Валя Савин, как и многие, женился по любви.На девушке, абсолютно ни на кого не похожей. Но такими разными оказываются очень немногие, и уж совсем немногим непохожим удаётся наскрести пятнадцать лет брачного стажа.
Валентино Саввини и Валюша-мордюша слыли среди друзей, как бы помягче выразиться, невезучими. Оба они были техписателями, писали проекты для WEB, там, где справа написано «Справка», на русском, а Саввини – и на английском. Он мог бы и на итальянском, как никак лет пять жил в Италии, и итальянский сам выучил, и английский, да вот программы, как известно, на итальянском в США не идут, потому как там итальяшки не делают погоду в компьютерах. А кликуха приклеилась, часто уже он сам, усмехаясь, подписывался в письмах «Валентино Саввини». и с подписью ему повезл, и с Валькой-мордалькой на все сто повезло. Всё, что умел Савин, умела и она. Всё, как думал Савин, она думала точно так же, причём, даже не сговариваясь.
Но всё, чего Савин не умел, Валька тоже умела и могла переплюнуть в этом кого угодно. Например, уговорить мужа на любой безрассудный поступок. Или уговорить довольно прижимистого Савина потратиться, да так, что искры из глаз да в карман. Особенно умела она перед каждым летом уговаривать мужа «сплавиться» на плотах. Что нашла эта чересчур уж красивая и храбрая женщина в романтике быстрых речушек, оставалось тайной. Правда, после детей Савины здорово присмирели, да и потоки, уже не речушек, а туристов, потянулись в Европу. И каждые полгода счастливые супруги срывались на удлиненные праздники и улетали в какую-нибудь страну, озабоченно несясь к такси, к лётному полю, к трапу. К регистрации они всегда умели опоздать. А Валюха-мордюха своим невероятно утонченным фейсом умела убеждать любой контроль. И их пропускали к борту «на своих».
Нормальными людьми они стали только тогда, когда поменяли очередной Жигуль на иномарку и рванули по семейной путёвке в «Золотые пески». Там любила отдыхать мама Вали, такая же красивая, в прошедшие времена – жена секретаря райкома. Потом пошли итальянские, испанские, хорватские побережья... Жизнь постепенно вошла в колею, они неплохо зарабатывали и недавно купили огромную квартиру в новостройке, продав обе (и тёщину! Хороши невезучие!) и по всем законам жанра судьба обездоленных дольщиков грозила выбросить на улицу именно их, вместе с тёщей и её мамой. Но не прогорели, именно их здание сумели вытянуть, повидимому, невезучесть была по мужской линии, а в семействе мужчиной оказался к тому времени один Савин. Дочки росли пока с нормальными генами.
Лето выдалось таким жарким, что никакое море не спасло бы, надо было отматывать подальше и на подольше. Савины взяли весь отпуск, тёщу и тёщину маму, сухонькую, интеллигентную старушку, которая и вынянчила обеих внучек. Загрузились лекарствами, ноутбуками и всеми атрибутами морского отдыха, новый прицеп вместил всё, даже маленькую шлюпку, и разноцветный «караванчик» двинулся в сторону Чопа. В этот раз решили ехать в Хорватию. На работе все помешались на Хорватии и Черногории.
Интернет и Вай-Фай творят чудеса. Мотели были загодя отмечены, забронированы, всюду был зелёный свет и Валюша-мордюша – особа довольно недоверчивая к везенью, особенно, когда обреталась рядом с мужем, стучала кулачком по столу и смеялась:
– Доедем домой, офис не закрылся, вот тогда мы в шоколаде!
– Валь, ты только посмотри, ну наши Сочи почему не можем так, а?
– Саш, ну Сочи уже! После Олимпиады туда поедем! Хотя греческие острова куда уютней, особенно с детьми, мало народу.
– Там не представляю, что будет после Олимпиады... А с ценами что будет, прикинь?
– Ну, через год-два, давай не сразу.
– Давай, уговорила.
Море ночью бушевало, а утром, передумав, ласково подлизывалось к ступням. Цвет бирюзового пространства был настолько невероятно прекрасен и мил, что в порыве чувств оба вэб-программиста кинулись на прохладный песок и закричали:
– Хотим немедленно и сейчас! Жить здесь! И больше не возвращаться!
