирса, он быстро плыл к лодке, а лодка тем времен уплывала к скалам. Федор творил в своем сердце ОМ МАНИ ПАДМЕ ХУМ, а потом он подумал: «А как же «Фауст»?».
Лодка отплыла на метров двадцать от него, Алекс ему веселым криком дал понять силу сансары: «Ну-ка догони, философ, пирожок беспонтовый!».
Федор вроде обиделся, плывет к пирсу, залазит по канату, а потом идет в бар, заказывает бутылку вина, мигом выпивает ее, потом идет на пляж, там он собирает вокруг себя детей и начинает им в духе рассказывать: «Повторение - мать учения! Вам не найти в обычном мире подобных индивидуальностей. Есть люди духа. Это не мещане, а это аскеты. Однако это не индивидуальности; есть индивиды, однако это не индивидуальности. Индивид - это тот, в котором нет индивидуальности, он лишь безликая часть массы. Он живет как все, говорит как все, ест как все, как все ходит в кино, как все покупает машину, как все строит дом - он вечно следует «всем», массе, коллективу, толпе. Он не является самим собой, он напрочь запутался. Его разграничительные линии очень беспорядочны».
Дети на пляже стали говорить, что Иисус и Будда в одном лице слились в Федоре. Кто-то считал, что он исцелит от болезней. Многие касались его рясы. Люди решили, что он святой отшельник, стали просить показать им чуда, хлеба не просили, просили лишь роз, и тогда Федор вместо моря создал видимость бескрайнего поля роз, да, то были розы желтые, красные, черные, все были рады, люди хлопали и лезли целовать Федора.
4.
Алекс гребет веслами в сторону скал, там пещера, в которой Мария лет тридцать жила в одиночестве. Ощущение, что она там провела вечность. В школе еще она вышла на контакт с небесами, и с тех пор поддерживает с небом связь, ибо мысль идет дальше, туда, где нет стен и преград физического мира.
Алекс ставит фотоаппарат на нос лодки, бросает весла в воду, садится слева от Маши.
Наблюдаем картину: на заднем сидении лодки сидит в центре Маша. Ее длинные черные волосы шевелит ласковый ветерок. Она не смотрит в объектив фотоаппарата, глаза она опустила, смотрит на свои коленки. Вид у нее такой грустный, будто бы она уже всеми смертями умерла, она обнимает за плечи Софию и Алекса. София направила взгляд на свои ботинки, она сидит справа, она в белом платье, как ангел. Алекс же гладко выбрит, он сидит слева от Софии. Без майки в штанах, как и Мария, она грустная и Алекс грустный. Депрессивные детки. Все так трагично становится, когда глядишь на них, но все так нелепо, абсурдно, что не хочется говорить что-то однозначное по поводу этой сцены.
Алекс достает из сумки планшет. Сбрасывает туда фотографию. Смотрит на фотографию, что вырисовывается на кристаллическом мониторе планшета, потом берется нырять за веслами, достает их со дна, а после гребет в сторону скал.
Мария молчит. Ей нечего сказать. Она всегда молчит. Она любила с детства бродить по этим горам. Одна крупинка мудрости ее лишь звала сюда снова и снова. Звезд мириады небу даровала Мария в своем стремлении к Вечности. Мария узнала себя еще тогда, когда совсем крошкой бродила по берегу этого острова. В те дни, в городе шла чума, многие бродяги погибли, но она выжила, боги дали ей силу духа.
- Вот этот берег, вот тут эта пещера находится, где живу я, – промолвила тихо Мария.
Ребята вышли на берег, где пели птицы, рыбы плавали себе в море, прозрачная вода, ни тени сомнения в том, что дальше будет чудо, которым ребята живут. Ведь все прекрасно, все идет так, как они хотят. Мария устало идет по пустому берегу. В руке ее кисти и холст. Она рисует море. Алекс идет к водопаду пить, София ловит рыбку у лодки. Мария волнует парня, ему хочется ее обнять. Она рисует дельфинов, что плавают в бухте, он подходит к ней тихонько и произносит:
- Ба, да это же наша Машенька, как вы поживаете, милая? Сколько лет, сколько зим! – радостно воскликнул Алекс.
