Курортный ветерок игриво
Колышет белоснежный тюль.
А за окном синеет море,
И дышит июль,
Беспечный июль.
- Забавно, однако, получилось, живем в одном городе, никогда не пересекаемся, а тут, на тебе: встретились в Сочи, - Олег явно пытался скрыть волнение, охватившее его при виде бывшей однокурсницы Светланы Вельской в холле роскошной Сочинской гостиницы, - И какими мы здесь судьбами, если не секрет?
- Олег, я здесь на семинаре. Повезло. Шеф выбрал меня, хотя многим хотелось бы поехать на море в июле. Я теперь одинокая, меньше проблем со мной, - слегка смутившись, выдала Светлана все сведения о себе, как будто торопилась предупредить его вопросы.
«Значит, со Славкой расстались», - мысленно отметил Олег, а вслух продолжил, едва ли не перебив ее:
- А я отдыхаю, у меня две недели отпуска. Я в этом отеле не в первый раз, мне нравится так, без всяких путевок, живу, сколько захочу, наскучит, уезжаю, ничего не связывает. Олег почувствовал, что тоже почему-то суетится и много говорит.
Ему хотелось быть спокойным и независимым. Хотелось произвести впечатление на нее. И он с удовлетворением отметил, что она украдкой разглядывает его, сохраняя беспечное выражение лица. Ей явно не удавалось скрыть радость от встречи с ним.
Сия догадка придала ему уверенности и он, весьма решительно, спросил:
- Ты когда будешь свободна?
- Часов в пять.
- Прекрасно, в половине шестого встречаемся, здесь же. Еще успеем искупаться. А потом поужинаем вместе. Я знаю одно волшебное местечко,- тоном, не предполагающим возражений, заявил Олег.
Светлана и не думала возражать: улыбнулась, утвердительно кивнула Олегу и направилась в конференц-зал отеля. Он же, не сумев заставить себя отвернуться, продолжал смотреть ей в след. В дверях она остановилась, поймала его сопровождающий взгляд и усмехнулась одними уголочками губ.
Думать о чем-либо, кроме предстоящей встречи с женщиной, не хотелось. Единственным желанием было сесть в кресло и неподвижно дожидаться вечера. Но до пяти часов оставалось еще много времени и, Олег все же убедил себя отправиться на пляж, точно так же, как делал это каждое утро.
На пляже, несмотря на ранний час, уже было тесно. Он пробрался между распластавшимися на солнце телами к своему лежаку под навесом, разделся и, перебросившись несколькими дежурными фразами со знакомыми отдыхающими, побежал к воде по еще не нагревшейся гальке. Он обожал плавание в одиночестве, когда размеренные движения тела побуждали так же четко и размеренно мыслить, окружающий мир становился выпуклым, многомерным, а прикосновение прохладной морской волны приводило в восторг. Ему хотелось растянуть как можно дольше ощущение сегодняшнего дня: июль, море, встречу с женщиной своей мечты, в прошлом недосягаемой и недоступной, а сегодня ставшей невероятной реальностью, от которой его отделяли считанные часы.
Твердо решив, не подгонять такое драгоценно - счастливое время, Олег с наслаждением растянулся на лежаке и закрыл глаза.
В памяти выплыло юное, розово- персиковое личико Светланы, пышные каштановые волосы. Олег попытался вспомнить, кто из девчонок привел ее, «городскую», изысканно и стильно одетую, дорого ухоженную, в их замызганную, провонявшую табаком, общагу. Но, впрочем, это не имеет значения. Он был юн и неопытен и влюбился сразу, не оценив обстановку: просто распрямил крылышки и простодушно полетел на испепеляющий костерок. Как тогда все четверо мужиков двадцать первой комнаты кувыркались, чтобы понравиться ей. А он, больше всех. Фокусы какие-то дурацкие показывал. Цирк, в общем, устроил. Он поежился, испытав запоздалое смущение.
Нет, сейчас все будет не так. Судьба дала ему шанс. Он будет утонченно и неторопливо заманивать ее теперь уже на свой костерок, который разожжет сам, и будет подкидывать в него дровишки по мере надобности.
Чем больше он углублялся в воспоминания, тем больше настроение падало от холодка, которым веяло из прошлого. Да, он унизительно искал любого повода встретить ее. С трудом найдя этот повод, жадно ловил ее взгляд и, каждый раз проваливался в какую-то вязкую, леденящею душу пропасть, не поймав в этом взгляде ничего, кроме равнодушного высокомерия.
Будь проклято, желанное, но недоступное! Никто из сокурсников даже не догадывался, что Олег, окруженный толпой красивых и просто хорошеньких девушек, страдал от безответного чувства к Светлане Вельской.
