Лет двадцать назад ненавидела слово "блин".
Так ненавидела, что внутри все дыбом вставало. Непримиримо.
Не сомневалась, что "блин" - синоним крайне неприличного слова из того самого языка, от которого уши вянут, в словарном запасе минимум слов, да и те выучить не могу. Потому что не хочу. Не привыкла слышать и понимать.
Да еще и любимое слово испорчено. Как я люблю блины! Большая редкость в нашем доме. Специалистов по выпеканию нет, сложное дело.
Так вот. Как только окружающие не пытались примирить меня с опротивевшим словом! Как только не изощрялись показать словесную красоту, например, фразы "Да завернись ты в блинчик!"
Меня заклинивало и все!
Но однажды наступил момент, когда примирилась наконец с действительностью.
А надо добавить, что сынок к тому времени в школу пошел. Задиристым не был. Младший в классе, худющий. Совершенно не понимал детей, был не в курсе, что люди друг друга обижать могут, а главное любят. Не привык к коллективу. В детский сад не ходил. Видимо в школе страдал, но помалкивал.
При этом я не понимала и страдала от того, что сын ходил в вечных синяках на ногах. Болезнь какая? Не понятно.
Как-то пришел из школы. Устроился перед телевизором рядом со мной. У меня в руках вязание, у него яблоко. У меня "Санта Барбара", а у него мультик по другой программе.
Но я же мать в конце концов! Переключила программы. Мультфильм смотрим. А хочется узнать, как там Келли и другая моя новая родня. Терплю.
Долго терплю. Мультфильм длинный. Опа! Где-то я его уже видела! Задаю вопрос:
- Ты этот мультик вчера смотрел?
Сын молчит, а по лицу видно, что смотрел, но правду не скажет. Тут я возьми да и переключи телек на вожделенную программу. Сын поерзал на диване минуты две и выдал:
- Опять эта твоя - куцая, нюханая, "Санта Барбара", блин!
В этот момент я поняла, что слово "блин" почти люблю, так энергично и красиво прозвучала фраза.
Унизительное ругательство "куцый нюханый" прилипло к языку лет на пять и обезвредило потом не малое число знакомых и родственников.
А главное, стало ясно происхождение синяков на ногах. Александр Игоревич, первый учитель сына, просветил:
- Ты своего ребенка не знаешь? У него словарный запас больше, чем у десятиклассника. Бьют. Словами ответить не могут. Нечем отвечать.
Фразу сына назвал классически выстроенной по всем правила матерного языка. Мат без мата.
Как сын доводит до бешенства старших детей однажды наблюдала. Стоял на пригорке, в теоретически безопасном месте, и весело, с блаженной улыбкой, щебетал все, что думал об обидчиках. Они разорвали бы его, если меня не заметили.
Синяки прошли классу к шестому, когда одноклассники освоили настоящий матерный язык. Тут сын замолчал. Эстетическое чувство мешало перейти на примитивный язык. Куцый и нюханый.
Такие вот дела...