Год свиньи,
или
Старинные часы ещё идут…
Новогодняя история
Посвящаю Рите Шимко и Лене Кузнецовой
Действующие лица
Мурашова, актриса провинциального театра
Лёша, её сын
Люся, её подруга
Лёнчик, муж Люси, «поэт от санузла»
Сосед
Соседка
Почтальон
Дед Мороз из часов
Большие старинные напольные часы показывают 9 часов. В комнате появляется Мурашова с салатницей.
Мурашова. Ну вот, салат готов. Осталось привести себя в божеский вид. Времени ещё – предостаточно. (Поднимает трубку зазвонившего телефона) Да, это я. Спасибо, вас тоже с наступающим. Какой внеплановый капустник? Иван Михайлович, я не могу. Мы же договорились, что я отработаю утренники и два дня меня никто не потревожит. Почему я должна менять все планы? Неужели некому сыграть эту дурацкую свинью? В конце-то концов, я заслуженная артистка и заслужила хоть один Новый год встречать не со свиным рылом, а с любимым человеком. Да, он приезжает! С минуты на минуту…И мы идём в гости к моим друзьям. Войдите в моё положение, Иван Михайлович! Спасибо. И Вас с наступающим! (кладёт трубку) Ну надо же, чуть все новогодние праздники не пошли псу под хвост. Двадцать лет Новый год встречаю то в роли Свиньи, то Белой Мыши… (снова поднимает трубку зазвонившего телефона) Иван Михайлович, я же просила… Ах, это ты, Люся! Представляешь, мне хотели подложить свинью: звонил мой режиссёр и умолял выйти на работу – Крючкова заболела и некому, видите ли, играть свинью. Но я осталась непреклонной. Сказала, что хочу встретить Новый год по-человечески – с вами. Почему не получится по-человечески? Что случилось?.. Почему твоего Гурченкова отправляют в командировку под самый Новый год? Ах да, забыла: у него все командировки «скоропостижные». Но ты-то остаёшься и мы…Ты тоже уезжаешь? С ним? Люся, ты сошла с ума. Что ты будешь делать в глуши с оравой пьяных мужиков?.. Там не будет пьяных мужиков? Куда же так спешит твой благоверный?.. В женское общежитие ткацкой фабрикой? Не смеши меня. Разве бывают такие командировки? И что такое экстраординарное в этом «женском монастыре» произошло, что вызывают твоего Лёнчика? Канализацию прорвало? (Смеётся) И ты будешь ему ассистировать? Так я и поверила… Ну и катитесь, ассинезаторы чёртовы! (бросает трубку) Кажется, все планы катятся в тартарары. (улыбаясь) Нет, не все… Годов приедет и мы встретим Новый год с ним вдвоём. Это даже лучше! (снов раздаётся телефонный звонок) Ну что ещё? Командировка отменяется?.. Прости, дорогой. Я думала: это Люся. Ты где? Почему в Улан-Удэ? Ты же обещал, что Новый год встретишь со мной.
Голос Годова. Прости, милая. Я сижу в аэропорту – нелётная погода.
Мурашова. Я так и знала! Все, все меня бросили!
Голос Годова. Прости, дорогая. Ты же знаешь: будь моя воля – я был бы рядом с тобой. А сейчас сижу в полупустом аэропорту и…
Мурашова. В полупустом? А что за девицы кричат тебе «Стас, бросай трубку и иди к нам»?
Голос Годова. Дорогая, ты патологически ревнива. Тут рядом молодёжная компания провожает старый год.
Мурашова. И ты с ними? Ну знаешь, Годов, ты просто…Гадов! (бросает трубку, смотрит на трезвонящий телефон, словно загипнотизированная) Я спокойна. Я совершенно спокойна. (Начинает есть салат, морщится) А салат пересолила! Тьфу! И всё из-за него! (тыкает пальцем в портрет Годова) А может, и правда, он сидит сейчас в аэропорту один-одинёшенек, а я…(судорожно набирает номер. Слышно, как автоответчик сообщает: «Абонент временно не доступен») Обиделся…Телефон отключил… Так мне и надо ревнивой дуре… А может он уже в воздухе?
Раздаётся звонок в дверь. Мурашова уходит открывать и возвращается с почтальоном.
Почтальон. С наступающим вас! (видит пустой стол, отъеденный салат и бледное лицо Мурашовой) А настроение у вас – совсем не новогоднее.
