Смена крупного начальника в заказывающем управлении Министерства обороны весьма заметный этап в жизненном цикле опытно-конструкторских работ (ОКР). К тому есть совершенно объективные причины:
- контингент, из которого выбирается начальник должен иметь высокое воинское звание (не менее генерал-майора), поэтому, как следствие, он выбирается из командной составляющей войск, несмотря на то, что инженерная составляющая в управлении превалирует над командной;
- сроки оформления и реализации ОКР по танкам (БМП), зачастую, превышают срок пребывания на этом посту конкретного начальника;
- каждый новый начальник приходит с ярким желанием «навести порядок» в пределах своей власти в этом «загнивающем болоте» как в кадровой, так и в технической политике, еще не осознав роли всех военных и государственных надстроек над его постом: боевую БТТ «конструировали» в наше время и ЦК КПСС со своим аппаратом, и СМ СССР со своим, и оборонные министерства, и аппарат ГШ, и аппарат Заместителя МО по вооружению, и аппарат ГК СВ и, наконец, смежные заказывающие управления МО, участвующие в конкретной работе. Все они, включая руководителей этих ведомств, имели свое представление какими должны быть танки (БМП) и что на них должно быть;
- на освоение каждого такого поста нужно время, однако практика назначения заместителя (или практиканта?) на пост начальника начисто отсутствовала на протяжении свыше 50 лет.
Таким образом, из сказанного понятно, что приход нового начальника сопровождается определенным микро-торнадо в деятельности заказывающего управления, включая организационные перестройку, кадровую перетряску, подготовку огромного числа справок по всей текущей деятельности с привлечением Главных конструкторов. «Вживание» в должность занимало частенько более года-двух. «Вживание» - не самый тихий период в жизни управления.
С приходом Ю.М.Потапова на пост Начальника танковых войск проявились в той или иной мере все перечисленные выше объективные причины. По поводу объекта 675 (будущая БМП-2 с 30 мм автоматической пушкой) он сразу сделал мне внушение-предупреждение: «Из пушки по воробьям?!!.. Вот я тебя публично выпорю и отправлю служить на Дальний Восток!». Потребовалось известное время, чтоб он получил за эту машину звание лауреата Госпремии. Еще большая метаморфоза произошла с его сравнительной оценкой харьковского и уральского танков (Т-64А и Т-72), когда он на первых порах уволил сторонников Т-72 из управления и полигона, а в конце службы якобы утверждал, что его армейская судьба сложилась бы более благоприятно, если б он не так благотворил танку Т-72.
Однако, без его поддержки вряд ли удалось оформить принятие на вооружение другой, до сего времени остающейся на слуху боевой машины пехоты - БМП-3, в то время как даже мой однокашник - Председатель НТК В.С.Бочков - полностью отказал в какой-либо помощи в принятии этой машины на вооружение, зная, что весь вышерасположенный аппарат МО был настроен против этой машины, включая ГШ МО (имела место целенаправленная «работа» некоторых сотрудников аппарата заместителя министра по вооружению, к сожалению, выходцев из нашего управления).
Начальники управлений ГШ, без виз которых невозможно представить проект постановления в ЦК КПСС и СМ СССР, просто не заказывали к себе пропуска для доклада проекта, считая машину непригодной по всем статьям. Все менялось только после того, как удавалось познакомить с характеристиками этой машины. В этом существенную помощь оказал один из начальников отдела ГШ МО – полковник В.К.Костюнин.
Нельзя не вспомнить начальный этап знакомства Потапова с ТТЗ на будущую БМП (ОКР под шифром «Басня» то, что стало впоследствии БМП-3), которое вызвало у него глубокое чувство негодования и он потребовал от отдела объяснений. Начальник отдела (П.И.Кириченко) направил меня. Особенно трудно пришлось в начале доклада, когда его вопросы на повышенных тонах затрудняли давать обоснования выдвинутых требований. Надо отдать должное, что он в целом умел слушать и быть самокритичным. Однако, постепенно снижая свои претензии к ТТЗ, и не найдя весомых контраргументов, он вдруг потребовал убрать из комплектации машины багор (непременный атрибут плавающей машины). Отстоять багор не удалось. Вместе с тем было ясно, что плавающая машина без багра с завода не уйдет. Сдался.
Но багор напомнил ему о себе при испытаниях на Черном море, когда по неосторожности была сбита воздухозаборная труба (это то, что на кораблях ассоциируется с понятием «высота борта»), вследствие чего машина, зачерпываю воду, медленно стала погружаться, а на машине находился сам Потапов. И вот тут-то начальник отдела полковник П.И.Кириченко (кстати бывший кандидат на увольнение за поддержку объекта 172 при работе в его комиссии) сумел багром (!) подтянуть машину, избавив Ю.М. как минимум от неприятного купания и некоторых заблуждений.