27
На заводе заложили головное судно новой серии; и даже нового класса – лихтеровоз «Алексей Косыгин». Сначала одну половинку корпуса сварили и спустили на воду со слипа бывшего 70-го завода. Затем, таким же способом, и вторую. Чтобы состыковать их на воде, построили специальный кессон. Половинки выставили на ровный киль, стянули струбцинами и завели под них кессон. Затем, откачали из него балластную воду. Кессон плотно прилип в районе разъёма.
Появился железный коридор, по которому можно стало прогуливаться под миделем судна.
Запустили внутрь лихтеровоза и под его днище десятка два сварщиков, и вскоре из двух половинок получился двухсот шестидесяти трёх метровый корпус «Алексея Косыгина».
Надстройка, у него, будет находиться ближе к носу; фальштрубы разнесены по бортам; корма – в виде ласточкиного хвоста. И вообще, походить он должен на гигантский траулер кормового траления; только поднимать на палубу он станет не рыбу, а лихтера.
Приличный ход обеспечат два главных двигателя, по шестнадцать тысяч лошадиных сил каждый.
Предназначались пароходы эти для Дальнего Востока. Задумано было так: идёт лихтеровоз вдоль Дальневосточного побережья, и, не заходя в порты, выгружает, своим 500 тонным краном, на рейде, прямо на воду, лихтера с грузом – такие железные чемоданы, в 360 тонн весом каждый. А в обмен забирает на себя другие, подтащенные на рейд портовыми буксирами. Считалось это, по тем временам, самым прогрессивным методом перевалки грузов.
Краны, для наших лихтеровозов, подрядилась изготовить финская фирма KONE . Но так как весили они сами за тысячу тонн каждый, то для того чтобы их смонтировать на лихтеровозах, а также, для того чтобы наращивать надстройки самих лихтеровозов, понадобились ещё и береговые краны большой грузоподъёмности.
У этой же фирмы заказали два стотонных береговых крана.
Краны пригнали, в разобранном виде, на специальном понтоне, за несколько рейсов вокруг Европы; и выгрузили на заводском причале. Потом явилась бригада финнов и начала их собирать. Прибыл с ними и переводчик, от фирмы – светловолосый худощавый парнишка в очках. Болтал он по-русски чисто, без акцента.
Когда краны выкатили с понтона на береговые подкрановые пути, и выгрузили, тут же, на причал, грузовые стрелы к ним; переводчик пришел на «Бизон» с просьбой: подойти к месту сборки, и отмыть, лафетным стволом, металлоконструкции от морской воды и соли.
Пока мы с ним отмывали краны – разговорились. Фирма KONE поставляла свою продукцию практически во все наши крупные порты и на судостроительные заводы. И парень этот давным-давно адаптировался в Союзе. Когда я вспомнил что видел в Николаеве тысячетонный кран фирмы KONE над док-камерой Черноморского завода и спросил: « Как же Вы его там монтировали? Николаев ведь закрытый город?»
Он хитро улыбнулся и ответил: «А, по телефону».
Похоже, парнишка этот был не только переводчиком, но (по совместительству) и представителем, так сказать, компетентных органов фирмы…. А может и не только фирмы. Боялись его финские работяги – как чёрт ладана.
Финнам, тут же на причале, соорудили сборный летний домик; где они, во время своих «кофе-пауз», потребляли сие турецкое пойло. Наши крановщики, здесь же на причале, изучавшие буржуйскую матчасть, притащили им спирта. Финны успели только разлить его по кофейным чашечкам, как принесла нелёгкая переводчика. И бедолагам, ничего другого не оставалось, как маленькими глоточками попивать 96-ти градусный спирт, изображая на физиономиях райское наслаждение….
Строили «Косыгина» долго. За это время успели сдать заказчикам несколько танкеров и сухогрузов. Наконец достроили. Финнов временно отпустили домой. Теперь предстояло его размагнитить.
Те новострои, которые предназначались для отечественных пароходств, подлежали специальной процедуре которая, теоретически, должна была обезопасить их от магнитных мин. (Честно говоря не знаю применяются ли они ещё, или нет)?
За элеватором, чуть выше «Арестанки», (так в народе прозывался участок прибрежной местности; по-видимому из-за близкого расположения тюрьмы), на Днепре находилось глубокое место, называемое «Ямой». Глубина здесь была что-то около двадцати метров. Тут на мёртвых якорях стояли две швартовые бочки. Именно там и проходили испытания построенных на «Палладе» доков. Здесь же проводилось и размагничивание вновь построенных судов.
Пароход ставился на бочки. На заводе объявлялся аврал, и на борт свозилась уйма народу. Судно, врукопашную, обматывалось, от носа до кормы, кабелем, и становилось гигантской электромагнитной катушкой.
Тем временем, пока его обматывали, «Адмирал Макаров» бежал в Севастополь или Новороссийск, и приводил оттуда, на буксире СБР – корабль военного ведомства, размерами с СРТР ; с деревянным корпусом, и со специальными дизель-генераторами в машинном отделении.
