Из серии: «Ларису Романовну хочу»
-Ну, что Романовна, говоришь Новый Год не за горами? Где отмечать намерена? - поинтересовался сосед у Ларисы за неделю до новогоднего праздника.
Лариса уже не удивлялась такому панибратскому обращению соседа, по возрасту годившемуся ей в сыновья: видимо, это было для него вполне нормальным явлением.
-Пока не решили, - ответила она, взглянув на соседа настороженно.
-А то давай по-соседски отметим одной, дружной компанией! - предложил Николай. - Ты -одна, мы — одни.
-Ну, я допустим не одна. - возразила Лариса. - У меня и дочь есть, и зять!
-Это Алёшка Антонов — из бригады Гапирова, что ли?
-Он самый. - ответила женщина. - А что?
-Ничего, - усмехнулся Хайруллин. - Спрашивал я его уже о том же — не решил пока.
И добавил снисходительно:
-Пусть и он приходит: всё-таки соседи...
-Ну это ещё у детей нужно спросить — возразила Лариса. - Как они решат.
Если честно, особого восторга это предложение у Ларисы не вызвало: молодая пара, с грудным ребёнком переселилась всего месяц назад во вторую половину финского домика, пустовавшую до этого почти два месяца, в ожидании новых жильцов. До заселения Хайруллин с молоденькой женой Розой и грудным сынишкой снимали квартиру. Лариса же с дочерью Татьяной, прежде чем получить две комнатки в финском доме, полгода жили в вагончике, вкусив все прелести «походной жизни».
Сосед ей сразу показался этаким «котом в мешке»: худощавый, среднего роста, с нагловатым взглядом, самоуверенным, хамоватым обращением к окружающим. Создавалось впечатление, что Николай готов вылезть из кожи, чтобы казаться заметнее, выше, внушительнее.
Месяц назад дочь Ларисы - Танечка вышла замуж за Алексея и теперь живёт в семье мужа, хотя и навещает мать почти каждый день. Лариса Романовна осталась одна в двух комнатах. На работе завистливые сослуживцы шушукаются с возмущением: - «Не велика ли квартирка для одинокой бухгалтерши?»
Услышав однажды эти недовольные высказывания, начальник ПМК, Ислямов, выдал завистникам тоном, не терпящим возражения:
-Она заработала квартиру честным трудом! А вы заработали?
Ещё у всех на слуху были рассказы о том, как Романовна навела порядок в бухгалтерии, где два года не было надлежащего учёта. Правда для этого ей приходилось «дневать и ночевать» в конторе, и ещё более усугубить и без того укоренившуюся в её организме гипертонию. Спорить С Махмудом Ислямовичем никто не осмелился: уж больно крут начальник — за любую провинность может уволить без сожаления.
-Ну, так решай! - настаивал Хайруллин. - И молодых зови... Тут у нас намечается небольшая компания. Весело будет — обещаю. Ребята все сплошь молодые, задорные!
-А я каким боком к ним? - запротестовала Романовна. - Вроде из комсомольского возраста давно вышла...
-Не прибедняйся, Романовна! - оценивающим взглядом обвёл её Николай. - Ты ещё женщина хоть куда!
Ни эти слова, ни взгляд подотчётного Ларисе не понравились, потому ответила строго, без тени улыбки:
-Что-то раздухарился ты, парень, не в меру? Кажется я не давала никакого повода для этого.
Николай пробормотал едва внятно:
-Дико извиняюсь, Романовна... Подумал так, по-соседски...
-Именно, что не подумал! - возразила женщина. - Если бы подумал, то уважительнее относился: я всё-таки намного старше тебя, и к том уже — твой бухгалтер.
-Виноват... Исправлюсь. - ответил Хайруллин и поспешил по своим делам.
На этом, казалось разговор и забылся. Лариса Романовна по крайней мер его забыла, будучи человеком вполне миролюбивым и не злопамятным. Но не Хайруллин. Это стало понятно спустя два дня, когда домой наведалась Татьяна.
