(С небольшим дополнением, навеянным сегодняшним настроением...)
В один из зимних морозных дней, перед самым Новым 1960 Годом я находился в своём подшефном, самом бурном, Центральном райотделе милиции. Мне удобно было там бывать:. прямо напротив здание Тамбовского музучилища , где я «без отрыва от производства» занимался вокалом и потому, перейдя через дорогу, можно было в свободную минуту заскочить туда, немного распеться, пройти разучиваемый романс с преподавателем и снова через дорогу - в родную милицию и к уголовничкам. Вот такая была увлекательная жизнь - на контрастах.
Так вот, в этот самый «один из дней» в райотдел вваливается толпа примерно из 15 разъярённых родителей с детишками в возрасте 11-14 лет, абсолютно обескураженные, кричат и жестикулируют. С трудом удалось их успокоить и выяснить причины столь бурного поведения.
Когда немного успокоились, выяснилось следующее:
Дети занимались в музыкальном училище по классу баяна и аккордеона. Накануне вечером каждому из родителей позвонили домой и предупредили, что утром к 9-ти часам нужно прибыть в училище с детьми и аккордеонами, т.к. в Тамбов приехала бригада со студии Мосфильм, и детей будут снимать для какого-то фильма. Попросили, чтобы дети не были особенно разодетыми, по сценарию им нужно быть в обычной, повседневной одежде. Вот и прибыли они в музучилище, где их уже ждали в малом зале двое солидных мужчин и представитель музучилища. Здесь начался отбор. Нескольких ребят забраковали (у них были баяны, а у одной девочки отечественный аккордеон). Оставшихся долго рассаживали, попросили поиграть, посадили всех вместе, фотографировали и порознь, и всех вместе. Затем сказали, что все дети подходят для съёмок в фильме «Отныне», ансамбль из этих детишек будет играть на свадьбе какого-то героя фильма. Затем объявили двухчасовый перерыв, после чего приедут кинооператоры и начнутся репетиции и съёмки. Назвали какую-то сумму гонорара. Инструменты предложили оставить в зале, чтобы не таскаться с ними.
Через 2 часа родители с чадами пришли в музучилище и обнаружили, что в зале остались 9 аккордеонов, а 6 самых дорогих – немецкого и итальянского производства - исчезли. У родителей растерянность, надежда, что это какое-то недоразумение, мосфильмовцы задержались – мало, что может быть…Но время шло, никто не появлялся. Тогда обратились в администрацию музучилища, но там толком ничего не могли сказать: «Да, были… Представились творческой бригадой Мосфильма. Предъявляли какие-то документы, да мы их не смотрели. Попросили собрать учеников…» Ну, и так далее.
Созвонились с гостиницами ( а их всего-то две было в городе), там ни о каких мосфильмовцах не слыхали. Вот тогда перепуганные родители и рванули в родную спасительницу всех обиженных – в милицию.
С начальником уголовного розыска райотдела Фетискиным Иваном Васильевичем мы быстренько опросили потерпевших – уточнили приметы аферистов, марки и индивидуальные особенности аккордеонов, их упаковку. О том, что это – классическая афёра, мы поняли сразу. Отпустили публику, быстро состряпали ориентировку: «всем, всем…» Операций «Перехват». «Захват» и прочих нынешних изобретений тогда не было. Некем и нечем было это делать. Да и толку от них и ныне…
Главное для нас было выяснить, на чём и в каком направлении аферюги рванули. Выбор, по тем временам, был небольшой: частных машин практически не было, а шофер на государственной машине без разрешения начальства в далёкую дорогу не поедет. Так что, прежде всего, таксопарк. По существовавшим тогда правилам поездку на дальнее расстояние, тем более, в другой город, водитель должен был согласовать по меньшей мере с диспетчером.
В таксопарке мы выяснили, что утром в диспетчерскую позвонил водитель такси и спросил разрешения ( и получил его) на поездку в г. Моршанск, что в ста с лишком километрах от Тамбова. Больше никто ( по крайней мере, по данным таксопарка) в «дальние края» не выезжал.
Мы прекрасно понимали, что аферистов нам никак не догнать, но потребовали для «преследования» в таксопарке единственный имевшийся там автомобиль ЗИМ: он и быстроходный, и вместительный – вдруг придётся грузить аккордеоны. Пока по холоду бегали- выясняли, перемёрзли и, как водится, выпили. Особенно Иван. Одеты были слабо: в продуваемых пальтишках, я – в туфлях и Фетискин - тоже в туфлях и в калошах.