Мурашова. Просто устала я за этот год. Решила всех послать подальше и лечь спать.
Почтальон. Спать? В новогоднюю ночь? Да ещё одной…
Мурашова. А с кем же мне прикажете спать, если все меня бросили за три часа до Нового года? (спохватившись). Простите. Мне действительно не с кем встречать Новый год.
Почтальон. Составил бы вам компанию да работы полно. Телеграмм – целая сумка. Получите вашу и будьте счастливы. (обернувшись) И ещё… никогда не отчаивайтесь и не теряйте надежду. (уходит)
Мурашова (читает телеграмму). «Люблю. Скучаю. Сижу в аэропорту. Мысленно с тобой. Твой Годов» (бодро). Правильно, нельзя терять надежду. Нужно накрывать стол! (Исчезает на кухне, появляется с другими салатами). Это его любимый – крабовый. А вот этот - мой, из кальмаров. Вот только шампанского у меня нет.
Раздаётся звонок в дверь. Мурашова идёт открывать и возвращается с соседом.
Сосед. С наступающим, соседка! От нашего стола передаю вашему бутылочку шампанского. А ты что ж одна? Такая красивая женщина не может встречать Новый год одна.
Мурашова. А я не одна – скоро прилетит мой Годов, и мы сядем за праздничный стол.
Сосед. Прилетит? На крыльях любви? Он кто у тебя? Лётчик?
Мурашова (смущённо). Что-то вроде этого…
Сосед (ехидно). Лётчик-залётчик…
Мурашова. Мой Годов – геолог-нефтеразведчик.
Сосед. Ага, боец невидимого фронта. То-то я его ни разу не видел.
Мурашова. Только без хамства, пожалуйста. Не разочаровывай меня, Женя.
Сосед. Прости, Ириша. Вырвалось… Да и за тебя обидно – всё одна да одна. Можно посидеть с тобой?
Мурашова. А жена?
Сосед. Женщина женщину должна понимать…
Мурашова (грустно). Должна… Но в жизни всё по-другому бывает. Иди домой. А за шампанское – спасибо.
Мурашова ставит бутылку на стол, включает телевизор.
Голос диктора. До Нового года осталось чуть меньше трёх часов. Весь мир готов проводить год уходящий. Многолюдно сегодня на Елисейских полях. Тысячи парижан покинули свои дома, чтобы открыть бутылки с шампанским на главной улице французской столицы.
Мурашова. Елисейские поля…(вздыхает) Снова хочется в Париж.
Сосед. Ты была в Париже?
Мурашова. К сожалению, ни разу… Но снова хочется.
Сосед. Так я могу организовать встречу Рождества на Елисейских полях. У моего друга – своё турагенство.
Мурашова. Я и не знала, что твой друг бесплатно посылает всех… в Париж.
Сосед. Бесплатно он посылает только на три известных буквы. Но скидки делает приличные. Да и я человек не бедный.
Мурашова. (иронично). Женя, что с тобой? Ты так упорно зазываешь в Париж, словно предлагаешь руку и сердце.
Сосед. Ну вот ещё! Ты не забыла, что у меня жена есть?
Мурашова. Я-то не забыла. А ты, похоже, забыл. Не ровен час – явится твоя возлюбленная и закатит истерику. Уходи, Женя, подобру-поздорову. А я буду ждать своего Годова.
Раздаётся настойчивый звонок в дверь.
Мурашова. Наверно, Годов. Лёгок на помине. Какой нетерпеливый!
Сосед. Ну-ну.
Мурашова возвращается с соседкой.
Соседка. Я так и знала, что он у тебя. Своего мужика нет, так на чужих роток разеваешь!
Мурашова. Жанна, что ты говоришь?!
Соседка. Я знаю, что говорю!
Сосед. Жанна, замолчи!
Соседка. А ты рот не затыкай, кобель. Не успела я в магазин выйти – ты уже у неё отираешься.
Мурашова. Жанна, как тебе не стыдно?
Соседка. Мне – не стыдно. Я чужих мужиков не отбиваю.
Мурашова. Я отбиваю? Очень мне нужен твой…прилипала… Я своего Годова жду…
Сосед. Это кто прилипала? А ты…мымра!
Соседка. Ага, которая всю жизнь играет зайчиков и снежинок! Посмотри на себя в зеркало! Какая из тебя снежинка? Если свалишься кому-нибудь на голову – раздавишь весом.
