Есть у меня в деревне дом. Я его купил, когда уходил на пенсию. Кроме дома ещё есть огород двадцать соток, при доме. Но этого оказалось мало для счастливой и полноценной жизни. Захотелось мне ещё построить и тепличку. Ну, чтобы раньше других кушать помидоры, огурцы и другую живность. А в городе как раз пошла мода менять старые окна на современные. Сначала дочка поменяла у себя окна, а потом сын. Ну, я и перевёз их в деревню. Долго они стояли без дела, а я всё никак не мог собраться, да заняться тепличкой.
А чё это я про теплицу затеял разговор? Про кузнеца вроде хотел, а тут меня понесло, кажись, не в ту сторону. Хотя, если по правде, то связь есть. В прошлом году это было, весной. Решил окончательно и бесповоротно заняться сооружением теплицы. Часть рам и оконных коробок стояла в сарае, а часть я прибрал на чердак бани. Их нужно было все вытащить на свет божий, провести ревизию, прикинуть, что к чему, а потом перетащить к месту сборки. И точно, ревизия нужна была. В некоторых блоках торчали гвозди, ими-то я и занялся.
За этим занятием меня и застал приятель. Он старше меня на три года и гонору тоже больше настолько же. Стоять без дела он не стал, а сразу включился в процесс. Вдвоём мы с задачей справились быстро. Но у меня ещё оставался чердак. И я попросил приятеля помочь снять оттуда рамы. Я залез на чердак, он остался внизу принимать. С трудом пропихнул в лаз двойную раму, а она со стёклами, вес приличный. Я и говорю ему: «Осторожнее, она тяжёлая». Слышу, пыхтит и одновременно попёрдывает. Я, конечно, не мог оставить незамеченным такое дело. И спокойно, но с некоторой долей ехидства, спрашиваю: «Ну что, уторы уже не держат»? Он, что-то пробурчал в ответ, а я не разобрал. На этом вроде бы диалог и прекратился. Сняли мы остальное с чердака, и я спустился с небес на землю.
Пошли, говорю приятелю, в дом, там прохладно. Попьём чайку и отдохнём маленько. Так и сделали. А за чаем он и рассказал историю про кузнеца. Видимо решил, что есть какая-то логическая связь с моей репликой по поводу утор.
У нас в деревне, начал он свой рассказ, был кузнец. А кузница находилась на окраине деревни. Мой приятель был не плохим рассказчиком, но часто отвлекался на второстепенные темы. И бывало так, что он забывал о том, о чём хотел поведать. Тогда приходилось возвращать его к главной теме. И теперь он принялся описывать родословную кузнеца, чуть ли не до десятого колена, в которой я быстро запутался, и стал терять интерес к его рассказу. Но это послужило мощным толчком вспомнить свою деревню, где прошло моё детство и юность.
В нашей деревне тоже была кузница. И находилась она, так же, на окраине. Но не одиноко она там находилась, а среди комплекса, который назывался колхозным двором. Я, конечно, загнул, назвав комплексом несколько приземистых строений из самана. Но была и пара амбаров из красного кирпича, чудом уцелевших, во время военных действий в нашем районе.
Эти амбары имели навесы, которые давали большую тень и поэтому, мы, пацаны, там часто играли, спасаясь от зноя. Но мне больше всего нравилась кузница. Какое чудо было видеть и слышать, когда кузнец и молотобоец начинали ковать детали. Я тогда ничего не смыслил в кузнечном деле. Но меня завораживал перезвон молотка и молота и ловкая работа кузнеца и его подручного-молотобойца. И вдвойне бывал счастливым, когда кузнец просил покачать меха. Я качал, а он в это время подбрасывал уголь и готовил деталь, которую собирался греть. А, как только разгорался уголь, туда и закапывалась деталь. И грелась до покраснения, а потом её ловко кузнец хватал большими клещами и, повернувшись к наковальне, у которой уже на изготовке стоял молотобоец, начиналась чудо работа, от которой нельзя было отвести глаза. Многое я вспомнил за короткий промежуток времени, пока мой приятель перестраивался с одной волны на другую.
У них в деревне кроме кузнеца были ещё и другие люди. И как во всякой деревне был всякий и разный народ. И обязательно в этой среде был хоть один человек, который ярко отличался от других. Таким человеком оказался дед Павло. Жил он на противоположном, от кузницы, конце села. Каждый день он выходил из дому и направлялся в сторону кузницы. А в кузницу каждый день много лет ходил на работу кузнец. За долгие годы, и особенно за последние годы безвластия кузнечное хозяйство стало приходить в упадок. Первым бесславно закончил своё существование нужник, который долгие годы служил верой и правдой кузнецу и тем людям, кого обстоятельства припирали к стенке, как говорится. Но так как человек не только должен есть каждый день, но и избавляться от переработанной пищи, то вопрос вскоре стал ребром. Куда?
Этот день оказался не за горами. Кузнеца припёрло, да так, что искать укромное место, а нужник то уже рухнул, не было ни сил, ни времени. И тут ему на глаза попалась ступица деревянного колеса от телеги, которая долгие годы валялась в углу кузнецы, отремонтированная, но неиспользованная по неизвестным причинам. Она имела внушительное отверстие, чтобы принять в себя то, что так мучило кузнеца. И он принял единственно правильное решение. После того, как ему стало легко и весело, он нашёл дощечку и прикрыл, на всякий случай, содержимое ступицы. Несколько дней дощечка то снималась, то возвращалась в исходное положение. А когда она заполнилась до края, то встал вопрос, что с этим хозяйством делать? Не долго, думая, кузнец подхватил ступицу, содержимое в ней успело хорошо подсохнуть, и вышел на двор.
В это время с другого конца села на ежедневный обход отправился дед Павло. Он шёл со своей неизменной спутницей, палкой, которой, как щупальцами проверял всё, что попадалось на его пути. Заканчивался маршрут деда в кузнице, куда он заходил каждый раз. Молча, усаживался в уголке и смотрел, как работает кузнец. А может быть, просто отдыхал, набираясь сил на обратный путь.
Кузнец знал одну слабость деда. Во время обхода дед подбирал всё то, как ему казалось, пригодится в жизни. А кузнец был мужиком не без юмора. Заметив деда, ещё издали, он решил над ним пошутить. Не раздумывая, он направился со ступицей к тропинке, которая вела, от дороги, по которой, шёл дед, к кузнице. И там, посредине тропинки, он одним ударом о землю освободил ступицу от содержимого. Оно выглядело, как натуральное, человеческое произведение, только значительно, больших размеров. И в ожидании неизвестной реакции деда на находку, кузнец с весёлым настроением вернулся в кузницу, чтобы оттуда вести наблюдение за ним. Каким бы не был долгим путь, он когда-нибудь да кончается.
Дед Павло подошёл к тропинке, ведущей к кузнице и, не раздумывая, пошёл по ней. Пройдя несколько шагов, дед заметил на тропинке предмет, который нельзя ещё было разглядеть, но он заставил его прибавить скорость, надеясь на то, что не зря повернул на эту тропинку. Ещё несколько шагов и он увидел такое, чего не видел никогда за всю свою долгую жизнь. Вернее, как вещество он это видел почти каждый день, но чтобы оно было такого размера, никогда. Обойдя вокруг предмета и потрогав его своей палкой, он точно определил, что это принадлежит человеку. Но у кого ж така срака? В раздумье произнёс дед и посмотрел в сторону кузницы.
Мы, два старика, долго смеялись по поводу истории, которая случилась в далёкой украинской деревне.
11.02.2010г.