На выезде из Тамбова встретили таксиста, возвращавшегося из Моршанска, который действительно подтвердил, что его «заказали» двое мужчин на Моршанск, дали задаток и попросили подъехать к музучилищу к 10-00. Он подъехал немного раньше. Они вышли, не торопясь. Сначала погрузили 4 футляра, а затем ещё 2. . Что было в футлярах, он не спрашивал. Во время поездки говорили мало, в основном, о концертах, на музыкальные темы. «Я подумал, что они артисты. В Моршанске попросили подвезти их на железнодорожный вокзал, куда я их и отвёз. Выгрузились, хорошо расплатились, я и уехал» Описал внешность и одежду аферистов – полное совпадение с описанием пострадавших родителей
Очень краткая беседа с таксистом окончательно убедила нас, что аферисты благополучно смылись, и ехать в Моршанск не было вроде бы никакого смысла. Но не ехать тоже нельзя. А вдруг вокзал – это «отмазка», а сами они «залегли» в Моршанске, или пересели на другое такси? А может, на вокзале их кто-то видел и запомнил и даже сообщит нам номер поезда, вагона, места в вагоне и расскажет, где «деньги лежат», сиречь, аккордеоны?! Начальство всегда так думает. Поэтому, как говорили много лет спустя, собирающиеся за границу на ПМЖ, «ехать надо»!
Ну, и поехали. Благо, машина большая, роскошная, почти правительственная, правда, не новая и не блестит. И, как выяснилось, отопление в ней не функционирует. Но мы ещё «под градусом», нам тепло, настроение хорошее, так что, проедемся, а вдруг! Да и день чудесный, лёгкий морозец – 10-12 градусов и яркое-преяркое солнце. Дорога почти пустынная, по обеим сторонам нескончаемый, сколько видит глаз, девственно-чистый снег, освещённый ярким, слегка уже багровеющим перед закатом солнцем. Едем долго, вся эта красота уже как-то приелась своим однообразием. От монотонности небыстрой езды да от беготни, которая ей предшествовала, и от выпитого «для сугреву» нас потянуло в сон и мы оба задремали.
Вдруг - резкое торможение. Дремота мгновенно прошла, и мы, ничего не понимая, смотрим на водителя, который глупо, блаженно улыбаясь, смотрит налево. Невольно смотрим туда же и мы Перед взором предстаёт картина нереальной красоты. Совсем невдалеке от дороги, на снегу, освещённая всё ещё ярким, но уже слегка красноватым к вечеру солнцем, сидит очень большая лиса в роскошной золотисто-рыжей шубе. Поразительным был не только её размер и богатый убор, а то, что она спокойно сидела совсем, как нам показалось, вроде рядом и внимательно смотрела на остановившуюся машину. Не хотелось шевелиться, ехать дальше, хотелось только, не дыша, не двигаясь, глядеть на это чудо, любуясь красотой, как будто из сказки! Дорога впереди была совершенно пустой. Ни единой машины. А вокруг только иссиня белый снег и на нём лиса! Воздух прозрачный, и освещение такое, что я совершенно ясно видел черты её мохнатого…чуть не сказал, лица! Мне даже показалось, не только черты, а конкретно, глаза, их выражение! Но эта идиллия продолжалась недолго.
- Я её сейчас уложу! – тяжело дыша, задыхаясь, захлёбываясь от нахлынувшего охотничьего азарта, дрожащими губами выдохнул Фетискин. Он был завзятым охотником. Я пытался уговорить его: жалко ведь такую красоту…Но куда!...
- Клавке (его жене) будет такой подарок к Новому Году!
Он судорожно запустил руку в карман, вытащил нетабельный пистолет. Если мне не изменяет память, это была «Беретта» - итальянский, классный пистолет – красавец, предмет зависти всех, кто его видел. Насколько мне помнится, у него была какая-то непропорциональная форма - слишком длинная рукоятка при коротком стволе.
Мы оба сидели в просторном салоне машины на заднем сидении. Иван буквально вывалился оттуда, крепко сжимая пистолет. Я за ним. Шаг, другой от дороги, и мы почти по пояс в снегу. Пальтишко Ивана расстёгнуто, шарф развевается. Он ничего не замечает: перед ним лиса! А лисичка сидит на том же месте и так спокойно, внимательно смотрит на нас. У Вани не выдерживают нервы, да и задохнулся он - идти, утопая в снегу. Ещё ведь и выпимши предварительно…
И он производит выстрел. Тут же горькое разочарование – недолёт! Так он считает. Лисичка на какое-то небольшое расстояние отбегает… и спокойненько уже не садится, а ложится, положив мордочку на лапы. И опять пристально смотрит на нас. Мы опять, спотыкаясь, падая и снова поднимаясь, продвигаемся по снежной целине. Но как только приближаемся к лисе на расстояние, которое она считает опасным, быстренько отбегает и опять ложится!. Иван стреляет – пули не долетают. Сначала, когда он надеялся быстро порешить её, он вслух приговаривал, называя её лисонькой, лисунечкой, лапонькой. Но чем дальше мы продирались по непроходимо глубокому снегу, его нежность таяла:
- Сука рыжая, тварь поганая, всё равно порешу!... – бормотал он. И это были самые интеллигентные слова в адрес лисицы, которая над нами просто издевалась. Самое интересное, что я тоже вошел в совершенно новый, незнакомый мне ранее азарт и тоже бежал вслед за Иваном, падал, выкарабкиваясь из снега, и хрипел нехорошие слова в адрес этой вредоносной красы.