- Как бодрость духа, сынок? – поинтересовалась Мария.
- Приятно вас видеть, моя богиня! - произнесла София, подсев к Марии, дабы увидеть ее рисунок.
- Какой прекрасный пейзаж! Как вы умеете подобрать цвета и экспозицию найти нужную, как вы мыслите не логично, вы вне времени, вы вне пространства, вы вне всяких координат, вы никогда не рождались и не умирали! - произнес ласково Алекс, упав к ее стопам.
- Машенька, научите жизни, как жить, чтобы не засыпать, чтобы не впутываться в сансару, чтобы зеркало было всегда чистым, чтобы высшее «Я» не разменять на суету этого иллюзорного мира? – сладостно задала вопрос София.
- Будем тут жить, на этом забытом всеми богами острове, сюда бы никто и никогда не смог проникнуть. Лишь мы б тут осознавали себя, вечно осознавали, рисовали, мечтали! - хором выкрикнули в один и тот же миг София и Алекс.
- Я зову вас в свою обитель, что находится внутри меня, идемте, друзья, смелее, проникните глубже в мою бездонную обитель, я покажу вам неземные чудеса! – отложив кисть, произнесла тихо Маша.
Ребята шли за Машей по узким коридорам, что были исполнены мастерским резцом в глубине горы. Через пару минут они вошли в огромную комнату. В комнате был стол, стояли стулья, свечи на стенах окутывали приятным полумраком пространство. На столе лежали фрукты в алой тарелке.
- Поедим. Разожжем огонь, поставим чайник на огонь, вы дома, гости дорогие, мы тут будем мечтать! – сказала любезно Маша, улыбнувшись друзьям.
Алекс, съев красное яблоко, сказал голосом, дрожащим от любви к жизни:
- Тишина! Как прекрасен этот мир! Смотрите же на него досыта! Пейте сок живой силы! Ярче и выше этот мир, чем тысячи райских мечтаний. Нам восторг отворяет душу. Нам без слов понятны и любовные зовы птиц, и цветов язык ароматный. Моя жизнь – как дырявый сосуд!
Ребята сидели за столиком в пещере, пили чай с фруктами. Ночь. Звезды мерцают. Серебристым пологом над горами реет притягательный свет луны. Свет луны украсил морское побережье серебром. Они купаются в заливе, дельфины с ними плавают.
София смотрела внутренним зрением на звездное небо и сладко говорила друзьям: «А в городах демоны вдалбливают в головы детей жуткие представления. Дети воспитываются из одного лишь страха - из одного лишь страха они продолжают цепляться за старое. Вот почему всегда, когда вам становится страшно, вы начинаете думать о Боге. Проходя темной ночью через кладбище, вы поневоле вспоминаете Бога. Бог ассоциируется, прежде всего, с несчастьем. Когда же вы счастливы, вы склонны забывать Бога. Бог никогда не ассоциируется со счастьем. А ведь на самом деле все должно быть с точностью да наоборот: когда вы счастливы, вам бывает легче приблизиться к Богу, потому что счастливый ум - это текучий ум, счастливый ум уязвимее, тоньше. Несчастный же ум закрыт. Как может ум, живущий в страхе, быть открытым? Это невозможно!».
Федор заплыл на этот остров на лодке. Он сидел у костра, делал шашлык из утки, пил вино, читал «Фауста», желал увидеть друзей. Те нашли его утром. Он улыбнулся им, радостно сиял, показал свои запасы еды. Теперь тут будем жить. К нам будут дети приплывать из городка. Будет тут их обучать азбуке, Платона изучать станем. На нашем острове мы не пропадем. Боги с нами. Чего нам боятся?