Мурашова. Выметайтесь отсюда! (Соседу) И забери своё шампанское!
Соседка. Так ты её шампанским поишь? А для меня всегда денег нет. (Толкает его к выходу) Ну-ка живо домой, кобель. (Уходят)
Мурашова (грустно). Ничего не скажешь: хорошо заканчивается год… До Нового осталось два часа. Пять лет назад в этот день я познакомилась со Стасом. Мы отмечали в ресторане Лёшин день рождения. Годов пригласил меня на танец, а потом вышел на эстраду и сказал: «Эту песню я посвящаю самой прекрасной женщине Нижних Ямок». Как он пел! И читал стихи собственного сочинения…
«Ад и рай – в небесах», - утверждают ханжи.
Я, в себя заглянув, убедился во лжи:
Ад и рай – не круги во дворце мирозданья,
Ад и рай – это две половинки души.
Потом я узнала, что пишет он под псевдонимом Омар Хайям. Но простила ему ложь. Он был без ума от меня, а я…
Звонок в дверь. Мурашова идёт открывать и возвращается с почтальоном.
Почтальон. Похоже, этот Годов решил забросать вас телеграммами. А сам не спешит.
Мурашова. В Улан-Удэ – жуткий снегопад. Почему вы так говорите о Годове? Вы же его совсем не знаете.
Почтальон. Простите, я хотел сказать другое.
Мурашова. Не извиняйтесь. Может, вы и правы. Читайте телеграмму.
Почтальон. Вслух? Простите, я не читаю чужую корреспонденцию никогда.
Мурашова. Так уж никогда?
Почтальон. Обижаете! Никогда!
Мурашова. Простите великодушно. Но…неужели вам никогда не хотелось узнать тайную жизнь других?
Почтальон. Зачем брать такой груз на свою душу? Мне достаточно своих проблем.
Мурашова. Какую же весть вы принесли мне? (читает) «Задерживаюсь. Все рейсы отменены из-за сильной метели. Стас». Вот видите…
Почтальон. Увы, не всегда я приношу радостные известия.
Мурашова. Трудная у вас работа.
Почтальон. Работа как работа. Не труднее вашей. Я никогда не смог бы работать в театре.
Мурашова. Если б вы знали, как мне надоело, двадцать лет подряд, играть всяких мышек-норушек и прочих зверушек. Стыдно признаться, но звание заслуженной мне присвоили за них.
Почтальон. Разве надо стыдиться своего призвания?
Мурашова. Мерси. Никогда не знала, что роли зверей моё призвание.
Почтальон. Извините, я не так выразился. Вы хорошая актриса, ваш труд оценили по достоинству.
Мурашова. Не успокаивайте меня. Видимо, на большее я не способна. Всё верно: всякий сверчок знай свой шесток.
Почтальон. Позвольте с вами не согласиться. За роли одних зайчиков и белочек такие звания не присваивают.
Мурашова. За одних – нет. Но за двадцать лет я переиграла такое количество зверей! Целый зверинец. Не качеством, так количеством… (пытается смеяться).
Почтальон. Ваш смех… не совсем похож на смех. Вы не умеете скрывать свои истинные чувства…
Мурашова (разозлившись). Значит, я плохая актриса?
Почтальон. Простите, я хотел сказать…
Мурашова. Вы уже сказали. Уходите! И не ваше дело, какой у меня смех, - искренний или нет.
Почтальон. Вы меня не поняли.
Мурашова. Я вас правильно поняла. (закрывает за ним дверь). И этот туда же…(задумчиво) Самое печальное то, что он прав. Если бы двадцать лет назад я не отказала самому Толстолобову, кто знает, как сложилась бы моя театральная судьба. Может, блистала бы сейчас на столичных сценах, а не зверушек играла в Нижних Ямках.
(Звонок в дверь)
Мурашова. Да оставят меня в покое? (возвращается с Люсей) Почему ты здесь? А как же ваша командировка в Верхние Ямки? И откуда в женском общежитии столько дерьма, что его прорвало?
Люся. Не знала, что ты такая злая.
Мурашова. Не мудрено, дорогуша: я стольких животных переиграла, что стала терять человеческий облик.
Люся. Всё шутишь? Сколько можно смеяться над собой?
Мурашова. Почему бы не посмеяться? Мужа нет, приличных ролей нет, внуков нет…сын забыл…Заслужила Новый год встречать одна.
