Революция 1917 со стороны глазами «белого» офицера.
Часть 3 Ленин
Незнакомый Ленин.
Людмила Кафанова http://sovremennik.ws/2007/10/18/neznakomyjj_lenin.html
18 октября 2007 | dennizan | Литературное кафе | Версия для печати
Всякий раз, когда появляются на свет Божий новые документы, еще недавно запрятанные в секретных архивах, набившая нам когда-то оскомину история ВКП(б), КПСС, советского государства развивается в подробностях и ракурсах настолько жутких, что фантазии всяких Гофманов оказываются просто детскими страшилками.
Некоторое время назад в Америке под редакцией историка Ричарда Пайпса был опубликован том, который составили 3714 документов из приоткрытых росиийских хранилищ, под общим названием "Незнакомый Ленин". Среди писем, записок, заметок "на память" и прочих бумажек есть и черновой набросок руководящих тезисов Центрального Комитета по политике на Украине, написанных рукой вождя и датированных концом 1919г. Читаем (обратный перевод с англ.): "Обрабатывать евреев и горожан Украины надо с железным прутом в руках: отправлять их на фронт, не допускать, чтобы они занимали должности в государственных учреждениях (кроме незначительного процента, в особо исключительных случаях и под классовым контролем)". На полях Лениным приписано: "Выразите эту мысль повежливее: употребите выражение: еврейская мелкая буржуазия". Как говорится, пустячок, а приятно. И поучительно - на десятилетия вперед.
В основе книги "Золото партии" Игоря Бунича тоже лежат "всплывшие" архивные материалы. Автор впервые представил Октябрьский переворот, узурпацию власти Лениным и его подручными, а также последовавшую за этим 70-летнюю тоталитарную диктатуру партии с точки зрения денег, золота - презренного металла и шуршащих бумажек конвертируемой валюты.
По определению Бунича, в России в октябре 17-го г., воспользовавшись демократическим хаосом после свержения монархии, "власть захватила международная террористическая организация, финансируемая Германией во имя собственного спасения. И то, что это удалось, явилось для мира полной неожиданностью, не меньшей, впрочем, чем для самих участников переворота - кучки разноплеменных авантюристов, собравшихся вокруг своего полубезумного лидера."
Держа наготове заграничные паспорта, они пустились в разграбление всего и вся, превращая награбленное - реквизированное, национализированное, экспроприированное - в золото и валюту, переправляя ухваченные ценности за границу на свои тайные счета в европейских и американских банках.
Позднее Николай Бухарин - "самый наивный" (как называет его Бунич) из ленинской шайки - напишет с восторгом в частном письме: "Кто как не Ленин, обокрав сначала эсеров, а потом и меньшевиков, стукнул им всем по голове, взял в руки дубинку и даже с нами разговаривал лишь после того, как сам все решит... Деникин под Тулой, мы укладывали чемоданы, в карманах уже лежали фальшивые паспорта и - "пети-мети", причем я - большой любитель птиц - собирался в Аргентину ловить попугаев". Действительно, радетель за счастье народное!
Большевики никогда не скрывали криминально-воровской сущности своего переворота. "Грабь награбленное!" - клич, столь дорогой душе российской черни, решившей, что пришел час попользоваться чужим добром. Но произошла ошибочка. Большевики и не предполагали делиться добычей с кем бы то ни было. Мародеры и все иные, орудовавшие сами по себе и для себя, расстреливались на месте, согласно требованию Ильича. Грабить награбленное дозволялось лишь тем, кто "с нами" и "для нас". В этих случаях вождь смотрел сквозь пальцы, если золотишко там, или деньжата, или какие ценности, оседая в зарубежных банках, прилипали к рукам "бескорыстных" большевистских вождей. Однако зарываться, по мнению вождя, все же не надо было. Кое-кто из тех, кто терял чувство меры, понес наказание.
Еще десять лет назад Григорий Нилов в своей книге "Грамматика ленинизма", анализируя убийство Володарского и Урицкого в Петрограде летом 1918г., пришел к мысли, что обе акции проведены ЧК с санкции (или подачи?) Ленина, ибо в каждом преступлении надо искать, кому оно выгодно. Для большевиков эти убийства оказались даже очень кстати, предоставив повод подтянуть массовый террор на новый виток.