Начала разговор издалека, а свелось к одному:
-Твой сосед пригласил нас к себе Новый Год встречать... Неудобно как-то отказывать: всё же он у Алексея мастер участка... И потом, выбора-то всё равно нет: или дома, у телевизора, или...
-Не хотелось бы, - с сомнением призналась Лариса дочери.
-Что так? - поинтересовалась Таня, глядя на мать с непониманием.
-Мутный какой-то этот Хайруллин: ничего так просто не делает... Уже пару раз подъезжал ко мне с актом на списания стройматериалов... Чуть ли не пол участка хочет списать. Отправила его к начальнику... Теперь молчит, только взгляд его на себе ловлю, и сразу как-то неуютно делается, словно должна ему сотню-другую — и не отдаю.
-Какая ты мнительная стала, мама? - удивилась в ответ Таня. - Пусть смотрит себе на здоровье! Почему не посмотреть, на такую интересную женщину? Не бери в голову: посидим немного, встретим Новый Год и по домам. Тебе даже и ходить никуда не придётся... Вот и узнаем, что твой сосед представляет из себя, при близком рассмотрении.
-Ладно: поживём-увидим! - неопределённо ответила Лариса дочери, а та, видимо, приняла её слова за согласие. Уже вечером следующего дня к Романовне наведалясь соседка Роза, и чуть ли не с порога стала отчитываться, что закуплено к празднику, словно всё уже давно решено.
В глазах молодой женщины было столько противоречивых чувств, что Лариса не дерзнула осадить её.
-Странная женщина! - думала она каждый раз при встрече с Розой. - Больше месяца живёт рядом, видимся каждый день, и каждый раз при встрече она тихо здоровается, не поднимая глаз от земли, и быстро проходит мимо. Словно боится... Но кого? Меня?... Саму себя?... Да, странная..
-Ваша Танечка обещала помочь с готовкой... Одной мне не справится, - как-то виновато продолжила Роза.
И добавила словно оправдываясь:
-Я бы справилась, конечно, если бы не Ренатик... Он такой беспокойный... Всё время внимания требует, плачет...
-Если обещала — значит поможет, - успокоила её Лариса Романовна.
Роза попросила разрешения положить кое-какие продукты в её холодильник и так же тихо, как появилась, ушла на свою половину.
А Лариса Романовна заняли совсем уже другие мысли.
-Разве это праздник? - думала она. - Снега нет. Слякоть... Грязь... Прошлый год прямо перед полуночью снежок пошёл — порадовал душу... Правда на следующий день растаял... Но всё-таки: снежок — да под бой курантов! Новый Год, непременно, должен быть со снегом. Иначе какой это Новый Год?
-Чего ещё ждать от Узбекистана? - усмехнулась она. - Зима здесь — чисто символическая... Только в 68-м на 69-й год была настоящая зима: с морозами, снегом. Как в России. Сколько тогда местных бомжей помёрзло...
Лариса Романовна отмахнулась от мрачных мыслей: до праздника осталось всего ничего. Нужен соответственный настрой, ведь не даром говорят: как встретишь новый год — так его и проведёшь.
Тридцать первое число выпало на самый конец недели. Рабочий день был скомкан. А уж после поздравления начальника с подведением итогов и награждением особо отличившихся — закончился вообще. По кабинетам ходили, принявшие на грудь любители праздников, поздравляли всех и каждого, лобызались и предлагали выпить. Не одного уж Лариса Романовна выпроводила из своего кабинета, ссылаясь на срочную работу.
Приходил и Хайруллин, тоже слегка под шафе. И сразу с порога:
-С Новым Годом, соседка! Поздравляю. Рад... Рад...
-Чему это? - не поняла Лариса.
-Ну как же: тебе... Вам сегодня почётную грамоту вручили. Под бурные, продолжительные аплодисменты...
-Спасибо, коль не шутишь! - ответила Лариса, а сама подумала:
-Лучше бы премию — пусть даже без аплодисментов.
-А потом рад, что праздник будем встречать в одной компании.
-И тебя тем же концом и потому же месту.
Хайруллин разулыбился и погрозил пальцем:
-Снова твои шуточки, Романовна? На этот раз не куплюсь! Убедился: тебя — не переспорить.