– А уроки? – выросли девочки под носом и тоже кинулись на песок.
– Из-за ваших уроков... жизнь проходит мимо, а она – здесь...
– Зимой здесь нет снега, давайте всё же вернёмся, – жалобно пропищала младшая. У неё в классе уже была любовь, любовь на всю жизнь и эта самая любовь по имени Витюша, росший у бабули, не имел понятия о морской жизни. Но Нюта ещё не научилась обращать внимание на такие мелочи. Уже год сидели рядом, их не рассаживали, так как Витюшенька себя вёл смирно только в присутствии Анюты. Витя не умел зашнуровывать ботинки. На физкультуре Анютка быстро шнуровала ему обувь, и за это тот таскал её портфель. Так что на хорватском берегу Нюточку ничего не удерживало.
На прицеп натянули навес, устроив себе загородную резиденцию. А потом сбегАли на пляж. Время пролетело так быстро, даже не заметили, осталась всего неделя и совсем ничего – на карточках.
В Хорватии умиляли и море, и горы, и пустынный пляж. Аккуратные белые виллы, ярко-розовые цветы на балконах, узкие извилистые улочки, бирюзовое море, белые яхты…
Особенно поразили Плитвицкие озёра, хотя пришлось сделать изрядный крюк. Савины полным составом разбежались по берегу и непрестанно щёлкали. Все 90 водопадов не обошли, Валька взвыла, но предвкушала просмотр фоток, снимать озёра и реки было её слабостью. А приехав в Римский амфитеатр Колизей в Пуле, больше никуда не хотели. Дети завороженно ходили взад-вперёд, тёща охала, ахала и кряхтела, уверяя, что такой красоты ещё не видела. Забыла, какие страны объездила с мужем! Но если тёще нравилось, значит, счастье было где-то близко или рядом.
А вот и нет! Всё неожиданно закончилось через день, когда к вечеру бабулечка, тёщина мама, вдруг слегла, стала покашливать, потом к ночи стала хватать ртом воздух, в пустынном месте не помогли ни таблетки, ни капли, ни укол. Пока искали и спрашивали ближайшую больницу, бедная женщина только и успела сказать: «Как же так, мне надо рядом с Мишенькой...». Тёща ломала руки, Валька с красными глазами всхлипывала на плече у старшей дочурки, а младшая подвизгивала и рыдала, так как прыгала на берегу и не успела попрощаться с любимой бабулей.
При всей своей невезучести Валентино Саввини в такую серьёзную ситуацию, прямо скажем, просто невиданную передрягу, ещё не попадал. Ему было жалко всего понемножку – и бедную старушку, её уговаривала Валька, надо было непременно взять с собой, так как без неё не соглашалась тёща, без тёщи детей некуда деть, если куда-то пойти надо, да мало ли, и было жалко испорченного отпуска, а в самом конце мысль наткнулась на самое главное: на какие шиши везти гроб с телом? Оформлять на границе?
Савин дождался утра, когда Валюша немного отойдёт, и глазами попытался вернуть жену к действительности. Та опухшими глазами же ответила, мол, знаю, но как?
– А никак. Может, не станем дёргаться?
Валька замерла. Как это – никак? С другой стороны, это же какая волокита, всё оплачено, прямо сейчас менять планы...
Да, неимоверно ужасная пытка страдать из-за потери близкого, одновременно перебирая в голове, что делать с покойником. Веками найденный ответ – земля. А если на чужой земле, то похоронить или на месте, или перевезти на родину. В данном случае всё усложнялось такой заварухой, что оба схватились за голову. Но выход напрашивался сразу. А никак!
Осиротевшая тёща на глазах сразу постарела и сгорбилась. Теперь она сама стала осталась за бабулю. Прижавшись к руке матери, тёщенька то утирала слёзы, то вопросительно смотрела на детей. На всех четверых, ибо вдруг стала полноценной бабушкой.
– Наталья Ссаннна, сами повезём, не надо с авиакомпаниями связываться, сезон, за четыре дня, груз оформлять... Сами повезём. Ну, и повезём!
– Сегодня ещё панихида, – вдруг пришло ему в голову объявить ещё и панихиду. Тогда до отъезда оставалось всего четыре дня.