Но почему же все-таки выбрали на заклание этих двух вроде бы "ценных" товарищей? Бунич объясняет это тем, что за границей Парвус и приданные ему Лениным и Дзержинским в помощники "люди безупречной репутации" - Менжинский, Иоффе, Ганецкий, Красин и кое-кто еще, - ведя учет (а социализм это учет, не так ли?) переправленному из России награбленному добру, обнаружили недостачу в 78 млн.(!) золотых рублей. Началось расследование и виновных быстро нашли, ими оказались Володарский, Урицкий и бывший князь, а "ныне трудящийся" в Кронштадсткой ЧК Андроников. Расправа не заставила себя ждать. Володарского прикончили на пустыной Петрограгдской улице в июне 1918 г., Урицкого ликвидировали в здании Петроградской ЧК 30 августа. Андроникова несколько позднее расстреляли, обвинив его почему то в шпионаже.
Очень впечатляюще описал Бунич пиршество, устроенное 1 марта 1919 г. в честь делегатов международного съезда левых партий, объявившего себя I Конрессом Коминтерна. "В обескровленной, разграбленной стране свирепствовал голод, начиналось людоедство, шли массовые убийства без суда и следствия, свирепствовали эпидемии сыпного и брюшного тифа, заживо гнили заложники, черными громадами стояли мертвые дома без отопления и электричества, а здесь (на пиршестве) подавались блюда с черной и красной икрой, осетры, молочный поросята. Словом, знай знаших! Здесь уже в полную силу работало знаменитое "зазеркалье" - маленькое государство "номенклатурия" с построенным коммунизмом, засекреченное и охраняемое более тщательно, чем все государственные и военные тайны вместе взятые". В довершение гостей сводили в Гохран, созданный Лениным еще в 1917 г. и ставшим ценральным складом награбленых ценностей. "Раздираемые завистью и восхищением, авантюристы всего мира" своими глазами увидели, какое роскошное существование их ожидает, если они добьются победы ленинской революции в своих странах. Как раз в это время обманутые демагогией, измученные голодом рабочие, сделали робкие попытки обратить внимание на свое бедственное положение - попытались провести мирные забастовки. Товарищ Ленин потребовал "подавлять их с беспощадной жестокостью, зачинщиков арестовывать и расстреливать".
На следующий год в июле сначала в Петрограде, а потом в Москве открылся II Конгресс Коминтерна. На этот раз речь пошла о вещах серьезных. Была принята резолюция, гласившая: "Только насильственое свержение буржуазии, конфискация собственности, разрушение всего буржуазного государства... могут обеспечить торжество пролетарской революции". Но где взять деньги на столь прекрасное дело? Конечно же, у московских товарищей, которые, по словам Ленина, посчитали это "долгом чести для себя". И поплыл наворованные богатства во все страны мира на поддержку местных коммунистов и их подрывной деятельности в собственных странах. Деньги на это - многие миллионы долларов, франков, марок - всегда были под рукой. По-прежнему мощным потоком текли капиталы на секретные счета в иностранные банки. Бунич цитирует "Нью-Йорк Таймс", которая летом 1921 г. писала: "Целью "рабочих" лидеров большевистской России, видимо, является хранить свои богатства в банках Европы и Америки. Только за минувший год, как нам стало известно, на счета большевистких лидеров поступило: от Троцкого 11 млн. долл. - в один только банк США и 90 млн. швейцарских франков - в Швейцарский банк; от Зиновьева 80 млн. швейцарских франков - в Швейцарский банк; от Дзержинского 80 млн. швейцарских франков - туда же; от Ленина 75 млн. швейцарских франков - туда же."
А вот "отстегнуть" на борьбу с голодом, охватившим страну, не могли. "У нас нет денег!" - лаконично и твердо отвечал самый человечный из всех прошедших по земле людей. Первой откликнулась Америка, начавшая посылать продовольственные посылки АРА. Наполовину они разворовывались стоявшими у социалистического кормила, но даже то, что оставалось, оказало населению несчастной страны существенную помощь. Не выдержала и Православная церковь, которая после первых большевистких налетов вела себя тихо и незаметно. Патриарх Тихон направил Ленину письмо с предложением передать часть церковных ценностей на покупку продовольствия для голодающих. Однако вождь расценил это обращение патриарха как вызов бездействующему рабоче-крестьянскому правительству и ответил на него декретом "Об изъятии церковных ценностей в пользу голодающих". К этому добавляется личное указание: "Изъятие ценностей должно быть произведено с беспощадной решительностью, безусловно, ни перед чем не останавливаясь, в самый кратчайший срок. Чем большее число представителей реакционной буржуазии и реакционного духовенства удастся нам расстрелять, тем лучше." Расстреляно было 40 тыс. священников, дьяконов, монахов, а также 100 тыс. простых верующих. Чистая прибыль от этой акции составила по меньшей мере 2,5 млрд. золотых рублей, из которых ни один рубль не был потрачен на борьбу с голодом.