Ну а далее, следовал процесс пропускания тока по кабелю, обмотанному вокруг заказа. Потом подписывались бумаги, об успешном проведении этой процедуры; и «Макаров» тащил СБР обратно – туда, где взял. Ходить собственным ходом, у бравых моряков, почиталось ниже собственного достоинства.
Оставшуюся половину 1984 года морское ведомство приспосабливало головной лихтеровоз «Алексей Косыгин» под свои нужды, – на случай военных действий. Из Севастополя по-суху пригнали колонну колёсной и гусеничной техники. А морем пришел своим ходом «Джейран» – десантный корабль на воздушной подушке. Солярку с него «Бизон» принял в свои топливные танки. А самого «Джейрана», вместе с остальной техникой, подняли на лихтеровоз. Военпреды потренировались, посмотрели, как всё это грузится и размещается на борту судна.
Потом «Косыгин» отправился в Николаев. Там, на уже готовые фундаменты установили зенитную и противокорабельную артиллерию, положенную каждому торговому судну во время войны. Там же лихтеровоз забрал с собой и военных моряков, обслуживающих орудия, пошел в Чёрное море на полигон, – пострелять….
Наконец военные закончили свою программу, и «Бизон» притащил на буксире «Астрахань», к стоящему на якоре у острова Березань «Косыгину». «Астрахань» сняла с него пушки, и он, наконец, направился заниматься мирными делами на мерную милю в район мыса Тарханкут….
Вот уже и декабрь на носу. И море, и небо одинакового, серого цвета. Где-то там, слева по борту, не видимая за полосой тумана тянется низкая и пустынная Тендровская коса. «Адмирал Макаров» и «Бизон» тащат по морю, на длинных стальных буксирах, по лихтеру, – здоровенному железному чемодану.
Мы идём в сторону Крыма в район мыса Тарханкут. Там нас поджидает лихтеровоз «Алексей Косыгин». Вернее не нас, а свои лихтера. Финны будут учить приёмную команду поднимать их на борт, и опускать на воду.
Чёртовы «чемоданы» таки здорово съедают ход у нашей маленькой флотилии. Этак мы и к ночи не доберёмся.
Мы отправились в этот поход, как обычно, двумя вахтами. Одна из которых, в полном составе, дрыхнет по каютам. А другая, в количестве трёх человек, восседает в ходовой рубке. Шурик на руле, капитан наносит карандашом прокладку в очередном листе штурманской карты. А я, просто присутствую, после очередного обхода машинного отделения.
Вот карандаш упёрся в конец карты. «Мастер» ищет следующий лист; не находит, скептически хмыкает, снимает трубку «Корабля» и объявляет:
—Лёня! Я дальше не пойду. У меня карта кончилась.
Капитан «Макарова» не успевает сходу оценить юмор нашего кэпа и начинает его уговаривать.
— Олег Владимирович! А Вы за мною; я Вас доведу.
— Нет, Лёня, ты как хочешь, а я домой, — продолжает подначивать коллегу капитан.
Проходит ещё пару часов, и мы, наконец, сменяемся и заваливаемся спать. Во-первых когда спишь, – время быстрее проходит. Ну а во-вторых есть не так хочется.
Анну Максимовну – нашу кормилицу, у нас забрали на «Косыгина». Там сейчас сотни три едоков: наша сдаточная команда, приёмная команда, десятка два финнов и две сотни наладчиков от нашего завода и заводов-поставщиков оборудования и механизмов. Поэтому, чтобы накормить такую ораву, пришлось поснимать с плавсредств нашего цеха всех коков и кокш; заинтересовав их, к тому же, дополнительным заработком.
Перед тем как отправиться на «Косыгине» на ходовые испытания, Анна Максимовна нажарила, напарила и наварила нам, забив харчами оба холодильника. Однако всё это мы уже слопали, и теперь сидим на диете.
Будит меня и Шурика Игорь Кутовой.
— Хорош дрыхнуть! Идём к Анне Максимовне за харчами.
Забираем на камбузе кастрюли, эмалированное ведро и выходим на палубу.
Ночь, туман. «Бизон» стоит под трапом «Косыгина», привязавшись к «пепельницам» – специальным углублениям в бортах лихтеровоза, с вваренными в них трубами, за которые можно швартовать лихтера, пропустив трос дуплинём.
Мы влазим на трап, со своими кастрюлями, гуськом взбираемся на палубу «Косыгина», и топаем на камбуз. Там нам наша кормилица, щедрой рукой, наливает, насыпает и накладывает в принесенную тару столько всего, что хватит не только на обратную дорогу, но и до тех пор, пока нам её не вернут назад – на «Бизон». Ну, вот теперь можно и домой возвращаться…..
На фото из инета лихтеровоз "Алексей Косыгин"
------------------------
мидель - середина судна.
СРТР - средний рыболовный траулер-рефрижератор.
Продолжение следует.