Валькина мордочка, вся мокрая, уткнулась в савинское плечо. Дети растерянно глядели вокруг, не замечая красоты расходившегося дня. В этот день вечером справили панихиду, для этого молча собравшись вокруг бабули, седой, аккуратной и в постели очень маленькой.
На рассвете Савин осторожно вытащил лёгонькую бабулю в верхний отсек прицепа и уложил в длинную коробку из-под шлюпа. Затем, прикрыв мокрыми простынями, накрыл шлюпкой, уложив велосипед сверху на днище.
По программе надо было ехать в Сплит, потом в Дубровник, оттуда уже держать обратный путь. Выдержит ли бабуля эту жару?
В Сплите дети на минуту замерли теперь уже перед Диоклетиановыми колоннами, кружились вокруг них и фотографировались в обнимку. Тёща осталась дома, она хотела выспаться, на самом деле не могла оставить мать одну, под этой дурацкой шлюпкой, которую так и не успели использовать по назначению.
Но постепенно от соблазнов окружающей красоты Савины всё реже и реже вспоминали о своём ценном грузе, и только, подъехав к таможенно-пограничному пункту, старшие снова похолодели от ужаса всего, что с ними произошло. Очередь была как раз по сезону, машин пятьдесят – сто, в основном, старенькие «жигули», которые раскалялись под солнцем. Иномарки толпились слева, там пропускали по визам. Их роскошный прицеп привлекал всеобщее внимание, было видно, что люди едут основательные, со всем, что надо и как надо. А «жигули» занимались приграничной торговлей, говорят, в день по три раза пересекали границу. Вокруг сновали венгры-мадьяры, румыны, русские, шныряли цыгане и цыганки... Все что-то несли в мешочках и мешках, с одинаковым озабоченным выражением лиц, на которых читалась лишь одна и та же всеобщая мысль: как подешевле купить да как подороже продать.
Савин пошёл к начальству объясняться по-английски. «Ночью умерла, прервали всё, смотрите, виза-то ещё до середины следующего месяца! Везём маму домой сами!" И положил конверт поверх столика.
Капитан-хорват вскинул брови, изобразив крайнее сочувствие.
– Капитан, нельзя ли нас пропустить? Мы уже начали бояться за... – Савин замялся, он хотел сказать, что процессы гниения на солнце ускоряются, тогда как эта биохимия показалась ему слишком циничным напоминанием, но ушлый капитан всё понял и сразу направил его на второй этаж оформлять документы. Валька с девочками и тёщей зашли в кафе, он побежал на второй этаж. Оформляли минут сорок. Савину хотелось есть или выпить чего-нибудь. Схватив бумаги, он ринулся в кафе, дети уже заканчивали, а Валя с тёщей и не начинали без него. Бабуля ещё на заре их брачной жизни наставительно предупредила: «Ешьте и спите всегда вместе! Это залог всего. И телик вместе смотрите, даже футбол!».
Савину не терпелось доехать домой, отвезти бабулю в морг, засунуть прицеп со шлюпкой в гараж, и хорошо напиться. С ребятами. Они поймут без слов, какой отдых им пришлось пережить! Уже представлял, как будут хлопать ресницами: «Вот повезло, Валь, ну вот повезло!»
Но как повезло, действительно! И капитан ни слова не сказал, бумаги быстро сделали, он обещал по телефону позвонить и пропустить.
Когда Савин спустился со ступенек кафе и зашагал к своей машине, он уже был прежним спокойным и уверенным в себе Валентино Саввини. Но, видимо, от избытка спокойствия, пошёл не в ту сторону, повернул обратно, но и там не увидел машины. Растерянно глянул на Валюшу, которая уже металась по длинной дорожке перед ТП и не веря сам себе, вопросил:
– С****или, што ль?
Машины нигде не было. Капитан снова вскинул брови, изобразив крайнее изумление. Но машину, кажется, действительно, угнали.
Савин ощутил ужасную усталость и отчаяние. Начиналась новая эпопея, которая уж точно шла по сценарию о невезучих...
Но везение пришло неожиданно. К вечеру капитан позвал Савина и объявил ему, что поиски ведутся, а если они хотят переночевать, им могут предоставить совсем недалеко домик одной из сотрудниц.