Хорошо ушёл быстро, иначе бы Лариса высказала всё, что на душе лежало, всю свою «радость» по поводу восторженного славословия соседа. Жаль выхода не было: механизм уже раскручен, и остановить его не в её силах.
Предновогодний вечер опустился неслышно. Ах, как хотелось Ларисе, чтобы он хоть чуточку был новогодним! Хоть чуточку - сказочным... Она представила, что идёт по улице, а вокруг хоровод из белых снежинок, который кружит, вальсирует, плавно унося с собой в волшебную страну детства, где всё так бело, так чисто и радостно. Где царит добро и счастье, но...
Домой она возвращалась неспешно, обходя лужи и грязь, вымешанную множеством ног.
На улице промозгло, что-то «мотросит» с неласкового неба, безлюдно: все готовятся к встрече Новогоднего праздника.
-Поторопись, Лариса! - поёжилась женщина, поднимая воротник пальто. - Нужно помочь девочкам... Хотя бы с ребёнком посидишь — и то помощь...
Двери обоих квартир были на распашку, из соседней доносились шутки и смех: работа, как видно, в самом разгаре. Лариса прошла на свою половину, переоделась в домашнюю одежду, присела на минутку, прикрыв глаза и собираясь с силами.
-Мама? - послышался голос Татьяны. - Ты чего тут тихо сидишь в темноте, как мышка-норушка?
-Да вот, присела на минутку, - откликнулась Лариса.
-А мы и не слышали, как ты пришла, - призналась Таня.
-Ещё бы, - улыбнулась в ответ Романовна, - такой гвалт подняли, что у соседей слышно!
-Да, ладно, мама! - засмеялась Тася. - Соседи сами шумят, словно только с ярмарки вернулись рождественской.
Заглянула Роза, и начала обрадованно:
-Как хорошо, что вы вернулись, Лариса Романовна! Можно я колясочку с Ренатиком к вам прикачу?... А то у нас шумно очень: он никак заснуть не может...
-Конечно, конечно! - ответила за неё Татьна, поглядывая на мать. И Лариса в ответ кивнула головой.
-Я сейчас! - обрадовалась Роза, вытирая руки о передник.
Через пять минут коляска была уже в спальне, в которой всё ещё стояли, как и раньше, две кровати: матери и дочери.
-Он скоро заснёт, - уверила Роза. - Вы только немного покачайте колясочку... А мы пойдём с Танечкой пельмени долепливать... Нам немного осталось.
-Мам, - вступила Тася, - Ренатик уснёт — присоединяйся к нам!
-А стоит ли? - возразила Лариса. - Кулинар из меня ещё тот...
-Ничего! - засмеялась в ответ дочь. - Будешь тесто раскатывать: это у тебя получается хорошо.
К десяти часам всё уже было готово: на плите доходил до нужной кондиции плов, и пельмени собирались уже отправляться в кастрюлю с готовым бульоном. Стол удивил Ларису своим изобилием: чего только на нём не было, начиная от всевозможных корейских салатов, печёностей, фруктов, разнообразных сладостей и орехов и заканчивая тонко нарезанным сервелатом и голландским сыром.
-Соседу бы снабженцем работать, а не мастером! - восхитилась Романовна. - В этом он, как видно, больше бы преуспел.
К одиннадцати все приглашённые были в сборе. Появилась родственница Хайруллина: не-то двоюродная, не-то троюродная сестра Азия со своим мужем Толгатом, Рахим Хамидов — из бригады Гапирова, работающий вместе с Алексеем, подруга Розы — Наргиза. Всего, вместе с Ларисой, её дочерью и зятем получилось девять человек. Шумная, пёстрая, многоголосая компания, любящая хорошо выпить и закусить.
-Пей, Алексей! Новый Год бывает в году только один раз! - раскомандовался Николай.
-Да хватит ему уже, - слабо запротестовала в ответ Татьяна.
-Молчать, женщина! - повысил голос сосед. - В доме должен быть только один хозяин! И это, явно, не женщина: её место у печки!