В небольшой книге И.Бунича 70-летняя история Коммунистической партии и Советского Союза предстает как какой-то виртуальный захватывающий дух триллер, где идет бешеная борьба за власть и тайная война с властью за свои привилегии, где постоянные репрессии переплетаются с заказными убийствами и мародерством, где безоглядный грабеж и невиданная коррупция прикрываются беззастенчивой демагогией. И за всем этим, как еле различимый фон позади фантастических декораций, - равнодушный, нищий, одураченный народ, 70 лет считавший, что он самый счастливый на земле.
Людмила Кафанова http://sovremennik.ws/2007/10/18/neznakomyjj_lenin.html
Троцкизм-“ленинизм”
берёт “власть”
__________________
«Разгерметизация»
Рукопись 1990 г. Глава 5. § 8.
Анализ ошибок большевистской партии
перед взятием власти в 1917 г.
Санкт-Петербург
2002 г.
Это написано В.И.Лениным 4 марта (17 нового стиля) 1917 г.
Есть у В.И.Ленина и такая запись:
«Эта восьмидневная революция была, если позволительно так метафорически выразиться (выделено нами при цитировании: отражает, на наш взгляд, боязнь проявления образности в речи), «разыг¬рана» точно после десятка главных и второстепенных репе¬тиций; «актеры» знали друг друга, свои роли, свои места, свою обстановку вдоль и поперек, насквозь; до всякого сколь-нибудь значительного оттенка политических направ¬лений и приемов действия.
Уже из приведенных мест ясно, что, находясь в Швейцарии, В.И.Ленин в целом правильно оценивал состояние воюющих стран, характер пуримского переворота и перспективы раз¬вития обстановки в России под властью Временного прави¬тельства, но при этом плохо разбирался в организационных вопросах управления процессами в обществах. Желающих ознакомиться подробно со взглядами Ленина в тот период отсылаем к 30 и 31 томам 5 издания его ПСС.
Когда произошел пуримский переворот , В.И.Ленин был в Швейцарии. Швейцария, как и положено государственной базе надиудейского предиктора, в войнах не участвует, пот¬рясений в ней не бывает, но в неё стекается информация и цифры на счета её банков. Из Швейцарии, хотя бы между строк газет, хорошо просматривались процессы, развивав¬шиеся в странах обеих воюющих коалиций.
Так называемая «февральская революция» в 1917 г., пришедшаяся на иудейский праздник «пурим», установленный в память истребления иудейской мафией всех неугодных ей персов без какого-либо расследования и правосудия. Подробности см. в книге “Есфирь” в Ветхом Завете с поправкой на то, что уничтожение древней Персии было осуществлено по плану: ветхозаветные биороботы-иудеи не защищались, а изобразили самозащиту, осуществляя агрессию. То же происходило и в Росси в 1917 г., но в несколько иных декорациях, под которые и был модифицирован стандартный пуримский сценарий. Эта пуримская ветхозавтная алгоритмика выразилась и в деятельности ВЧК, после установления троцкистско-советской власти.
Л.Д.Бронштейн пишет в “Истории русской революции” (ист. 81.1, сноски в цитируемом тексте наши):
«Первый месяц революции был для большевизма временем растерянности и шатаний. В манифесте Центрального Коми¬тета большевиков, составлявшемся сейчас же после победы восстания, говорилось, что “рабочие фабрик и заводов, а также восстав¬шие войска должны немедленно выбрать своих представи¬телей во Временное революционное правительство”. Манифест был напечатан в официальном органе Совета без коммента-риев и возражений, точно речь шла об академическом вопросе. Но и руководящие большевики придали своему лозунгу чисто демонстративное значение. Они действовали не как предста¬вители пролетарской партии, которая готовится открыть самостоятельную борьбу за власть, а как левое крыло демо¬кратии, которое, провозглашая свои принципы, собирается в течение неопределённо долгого времени играть роль лояль¬ной оппозиции .