Порой, застряв в учебнике на середине фразы, Олег подолгу обдумывал, как нежно будет общаться с ней, говорить комплименты и просто какие-то приятные женскому слуху вещи. В голову приходили блестящие остроумные комбинации, которыми он обязательно воспользуется, если судьба распорядится оставить его когда-нибудь наедине со Светланой.
Однажды судьба распорядилась. Как-то, задержавшись допоздна в главном корпусе института, он заглянул на репетицию кавээнщиков. Ребята на сцене увлеченно работали, по нескольку раз прогоняя «домашнее задание». Приглядевшись, он увидел в глубине темного зала знакомое личико в обрамлении блестящего каштанового «каре». «Каре» встрепенулось и устремилось к нему. Олегу казалось, что стук его сердца заглушает громкое пение ребят на сцене и, пришлось приложить значительные усилия, что бы сохранить безмятежное выражение лица. Светлана посетовала, что репетиция затянулась, на улице темно, и попросила Олега проводить ее до дому. Хорошо, что в зале не было света, все-таки была надежда, что девушка не заметила, как нестерпимо жарко горели его щеки.
Они вышли из парадного в вечернюю апрельскую прохладу. Накрапывал дождь. Светлана молчала: возможно, ожидала, что заговорит ее провожатый, а может, была озабочена тем, чтобы быстрее оказаться дома и ей совершенно не было дела до него, до его мыслей. Последнее предположение вызвало липкую, удушливую досаду. Он злился то ли на себя за свою неловкость, за невесть откуда взявшееся, несвойственное ему капитулянтское отношение к противоположному полу. С каждым шагом, приближавшим его к Светкиному подъезду, досада и раздражение росли. Он едва освободил судорожно сжатые зубы, чтобы ответить на ее «спасибо»:
- Не стоит благодарности.
- Ты на троллейбус или напрямик, пешком?- видимо отдавая долг вежливости, спросила она.
- А что, тебя это волнует? – почти грубо ответил он, ненавидя себя, и ее, и весь белый свет.
Она взглянула на его напряженное, перекошенное ненавистью лицо, виновато втянула голову в плечи и неловко, широко шагнув, скрылась в подъезде.
Все последующее время, встречая Светлану, он по-прежнему наталкивался на ту же легкую усмешку, дрожавшую на кончиках губ и равнодушный холодный взгляд.
Через год, судьба подарила ему еще один шанс. «Выпускной» был красивым и праздничным. Чувствуя скорое расставание, уже бывшие студенты активно общались: то в одном, то в другом конце зала, вставали кружком, перетасовывались и образовывали новый кружок. Беспрерывно звучала музыка, и не прекращались танцы. В воздухе витала атмосфера всеобщей любви и всепрощения. Олег тоже ходил от кружочка к кружочку, выслушивал чьи-то прощания, просьбы, комплименты, призывы «не забывать». И вдруг оказался рядом со Светланой. На ней было маленькое изящное платье молочно-жемчужного цвета и такие же туфельки на тонюсеньком каблучке. Изящные пальчики увенчивались аккуратнейшим, в цвет платья, маникюром. Украшения отсутствовали вовсе. Наверное, они были бы лишними в гармоничной законченности ее облика.
Она заметила, что Олег залюбовался ею, и, слегка иронично, улыбнулась
.
- Мне показалось, что ты хочешь со мной потанцевать,- рассмеялась она, но все-таки смутилась своей дерзости.
- Как ты догадалась?- восторженно откликнулся Олег.
Она мягко подалась ему навстречу. Он взял ее в свои руки, едва не потеряв сознание от попытки осмыслить происходящее.
Танец закончился, и он пригласил ее снова. Надо было что-то сказать, легкое, соответствующее моменту, остроумное, он лихорадочно соображал, тщетно пытаясь вспомнить заготовки. Молчание становилось неловким и он, решив взять time oit, подвел ее к подругам, а сам пригласил девчонку из своей группы. Весело общаясь с партнершей, он неустанно следил за перемещением жемчужного силуэта: на тонкой точеной талии предмета его обожания, лежала лапа кавээншика Славы Гринько. Надо признать, что смотрелись они вдвоем с Гринько очень красиво. Артистичный, несколько манерный Вячеслав был одет в черный «жениховский» костюм, белоснежную рубашку и дорогой галстук. Ослепительно улыбаясь, он подвел свою партнершу к девчонкам и красиво раскланялся. Олег, чувствуя себя неловким, недостойным ее, все же направился приглашать снова. Она, уже улыбаясь ждала, он подошел, замедлив шаг, как бы раздумывая, и уверенно пригласил, стоявшую рядом с ней девушку. Танцуя с полноватой и неуклюжей незнакомкой, он снова искал взглядом жемчужное платье. В глазах поплыло, когда он увидел ее, выходящей из зала со Славкой.
