Мы урожая ждем от лучших лоз
Чтоб красота жила не увядая…
Шекспир.
- Алиенна, - Лесли коснулся крыла светлого ангела, - ты становишься ребёнком. Посмотри, как ты живешь. Ты порхаешь над миром как бабочка.
- Разве это плохо. Мир вокруг моей девочки полон любви, почему же мне не летать.
- Да, девочка всему учится и просто купается в море любви.
- Вот я и говорю…
- Но ты же знаешь, что мир бывает разным…
- Детство у любого ребёнка на Земле должно быть наполнено любовью. И только попробуй мне помешать.
- Любой ребёнок всё должен испытать на себе…
- Что всё?
- Разбитые коленки, непонимание взрослых, размолвки с друзьями, непослушание, упрямство...
- Ты в чём-то прав…
- Я всегда прав. Твоя подопечная вырастет сильной девочкой.
- Уж я постараюсь.
- Я в этом не сомневаюсь.
Два ангела надолго замолчали, устремив свой взгляд на Землю…
Лето взмахнуло крылом бабочки и улетело в вечность. Осень рассыпала щедроты, облив золотом все деревья. Потяжелели гроздья рябины. Потянулись на юг острым клином птицы, на землю опустились туманы, и неслышными мягкими шагами во двор пришла зима.
Колькин папа сделал отличную снежную горку, и я всё свободное время проводила на ней. Однажды в субботний вечер предложила друзьям слепить снеговика. Мы долго катали снег и у нас получился смешной снеговик. Осталось сделать нос рот и глаза. Стали спорить из чего их делать.
- Нос должен быть морковкой, - заявил друг Колька.
Я и сама знала, что снеговик с морковкой это то, что надо.
- Рот и глаза сделаем из угольков, а волосы из веточек, - предложила я.
- Кто принесёт морковку? – спросила Таня Нуриманова, - я в сарай не пойду. Мне замок не открыть, да и мама ключи не даст.
- А мне бабушка не даст морковку, ещё и на улицу больше не отпустит, - заявил Колька.
- У нас, наверное, нет морковки, тихо - сказала Валя Гилёва.
- У нас много морковки и мы сейчас одну принесём, - Валя и Витя Батуевы убежали в дом.
Они убежали и на улицу больше не вышли. Остальные дети тоже не захотели идти домой за морковкой. Все в надежде посмотрели на меня. И мне ничего не оставалось, как отправиться домой за морковкой.
Я не могла сказать ребятам, что у нас осталась только одна морковка и у меня не хватит совести попросить её у бабушки. Очень медленно я поднималась по ступенькам к себе в квартиру. Если бы мама была дома, она могла что-то придумать.
Войдя в квартиру, я тихонько прошла на кухню. Из-за двери нашей комнаты было слышно, как бабушка вышивает на машинке. Я подошла к печке и увидела полешки. У одного полешка был такой красивый сучок, что я тут же забыла о морковке.
Я с трудом достала сучок, выскочила из квартиры, легла животом на деревянные перила, съехала вниз и распахнула дверь.
- Ура-а-а!!!
- Посмотрите, какой у меня нос для нашего снеговика.
Сучок был гладкий, блестящий. Не сучок, загляденье.
Колька взял его у меня из рук.
- Очень даже стоящий нос. Лучше всякой морковки.
- Вдруг ночью прибежит заяц из леса и съест морковку, так что сучок лучше, - заявила я и приделала нос нашему снеговику.
За работой мы все промочили не только варежки, но и штаны, и шубы. Чтобы не замёрзнуть решили поиграть в прятки. Недолго думая, я забралась на дрова и притворилась поленом. Меня, конечно же, не нашли и я поняла, что это совсем не интересно, когда тебя не находят. Всем надоело меня искать и дети уже стали расходиться по домам. Я скатилась с дров и очень неудачно.
Сильная боль пронзила мою руку, аж слёзы брызнули из глаз. Двор быстро пустел. Под фонарями плясали и крутились белые хлопья снега, и я, придерживая руку, поплелась домой.
Жаловаться не входило в мою привычку. Мама посмотрела на мою грустную мордашку, а я молчала, что у меня что-то с рукой. Я просто боялась, что завтра меня могут не отпустить на улицу.
- Посмотри, на кого ты похожа, - мама покачала головой.
С моих валенок на пол стали стекать струйки растаявшего снега. Весь низ шубы был в сосульках. Она сначала промокла, потом застыла на морозе, а сейчас начала плакать. Штаны были не в лучшем состоянии.
- Раздевайся и повесь сушить свои вещи возле печки.
Я осторожно сняла варежку с руки и так и осталась стоять с открытым ртом. Большой палец на правой руке смотрел совсем в другую сторону. Ладонь почти не болела, и мне стало страшно, что палец таким и останется. Еле сдерживая слёзы, я разделась, развесила мокрые штаны, шубу, варежки возле печки и села за стол, спрятав руку от мамы.