Суханов утверждает, что на заседании Исполнительного комитета 1 марта (даты у “Троцкого” по «новому стилю» — ныне действующему григорианскому календарю: — наше пояснение при цитировании) в центре обсуждения стояли лишь условия передачи власти: против самого факта образования буржуазного правительства не было поднято ни одного голоса, несмотря на то, что в Исполнитель¬ном комитете числилось из 39 членов 11 большевиков и при¬мыкающих к ним, причём три члена центра, Залуцкий, Шляпников и Молотов, присутствовали на заседании.
На другой день в Совете, по рассказу самого Шляпникова, из присутствующих четырех сотен депутатов против передачи власти буржуазии голосовало всего 19 человек, тогда как в большевистской фракции числилось уже человек сорок. Самое это голосование прошло совершенно незаметно, в фор¬мально-парламентском порядке, без ясных контрпредложений со стороны большевиков, без борьбы и без какой бы то ни бы¬ло агитации в большевистской печати.
4 марта Бюро ЦК приняло резолюцию о контрреволюци¬онном характере Временного правительства и о необходимости держать курс на демократическую диктатуру пролетариата и крестьянства . Петроградский коми¬тет, не без оснований признавший эту резолюцию академичес¬кой, так как она совершенно не указывала, что делать сегодня, подошёл к проблеме с противоположного конца. “Считаясь с резолюцией о Временном правительстве, принятой Советом” он заявил, что “не противодействует власти Временного правительства, постольку, поскольку…” По существу это была позиция меньшевиков и эсеров, только отодвинутая на вто¬рую линию окопов. (…)
“Правда” писала в первом своём номере: “Основной зада¬чей является … введение демократического республиканского строя” . В наказе рабочим депутатам Московский комитет заявил: “Про¬ле¬тариат стремится достигнуть свободы для борь¬бы за социализм — свою конечную цель”. Традиционная ссыл¬ка на “конечную цель” достаточно подчеркивает историческую дистанцию по отношению к социализму. Дальше этого никто не шёл. Опасение перейти за пределы демократической рево¬люции диктовало поли¬тику выжидания, приспособления и фактического отступления перед соглашателями» (ист. 81.1, стр. 312, 313).
«Член заграничной редакции Центрального органа Каме¬нев , член Центрального Комитета Сталин и депутат Думы Муранов, также вернувшийся из Сибири , отстра¬нили старую, слишком “левую” редакцию “Правды” и, опира¬ясь на свои проблематические права, взяли с 15 марта газету в свои руки. В программной статье новой редакции заявлялось, что большевики будут решительно поддерживать Временное правительство, “поскольку оно борется с реакцией или контр¬революцией”. По вопросу о войне новые руководители выска¬зались не менее категорически: пока германская армия повинуется своему императору, русский солдат должен “стойко стоять на своем посту, на пулю отвечать пулей и на снаряд — снарядом” .
“Не бессодержательное “долой войну” — наш лозунг. Наш лозунг — давление на Временное правительство с целью заставить его … выступить с попыткой склонить все воюющие страны к немедленному открытию переговоров … А до тех пор каждый остается на своём боевом посту!” Идеи, как и формулировки, насквозь оборонческие. (…) Обороняясь от патриотической печати, “Правда” заходила еще далее: “Всякое «пораженчество», — писала она, — а вернее, то, что неразбор-чивая печать под охраной царской цензуры клеймила этим именем, умерло в тот момент, когда на улицах Петрограда показался первый революционный полк”. (…) “День выхода первого номера преобразованной “Правды”, 15 марта, — рассказывает Шляпников, — был днём оборонческого лико¬вания. Весь Таврический дворец, от дельцов Комитета Госу¬дарственной думы до самого сердца революционной демокра-тии — Исполнительного комитета, — был преисполнен одной новостью: победой умеренных, благоразумных большевиков над крайними. В самом Исполнительном комитете нас встре¬тили ядовитыми улыбками… Когда этот номер “Правды” был получен на заводах, там он вызвал полное недоумение среди членов нашей партии и сочувствовавших нам и язви¬тельное удовольствие у наших противников… Негодование в районах было огромное, а когда пролетарии узнали, что “Прав¬да” была захвачена приехавшими из Сибири тремя бывшими руководителями “Правды”, то потребовали исклю¬
Как пишет Л.Д."Троцкий", восстание фактически началось 15 октября (по юлианскому календарю), когда Петроградский гарнизон не выполнил приказ Временного правительства о выводе революционно настроенных войсковых частей из города (ист. 81.6, стр. 278). Максимум, что могли сделать "штрейкбрехеры революции" - Розенфельд и Апфельбаум ("Каменев","Зиновьевым" )- это циркулярно через газету оповестить посвященных (Ленина в это, видимо, не посвящали: отсюда и его гнев), что не следует волноваться: кто-то должен готовиться к выходу на сцену, а сыгравшие свои роли должны вовремя убраться в безопасные места, чтобы их ненароком не затоптали. Это было опубликовано в газете у Горького. Л.Замойский сообщает, что Горький, его первая жена Ек. П. Пешкова и крестник писателя Зиновий Пешков (брат Я.М.Свердлова) интересовались в свое время масонством, а в 1916 г. "морской план" дворцового переворота обсуждался на квартире Горького (ист. 82, стр. 259, 260). Нет никаких оснований полагать, что "братская опёка" писателя когда-либо была снята, даже, если он сам и не был "каменщиком".