После института Светлана на два года уехала в Питер, в аспирантуру. Олег остался в родном городе и занялся освоением бизнеса. Как-то встретив на очередной «нужной» тусовке своего однокурсника, он узнал, что Светлана Вельская вышла замуж за известного кавээнщика.
Олег тоже был женат. Даже дважды, правда, оба раза гражданским браком. Женщины его любили, а он позволял любить себя. Он почти не вспоминал о своей студенческой влюбленности. Все прошло, чувства остыли.
Олегу уже больше не хотелось валяться на пляже, и он отправился в гостиницу. Принял душ, переоделся и спустился в ресторан. Там уже обедала вся научная тусовка. Он сразу увидел Светлану, легко кивнул ей и непринужденно расположился на противоположном конце зала. Женщина больше не смотрела на него, но он чувствовал, что находится в поле ее зрения. Он легко и комфортно общался с официантом, с наслаждением играя роль сидящего за ресторанным столиком, свободного, не обремененного заботами и недостатком средств, загадочного соблазнителя женщин, будто находился на съемочной площадке под светом софитов и нацеленным на него кинообъективом.
«Наука» удалилась в конференц-зал продолжать свои дебаты по поводу какой-нибудь очередной загадочной хромосомы, а Олег еще долго сидел в баре, потягивал безалкогольный коктейль, ожидая вечера.
Светлана появилась в нижнем холле, как и обещала, в половине шестого. На ней было открытое, наподобие сарафанчика простое платье. Декольте и плечи невыгодно отличались от загорелого лица сметанной белизной.
- Нынче еще не удалось раздеться ни разу,- чутко уловила его взгляд Светлана.
- Сегодня разденешься,- вразрез предыдущим намерениям быть утонченным, заметил Олег и посмотрел на нее долгим взглядом.
Она не отвела взгляда, а только слегка сузила глаза и усмехнулась знакомой до боли, загадочной усмешкой.
Море было тихим и гладким. Солнечный предзакатный свет становился медово густым, изысканно-приглушенным и делал лица людей красивыми, независимо от возраста и количества морщин. Разве бывают более благодатные декорации для легкого курортного флирта или для зарождения большой глубокой любви, чем декорация вечернего морского пейзажа?
- Оказывается, ты хорошо плаваешь, - похвалил Олег Светлану, перевернувшись на спину и стараясь привести в порядок слегка сбившееся дыхание.
Светлана тоже плыла рядом на спине, чуть-чуть перебирая ногами и свободно раскинув руки.
- Ты мне льстишь, плаваю я неважно, просто сегодня нашло какое-то творческое вдохновение на плавание,- польщенная похвалой рассмеялась Светлана,- Одна бы я не решилась плыть до буйков, а с тобой мне не страшно. Ты же не дашь бесславно погибнуть бедной женщине в пучине моря?
- Не дам, хотя мое творческое вдохновение направлено вовсе не на плавание, а совсем на другое искусство.
- О, и кто же наша муза?- продолжила игривый диалог женщина.
Олег украдкой любовался ее стройными, размеренно появляющимися над поверхностью воды ногами и ему хотелось ответить что-нибудь на тему предстоящей близости, но он сдержался, растягивая этот праздник под названием «прелюдия любви» и дурашливо заявил:
- Еда. Хочу есть. И, если мы не поторопимся, то откушу ушко первой попавшейся мне красивой женщины, а так как на пляже уже не наблюдается присутствия оных, а прыгают одни мужики с мячом, то жертвой можешь стать ты.
Они уже выбирались по скользкой, уплывающей из под ног, гальке на берег, и Олег сделал движение, будто бы хочет поймать ее. Она приняла игру, смешно барахталась и повизгивала, не даваясь ему в руки.
Он дал ей вволю посопротивляться и побарахтаться в прибрежной гальке, потом все же словил ее, крепко сжал в объятиях, поймал губами ее розовое ушко:
- Сопротивление бесполезно. Ням-ням.
- Все, все, я верю, верю, ты голоден, бежим в ближайшее место, где кормят голодных зверушек.
Местечко, о котором утром упоминал Олег, и вправду оказалось волшебным. Хозяин заведения, скорее всего, намеренно охранил облик старого ресторанчика от проникновения всего современного. Время остановилось здесь давно. Наверное, несколько десятков лет назад люди, сидящие за столиками на террасе, видели тот же пейзаж: море, пляж, чуть выше набережную, с прогуливающимися туда-сюда курортниками. Выше набережной, скрываясь за вековыми соснами, торопливо шуршал поезд. Фоном всем возникавшим звукам: и шуму моря, и дальнему гудку поезда, и говору людей служил неумолкаемый стрекот цикад.