Люся (обняв). Прости меня, Ириша. Я не могу отпустить Лёнчика одного. Ты же знаешь его…
Мурашова. Люся, опомнись: таких лёнчиков – пруд-пруди. Ты большего достойна.
Люся. Достойна. Но люблю только его.
Мурашова. По-моему, ты сошла с ума: ехать вслед за ним под Новый год…Было бы из-за кого…
Люся. Возможно. Но я безумно счастлива рядом с ним. Ты этого не поймёшь.
Мурашова. Глупая ты баба, Люся. Но я всё равно люблю тебя.
Люся. И я тебя. Не сердись на меня. (обернувшись) А может поедешь с нами?
Мурашова. Нет, уж увольте. Из меня плохой ассенизатор. К тому же я жду Годова.
Люся. Таким женщинам, как ты, надо памятник при жизни ставить.
Мурашова. Когда вернёшься и увидишь памятник, знай: это окаменела я.
Люся. Грустный юмор. И сколько можно этому Годову испытывать твоё терпение?
Мурашова. Он не испытывает – он не может вылететь из-за сильной метели.
Люся. Надеюсь, что метель – единственная причина твоего одиночества. А у нас льёт как из ведра. Воды – по колено.
(Звонок в дверь)
Люся. Неужели Годов?
Мурашова. Или почтальон с очередной телеграммой от него.
Люся (возвращаясь с Лёнчиком). Как видишь, не Годов и не почтальон.
Лёнчик. С наступающим тебя, Ирина. Как твой санузел? В порядке?
Мурашова. (усмехнувшись) Санузел – то, о чём я думаю меньше всего.
Лёнчик. А зря. Ты знаешь, сколько времени человек проводит в туалете? Половину жизни! (Мурашова и Люся смеются, Лёнчик продолжает) Запирается и размышляет о своём сокровенном.
Мурашова. Тебя послушаешь, так Роден своего мыслителя списал с сидящего на унитазе.
Лёнчик. Я с трудом припоминаю, кто такой Роден, но твоя гипотеза мне нравится.
Люся. Ну вот, Ириша, в тебе он нашёл родственную душу.
Мурашова. Родственничек, может ты и стихи пишешь?
Лёнчик. Пишу. Только печатать их никто не хочет. Слова эти, говорят, не для печати.
Мурашова. А нормальных слов ты, поэт от санузла, найти не можешь?
Лёнчик. Не могу. Погляжу, что вокруг творится, - никаких нормальных слов не хватает, чтоб выразить то, что я думаю по этому поводу.
Мурашова. Писал бы стихи о любви, о женщине.
Лёнчик. Пишу. Но и их печатать не хотят.
Мурашова. Эх ты, поэт-матерщинник!
Лёнчик. Да нет в моих стихах матов! Говорят, слишком смело, слишком дерзко.
Мурашова. Любопытно. Ну, прочти что-нибудь из своего дерзкого.
Лёнчик. А ты не смутишься?
Мурашова. После того, что я повидала в своей жизни, меня уже ничто не смутит. Читай.
Лёнчик.
Я вас имел…
Мурашова. Начало – многообещающее… Продолжай!
Ленчик.
Я вас имел…
Имел в виду,
Гуляя с вами по саду.
Гуляя по аллеям тёмным
И уголкам таким укромным,
Я вам имел…
Имел в виду.
Вы женщина такая – ух!
А грудь? –
Захватывает дух.
Вы женщина
Зовущая такая,
Что рядом с вами
И Даная отдыхает!
С работы ль,
На работу я бреду –
Я думаю о вас,
Имею вас в виду.
Мурашова. Пошляк ты, Лёнчик.
Лёнчик. Вот и в редакции так сказали: «Вы опошляете светлые чувства». А что пошлого в том, что постоянно думаю о любимой женщине? Правда, Люся?
Люся. Знаю я, о ком ты думаешь.
Лёнчик. Классик писал: «Я вас люблю. Я думаю о вас и повторяю в мыслях ваше имя». Я по-своему выразился.
Мурашова. Занимайся сантехникой, Гурченков. А поэтическое перо оставь другим.
Лёнчик. Твоему Годову что ль? Да он бессовестный плагиатор – у одного строчку стибрит, у другого…
Му рашова. Зато читает так – заслушаешься! А когда твою поэзию слышишь, хочется дёрнуть за ручку сливного бочка.