Как сообщает Л.Д."Троцкий", "Каменев" по соглашению с "Зиновьевым" сдал в газету Горького ("Новая жизнь") письмо, направленное против принятого накануне - 10 (23) октября - решения о восстании. "Троцкий" приводит следующие строки из письма "Каменева":
"Не только я и Зиновьев, но и ряд товарищей практиков находят, что взять на себя инициативу вооруженного восстания в настоящий момент, при данном соотношении общественных сил, независимо и за несколько дней до съезда Советов, было бы недопустимым, гибельным для пролетариата и революции шагом… Ставить всё … на карту выступления в ближайшие дни значило бы совершить шаг отчаяния, а наша партия слишком сильна, перед ней слишком большая будущность, чтобы совершать подобные шаги" (ист. 81.1, стр. 364).
После выступления "Каменева", после требования Ленина об исключении "Зиновьева" и "Каменева" из партии в газете "Рабочий путь" 20 октября (2 ноября) И.В.Сталиным была опубликована заметка "От редакции". ПСС В.И.Ленина, т. 34, стр. 503, сообщает: "В этой заметке Сталин писал, что резкость тона статьи Ленина ("Письмо к товарищам", см. настоящий том, стр. 398 - 418) не меняет по отношению к Зиновьеву и Каменеву того, "что в основном мы остаёмся единомышленниками" ("Рабочий путь", № 41, 1917 г.).
В.Наумов в статье "Ленинское завещание" ("Правда", 26.02.1988), обращаясь к этой статье в газете "Рабочий путь", указывает, что в защиту "Каменева" и "Зиновьева" Сталин выступил вместе со Свердловым, с которым он, как сообщают некоторые источники, был в плохих отношениях . В.Наумов приводит слова из этой анонимной статьи: "Исключение из партии - это не рецепт", - после чего было предложено обязать "Зиновьева" и "Каменева" подчиниться решению ЦК и оставить их в составе ЦК. По своему характеру выступление "Рабочего пути" было давлением на ЦК: газета вышла утром, а заседание ЦК, где обсуждался этот вопрос, состоялось вечером. ЦК принял отставку "Каменева", "Зиновьев" письменно отказался от соучастия в поступке "Каменева".
В.И.Ленин остался "в несогласии" с решением ЦК. Желающие могут видеть в этом эпизоде "злонамеренность" несогласных с Лениным; отдельные случайности, не связанные друг с другом. Мы же видим, что "октябрьский эпизод" "Каменева" и "Зиновьева", повлекший столь мощную поддержку лиц, прямо или косвенно связанных с масонством, сам является актом бесструктурного управления. Он не мог играть какой-либо роли в организации антибольшевистскими силами отпора октябрьскому перевороту: армия к этому времени не шла против большевиков.
В том же 41 номере "Рабочего пути" 20 октября (по юлианскому календарю) была опубликована статья И.В.Сталина "Окружили мя тельцы мнози тучны" (Сочинения, т. 3, стр. 383; журнал "Слово", № 8, 1990, стр. 26). Само название статьи, адресующее к широко известному в обществе 1917 г. библейскому тексту , что крайне редко для коммунистической печати, говорит о многом для сопричастных. В ней есть такие слова:
"Что касается неврастеников (выделено нами) из "Новой жизни", то мы плохо разбираемся, чего, собственно, хотят они от нас.