Это повторялось несколько раз: мы подходим на опасное для неё расстояние, лисица спокойно поднимается и отбегает подальше, в зону недосягаемости и нагло укладывается на снег, морду на лапы, и смотрит на нас: мол, «попробуйте-ка, достаньте!»
Фетискин израсходовал обе дефицитнейшие обоймы (патроны к «Беретте» достать было невозможно!).
И вот, патроны кончились, мы, безоружные, стоим напротив этой недосягаемой, как вечная молодость, уже проклятущей для нас твари. А она, до этого всякий раз после очередной пробежки ложившаяся на снег, теперь, как-будто понимая наше состояние абсолютной беспомощности и реального отсутствия угрозы для себя, поднялась и села. Сидит на снегу и по-прежнему пристально смотрит на нас. Выдержав театральную паузу, поднялась, повернулась к нам своим роскошным хвостом и не спеша, нагло виляя им, трусцой побежала к видневшемуся вдалеке на фоне необъятного снежного поля то ли кустарника, то ли лесочка.
Удалившиеся от трассы, где стояла машина на довольно большое расстояние, как говорят на Украине, на «километр с гаком», где «гак» совершенно неопределённая величина, мы стояли распаренные, расхристанные, насквозь мокрые и снаружи, и изнутри, и смотрели, как эта рыжая проходимка постепенно исчезала, таяла на наших глазах, становилась как бы фата-морганой!
В таком жалком виде, опустошенные и без боеприпасов, мы медленно, из последних сил, часто останавливаясь, брели назад, к машине. Просто идти, не гонясь за лисой, оказалось тяжелее… Добрались. Сели в машину. Водитель после неудачи, постигшей нас на его глазах, утратил к нам прежний пиетет. Судьба неудачников! Насквозь промокшие, мы, как цуцики, дрожали от холода. Мокрыми были не только обувь, брюки, носки, но и, пардон, казённые, белого, медицинского цвета, кальсоны и рубашки, которые нам выдавались вместе с формой.
На мой вопрос, нельзя ли что-то сделать с отоплением в машине, таксист не удостоил нас ответа – презрительно промолчал.
Но мне было легче, чем Ивану Васильевичу. Он переживал ещё и моральную травму, как охотник и очень самолюбивый человек. В погоне за лисой он разражался периодическими восклицаниями: «Ах, сука!» . «Ох, ****ь!», «Все бабы ****и!» Иван Васильевич был сильно озабочен женским вопросом и был большим «ходоком». На этом поприще были и успехи, и неудачи. В трудную минуту чувства обострились, и он комплексовал. Но главное: был очевидец, свидетель его охотничьего фиаско, который мог растрепаться обо всём, да ещё представить его в таком комическом и униженном состоянии! Он хорошо знал мой острый язык и артистические способности. А в охотничьем обществе УВД были такие «зубры», жадные до чужих неудач! Тем более, тут не какая-то, как у них принято, выдуманная охотничья байка, а реальное происшествие… Да ещё эта, абсолютно ненужная, «для галочки» поездка. Наверняка впустую. В общем, тоска зелёная.
Злобу Ваня сорвал на водителе. Стал орать, что он медленно едет, что машина не в порядке, отопление не работает. Что, если бы он нормально ездил, смотрел на дорогу, а не глазел по сторонам, то вообще ничего бы не было! Что с этой представительской машины его надо гнать. И он постарается это сделать. И вообще права у него отберёт. И всё это с убористым матом, который он употреблял даже не через слово, а чаще.
Водила сразу сник, стал оправдываться и снова зауважал начальство. И погнал машину. Такой вот народ российский, никнет перед начальственным разгоном.
Быстро приехали в Моршанский горотдел, где нас ждали. Увидели мокрыми и сразу:
- Что, гнались?... Задержали?...
Я ответил неопределенно:
- Было дело…Главное, сейчас согреться изнутри и просушиться снаружи!