Лёнчик. Идём отсюда, Люся. Меня здесь презирают и оскорбляют.
Люся. На правду не обижаются, Гурченков.
Лёнчик. Спелись, да? А я всё равно писать буду! (уходит)
Люся. Ну, подруга, до встречи в новом году. Не скучай. Плюнь на Годова. Может, Лёшка твой приедет.
Мурашова. Как же, приедет он. Жена дороже матери.
Люся. Всё будет хорошо, Ириша. Надейся.
Мурашова. А я только и делаю, что постоянно кого-то или чего-то жду. (коверкает песню) «Вся жизнь впереди, надейся и жди».
Люся. Не грусти. С наступающим, подруга.
Мурашова. С наступающим!
Обнимаются. Люся уходит.
Мурашова долго смотрит на безжизненные часы.
Мурашова (напевает). «Старинные часы ещё идут.
Старинные часы – свидетели и судьи…»
Раздаётся звонок.
Мурашова. Похоже, что одну меня никогда не оставят. (Возвращается с Соседом, переодетым в Деда Мороза и несущим ёлку).
Сосед (пафосно). С наступающим, хозяюшка! Принёс тебе ёлку. Что за новый год без ёлки?
Мурашова (вглядываясь). Женя, ты?
Сосед (снимая костюм). Нет в тебе романтики, Мурашова. Хоть бы притворилась, что не узнала. Поиграли бы в Новый год.
Мурашова. Устала я от игр. Хочется не наигранного, не фальшивого, как искусственная борода, а настоящего. Ты не боишься, что за тобой примчится твоя «Снегурочка»?
Сосед. Не примчится.
Мурашова. Что случилось? Ты её задушил или прирезал? Давно пора. Удивляюсь, как ты не сделал этого раньше.
Сосед. Руки мои чисты. Она сбежала с моим лучшим другом.
Мурашова. Да ты что! А кто он?
Сосед. Не знаю. Но после того, что он сделал для меня сегодня, - он мой лучший друг.
Мурашова. Женя, я рада за тебя. Как там у поэта? «Оковы тяжкие падут, темницы рухнут…»
Сосед (пытаясь обнять). «…и свобода нас встретит радостно у входа…».
Мурашова. (уклоняясь от объятий). Тебя, а не нас, Женя. Я Годова жду.
Сосед. Декабристка! И где твой Годов? (Мурашова разводит руками). То-то же! А я рядом. Ты мне всегда нравилась, Ириша.
Мурашова. Ты хороший, Женя, но… я не люблю тебя.
Сосед. А Годова любишь?
Мурашова (после длительной паузы). Он – надёжный…
Сосед. А я, значит, ненадёжный?
Мурашова. Не горячись, Женя… За ним – как за каменной стеной.
Сосед. У этой стены – сердце каменное. Я бы уже сто раз позвонил. А он…
Раздаётся телефонный звонок.
Мурашова. А вот и он! Не каменное, как видишь. (поднимает трубку). Слушаю. Здравствуй, милый. Ты ещё в Улан-Удэ?
Сосед. Ха!
Мурашова. (жестом обрывает сарказмы соседа). Я понимаю… А что обещают синоптики? Метель утихнет…только к утру?.. Я буду ждать тебя. До встречи, милый. (кладёт трубку).
Сосед. Ха! «Жди меня и вернусь». Дура ты, Мурашова.
Мурашова. Ты постоянно врываешься, чтобы нахамить. Уходи!
Сосед. Жаль мне тебя…
Мурашова (выталкивая). Если бы жалел, не говорил бы гадости.
Включает телевизор. Слышна знакомая музыка из кинофильма «Ирония судьбы, или С лёгким паром!». Внезапно раздаётся пронзительный, настойчивый звонок в дверь.
Мурашова. Как вы все мне надоели! Не буду открывать! (Звонки не прекращаются). Меня ни для кого нет. (Раздаётся стук в дверь и голос: «Мама, открой. Я знаю: ты дома») Лёша? (бежит открывать). Вот так сюрприз!
Лёша. Не ждала?
Мурашова. Нет. Ты разве давал повод? И как это жена отпустила из-под своего крылышка?
Лёша. Не отпускала…я сам уехал…
Мурашова. Неужели? Хоть раз в жизни мой сын совершил мужской поступок.
Лёша. Мама, можно я у тебя поживу? Если не помешаю…
Мурашова. А мешать нечему. Я одна.