-Стоп-стоп! - попыталась урезонить распалившегося соседа Лариса Романовна. - Так дело не пойдёт. В нормальной компании обычно гостей не заставляют пить до соплей — это дело добровольное: каждый пьёт по мере возможности.
-Тогда давай выпьем с тобой, Романовна! - не унимался Николай. - На брудер... как его там... шафт!
Он сделал резкое движение в сторону женщины, расплёскивая содержимое фужера на сидящего рядом Толгата. Тот недовольно поморщился, отстраняясь от пьяненького родственника:
-Осторожней, дорогой, не разливай драгоценный напиток: нам ещё Новый Год встречать.
Но Николай не обратил внимания на его слова.
-Налейте моему бухгалтер фужер водки! Алексей, что сидишь, как на похоронах, куда смотришь?! Поухаживай за тёщенькой: у неё фужер пустой!
Лариса прикрыла фужер ладонью и сказала с улыбкой:
-Осади, ретивый! Мне с моим давлением не только водки нельзя, но даже шампанского.
-А что можно? - икнул в ответ Хайруллин.
-Грамм пятьдесят коньяка — не более, - отозвалась Лариса.
-Так у нас и коньяк есть! Армянский! Розка, доставай заначку! Куда спрятала, дура? Ставь на стол!... Кому сказал?!
Пришлось выпить немного коньяка. Интуиция подсказывала Ларисе, что добром этот праздник не закончится. Когда начали танцевать, она подозвала к себе дочь и посоветовала ей уводить Алексея домой.
-Николай обидеться может, - засомневалась Татьяна.
-Тебе это так важно? - не поняла Лариса. - Может боишься, что обидится не он, а муж твой, что не дали напиться?
-О чём ты, мама?! - сделала удивлённое лицо дочь.
-Будто не знаешь? - ответила Лариса. - Разве не слышала, как друг твоего мужа отзывается о нем: - «Он такой смешной, когда пьяненький!»... Они же насмехаются над Алексеем. Разве не понятно?
-Хорошо, - согласилась Таня. - Часы пробьют двенадцать — встретим Новый Год, и я его уведу.
-Вот и ладненько, - согласилась Лариса. - Пора уходить из этой через-чур тёплой компании...
Меж тем Алексей уже успел набраться под завязку.
-Мать! Ну что-ты такая кислая? - допытывался он у Ларисы. - Гуляй! Веселись! Новый Год ведь! И встречать его нужно радостно, весело...
-Да уж как-то слишком радостно получается, - отреагировала Лариса. - А где чрезмерное веселье — там и до слёз недалеко.
-Не боись, мать! Всё путём будет, - успокаивал зять. - Один раз живём!
Наконец, Таня увела сильно подвыпившего мужа домой, а у Романовны сердце не на месте. Всё думает, болит её сердечко за единственное чадо.
-Может напрасно не послушала людей, не воспротивилась этому союзу? - думала она. - Не зря друзья увещевали, что семья у Алексея странная: отец фашист, мать - змея подколодная, сестра гулящая, а он сам — алкаш...
Возможно, и воспротивилась, если бы не знала, что дочь в положении. Не стала Лариса настаивать-протестовать, опасаясь, что Татьяна будет потом во всех своих бедах обвинять её — родную мать.
-Может напрасно не настояла? - спрашивала она сама себя. - Зять-то действительно оказался сильно пьющим. Не так давно поженились, а он уже не стесняет себя ничем...
Незаметно для себя женщина задремала, забываясь тяжёлым сном. И сквозь сон услышала, будто зовёт её кто-то:
-Романовна! Романовна! Проснись!
Да так настойчиво зовёт, громко — совсем близко, рядом. Просыпаться не хотелось, но голос не унимался. Когда женщина, наконец, вынырнула из тяжёлого сновидения, голос не пропал, а стал ещё громче, переходя на самые высокие ноты:
-Лариса Романовна, да проснитесь же! Муж меня убивает у вас под кроватью, а вы спите, как убитая!
