Хрустальные слёзы мои… ценою в грошик, казалось бы.
Стираются махровыми рукавами и не бьются, совсем исчезают.
Сколько там прошло? Год, два?
И ничего не хочу назад вернуть. Каждой слезинке цену сама для себя знаю – как нехилому бриллианту.
Потому что они живые… а брюлики мёртвые.
И каждый след – это живой след. Потому что ведь мёртвые – они молчат.
А боли ножик острый не тупеет и не тупеет.
Место Русалочки – в морской пене. Она же сразу знала, что так будет, но была счастлива. Даже тогда, когда новые ножки как острые ножи резали.
Острые.
Каждая слезинка - как хрусталя осколок. С намерением.
Поразить… нет. Ранить. Чтобы избавиться от боли.
Теперь время… стать частью общей воды. Там капель таких – океан.
Без следа…