Однажды зимой я предложил Рите поехать на воскресные дни к моему брату Леониду в деревню Елинархово Шаховского района, где он, демобилизованный со своего страшного острова в проливе Могильном, работал бригадиром полеводческой бригады.
Из Москвы до районного центра Шаховская можно доехать на автобусе (примерно 140 километров), а оттуда до деревни нужно добираться по просёлочной дороге ещё километров 10 - 15. Рита согласилась участвовать в этом предприятии.
Автобус на Шаховскую уходил с площади Белорусского вокзала. Я заблаговременно взял два билета и ждал Риту на посадочной площадке. Оставалось меньше пяти минут до отхода автобуса, когда Рита появилась. Оказалось, что родители не отпускали её. Рита долго уговаривала их, с большим трудом уговорила, и ещё в автобус садилась со следами слёз на глазах.
С приятными разговорами незаметно доехали до центра Волоколамска, где автобус делал короткую остановку. И здесь по моей вине, и по совершенно смешной причине, отстали от него. На городском автобусе доехали до Волоколамского ж.д. вокзала.
Дождавшись устраивавшего нас проходящего пассажирского поезда, взяли билеты до ближайшей остановки.(Если бы мы взяли билеты непосредственно до Шаховской, нам не хватило бы денег на обратную дорогу.) Когда проводница объявила «нашу» остановку, мы сделали вид, что спим. В вагоне было темно, проводница не видела, кто и где разместился. Она ещё раз назвала остановку и, со словами: «То ли заснули, то ли притворились. Ну и х.. с ними», неспешно ушла в своё купе.
Приехали в Шаховскую почти в полночь. Я там ни разу не бывал, и ничего об этом посёлке не знал. К счастью, неожиданно быстро мы нашли Дом колхозника. Его единственная сотрудница, выполнявшая одновременно функции директора, дежурного администратора, горничной, уборщицы и сторожа, утомлённая таким множеством обязанностей, спала в своём кабинете безмятежно крепким сном. Никого больше в Доме не было. С огромным трудом достучались мы до этой многофункциональной дамы.
Предъявили свои документы. Тут проявилось естественное женское, отнюдь не служебное, любопытство. Она прочитала наши фамилии, посмотрела на наши лица и задумчиво произнесла: «Откуда я знаю, кто вы такие - муж с женой или брат с сестрой...»
И, неожиданно для её высокого служебного положения, заключила: «А моё – то какое дело!» Вернула наши документы, взяла «за постой» какие – то совсем небольшие деньги и открыла дверь в пустую комнату с шестью кроватями. Нам хватило двух. Заснули мгновенно.
Утром, узнав у «домоправительницы», как добраться до деревни Елинархово, отправились дальше. Просёлочной, слабо наезженной дорогой пешком отправились в путь. Было пустынно, морозно, солнечно и весело, вокруг лежал чистейший, искрившийся на солнце снег. За два с лишним часа в пути никто нас не обогнал и никто не встретился. Леонида быстро нашли. Он жил в избе одинокой пожилой женщины. Наше появление заметно скрасило их однообразную зимнюю жизнь.
Деревня казалась совсем малолюдной. Никаких соседей мы не увидели. Мы ели жареную картошку, пили чай и - немного - самогонку. Много разговаривали. И Леониду, и его домохозяйке, как мне кажется, Рита понравилась. Прощаясь, Леонид, тайком от Риты, сказал мне, что в их краях порой «пошаливают» и также тайком вручил мне - для защиты спутницы - крупный сапожный нож.
А обратная предвечерняя дорога была настолько умиротворяюще приятной и пустынной, что мне показалось: последний раз «шалили» в этих краях когда - то очень давно. Дорогу в поезде от Шаховской до Москвы мы в основном проспали.