Если они хотят знать о "дне" (кавычки И.В.Сталина) восстания для того, чтобы заранее мобилизовать силы перепуганных интеллигентов, для своевременного … бегства, скажем, в Финляндию, - то мы можем их только … похвалить, ибо мы "вообще за мобилизацию сил"". В статье дана чёткая расстановка сил, названы противники, с кого будет спрос и подведён итог: "Что ж, вольному (каменщику: - наше добавление при цитировании) воля… Революция не умеет ни жалеть, ни хоронить своих мертвецов".
Хронология "октябрьского эпизода" Розенфельда и Зиновьева и выступление И.В.Сталина со статьей "Окружили мя тельцы мнози тучны" говорит о том, что Сталин в иерархии был выше. Через пять дней свершился октябрьский переворот, завершивший собой революцию 1917 г. и сам получивший титул Великая Октябрьская Социалистическая революция.
Есть еще один момент, которого мы ранее коснулись вскользь, но содержательно не рассмотрели: противники большевиков - Временное правительство и неподконтрольный им Совет - практически с самого начала знали, что именно необходимо делать, чтобы вывести Страну из кризиса. Для того, чтобы убедиться в этом, достаточно заглянуть в 32 том ПСС В.И.Ленина.
На стр. 74 - 76 статья "Грозит разруха", опубликованная в "Правде" ещё 27 (14) мая 1917 г. В ней цитата из резолюции экономического отдела Исполкома Совета, опубликованной 11 мая (юлианского календаря) 1917 г. в № 63 "Известий", чья редакция была под контролем меньшевиков и народников:
"Для многих отраслей промышленности назрело время для торговой государственной монополии (хлеб, мясо, соль, кожа), для других условия созрели для образования регулируемых государством трестов (добыча угля и нефти, производство металла, сахара, бумаги) и, наконец, почти для всех отраслей промышленности современные условия требуют регулирующего участия государства в распределении сырья и вырабатываемых продуктов, а также фиксации цен … Одновременно с этим следует поставить под контроль государственно-общественной власти все кредитные учреждения для борьбы со спекуляцией товарами, подчиненными государственному регулированию … Вместе с тем следует … принять самые решительные меры для борьбы с тунеядством, вплоть до введения трудовой повинности … Страна уже в катастрофе, и вывести из неё может лишь творческое усилие всего народа во главе с государственной властью, сознательно возложившей на себя" (гм… гм..!?) "грандиозную задачу спасения разрушенной войной и царским режимом страны".
Приведя эту цитату, Ленин пишет:
"Кроме последней фразы со слов, подчеркнутых нами, фразы, с чисто мещанской доверчивостью "возложившей" на капиталистов задачи, коих они решить не смогут, - кроме этого программа великолепна. И контроль, и огосударствление трестов, и борьба со спекуляцией, и трудовая повинность - помилуйте, да чем же это отличается от "ужасного" большевизма? чего же больше хотели ужасные большевики?"
Далее на стр. 105 - 109 приведена статья Ленина "Неминуемая катастрофа и безмерные обещания", опубликованная в "Правде" № 58 и № 59, 29 и 30 (16 и 17) мая 1917 г. В ней Ленин пишет:
"В предыдущем номере "Правды" мы уже указали, что программа Исполнительного комитета Совета рабочих и солдатских депутатов ничем уже не отличается от программы "ужасного" большевизма".
Сегодня мы должны указать, что программа министра-меньшевика Скобелева идет дальше большевизма. Вот эта программа в передаче министерской газеты "Речь":
"Министр (Скобелев) заявляет, что … государственное хозяйство на краю пропасти. Необходимо вмешательство в хозяйственную жизнь во всех её областях, так как в казначействе нет денег. Нужно улучшить положение трудящихся масс, и для этого необходимо забрать прибыль из касс предпринимателей и банков. (Голое с места: "Каким способом?"). Беспощадным обложением имуществ, - отвечает министр Скобелев.
- Финансовая наука знает этот способ. Нужно увеличить ставки обложения имущих классов до 100 процентов прибыли. (Голос с места: "Это значит всё".) К сожалению, - заявляет Скобелев, - разные акционерные предприятия уже раздали акционерам дивиденд, но мы должны поэтому обложить имущие классы прогрессивным индивидуальным налогом. Мы ещё дальше пойдем, и если капитал хочет сохранить буржуазный способ ведения хозяйства, то пусть работает без процентов, чтобы клиентов не упускать … Мы должны ввести трудовую повинность для гг. акционеров, банкиров и заводчиков, у которых настроение вялое вследствие того, что нет стимулов, которые раньше побуждали их работать … Мы должны заставить гг. акционеров подчиниться государству, и для них должна быть повинность, трудовая повинность".
