Осень пришла, как всегда, внезапно – всю неделю яркое и еще по-летнему теплое солнце согревало бегающих по дорожкам парков детей в ярких футболках и их неторопливо идущих за ними мамаш. Школьники с тоской смотрели в окна на согретые солнцем деревья и виднеющееся между ними море и мечтали как можно быстрее вырваться из тесных пыльных классов туда – во все еще длящееся лето. Вечерами в открытых кафе на Стрэнде сидели офисные клерки, снявшие пиджаки и закатавшие рукава белых рубашек и наслаждаясь пинтой пива после службы. А по Дэн Променейд неторопливо прогуливались еще не уехавшие отдыхающие – в основном, пожилые пары: мужчины в старомодных льняных костюмах, а их спутницы – в соломенных шляпках на седых кудряшках и с аккуратными, тоже старомодными ридикюлями в руках.
И все они – и дети, кидающие на пляже камушки в уже прохладные морские волны, и клерки, и ученики школы, и отдыхающие пенсионеры – все надеялись, что и грядущие выходные будут такими же по-летнему теплыми, еще на немного отодвигающими неминуемую осень.
Но в пятницу уже с утра холодный ветер нагнал с Атлантики серых плотных туч, которые, расползшись по всему небу, спрятали солнце и принесли с собой колючий мелкий дождь; он, уныло морося, разогнал с улиц всех горожан и отдыхающих, заставив их греться в кафе и ресторанчиках: больше, в общем, в этом маленьком городке пойти было некуда.
И сразу, буквально за пару часов, яркие футболки и платья сменились свитерами и куртками – серыми, невзрачными, но зато теплыми и практичными. Как раз то, что нужно для такой погоды. Плюс еще зонтик и ботинки. А лучше резиновые сапоги – так ногам суше.
И ты тоже не стала исключением из правил, натянув на прогулку свитер . Правда, яркого голубого цвета, да еще и с оранжевыми полосками – в тон непромокаемым ботинкам. А почему бы и нет? Это будни у тебя раскрашены в спокойную, респектабельную и унылую серо-коричневую гамму – как и положено учителю старшей школы. Учителю, который ненамного старше своих учеников. И который как никто, понимает, насколько молодому и беспокойному уму тесно в таком сонном маленьком городке. И как порой буквально до ломоты в зубах хочется вздохнуть другим воздухом – пусть полным опасностей и неопределенности, но так вкусно пахнущим свободой! И, чтобы засыпая, не знать, что с собой принесет грядущий день – что-то, несомненно, новое и волнующее кровь.
Перегибаешься через парапет и смотришь на пляж – неубранные шезлонги и трепещущие от ветра сложенные зонты выглядят заброшенно и уныло. И море – внезапно серо-свинцовое – под цвет туч – тоже радостных мыслей не вызывает.
Хотя, если признаться, дела идут не так уж плохо. К твоим двадцати пяти годам у тебя есть гораздо больше того, что есть у других в этом возрасте - законченная магистратура в колледже, маленькая уютная квартирка на тихой улочке, приятная соседка по квартире; и, в общем, ваши с ней отношения почти дружеские – вот и сегодня вечером вы вместе собрались сходить в бар. Есть бойфренд – правда тут все немного не так, но… Есть коллеги по работе – корректные и доброжелательные люди, есть ученики – в большей своей части тоже не создающие проблем.
…Но ведь в двадцать пять лет хочется быть не преподавателем математики в старшей школе со спокойно и беспроблемно текущей среди учебников, методичек и контрольных тестов жизнью и субботними походами в кино и кафе! Твоей упакованной в твидовый пиджак и белоснежную блузку натуре хочется чего-то другого! И так сильно порой хочется, что просто…
Но тут течение твоих мыслей резко оборвал со свистом рассекший воздух мяч. И еще не до конца вернувшись в действительность, ты автоматически выставила руки и поймала его буквально в нескольких дюймах от своего лица. И, недоумевая, теперь держишь его в руках и внимательно рассматриваешь – старый, потрепанный, с испачканными травой и влажной землей боками. Переводишь взгляд туда, откуда он прилетел – на группку подростков у мокрых пальм. Ну, конечно. Футбол. Любимая игра местной молодежи. Вот и эти решили поиграть на небольшом пятачке с облезлыми футбольными воротами, воспользовавшись тем, что распугавший всех с утра дождь, наконец, перестал идти, и сейчас, ближе к вечеру, в небе появились бледно-голубые просветы между тучами.
