Уже несколько дней я думаю над тем, что рассказал мне мой товарищ, пенсионер. Думал, думал и решил, что этого материала хватит на рассказ. А почему бы и не написать? История то не придуманная.
Сижу в доме, в деревне. Обедаю, а может быть и ужинаю. Слышу на веранде топот. Дом то деревянный и звуки в нём раздаются по особенному, т. е., кроме звука передаётся ещё и дрожь дома. Далее последовала возня какая-то, там же. А я сижу, жду и гадаю; кто там пришёл? Как правило, у большинства деревенских домов нет звонков. И, как правило, двери наружные днём не запирают.
И человека, который пришёл к вам увидишь уже в комнате. Если, конечно, поленишься и не выйдешь встречать. Я поленился и решил, что пришёл мой товарищ. Смотрю на дверь и вижу, как шевелится дверная ручка. Она вставлена наоборот, т. е., что бы дверь открыть, нужно её повернуть на закрыть и поэтому, я с удовольствием, не без ехидства, наблюдаю за тем, как справляются с дверью мои гости. Наконец, дверь отворилась и в проёме выросла фигура моего товарища.
Сейчас я и начну «рисовать» портрет моего товарища. С одной стороны, «нарисовать» вроде бы и не сложно, а с другой, надо описать так, чтобы было ему не обидно. Шёл то он конечно не на приём к губернатору, а к такому же пенсионеру, как и он сам. Как только он вошёл, я сказал ему: «надень тапочки», пол холодный. И бросил ему свои шлёпанцы. Ещё, стоя на пороге, он стал довольно шумно излагать своё приветствие. Обычно, оно у него получалось длинноватым, поэтому я и бросил ему тапочки на полуфразе, что бы сократить бурное приветствие. Я предложил ему сесть за стол и продолжить трапезу уже вдвоём.
Что-то у меня не клеится с портретом. Про тапочки я уже написал, но они мои, а свои чуни, это растоптанные сапоги с расстёгнутыми молниями и рыжими от пыли, он снял ещё в сенях. Ну, раз уж я начал рисовать портрет от пола, то дальше опишу брюки. Если честно, по мне, проще их выбросить в печку, чем описывать. Но несколькими днями позже мне пришлось их чинить.
У меня есть швейная машинка и при необходимости я могу кое-что прострочить. Как-то он пожаловался, что штаны ещё хорошие, только отпоролась молния, да на боку шов разошёлся. И тогда я ему сказал, чтобы он постирал их и принёс на ремонт. И через некоторое время он их мне принёс.
Я сидел за столом и что-то писал. Слышу, стукнула дверь на веранде, и раздался топот, открывается дверь в комнату и на пороге появляется фигура моего товарища. Одет он был по погоде. На голове чёрная кепка, в пиджаке, из-под которого выглядывала меховая жилетка, видавшая виды и, которая, должна быть сожжённой. Но, не смотря на то, что она утратила почти все потребительские качества, одно всё- таки осталось. Она грела. Брюки на нём были чёрные и выглядели прилично.
Пока он засовывал свои ноги в мои тапочки, я разглядывал его фигуру. А точнее сказать - позу. Он, на некоторое время застыл, слегка согнувшись в спине. На предплечье левой руки, согнутой в локте, аккуратно висели его брюки, которые я обещал починить. Он начал мне что-то говорить.
Не вникая в суть словоизлияния моего товарища, я предложил ему сесть в кресло. А сам, не раздумывая и не откладывая на потом, раскрыл швейную машинку. Это его, в некотором роде, удивило. Но убедившись, что я на самом деле, хочу сразу приступить к починке, мой приятель встал с кресла и начал показывать проблемные места на брюках.
Вдобавок к тому, о чём он просил раньше, нужно было ещё подшить низ штанин. Мне такой поворот дела не очень понравился. Потому, что на моей машинке подшивать штанины не очень удобно. Да ещё мало подготовленному «портному». В общем, не мешкая, я взял брюки и стал их разглядывать.
На мой вкус этим брюкам давно нужно быть вкусной пищей каким-либо бактериям. И, не сдержавшись, я эту мысль озвучил. И тот час последовала бурная реакция моего товарища. Он встал с кресла и стал рассказывать, как, когда-то, долго искал себе брюки. Все магазины обошёл в городе, но только в одном попались эти брюки.