Лёша. А Годов где?
Мурашова. В Улан-Удэ.
Лёша (саркастически). Одиночество сделало тебя поэтессой?
Мурашова. Как тебе не стыдно.
Лёша. Прости, мама. Можно посплю немного?
Мурашова. Спи.
Лёша уходит в соседнюю комнату. Раздаётся телефонный звонок.
Мурашова. Горячая линия! (поднимает трубку) Слушаю. Здрасьте! Да, он здесь… Не могу позвать – Лёша спит. Слушай, милочка, не ори на меня. Сама с ним разбирайся. Что-о-о? Почему же он от тебя хорошей ко мне плохой вернулся? (Бросает трубку.) Сегодня день разбитых сердец, а не канун Нового года.
Звонок в дверь. Мурашова колеблется, наконец идёт открывать и возвращается с почтальоном. Он в колпаке Санта Клауса и с ёлочкой.
Почтальон. Похоже, меня кто-то опередил… Кто этот счастливчик?
Мурашова. Увы, не Годов. И он не такой счастливчик как может показаться.
Почтальон. Я пришёл извиниться.
Мурашова. За что?
Почтальон. За то, что усомнился в вашей искренности.
Мурашова. Не извиняйтесь. Я действительно плохая актриса… Иногда мне кажется, что я и не жила вовсе. Жизнь летела, а потом остановилась как эти часы.
Почтальон. Красивые. Старинные?
Мурашова. Фамильные.
Почтальон. Почему они не идут?
Мурашова. Часы остановились в тот день и час, когда овдовела моя бабушка. С тех пор никто не слышал их боя. Мама сказала, что счастье вернётся в тот дом, где они снова станут идти. Но это лишь красивая легенда. До сих пор никто не смог их починить…
Почтальон. Можно я попробую?
Мурашова. Вы часовщик?
Почтальон. Я единственный «выродок» в династии часовщиков. Хотел приносить людям радость, поэтому пошёл в почтальоны. Наивно, правда?
Мурашова. Вы не похожи на наивного мальчика.
Почтальон. Снаружи – да… Так вы позволите поколдовать над сердцем ваших часов?
Мурашова. Рискните.
Почтальон открывает часы, перебирает руками механизм. Мурашова выходит в соседнюю комнату, возвращается с книгой.
Мурашова. Спит.
Почтальон. Читать любите?
Мурашова. Люблю. Но сейчас, признаюсь, мне совсем не до чтения. И книга в руках – это нервное.
Почтальон. А что у вас?
Мурашова. Рильке.
Почтальон. Любите?
Мурашова. Обожаю.
Почтальон. И я тоже.
Мурашова. И вы?
Почтальон.
Я зачитался, я читал давно,
с тех пор как дождь пошёл хлестать в окно.
Весь с головою в чтение уйдя,
не слышал я дождя.
Я вглядывался в строки, как в морщины
задумчивости, и часы подряд
стояло время или шло назад.
Мурашова. Перевод Пастернака. Гениальный перевод!
Почтальон. Согласен. Хотя переводы Витковского тоже хороши.
Мурашова. По-моему они несколько тяжеловесны. А вы, оказывается, не часовщик…
Почтальон (удивлённо). А кто же?
Мурашова. Гурман. (раздаётся телефонный звонок.) Слушаю. Здравствуйте. И вас с наступающим. Ребята, имейте совесть, - Лёша устал с дороги и спит. Вы его не видели сто лет, а я больше вашего.
Лёша (зевая). Ма, кто звонит?
Мурашова. Друзья твои. И откуда они узнали, что ты здесь?
Лёша (берёт трубку). Алло! Гарик! Привет, дружище! Безумно рад слышать тебя. Ты не один? А с кем? Передавай им привет. Нет, я не могу сейчас с вами идти. Я только приехал…Маму давно не видел…
Мурашова (вздохнув). Иди уж, иди. Иначе не отвяжутся.
Лёша. Ты лучшая мама в мире! (целует Мурашову)
Мурашова. А ты – подхалим. Но всё равно приятно слышать.
Лёша одевается.
Мурашова. Только возвращайся поскорее. Не забыл, что у тебя сегодня день рождения?
Лёша. Забыл. Спасибо, ма. Ты откроешь наконец тайну, кто тебе сделал такой хороший подарок к Новому году?
Мурашова. Добрый волшебник.
