По городу бродяжничал сентябрь. То решительно, то робко стучал дождь. Никто не открывал ему. Может, потому он плачет, что не может ни до кого достучаться? Подумала тоска, оделась во все серое и вышла на улицу незамеченной.
Зашторенные окна перемигивались друг с другом, и деревья, дразня, покачивались и скрипели. Ветер потрепал за уши дворняжку и прогнал ее на остановку, провожать печальным взглядом последний автобус. Автобус опустел, когда в него села промокшая тоска; он решил провести с ней этот вечер в депо.
Промок и фонарь. Тихо покашливая и дрожа от озноба, он старался дотянуться до вороны, что сидела на проводе и роняла усталый взгляд вслед падающим с неизвестной высоты окуркам.
Но вороне хотелось побыть одной в сумраке своих мыслей. Может, ей все было до фонаря. И даже то, что он вдруг заболеет и будет температурить? Кар – не согласилась ворона. Он по-прежнему будет нежно освещать переулок.
Выдать бы всем фонарям по зонтику – размечталась дворняжка и завыла.