Как-то год правильно начался – только второе число, а уже четыре клиентки тревожно обозначили свои главный страх – диванный жор форева!
Что делать, Маус, объясни, как залепить рот?
Как не лежать, и не смотреть в зомби-параллелепипед.
Как не есть свинкины пельпешки с хреновиной, как не вгрызаться в щербетную плоть курицы, запеченной в ананасиковом соусе? Как не обсасывать божественные орешенки, оставшиеся на блюде после тортика «Графские развалины»
«Сегодня только второе, а уже боюсь смотреть на свои джинсы»…
А что будет через десять дней?
А через стока дней ты намажешь бедра мылом, влезешь в джинсы, и пойдешь снова туда, где тебе моет мозг и грызёт плешь нечто под названием работка.
Та, которая замыливает суть, та, которая создает видимость жизни.
Встала-помыла волосики, высушила, подвила, уложила, накрасила, натянула, и почесала…в смысле поехала или пошла на работище. Или работулечку.
В зависимости от того, что ты там себе придумала.
Если подвиг, тогда все мысли не о еде, и ни о сексе, а о том, как бы дожать, добить, дожить до вечера, чтобы притащить обезображенное переговорами и договорами тело, погрузить его в ванную и проклинать партнеров, коллег и несостоявшихся кандидатов на служебный роман.
Если на работку ты ходишь, чтобы было перед кем показывать юбку, тоже не плохо. Каждые два часа чай с плюшками, сплетни он-лайн, такой же вечный двигатель в социальных сетях, и некоторая видимость производственных потуг, дабы уж совсем не наглеть пред начальством. Но так, без напряга, чтобы в шесть уже можно было свинтить в кофейню или в фитнес-зал, или в конце концов за ребенком в садик.
Получается, работа дана нам как антижопный регулятор?
Так это хорошо, или плохо?
Это не то.
Надо это переделать так, чтобы аппетит приходил вместе с лицезрением какого-нибудь ресторанного шедевра на тарелке, а не вместе с мыслью: «Почему меня никто не любит».
Нас не научили любить жизнь. И любить себя – полностью и безусловно.
Зато нас классно приучили заедать недовольство под аккомпанемент телевизионного субститута.
Я не против Валявкиного или Пижамкиного дня.
Я сама люблю подкопить силёнки, выдавливая бедром диванную поверхность. Почитывая или рисуя.
Но если это делать в течение всех новогодних каникул – то это, зайцы мои, диагноз.
И имя ему – попа на вырост.
Поэтому. Строго с четвертого числа составляем планчик.
Придумываем творческое занятие. И топаем его реализовывать.
Чистим улицы, ящики, антресоли. И подвалы подсознания.
На предмет вытаскивания оттудова каких-нибудь самых смелых желаний.
Тем более что скоро святочные гадания, а какая дивчина не захочет бросить кольцо в тазик с водой, проверить зажженной свечой в зеркале свои нервы на прочность, и выпотрошить из прохожего имя суженого-ряженого, чем бог подаст напомаженного.
Готовимся, готовимся, выходим замуж, разводимся, снова выходим, выскакиваем, не суть. Главное, чтобы интуиция и вдохновение били в висок желанием созидать и создавать, а не жрать и пухнуть на вырост.
А что касается дивана, то лежать на нем лучшей не одной, и не лежать, а больше двигаться. Короче – жить.