Лёша. Все добрые волшебники почему-то всегда исчезают, как только сделают своё дело.
Мурашова. Не начинай, Лёша. Ты хочешь со мной поссориться в такой день?
Лёша. Не ссорится с тобой никто. Ты сама сегодня ужасно колючая. Скольких уже поколола?
Мурашова. Не считала. Иди, мы потом с тобой поговорим…
Лёша уходит.
Почтальон. У вас замечательный сын.
Мурашова (улыбаясь). Да. Только непутёвый.
Почтальон. Простите, кто, если не секрет, его отец?
Мурашова (сурово). Сговорились все, что ли. Какая разница, кто его отец? У него есть я! Важно, чтобы он это помнил.
Почтальон. Простите. Я сморозил глупость.
Мурашова. Понимаю: простое человеческое любопытство.
Почтальон. Мне показалось, что вы хотите выгнать меня…
Мурашова. Вам показалось. Я часто выхожу из себя, но быстро успокаиваюсь.
Почтальон. Хорошее качество.
Мурашова. Я слишком спокойна. Поэтому и склонна к полноте, а когда нервничаю – неосознанно тянусь к еде…
Почтальон. Хорошего человека должно быть много.
Мурашова. Вы считаете меня толстой?
Почтальон (смутившись). Ну что вы…
Мурашова. Считаете! Иначе не сболтнули бы ненароком то, что на уме.
Почтальон (оправдываясь). Так говорят…
Мурашова. Кто говорит? Вы сказали! Уходите. Иначе…
Почтальон. А как же часы?
Мурашова. Часы пусть стоят, а вы – уходите!
Почтальон уходит. Мурашова падает в кресло. Смотрит на дверь, потом на часы. Берёт книгу.
Мурашова (читает).
Я хочу баюкать кого-то.
У кого-то и с кем-то быть.
Я хочу тебе спеть негромкое что-то
И с тобой во сне твоём плыть.
Раздаётся скрип открывающейся дверцы и из часов выходит Дед Мороз. Мурашова ошеломлена.
Мурашова. Женя, это снова ты? (приглядываясь, испуганно.) Кто вы? Как вы проникли в мою квартиру? Уходите или я вызову милицию.
Дед Мороз исчезает в часах. Входит Лёша.
Лёша. Мама, с кем ты разговариваешь?
Мурашова (указывая на часы). Там…незнакомый мужчина.
Лёша (открыв часы). Тут никого.
Мурашова. Всё, у меня поехала крыша.
Лёша. Просто ты устала.
Мурашова. Почему ты вернулся?
Лёша. Я всего на минутку. (После паузы) Мама, мне нужно уехать…
Мурашова (презрительно). Труба зовёт?
Лёша. Да не зовёт она – я ей не нужен…Так сложились обстоятельства…Но я обещаю вернуться навсегда.
Мурашова. Не обещай того, что выполнить не в силах.
Лёша. А ты жестокая.
Мурашова. Жизнь такая.
Лёша. Сама говорила, что люди оправдывают свои слабости и пороки жестокой жизнью. Забыла?
Мурашова. Ты хотел уехать – уезжай. Не держу.
Лёша. Мама, я потом всё объясню.
Мурашова. Можешь не утруждать себя.
Лёша. Как хочешь… (уходит)
Мурашова. Ну вот и всё. До Нового года осталось меньше часа, а я всех разогнала. (Из часов показывается Дед Мороз). Опять вы? Кто вы? Что вам нужно?
Дед Мороз. Я пришёл, чтобы воплотить сокровенные мечты…
Мурашова. Я, определённо, сошла с ума. Надо вызвать «неотложку». (набирает номер.) Алло, «скорая»? Пришлите, пожалуйста, бригаду. Тут кое у кого с головой не совсем в порядке. У кого? У меня. Девушка, поверьте: я не шучу и не напилась… У меня из часов Дед Мороз вышел. Да, да. Не кладите трубку! (грустно) Бросила. Не верит. (оглядывается и видит, что комната пуста. Подходит к часам, осторожно открывает дверцу). Никого.
Появляется Сосед.
Сосед. Дверь – нараспашку. Не похоже на тебя. Ириша, твой Лёха…
Мурашова. Что с ним?
Сосед. Застрял в лифте.
Мурашова. Какое счастье!
Сосед. Что же тут хорошего? Я вызвал аварийную, но вряд ли кто сейчас приедет. Придётся ему, в лучшем случае, до утра сидеть.