Он взял в руки штаны и показал мне лейбл. Это же выставочные штаны, говорил он, они в одном экземпляре. Они уже пережили пятеро других брюк, которые я купил позже, продолжал он возбуждённо. А эти… у них ещё ни одной дырки, но видимо поняв, что штаны действительно стары, он молча сел в кресло. Дырки я, конечно, застрочил, Но получилось это не качественно. Образовались складки там, где их не должно было быть. Но поскольку штаны были рабочие и в них ползали на коленях по огороду, я и не стал расстраиваться. Но когда я вручил штаны после ремонта хозяину, то он стал их внимательно разглядывать. Разумеется, что он заметил складочки и стал пальцами их разглаживать. А я смотрел на него и думал: сколько времени ходил с расстёгнутой молнией, с не подшитым низом, с дыркой на боку и ходил же…, а тут две складки…
Но минуту спустя ему дошло, что штаны своё отслужили, а в огороде ползать и так сойдёт. На этом он и успокоился. Наступило время ужина, я пригласил моего товарища к столу. И вот за ужином он и рассказал историю, которая случилась в его жизни. Кажется, настал подходящий момент дорисовать портрет нашего героя.
Он выше среднего роста, полноват, но не толстый. На голове достаточное количество волос, но заметно поредели. А под носом расположились шикарные усы (а-ля Тарас Бульба). И, которые, он постоянно поглаживает, если руки не заняты. В зиму отращивает бороду. И получается она у него классной, такие бороды носили русские помещики. Глаза небольшие глубоко сидящие, но, может быть, так только, кажется. Губ из-за усов не видно. Глуховат прилично. Да и со зрением неважно. А что вы хотите, ему 73-й год идёт. Несколько лет живёт один. После развода купил дом в деревне и решил доживать свой век здесь.
Я уже много чего написал, а к главному ни как не подберусь. Разговор-то у нас получился спонтанно. Мы сидели за столом, ужинали и о чём-то говорили. То он мне рассказывал что-то, то я ему. И вот из этого рваного разговора я узнал, что за два года до выхода на пенсию он прервал рабочий стаж на заводе. Я попросил его рассказать подробнее о причине несвоевременного увольнения с завода. Но он не стал отвечать на мою просьбу. А стал рассказывать, как искал другую работу и, увлёкшись этой темой, довёл свой рассказ до истории, которая меня и заинтересовала.
По наводке знакомого мужика он устроился работать дворником в кинотеатр. Получив инструмент и подсобку в своё распоряжение, наш герой приступил к исполнению своих обязанностей. Был последний месяц уходящего лета. Евгений, так его назвали при рождении, убирал территорию вокруг кинотеатра.
Продвигаясь от одной скамейки к другой, он приблизился к той, на которой сидела молодая девушка и плакала. Он не мог пройти и не спросить, что с ней случилось. И он подошёл, спросил, в чём дело. Она сказала ему, что поссорилась со своим другом и теперь не знает, как ей быть. И продолжала плакать. Евгений стал её утешать. Но она продолжала плакать, и тогда он предложил ей пойти в его подсобку, чтобы там она умылась и привела себя в порядок.
На удивление девушка согласилась. Подсобка оказалась достаточно уютным помещением. Там был стол, стул и диванчик на котором дворники иногда отдыхали. А стены были обклеены яркими афишами. Так что обстановка располагала к врачеванию.
Умывшись и попив чаю, она успокоилась. А ещё через некоторое время она поблагодарила Евгения и ушла. Но, как оказалось, не совсем. На следующий день она вернулась, нашла своего утешителя и сказала, что пришла теперь его угощать чаем. И пригласила его в подсобку. Там она достала из сумки разные сладости, и они приступили к чаепитию. После того, как они напились и наговорились, девушка достала из сумочки пакетик и сказала: это вам. Он взял в руки пакетик и малость остолбенел. Пакетик оказался не простым. Его нельзя было, в данной ситуации, откладывать на потом. Его нужно было использовать сейчас. И товарищ мой рискнул. И не ударил лицом в грязь. Всё у них получилось.
Но и в этот раз история не закончилась. Она продолжалась ещё два года. Чаще она приходила к нему, но были случаи, когда он приходил к ней в гости. Евгений даже адрес её назвал, по которому она проживала. У них был уговор, продолжал свой рассказ мой приятель. Чтобы не попасть в неприличную ситуацию, они созванивались. И тогда она оставляла дверь не запертой. И если он не мог открыть дверь, то тут же уходил.
Наступила пауза, мой собеседник надолго задумался. Мне не хотелось отрывать его от приятных воспоминаний, и мы некоторое время сидели молча. Но, не выдержав, я, всё же, спросил Евгения: «Ну и чем это закончилось»? «Да ни чем. Этот роман постепенно сошёл на нет», - сказал он. И снова взял паузу. Видимо восстанавливал в памяти события давно минувших лет.
Правда, потом, ещё один раз я увидел её, сказал он. Дело было так: я шёл по тротуару, не зная, что за мной кто-то наблюдает. И в одном подходящем месте, смотрю, меня обгоняет «Мерседес» и останавливается рядом со мной у тротуара. Опускается боковое стекло, и я вижу за рулём её, о существовании которой я давно забыл. А она ведь меня узнала, причём со спины, заканчивал свой рассказ мой приятель с грустью на лице и в голосе.