Семилетняя школа отличалась от десятилетки деревянным зданием. Была она дальше от моего дома в три раза. Чуть не половина класса были из детского дома. Они отличались сплочённостью. Никого из них нельзя было обозвать, толкнуть или стукнуть. Они могли позволить себе больше. Детдомовцы не любили отличников. Я был в их числе. Учительница начальных классов загадочно была ко мне очень внимательна. Она часто приходила в наш дом,
беседовала с мамой обо мне. Я слушал.
Почему она всячески тянула меня в отличники, я не мог понять в течение всего моего детства. У мамы было загадочно для меня много подруг. Подруги были настолько разные, что это мне стало заметно годам к тридцати.
Из тех детей, что вышли в люди со мной из десятого класса, только один добрался до руководящего солидного кресла. Но и кресло это находилось в нашей маленькой Республике. Так что похорон объявления по Центральному Телевидению не будет. Местная газета, может быть, кратко сообщит, если родственники расщедрятся.
Откуда берутся великие? Они все из Москвы? Или Ленинграда? Сегодня это - Санкт-Петербург.
Я тоже мог жить в Москве или Ленинграде. Меня часто звали жить туда. Почему я не поехал?
Что меня держало в этом Ижевске? Мама и держала. А когда её не стало, ехать жить куда бы то ни было уже было поздно.
Я стал старым. Всю жизнь я стремился прославить свою Республику. И всю жизнь Республика сопротивлялась этому. Мне так и осталось непонятным сопротивление Республики моему продвижению к славе. Ведь я непременно разделил бы эту славу с моей Республикой, моим городом, жителями моей улицы, на которой я живу!
Я живу инкогнито. Меня не знают даже в моём подъезде. В доме обо мне вообще ничего не знают. Но я точно уверен, что Руководство Республики обо мне наслышано.
Потому что я окружён всеобщим вниманием. Сотрудники спецслужб следят за каждым моим шагом, чтобы меня ненароком кто-нибудь не обидел, не оскорбил, не ударил и не убил.
Что ж, и такая слава тоже заработана мною тяжким творческим трудом. Я не вру. Меня невозможно купить. Та правда, которая вылетает с моего пера или моего компьютера, нервирует многих, которых я не знаю в лицо, и которые не видели меня. Но между нами есть тесная связь.
Если бы не было их, мне не о чём было бы писать. Если бы не было меня, достаточное количество людей было бы без работы.
Подозрительные молодые люди сопровождают меня, куда бы я ни пошёл. Старики и старухи пытаются втиснуться в доверие и гадить, гадить. Их мне приходится терпеть. Они ведь все - остатки той Советской системы. Они уже не умеют жить иначе.
Все они продолжают получать крохотные привиллегии - плевок Советского Союза в Капитализм.
Этот, так называемый, плевок в капитализм защищает КПРФ. Если бы не КПРФ, и этой связующей Советского Союза с капиталистической Россией скорее бы не стало.
Возникает вопрос - а почему совершенно две разные страны относятся ко мне одинаково?
Этот вопрос остаётся открытым, если не вглядеться в лица Руководящие. Всё очень просто.
Если Президент России - несменяемое лицо, то и Президент моей Республики - то же самое.
Правда, Москва нашего Президента давно уже называет - Глава Республики, но в своей-то вотчине почему себя не величать возвышенно?
Передо мной стоит скромная задача - прожить 2012 год до конца, чтобы либо погибнуть со своим любимым народом от катастрофы мирового масштаба, либо пережить всех стариков и старух, получающих мизерные дотации, привиллегии и маленькие подарки от власть имущих.
К сожалению, уверен, что это невозможно. Ведь я мужчина. А мужчины живут гораздо меньше женщин. Остаётся только вздохнуть.
Ижевск, 2011 год