Лариса резко села на постели. Жалобно скрипнули пружины. Под кроватью кто-то завозился тяжело, надсадно дыша, словно медведь в берлоге. Из под кровати торчали мужские ноги и доносился хрип. Она попыталась схватить мужчину за ногу, но тот так лягнул её, что она отлетела к противоположенной стене.
-Чёрт знает что такое?! - возмущённо подумала женщина. - В моей собственной квартире, меня же ещё и пинают!
И пошла «на абордаж», как учил её в детстве отец: - «Лучший способ защиты — это нападение». Эти слова она запомнила на всю жизнь, но следовала им только в крайних случаях. Сейчас был именно такой случай. Лариса и сама удивлялась этому, но в минуты сильного душевного волнения у неё, хрупкой женщины, появлялись не женские силы.
Вот и сейчас она схватила мужика за штаны, выдернула его из-под кровати и потащила вон из своей квартиры, как что-то неодушевлённое - как тюк с песком. Сосед, видимо, не ожидал такой прыти от сорока семилетней женщины, потому очухался только, когда она притащила его на кухню. Очухался и сразу схватился за нож.
-Ну, что, соседка, поговорим по душам? - взгляд его не предвещал ничего хорошего.
-Поговорим! - твёрдо ответила Лариса Романовна поводя глазами по сторонам и отыскивая подходящее орудие для обороны.
На глаза попалась увесистая и длинная скалка для раскатывания лапши — её-то и подхватила женщина. Николай усмехнулся и пошёл на неё, в полной уверенности, что справится с соседкой не составит труда. Лариса не отступила, а что есть силы ударила его по руке, выбивая нож.
-Ты что, старая, опупела что ли?! - вскрикнул сосед удивлённо.
-Смотри, как запел? - отозвалась Лариса. - Когда нужно было списать уворованные стройматериалы — так Ларисочкой Романовной была, а теперь вдруг стала старухой?
-Да я тебе сейчас просто голову сверну, как курёнку! - взвился сосед. - И скажу, что так и було!
-Не кажи гоп — пока не перескочишь! - храбрилась женщина, понимая, что от разъярённого соседа можно ждать чего угодно. Но отступать было некуда, потому едва Хайруллин протягивал руку тут же следовал удар по ней, потом по голове. По руке, по голове, по руке, по голове. Удары следовали не переставая, и молодой мужчина опешив, начал пятится, отступая в другую комнату.
От непрекращающихся ударов он начал верещать так, словно его режут, но женщина понимала: останавливаться нельзя — иначе конец. В спальной Хайруллин неожиданно подбежал к окну и стал бить стёкла голыми руками, обагряясь собственной кровью. И только это остановило Ларису от дальнейшего наступления.
Наконец, Николай выбил раму и спешно, через оконный проём, покинул комнату. Было видно, как он бежит прочь от дома, словно за ним гонится свора собак.
Лариса несколько минут стояла посередине комнаты, приходя в себя. Скалка, как палица, всё ещё была в её руке. Когда она поняла, что её орудие возмездия всё в крови — с отвращением отбросила его в угол. Силы начали оставлять женщину, её начало потряхивать.
-Вот тебе, бабушка, и Новый Год! - вслух произнесла она. - Не хватило ещё, свалиться с давлением... Ведь никто не поверит, что давление подскочило вовсе не из-за выпитого.
Женщина с трудом вернулась на свою половину. Роза уже успокоила сына и сидела рядом с коляской, сухими глазами уставившись в пол. Завидев Ларису, кинулась к ней:
-Лариса Романовна! - голос её срывался. - Я так боялась за вас! Так боялась! Думала, что он вас уже убил...
-И часто он тебя бьёт? - поинтересовалась Лариса.
-Бывает, - призналась молодая женщина.
-Не понимаю! - возмутилась Романовна. - Как можно терпеть такое варварство?
-Он же муж. Мужчина! - пыталась оправдаться Роза.
-Мужчина?! - удивлению Ларисы не было предела. - Разве можно назвать мужчиной того, кто поднимает руку на беззащитную женщину - кормящую мать?
Ответа не последовало, казалось Роза и сама понимает, что соседка, как никогда права.