Небольшая полукруглая терраса почти не освещалась и, будучи окружена плотными зарослями самшита и накрыта сверху пышной кроной старого платана, вряд ли была видна с людного проспекта.
Служащий ресторана ловко поддел сачком плавающую в небольшом, выложенном крупной морской галькой бассейне, форель. Уже через несколько минут, официант торжественно доставил два больших металлических блюда с еще скворчащей и источающей нежнейший аромат рыбой. Зелень и овощи подали отдельно. К рыбе единодушно было выбрано белое французское вино.
Светлана слегка захмелела и уже смотрела на своего партнера тем, полным нескрываемой ласки взглядом, когда женщина считает себя беспрекословно обожаемой и готова к взаимности.
Олег блистал остроумием. Он легко достиг и возбудил в себе тот необходимый для общения с женщиной кураж, которого ему так не хватало в ранней молодости. На мгновение почему-то вспомнились юношеские страдания. Стало жаль себя то ли того, то ли теперешнего. Захотелось вдруг немедленно прикоснуться к прошлому. Он протянул руку к счастливо и беспечно улыбающейся «недоступности», слегка притянул ее за нагое плечо и поцеловал. От нее пахло едой. Что-то уловила она в его глазах и насторожилась, не прекращая все же улыбаться его шуткам. Он пытался скрыть напряжение, с которым разглядывал ее. Поднятые наверх волосы открывали на шее три маленькие полосочки морщинок. Маникюр не блестел, испорченный пляжным песком и галькой.
Она бывает больна, как и все люди. Возможно, бывает дурна по утрам,- нелепо и не к месту подумалось Олегу.
Странно, но эти мысли не портили ему настроения, а напротив делали увереннее, спокойнее и целеустремленнее.
Заказав шампанское и фрукты в номер, Олег повел Светлану к себе, принял душ, деловито проверил постель на наличие свежего белья и застыл в ожидании. Светлана вышла из душа простоволосая, в накинутом на плечи мужском халате. Лицо ее было серьезным, но глаза смотрели ласково, без тени какого-то ни было напряжения.
- Сейчас проснусь, и все исчезнет,- пришла в голову банальная мысль, но губы уже искали ее губ.
Слава тебе желанное и доступное! Какое наслаждение ты даришь человеку. Сколько людей мечтало умереть в испепеляющие мгновения счастья.
Потом они пили шампанское прямо в постели, дурачились, кувыркались, ласкали друг друга, пока не заснули утомленные и счастливые.
Утром он проснулся первым. Через щель в плотных портьерах струились солнечные лучи. Пахло высохшим вином и дорогим дамским парфюмом.
Он закрыл глаза, не находя своего места в этом курортном уюте.
Света проснулась, встала.
-Олежек, подьем, провожай меня.
Она что-то ворковала, пытаясь целовать его, тоненько посмеивалась и снова звала:
- Олежка, вставай, я же уезжаю, в девять автобус в Адлер.
Уже одетая, она подошла к нему еще раз, пытаясь растормошить.
Он повернулся:
- Ну, чао! Счастливо добраться. Звони, если захочется.
Сделал ладошкой «воздушный поцелуй», затем, покряхтывая и причмокивая, засунул голову под подушку.
Он не видел, как женщина побледнела, как приложила руку к щеке, будто бы пытаясь охладить жгучую пощечину. Он слышал ее удалявшиеся шаги, звук закрывшейся двери. Он лежал еще некоторое время, пусто уставившись в украшенный лепниной потолок. Наконец встал, подобрал с ковра пустую бутылку из-под шампанского. Вызвал горничную. Побрился. Еще ходил четверть часа, переставляя что-то с места на место.
В душе нарастало пугающее своей неотвратимостью, гнетущее отчаяние.
Подвергать психологическому анализу происходящее, уже не было времени. Олег откинул тяжелую портьеру, рванул балконную дверь. Внизу, прямо под террасой, сияла, синим тонированным стеклом крыша двухэтажного автобуса.
Он увидел Светлану. Она поспешно поднималась по крутой лесенке в верхний салон, будто желая быстрее скрыться от чьего-то преследования.
- Светлана, я люблю тебя, - отчаянно крикнул Олег, задыхаясь от сознания обреченности запоздалого признания.
Она резко обернулась, мгновение задержавшись на ступеньке.
Глаза ее сухо блестели, на губах дрожала знакомая усмешка. А может быть, ему показалось, но это было уже неважно.