Ленин дает оценку этой программе:
"Программа сама по себе не только великолепна и совпадает с большевистской, но в одном пункте идет дальше нашей, именно в том пункте, где обещается "забрать прибыль из касс банков" в размере "100 процентов прибыли" . Наша партия - гораздо скромнее. Она требует в своей резолюции меньшего, именно; только установления контроля за банками и "постепенного" (слушайте! слушайте! большевики за постепенность!) "перехода к более справедливому и прогрессивному обложению доходов и имуществ"".
Из приведенных мест ясно, что и Совет, подконтрольный буржуазным и мелкобуржуазным партиям, и Временное правительство, якобы выражавшее интересы крупного капитала, и большевики видели ВЫХОД из экономического кризиса в ПРИНЦИПИАЛЬНО ОДИНАКОВЫХ по своему качеству мероприятиях, сводящихся к установлению государственного контроля над производством и распределением и прогрессивному налогообложению.
Управленческое решение должно быть своевременным прежде всего. Его качество должно быть достаточно высоким, чтобы в нормальных условиях не ввести объект управления в критическую ситуацию, а в критической ситуации ХОТЯ БЫ не вести к дальнейшему углублению кризиса. СВОЕВРЕМЕННОЕ РЕШЕНИЕ вовсе не обязательно наилучшее: оно своевременное и УЖЕ ХОРОШО потому, что ПОЗВОЛЯЕТ РЕШИТЬ ВОЗНИКШУЮ ЗАДАЧУ. Решение лучшее, но запоздавшее - абсолютно бесполезно. Либералы этого не понимали ни тогда, ни сейчас, поэтому их "деятельность" только усугубляла кризис (как и сейчас) до полной потери ими управления. В 1917 г. с июня по конец октября времени было больше, чем достаточно для того, чтобы начать проводить в жизнь даже Скобелевскую программу оздоровления экономики, исправляя по ходу дела ошибки: была бы воля действовать. Но её-то и не было у ЛИБЕРАЛОВ, и обвинять БОЛЬШЕВИКОВ в крахе либеральных иллюзий 1917 г. - подлость, НЕ ОТДЕЛИМАЯ от духа либерализма.
Характеризуя деятельность В.М.Чернова (1876 - 1952), одного из лидеров эсеров, успевшего побывать и министром Временного правительства и председателем Учредительного собрания, Л.Д."Троцкий" писал:
"… вся черновщина - между Февралем и Октябрем -сосредоточилась в заклинании: "Остановись, мгновенье: ты прекрасно!". Но мгновенье не останавливалось. Солдат "сатанел", мужик становился на дыбы, даже семинарист быстро утрачивал февральское благоговение - и в результате черновщина, распустив фалды, совсем-таки грациозно спускалась с воображаемых высот во вполне реальную лужу" (ист. 81.5, стр. 211).
Эта характеристика справедлива и для всей деятельности Временного правительства и всех его поддерживавших либеральных ПСЕВДОдемократических сил.
Л.Д."Троцкий" пишет:
«Февральская революция, если её брать как самостоятельную революцию (важная оговорка: - наше замечание при цитировании), была буржуазной. Но как буржуазная революция она явилась слишком поздно и не заключала в себе никакой устойчивости. Раздираясь противоречиями, сразу же нашедшими себе выражение в двоевластии, она должна была либо превратиться в непосредственное вступление к пролетарской революции - что и произошло, - либо, под тем или другим буржуазно-олигархическим режимом, отбросить Россию в полуколониальное существование (одно с другим не связано, как это вытекает из тогдашней обстановки, да и последующей "после-Сталинской" истории: - наше замечание при цитировании)».
« Наступивший после Февральского переворота период можно было, следовательно, рассматривать двояко: либо как период закрепления, развития или завершения "демократической" революции, либо как период подготовки пролетарской революции. На первой точке зрения стояли не только меньшевики и эсеры, но и известная часть руководящих элементов нашей собственной партии. Разница была та, что они действительно стремились толкнуть демократическую революцию как можно дальше влево. Но метод, по существу, был тот же: "давление" на правящую буржуазию - с таким расчетом, чтобы это давление не выходило за рамки буржуазно-демократического режима. Если бы эта политика воспреобладала, развитие революции пошло бы в обход нашей партии, и мы получили бы в конце концов восстание рабочих и крестьянских масс без партийного руководства, другими словами - июльские дни гигантского масштаба, то есть уже не как эпизод, а как катастрофу» (ист. 81.6, стр. 250).
