VII
Корнелия ждала её в своей постели. Услышав отказ Фабии выпить, она поступила весьма коварно. Распалила любимую, а потом сказала, что больше не поцелует её, пока они не осушат пару кубков. Естественно, естество Муции требовало дальнейших ласк, и молодая женщина, позабыв обо всём, поддалась шантажу…
Руфина и Присцилла лежат, переводят дыхание. В комнату забегает служанка:
– Разрешите, моя госпожа? К вам пожаловала юная домина Корнелия Мерулина Прима.
– Это ещё кто? Ах, да! Проси скорее, всё к её услугам, пусть подождёт немножко в перистиле. Ведь мы, Аркесилай, идём вкушать туда? – философ, очаровательной улыбкой оценившая экспромт, кивает. – Пусть подождёт в перистиле, мы скоро…
Юная – ей двенадцать – барышня Мерулина рада была вырваться на время из-под опеки домашних. Игры со сверстниками и сверстницами её мало привлекали, более тянуло её ко взрослым девушкам и женщинам. Руфина и Присцилла ласково и дружелюбно приняли гостью, накормили, напоили немного, побаловались, позабавлялись – Муция была заводилой – побегали по дому, поплескались в бане. Позволили себе поцеловать, каждая по разу, симпатичную девочку, но пока ничего более. К полудню Бестия осталась дома одна: Мерулина опаздывала домой к прандиуму, Аркесилаю, она же Муция, вздумалось навестить любовников.
Юноша, Публий Сиг, ей порядком надоел, и она решила для себя, что в последний раз его посещает. Уже через полтора часа она покинула его дом – и практически покинула его самого – сказав вроде бы с грустинкой, но просто и обыденно:
– Сиг, я замужняя женщина, нам не стоит больше встречаться. Прощай…
У Аппия Силана – сенатор был дома на полуденно-обеденном отдыхе – Муция пробыла до вечера. Заехав домой, помылась, приняла и другие процедуры в своих термах, и отправилась на ночную службу.
Два следующих дня Фабия провела почти безвыездно дома, несколько стыдясь недавней их с Бестией выходки у святилища Юноны, и дав себе слово хотя бы пару дней провести добродетельно. Для чего ей пришлось ответить отказом на приглашение любящей и любимой на очередное комиссатио. Муции надо было при этом отгонять мысли о том, как её пассия будет развлекаться без неё. Кроме того, раз молодая жена Присцилла Младшая сидела дома, она должна была, храня верность пусть вынужденной, но всё-таки клятве, обходиться без вакхического дара виноградной лозы. Зато несколько продвинулись её записи, работа над книгой, хотя в основном это была правка ранее написанных глав.
Сразу после получения последнего письма от брата Гая Фабия решилась переделать все написанные к тому моменту свитки, для чего дала указание Ане и Кробилу изменить первое лицо на третье, вместо «я» писать имена, прозвища, «патрицианка», «домина», «фламина» с эпитетами «юная», «молодая», «прелестная» и так далее. Подобными, связанными с исправлениями, нюансами, и занималась, в частности, в эти «домашние» дни прекрасная домина. Новые же главы писались в основном в вечернее время, к примеру, во второй из названных дней, после возвращения с простой службы Великой Матери Богов.
По дороге из святилища фламине встретилась озорная компания эфебов. Весёлые хмельные юноши, увидев в паланкине элегантную прелестницу, стали всячески выражать своё восхищение и желание лобызнуть – это, пожалуй, единственное пристойное – хотя бы край её паллы. Красавица сделала серьёзное, строгое лицо и задёрнула занавеси со стороны таких прохожих. Отнюдь не этого ей хотелось на самом деле. Приехав домой, попыталась завлечь мужа – безуспешно. Тогда она стала описывать в очередной главе бесстыдные сцены. Муция, истомившаяся, загоревшаяся в своих октафорах от плотоядных юношеских взглядов и откровенных слов, когда томлением и желанием наполнились её перси и область вокруг кое-чего пониже, с огромными усилиями сдерживала себя, поглядывая на пишущую Ану и зашедшего пару раз Кробила. Госпожа не позволила им и другим слугам помогать себе в термах. Помылась сама. Пришла в постель к сопящему во сне мужу. Тут же решив с утра отправиться к любимой несмотря ни на что.
Продолжение здесь: http://www.proza.ru/2012/01/01/198
------------------------