Мурашова. Женя, умоляю тебя: сделай что-нибудь, освободи его!
Сосед. Сделаю. Но сначала…
Мурашова. Что?
Сосед. Поцелуй.
Мурашова. Нахал.
Сосед. Водится такой грешок за мной. Поцелуешь или пусть сын всю новогоднюю ночь просидит в лифте?
Мурашова. Поцелую, шантажист. (Целует) Но не обольщайся: этот поцелуй ничего не значит.
Сосед. Для тебя – да. Но не для меня.
Мурашова. Поспеши! (уходит в другую комнату)
Сосед хочет уйти, но в дверях сталкивается с почтальоном.
Почтальон. А на устах – блаженная улыбка. Можно узнать, по какой причине?
Сосед. Не твоё дело. А вот ты слишком зачастил сегодня…
Почтальон. Много телеграмм.
Сосед. Уж не сам ли ты их посылаешь?
Почтальон. У меня фантазии, в отличие от вас, предостаточно. Закончатся телеграммы – начну писать письма. Или посылать переводы…
Сосед. Ха-ха! Зарплаты твоей и на один перевод не хватит.
Почтальон. А вашей хватит?
Сосед. Я смогу обеспечить ей достойную жизнь.
Почтальон. Очень вы ей нужны!
Сосед. Что-о?
Начинается потасовка. Вбегает Мурашова.
Мурашова. Прекратите! Делите шкуру неубитого медведя?
Сосед. Медведицы…
Почтальон. Не распускайте язык!
Мурашова. Я разберусь с вами потом. А сейчас прекратите свару и немедленно вытащите Лёшку из лифта.
Почтальон (Соседу). Милостиво прошу вас!
Сосед. Только после тебя.
Почтальон. Я уступаю право первоочередного выхода вам!
Мурашова. Вы ещё здесь?
Почтальон и Сосед уходят.
Мурашова (садится к фортепиано, поёт).
Жила без ласки, без привета –
Так, видно, было суждено…
Вдруг хлынуло потоком света, -
Любовь ли, нет ли – всё равно.
Потом ушло, - она осталась, -
Глядит на пруд перед собой…
Как сон всё это начиналось
И обернулось вдруг судьбой.
Входит Лёша.
Лёша. Мама, я решил встретить Новый год вместе с тобой.
Мурашова (грустно). Если бы лифт ломался всякий раз, когда ты хочешь уехать, я не переставала бы молиться, чтобы аварийная служба не спешила.
Лёша. Прости (наклоняется, целует в шею).
Мурашова. А где твои спасители?
Лёша. Твои мужчины в участке. Кто-то «сердобольный» вызвал наряд милиции, когда они выясняли отношения.
Мурашова. Опять подрались? Что за мальчишество?!
Лёша. Беги, спасай их. (Мурашова качает головой). Или ты Годова ждёшь?
Мурашова. Никого я уже не жду. И спасать никого не буду. Давай встречать Новый год вдвоём.
Лёша. Мама, мужики повздорили из-за тебя. Неужели ты допустишь, чтоб они просидели всю новогоднюю ночь в участке?
Мурашова. Уже почти двенадцать… Если я пойду туда, то сама встречу Новый год в милицейском участке.
Лёша. И я с вами!
Мурашова (улыбаясь). Тогда поспешим, «адвокат»!
Одеваются, уходят. Часы начинают бить. Стрелки бешено бегут по кругу и останавливаются на 12-ти. Свет мигает. С каждой вспышкой за накрытым столом появляются Мурашова и Лёша, Сосед и Почтальон, Люся и Лёнчик.
Все. С Новым годом! (выпивают)
Сосед. Ириша, спой.
Все. Спой!
Мурашова (садясь к фортепиано).
Одежды вечер медленно сменяет,
ложась на ветви сада бахромой;
ты смотришь, как миры на небе тают –
один вознёсся, падает другой;
и ты покинут на земле знакомой,
навек не присягнувший никому:
ни сумраку умолкнувшего дома,
ни свету звёзд, поднявшихся во тьму, -
и нет дороги для тебя иной,
чем, осознав и очертив границы,
в большой и тесной жизни становиться
попеременно камнем и звездой.
Люся. Смотрите: снег пошёл!
Все подходят к окну и молча смотрят на падающий снег.
Им – хорошо…
КОНЕЦ