Послереволюционные бедствия как итог ошибок отечественной интеллигенции и большевистской партии
И беда России не в том, что в Октябре к власти пришли ДЕЕСПОСОБНЫЕ большевики. Беда в том, что дееспособность эта была двух качественно разнородных видов. Во-первых, ленинская, подчиненная ЦЕЛЕСООБРАЗНОСТИ и реагирующая на реальное положение дел; и во-вторых, троцкистская, действующая сообразно "пророчеству" о "перманентной революции" вопреки ЦЕЛЕСООБРАЗНОСТИ (если конечно, цель - социальная справедливость, а не лозунги социальной справедливости - прикрытие иных целей), вытекающей из конкретной обстановки. Поэтому после прихода к власти большевиков троцкистское их направление, следуя "пророчеству", создавало вовсе ненужные для социалистического строительства трудности, а ленинское направление, исходя из социалистической целесообразности преодолевало эти трудности в обществе и вело более-менее организованную борьбу с троцкизмом внутри партии.
Есть два фактора, усугубивших трагедию гражданской войны.
Фактор первый. Концептуальное безвластье безнационального ленинизма явилось благодатной почвой для проведения через троцкизм сионо-интернацистской антинациональной концепции надиудейского глобального предиктора. Отсюда и название этого параграфа, отражающее концептуальное превосходство троцкизма: вывеска - Ленина, концепция - "Троцкого".
Фактор второй. Канонические писания "марксистской" литературы в России - порождение деклассированной, безнациональной люмпен-интеллигенции, даже не ТОЛПЫ, в строгом смысле этого слова, а СБРОДА (тоже строгий термин), лишенного национального самосознания или хоть какого бы то ни было исторически устойчивого общего самосознания. (Еврейство, обладая устойчивым самосознанием, - не сброд в силу этого, хотя и безнационально). В классово-антагонистическом обществе ВСЕ классы общества порождают деклассированный национальный люмпен, который в свою очередь порождает сброд. И беднота в классово-антагонистическом обществе НЕ ОДНОРОДНА по своему составу: во-первых, это бедняки, которые в труде бьются, но выбиться из нужды не могут в силу различных субъективных и общественно обусловленных, объективных причин; во-вторых, это национальный люмпен и безнациональный сброд, живущий вне труда, паразитирующий на обществе.
Организаторы производства и распределения - не паразиты в чистом виде: они ТРУДЯТСЯ, но в условиях толпо-"элитаризма" взимают монопольно высокую цену за продукт своего труда в общественном разделении труда, что осознается как социальная несправедливость в большей или меньшей степени всем обществом, однако их марксизм тоже относит к социальным паразитам - "эксплуататорам".
Принадлежа сами к люмпен-интеллигенции, ибо не нашли себе места в созидании, "теоретики марксизма" не увидели проблем разделения трудящейся бедноты и паразитирующих люмпена и сброда и не задумывались о нейтрализации люмпена и сброда в революции и в ходе социалистического строительства. В итоге многонациональный люмпен и безнациональный сброд активно "поддержал" СОЦИАЛИСТИЧЕСКУЮ революцию из жажды дармовщинки, а после революции полез в органы государственной власти, ВЧК и т.п.
В результате подлинные борцы за социальную справедливость в силу их низкой историко-философской культуры оказались оседланными наднациональной сионо-интернацистской иудомасонской мафией, опираясь в своих действиях не только на трудовую добросовестную бедноту, но и на деклассированный люмпен и сброд. Проще говоря, в борьбе с истинными паразитами и тружениками-эксплуататорами оседланные Сионской МАФИЕЙ большевики опирались не только на тружеников-эксплуатируемых, но и на примкнувших к ним истинных ПАРАЗИТОВ. И именно в этом, на наш взгляд, причина усугубления трагедии России, после 1917 г. Чтобы был виден результат, сброд и люмпен и не должны быть многочисленными, ибо они засели в сфере управления всем обществом: ложка дёгтю портит бочку мёду.
28 августа - 24 октября 1990 г.
Уточнения: 24 - 28 сентября 2002 г.