Мама налила мне молока, придвинула сухарики и вышла из кухни. Я пила молоко вместе со слезами и даже не чувствовала вкуса. Я смотрела на свою правую руку, и даже Васька, сидящий на сундуке, не мог поднять моего настроения.
Из своей комнаты вышла бабушка Евдокия. Посмотрела сначала на кота, потом на меня.
- Что с рукой?
- Не знаю, - со слезами в голосе сказала я.
Евдокия подошла ко мне, взяла за руку. Я почувствовала резкую боль и вскрикнула.
- Всё в порядке, ты палец вывихнула. Я его вправила.
Я посмотрела на руку. Палец был на месте. От радости я не чувствовала боли. Теперь и молоко с сухариками приобрели для меня незабываемый вкус. У меня исчез страх показать маме покалеченную руку. Я растянула удовольствие, дождалась, пока бабушка Евдокия покинет кухню, схватила Ваську в охапку и направилась к себе в комнату. Я сегодня заслужила, чтобы он мне мурлыкал, пока мама будет читать книжку на ночь.
- Никто не видел, как ты брала кота?
- Никто.
Я села на диван, устроила рядом Ваську и стала его гладить. Хвостатое создание терпело мои ухаживания, поджав уши. Мама достала книгу, и я приготовилась слушать.
На другое утро бабонька взяла меня с собой на рынок. Такого ощущения снежного счастья больше никогда не повторилось, как не могли повторяться дни. Рынок ошеломил меня пёстрой толпой. Мужики в тулупах, женщины в ярких платках, лошади в попонах, яркая солома, запах помета, от которого поднимался пар, груды мяса, корзины, валенки, веники, плетёнки лука, нитки сушёных грибов, солёные грибы в бочонках, квашеная капуста, морковь, замороженное молоко ввиде белых кругов и салазки.
Красивые деревянные салазки. Я так и прикипела к ним глазами.
И вот оно счастье. Я даже не просила бабоньку Граню их купить, а она купила мне эти маленькие деревянные салазки. Бедный Васька сколько раз я, закутав его в платок и привязав к салазкам, спускала с горки. Одно меня огорчало, я не могла взять салазки в садик. Многих детей привозили на санках, они дожидались своих маленьких хозяев под лестницей.
Однажды за мной в садик пришла не мама, а соседка Майя.
- Елка, тебя привезли на санках?
В голове моей тут же созрел план. Майя не знает, что в садик я хожу пешком.
- На санках.
- Показывай, где твои санки?
Я выбрала самые красивые и большие санки, и Майя повезла меня домой. Счастью моему не было предела, впервые из садика я ехала на санках. Меня не мучили никакие угрызения совести. Всех детей хоть однажды за зиму должны отвозить на санках домой, а я чем хуже. Я ведь не насовсем забираю санки. Завра меня придётся везти на них в садик, радуюсь я. Вот и вернутся санки под лестницу. Скрипят полозья, неслышно падают снежинки, ночь зажигает фонари.
Я ожидаю маму с работы, и сердце моё полнится неясной тревогой. Как мама отреагирует на санки? Я уже не рада своему поступку и не знаю, как изменить ситуацию.
Поздно вечером приходит мама.
- Майя, а чьи это санки стоят в углу? - слышу я.
- Эля сказала, что это её санки. А что разве нет? Мы взяли чужие санки?
- Дочка, иди сюда. Зачем ты взяла чужие санки?
- Я хотела, чтобы Майя отвезла меня домой на санках.
- Зачем тебе чужие санки.
- Они мне не нужны. У меня есть салазки. Завтра утром ты отвезёшь меня в садик, и мы поставим санки под лестницу.
- Это будет не завтра утром, это будет сейчас. Одевайся.
Я одеваюсь. Жаль, конечно, что завтра в садик я вновь пойду пешком. Зато сейчас мама всё равно прокатит меня на санках, с надеждой думаю я.
Надежды мои не сбылись. До садика мы шли пешком. Я везла санки. Они оказались не такими лёгкими, как мои деревянные салазки. Майя и мама не разговаривали со мной всю дорогу.
В садике мама извинялась перед сторожем. Самое удивительное другое. Никто и не заметил отсутствие санок. Девочка, которую привезли на санках в садик, осталась там ночевать. Мне было неудобно и стыдно, что маме пришлось извиняться. Только тогда до меня дошло, я поступила не хорошо, взяв без спроса чужую вещь.
Назад мы шли медленно, медленно дорога вела в гору к нашему дому.
Метель улеглась, и огромная луна лежала прямо посередине дороги. Она была жёлто-золотистого цвета. Такой большой луны я никогда потом не видела и не мудрено. Я росла, и всё вокруг менялось. А тогда зимним вечером Майя и мама держали меня за руки. Лёгкий морозец вытягивал из труб ровные столбики дыма. На душе стало легко. Мы вернули санки. Больше мне никогда не захочется такими поступками огорчать маму и оставлять в душе камень тревоги.
Продолжение следует.
http://proza.ru/2012/01/08/1327