Глебке пять лет. Идем с ним в зоопарк.
Зебры, жирафы, скачущие по искусственным кручам горные козочки в утепленных, ослепительно освещенных вольерах – мимо них мой ребенок почему-то пролетает бодрым галопом. Птицы, кенгуру, жующий охапку сена слон и спящий на краю бассейна белый медведь привлекают его внимание буквально на пять минут...
Может, ему обезьяны интересны? Около застекленного питомника толпа народу, я изо всех сил тяну шею, чтобы разглядеть забавных рыжих шимпанзят, а Глеб проныривает в первые ряды. Некоторое время шимпанзенок и мое дитя в точности копируют движения и выражения лиц друг друга, после чего Глеб показывает обезьянке язык – и теряет интерес и к этому зрелищу…
А дельфинов он уже видел на прошлой неделе…
Ну что ж, значит, сегодняшний день не удался. Придем в следующий раз. По дороге к выходу решаем ненадолго заглянуть в террариум – чтобы погреться. И тут мой ребенок приходит буквально в восторг!
– Мама, – продираясь сквозь ряды посетителей, орет он на весь павильон, – Иди сюда! Там крокодилы! Они все сдохли!!
– Ну где же они сдохли? Они просто такие сами по себе – неторопливые, – объясняю я сыну, пытаясь разглядеть признаки жизни в неподвижно застывших коричневых телах.
– Они не шевелятся, – с сомнением возражает он.
Крокодилы действительно не шевелятся. Их задние части погружены в воду, а в высунутых на поверхность мордах нет ни осмысленности, ни описанной в африканских сказках загадочности... А говорят, у крокодила тонкая душа, и он плачет, поедая свою жертву…
В одном из вольеров крокодил лежит прямо под водой, целиком. Его недвижимо застывшая туша проглядывает сквозь стеклянную загородку зловещим призраком.
– Он утонул! – категорически заявляет мой ребенок.
– Он не утонул, он просто так дышит. Редко-редко.
– Редко-редко, – повторяет Глеб и внимательно приглядывается к крокодиловой груди, – Так редко, что совсем не дышит…
– Зимой им холодно, вот они и застывают в неподвижности, – комментирует стоящий рядом мужчина.
– Мама! Сейчас зима! Они все замерзли! И сдохли!
– Не замерзли, а застыли, – гну я свою линию, – Потом станет тепло, и они… отморозятся.
Сын выразительно поднимает кверху брови, и я понимаю, что почти проиграла.
Крокодил в следующем вольере спит. Рядом с его мордой лежит серая мышиная тушка.
– Полчаса назад его глаза были открыты, – упредительно замечает все тот же мужчина, – А вон у того – пасть.
– Слышишь, дядя сказал, что полчаса назад глазки у него были открыты. А вон у того – ротик…
Глебка внимательно смотрит то на «ротик», то на «глазки», но полчаса для пятилетнего – это целая вечность. Поэтому через пару минут он торжествующе заявляет:
– Ну так это когда было! А сейчас все сдохли – и все!
Почему вид «дохлых» крокодилов приводит в такой восторг маленького ребенка, для меня так и остается загадкой…
Вечером, укладываясь спать, уже после сказки и новогодней песенки, Глеб высовывает голову из-под одеяла и сообщает новую мысль:
– Мам, я понял, они все ненастоящие.
Я вот сижу теперь и думаю: а может, правда?