Внимательнее рассматриваешь замершую и настороженно поглядывающую то на тебя, то на мяч в твоих руках живописную группу – свитера и штаны у всех отчаянных футболистов в мокрых пятнах от травы, лица тоже изрядно перепачканы. Сброшенные в азарте игры куртки лежат неопрятной кучей на покосившейся от времени лавочке. Кажется, некоторых из этих мальчишек ты видела в школе. Вон того высокого и кудрявого точно – он почти на голову выше всех остальных и его трудно с кем-то перепутать. И, кажется, вон того, в явно слишком большом для него свитере – тоже: он как-то заглядывал в учительскую в поисках преподавательницы по музыке миссис Стэнли. А вот этого блондина с длинными волосами (господи как еще его родители не отвели насильно в парикмахерскую) ты встречала у дверей художественного класса. И, кажется, как раз вместе с тем заморышем в огромном свитере.
И именно этот блондин как раз сейчас направляется к тебе, немного смущаясь.
- Простите. – Говорит он, оглядываясь на других. – Мы не специально. Честно. Это все Беллс… ну, то есть он тоже не специально, просто он такая неловкая курица…
Тот, кого он назвал Беллсом – тот самый паренек в огромном свитере – недовольно насупливается, слыша эти слова.
- Он пытался отбить пас Уолстенхольма, – говорит между тем блондин. – И… а вы здорово мяч поймали. – В его голосе сквозит удивление и уважение.
Смотришь на него – почти одного с тобой роста, светлые брови и ресницы, полосы из грязи и травы на лице. В зеленоватых глазах вопрос и тревога.
Ну, конечно, ты – взрослая. Их учитель. И ты вправе сейчас отчитать их за неосторожность, попенять им на грязные штаны, а мяч арестовать – чтобы не в футбол гоняли, а шли по домам делать уроки.
Но тебе всего двадцать пять лет. И на тебе сейчас ярко-голубой свитер с оранжевыми полосками. А в руках потертый футбольный мяч, на который поглядывает этот длинноволосый паренек. Поэтому ты ставишь мяч на землю, и, подмигнув пареньку, точным движением отправляешь мяч в полет – он, прочертив красивую дугу в синеющем вечернем воздухе, влетает в ворота под аккомпанемент удивленно-восторженных выкриков подростков.
- Три-один!!! – Констатирует блондин. – Хоть не в сухую проиграем.
- Это не считается! – Кричит долговязый. – Ховард, не считается!
- Ничего не знаю! Мяч в воротах, Кристофер! – Довольно орет в ответ стоящий рядом с тобой Ховард. – Спасибо, - говорит он. – Вы, оказывается…
- Помочь вам сравнять счет? – Улыбаясь, спрашиваешь ты. – Я когда-то неплохо играла в футбол…
- Уолстенхольм всегда прет, как танк. – Говорит блондин. – И ему все равно, кого сбивать на пути к воротам…
- Я это уже поняла. – Ты снимаешь куртку и завязываешь свои волосы в хвост. – Кстати, я Мэг.
- Доминик. – Улыбается он. – Тогда ты в защите.
- Хорошо. – Бросаешь свою куртку на ту же лавку, что и мальчишки.
… В двадцать пять лет не хочется быть только учителем математики. Хочется чего-то другого – неизвестного и захватывающего дух.
Или просто вместе с вопящими подростками погонять в сгущающихся осенних сумерках мяч по мокрому после дождя футбольному полю.