Тут же была устроена грандиозная пьянка. Первое, что сделал Иван Васильевич после пары стаканов водки: отвёл меня в сторону и:
- Ты того… Здесь не болтай. –И, помолчав, добавил:
- А особенно в Тамбове.
Я выдержал театральную паузу, Иван тревожно смотрит на меня. Оттяжка состоялась. Друг повержен.
- Ладно – сказал я – но дело магарычёвое.
- Какие разговоры!
Действительно потом хорошо посидели вдвоём, и я под настроение изображал его и себя на этой охоте. Ваня только скупо улыбался.
В Моршанске дали дополнительные и более подробные ориентировки о преступниках. Особенно для железнодорожной милиции, расположенной в Подмосковье. И не ошиблись. «Сладкую парочку» задержали с аккордеонами на следующий день на станции Воскресенск и по-быстрому доставили их в Тамбов. Там мы на них и навалились. Но не шибко. На аферистов у нас никогда особой злобы не было.. В своей «работе» они использовали людские слабости, не самого положительного свойства: глупость, жадность, честолюбие, карьерные наклонности и вообще желание «на шару» приобрести какие-нибудь блага. И всегда аферисты были хорошими актёрами. Мы накопали на них несколько аналогичных эпизодов по другим городам, которые они охотно признали. Могли признать хоть сто эпизодов. Им это ничем дополнительно не угрожало. Тогда за мошенничество по ст. 169 УК РСФСР максимальный срок был 2 года лишения свободы. Отсиживали обычно год в комфортных условиях: в деньгах не нуждались и щедро одаривали руководство колоний. Деньги и ценности у них всегда были надёжно спрятаны. Выйдя на свободу и отдохнув пару месяцев на каком-нибудь курорте, тут же принимались за старое.
Благодарные родители и руководство музучилища для нас накрыли «круглый стол» прямо в кабинете директора С.Н. Глаголева, очень талантливого пианиста и ба-а-льшого любителя выпить. Словом, всё хорошо, что хорошо кончается.
Ну, а Иван Васильевич Фетискин никогда не мог забыть так унизившую его рыжую Лису! Клялся, что будет убивать их всю жизнь. Так и не понял он «лисанек».
Новый Год мы встречали вместе, были и другие наши друзья. И я не удержался, произнёс тост:
-За храбрых мужчин, которые способны на подвиг ради любимой жены, например, могут добыть ей необычный, оригинальный подарок . Хотя бы пытаются это сделать!
При этом пристально посмотрел на Клаву. А она:
- А мой-то, как всегда, мне «Красную Москву» подарил!
Никто ничего не понял. Но надо было видеть взгляд, которым наградил меня Иван.
По большому счёту, слово своё я сдержал: никому о случившемся с нами в заснеженных полях по дороге на Моршанск не рассказывал. Вот только спустя полвека обнародовал эту историю. Надеюсь, если Иван Васильевич ещё жив, на глаза ему она не попадётся.
А расхожий штамп - «хитрая лиса» кажется мне просто жалким и наивным. Это животное достойно более содержательной характеристики. Она умная, расчетливая, предусмотрительная, наглая, насмешливая, презирающая таких дураков… И коварная!..
...Сейчас, по прошествии многих лет с момента написания этого рассказа решил добавить к нему несколько слов. Может, это и нескромно, но надеюсь, читатель мне простит!
Рассказ о лисаньке один из моих любимых. Автор - в роли читателя! Не раз его перечитывал и... с удовольствием! Речь в рассказе о событиях, реально случившихся в конце декабря 1961 года. То есть 60 лет назад. Мне тогда было 29 лет. Главное, чем навеян этот рассказ - потрясающая красота русской зимы, тогда ещё как бы нетронутой человеком! И два человека - участники происходившего - испоганили всё это чудо! Это я о себе и о своём друге. Зачем? Ради чего?! Порушили такую красоту! Позднее раскаяние...
И ещё. Дорога Тамбов - Моршанск тогда считалась "трассой" А это было 100км укатанного (летом) земляного грейдера, а зимой - снежная, утрамбованная машинами дорога. За то немалое время, пока мы гонялись за героиней моего рассказа -прекрасной лисанькой, по этой дороге проехало всего несколько машин. Кроме нас - почти никого. И тишина, покой... Снег, солнце. И эту красоту мы порушили своими криками с непечатными словами, беготнёй. Испаскудили белый, чистейший, блестящий снежный наст. Зачем?!Разве тогда мы задумывались о сохранении природы? Победить её, взять от неё - это была наша задача.
О-о-ох! Скоро уже нечего будет брать и побеждать! По-прежнему стараемся бороться, брать с применением последних - передовых достижений техники... Насколько хватит человеку, человечеству...
С Новым Годом, дорогие писатели и читатели! Счастья всем и здоровья!