Происшествие не прошло даром: Лариса всё же свалилась с давлением, и Розе пришлось все выходные ухаживать за соседкой: вызывать фельдшера, поить лекарством, заваривать зелёный чай, который, как ей было известно, нормализует давление.
-Лучшее лекарство для Романовны сейчас — это сон, - сказала фельдшер. - Следите, Розочка, за тем, чтобы ничто не нарушало её покоя.
И Роза следила добросовестно, так же, как бы она делала это для своей матери. Время от времени Лариса просыпалась, чтобы выпить лекарство, или приготовленный Розой бульон и в полудрёме слушала исповедь юной соседки.
Розочка оказалась милой, общительной женщиной. За два дня вынужденной болезни Ларисы она поведала о себе всё, или почти всё: что она башкирская татарка, что Николай привёз её из Уфы против воли её родителей, что выскочила за него замуж сразу же после окончания десятого класса.
Она сидела у коляски сына распустив свои длинные чёрные волосы и расчёсывала их гребнем, вычёсывая клоки волос, выдранные с корнем. Губы её поминутно кривились: каждое прикосновение вызывало боль.
-Подлец! - сказала Лариса, наблюдающая за этой процедурой. - Какой же он подлец!
Розочка виновато улыбнулась в ответ. Её глаза: беспокойные, чёрные смотрели на неё не-то с опаской, не-то с недоверием, словно спрашивая: - «Вы не обидите меня?». Была в ней такая хрупкость, такая незащищённость, как у обиженного маленького ребёнка, что у Ларисы вдруг заныло сердце:
-А что, если с моей девочкой вот так? Сильно пьющий человек не всегда способен контролировать свои поступки... А ведь Алексей не ограничивает себя в употреблении спиртного.
К моменту выхода на работу Ларису всё ещё пошатывало, однако, как не протестовала Роза, она всё же пошла в контору: должность обязывала. На еженедельной планёрке появился и Хайруллин. Вид у него был, надо сказать, ужасающий: лицо опухшее, в царапинах и порезах, под глазами синяки, голова и руки перебинтованы.
-Ого, Хайруллин! - удивился Махмуд Ислямович. - Кто же это тебя так, как свинью, разделал?
Николай кинул злобный взгляд на Ларису Романовну и сказал с вызовом:
-Бухгалтерша наша — Романовна!
Вокруг послышались откровенные смешки.
-Не смеши людей, Хайрулин! Как это хрупкая женщина смогла так отделать такого здорового, молодого борова? Придумал бы что-нибудь правдоподобнее... Обиделся, что Романовна твой липовый акт не подписала, вот и решил отыграться на беззащитной женщине? Не по мужски это, не по мужски...
Николай только зубами заскрипел, но ничего не ответил.
Через месяц его поймали на продаже краденных стройматериалов, но начальник не стал передавать дело в милицию, а просто уволил вороватого мастера. И Хайрулины уехали из Гулистана в Самаркандскую область, где жил родной дядя Николая.
Казалось бы на этом инцидент был исчерпан, ан — нет. Через год, прямо перед новым годом Хайруллин вновь появился у дома Ларисы. Сначала пытался открыть замок, но не смог, потому что вскоре после его отъезда замки были сменены. Потом целый час ходил под её окнами, выкрикивая угрозы, обещая прибить «старую суку».
Целый час Лариса наблюдала за его кружениями и, наконец, не выдержав, надела шубу, взяла в руки тяжёлый утюг и кинулась вслед за бывшим соседом с криком:
-Ну, всё, негодяй, если год назад я тебя не добила - сейчас точно добью!
И снова Хайруллин постыдно бежал от неё быстрее лани: видимо, не забыл ещё прошлого новогоднего праздника. Догнать его Лариса даже не пыталась, опасаясь, что он может быть не один.
На сей раз всё обошлось вполне мирно: враг позорно бежал. И это была последняя встреча с ним. Незабываемая встреча.
-Вот тебе, бабушка, и Новый Год! - припомнила Лариса и рассмеялась. Её смех нельзя было назвать весёлым: скорее нервным, с лёгкой ноткой самоиронии...