Хотят! Дети так устали и вымотались, что Савин уже звонил домой, вызывал на границу брата. С деньгами. Побольше, сколько сможет. Костя усмехнулся: Многовато просишь, брат!
–Да ты пойми! – чуть не заплакал мужественный Савин. Валька сохраняла спокойствие духа, она была уверена в Костиных возможностях. И даже ожидала его с супругой.
– К покойникам так и приходят, супружескими парами, – мрачно объяснила она.
Дети тут же заснули на террасе, тёщина бледность стала просто угрожающей, она печально выпила свои таблетки и тоже легла на диванчик. Савины понуро сели за столик, Валентин обнял жену и невесело поцеловал в волосы. Кажется, именно в это время у калитки нарисовался усатый мужчина с яркой внешностью знойного цыгана или румына. Или хорвата.
Хозяйки не было дома, поэтому Валька поднялась, чтобы предупредить. Однако оказалось, что цыган-хорват-румын явился именно к ним. Говорил по-русски неплохо, понятно, по крайней мере. Спрашивал, за сколько долларов те могут купить машину. Он слышал, что они остались без машины.
– У нас нет денег! Мы уже были почти дома!
– Деньги вам привезут, – обнаружил неожиданную осведомленность мужчина.
Савин вытаращил глаза, за него ответила Валька.
– Раз вы знаете, что нам привезут деньги, может, сможете вернуть и нашу машину? Она ведь была с прицепом!
– Нет, судари,– печально произнёс хорват-цыган. – За прицеп торговаться будет другой человек.
Савин схватился за голову.
– То есть мы должны купить у вас нашу же машину?
Хорват был скорей всего цыганом. Он улыбнулся наивности русских туристов.
– Румынские цыгане ещё более вороваты, сударь. Они даже обувь у вас всю не с****ят, а только один левый или один правый, какая разница. Зато купите за полцены собственный сапог... А мы просто нашли машину, вещи оттуда все были вытащены и...
– Все вещи? Все?
– Там были тряпки и аппаратура. Вряд ли их можно будет найти. Приезжайте ещё раз, чтобы нафотографировать...
– А... а за шлюпку?
– Вот за шлюпку и содержимое я отвечаю. Но торг будет тоже отдельно.
Валентин и Валентина никогда так нервно не смеялись. Отсмеявшись, со скорбными лицами супруги уставились на невозмутимого цыгана.
– Вам когда завезут деньги, я приду – успокоил их цыган.
– То есть, чего зря вести переговоры...– поняла Валька.
Цыган с чувством собственного достоинства откланялся и медленно удалился.
Костя не мог поверить в случившееся, ахал и смущенно улыбался, смотрел то на брата, то на Вальку, Инку-то он привёз, но та неудачно спрыгнув, подвернула ногу, и маялась в кабинете капитана.
– Ну, брат, вымогаешь!
– Да это не я, вот не представлял себе! Ну кто мог представить!
Вызволили и машину, и прицеп, и бабулю со шлюпкой. Но только перечисленное. Все фотографии, камера, ролики, ноутбуки... Всё перешло во владение неизвестных и не пойманных цыган на приграничной территории. Как ни странно, за бабулю цыган почему-то отказался торговаться и покойницу просто подарил обратно.
Перед отъездом Костя хмуро, но удовлетворённо поблагодарил капитана, сунув ему две бутылки в сувенирных коробках. Капитан изобразил на лице величайшее удовольствие, и, покопавшись, в кармане, в ответ сунул Константину малюсенький свёрточек, наверное, сувенир.
Ехали то ли весело, то ли просто улыбаясь своей невезучести. Инка растирала ногу и постанывала всю дорогу, Валькин компресс помог всего на полчаса.
Свёрточек в кармане Сашка нащупал уже в России, развернул его и недоуменно протянул брату.
– Флэшка! Они переписали всю нашу цифру на флэшку! – растерявшись от своей догадки, выдохнул Савин.
– А цыгане благороднее, чем я о них до сих пор думала... – куда-то в дорогу тихо сказала жена.
– И продвинутые! – задумчиво-удивлённо добавил Саввини.