Обиделся я как-то на невесту. Осталось меньше недели до… Хожу, продукты закупаю. Тогда на свадьбу талоны выдавали.
По талону мяса приобрёл. 12 килограммов одним куском без косточки! Иду… Навстречу – ОНА! Невеста! В обнимку с парнем… Подхожу, чмок в щёчку: - Привет! Познакомь.
(Думал, её брат из армии на свадьбу приехал).
Она молчит, потупясь, а этот парень … «в стойку»:
- У нас с ней серьёзно!
Мне смешно стало: - Очень серьёзно?
- Да! А сам грамотно так стоит, видно – бывал на ринге!
Я достаю «визитку» с двумя кольцами: - А что может быть серьёзней этого? И в хохот.
Мясо съели на берегу Невки – «Прощальный ужин».
Тогда ещё там просто берег был, кусты и камни.
Приполз домой я через трое суток. Ни невесты, ни мяса,
ни денег! И в голове одни «ёжики». Запил. Молодой ещё был, глупый. Откуда только деньги брал?
Через полтора года в метро я еду.
«Дневной паёк» в авоське, стою, шатаясь, еле держусь за поручень.
- Дедушка! Садитесь пожалуйста!
- Какой я тебе дедушка!И осёкся, обернувшись!
СТОИТ ФЕЯ!Локоны до плеч, на голове огромный бело-голубой бант, рюшечки на платье в тон. Глаза цвета глубокого неба
в пол-лица, миндальной формы.
Слезинка на щечке: - Дедушка! Садитесь пожалуйста.
Сел. Авоську на колени, стараюсь не дышать, а она прижалась ко мне, улыбается.
Стыд обжег, как пламя жаркое.
«Да уж, дедушка… в двадцать три года!»
Мама Феи напротив вся «исходит». Рядом с ней действительно дедуля! С белой головой и бородой почти по пояс, с суковатой можжевеловой тростью: - Доченька, не мешай. Потом поймёшь,
что происходит. А платьице выстираешь.
На Техноложке мама с дочуркой-феей вышли.
Фея,обернувшись и улыбаясь, послала воздушный поцелуй.
У меня внутри как оборвалось что-то, и тяжкий груз, что грудь давил, вниз улетел.
Похожее лицо, улыбку и глаза я видел много раз,но старше… На Финском весною, среди торосов лебеди – средь них…
На Озере – «Царевна Лебедь»…
Бутылки «Столичной» - «диету» - подписал и пару лет
в шкафу держал.
Продолжение… (Чёрт)…
Примерно месяца три всё было прекрасно. Не то, чтоб пить, курить, так даже рядом быть мне не хотелось. На четвёртый… Как рюкзак вонючий на спину одели, да ещё «живой»! Понять сначала ничего не мог – идёт пьяный… первый раз его вижу, а знаю, как его зовут, с чего сегодня начал, чем закончил. Потом – «ещё смешнее» - стал подходить… то в подворотню, то к кустам, где двое.
- ВО! Третьим будешь!
- Да я… да у меня...
- Ладно! Так нальём!
С огромным трудом удерживался, чтоб стакан не брать. Кусок хлеба отламывал, жевал… анекдоты травил.
Но ни разу ни одного стакана.
- Ты что! Подшит?
- Вроде того.
А за плечами уже не "рюкзачёк, рюкзачище!"
Как старая сморщенная обезьяна шепчет, как кого звать… «Давай! Бери!»
И так – каждый день и не по разу, почти месяц!
НАДОЕЛО!
Остановился посередине сквера, и ну «сам с собою»
не тихо ругаться - «Да отстань, кому говорят! Надоел!
ВОН ОТСЮДА! СКОТИНА!»
Кто со стороны видел, обходил стороной, а эта…
обезьяна… зло так шипит. Ломать начала! Боль в суставах
и в мышцах.
Я: - Ах, ты так! В церковь пойду! Чтоб тебя выгнали,
если сам не справлюсь!
Глаза «выкатились» у «седока», хватка поослабла.
Я добавлять: - И друзей своих забери! Есть у вас своя планета, туда и шуруйте! Нечего вам здесь, на Земле делать! Ангелы! Помогите!
Чувствую, сползает. Его, и ещё нескольких коричневых, пепельных, склизких… под ручки, и поволокли, полетели.
Легко стало! Пришел домой, почти сутки спал.
Во сне – с Феей разговор и со Светящимся, золотым Существом разговор «по Душам».
На следующий день во Владимирский на Петроградке,
к Иоанну Кронштадскому на Карповку и в Николу рядом с Театральной. Поставил свечи.
Как рукой сняло. До сих пор.