Византийский флот и византийское пиратство при императоре Михаиле VIII Палеологе
«Всячески стремись к тому, чтобы процветал флот и не было в нем недостатка, так как флот – слава Романии. Старайся, чтобы и флотские архонты были у тебя непричастны ко всяким дарам и взяткам… Ведь если флот придет в негодность, то и сам ты обратишься в ничтожество и падешь»1, – этот совет византийского полководца Кекавмена, данный императору Михаилу VII Дуке (1075-1078), в начале XIII в. звучал как мрачное пророчество.
Упадок морской мощи Византийской империи, начавшийся со второй половины XI в., стал одним из факторов, способствовавших расцвету пиратства в Восточном Средиземноморье. Сарацин, наводивших страх на моря в IX-X вв., сменили итальянские морские разбойники, в особенности, генуэзские и пизанские2.
В 1183 г. в своей речи, обращенной к Никифору Просуху, претору Эллады и Пелопоннеса, оратор от имени Афин говорит: «Я, несчастная, была матерью всяческой мудрости, наставницей всех добродетелей. Во многих боях, сухопутных и морских, я побеждала персов, а теперь надо мной берут верх и немногие разбойничьи барки, и все мои приморские места подвергаются разграблению. Я испила чашу из рук Господних и изнемогаю от голода, нищеты и жажды. Бедствия внутренние и внешние терзают меня. Меч морских разбойников и страх перед сборщиками податей делают меня бездетною. Протяни же мне, умирающей, руку, влей в меня новую жизнь, дабы я причислила тебя к сонму Фемистоклов, Мильтиадов и праведных Аристидов»3. В таком положении дел было виновно само византийское правительство, со времен Иоанна Комнина (1118-1143) упразднившее постоянный флот, служивший защитой от пиратов4.
Против пиратов стали использовать пиратов. Так, против морского разбойника генуэзца Каффаро был послан Иоанн Стирион, «уроженец калабрийский, бывший некогда пиратом и притом – злейшим из пиратов, но потом, при царе Исааке, [Исаак II Ангел (1185-1195, 1203-1204) – О. К.] за большие подарки перешедший на нашу сторону и многократно оказывавший пользу римлянам своими подвигами на море»5. Позднее Иоанн Стирион был адмиралом Феодора I Ласкаря (ок. 1205-1221/22). О его деятельности в мае 1207 г. упоминает также Жоффруа де Виллардуэн в своем «Завоевании Константинополя»6.
После 1204 г. ситуация в регионе еще более ухудшилась из-за непрерывных войн, которыми сопровождалась латинская оккупация островов Эгеиды и возрастающего соперничества генуэзцев и венецианцев.
Полностью греческий флот никогда не исчезал. Он имелся и у Феодора I7. Иоанн III Дука Ватац (1221/22-1254) использовал флот для атак на Родос и Крит8. В 1239 г. флот Никейского императора вновь насчитывал уже 30 судов. Военно-морское искусство греков, однако, существенно уступало итальянскому. В одном из сражений, например, никейский флот был разбит 13 венецианскими галерами, на каждую свою галеру венецианцы захватили по одной греческой вместе с экипажем9.
Судя по договору 1219 г. между венецианцами и Феодором I Ласкарем, на службе у никейского императора имелись и каперские суда10, а следовательно, продолжалась практика использования корсаров на императорской службе. Сведений о греческих пиратах в нашем распоряжении нет. Но население эгейских островов всегда имело склонность к занятию морским разбоем и, надо полагать, не рассталось со своими привычками и в это время, особенно, если учесть, что в этом регионе не существовало сильной власти, способной положить конец пиратству.
Византийские пираты упоминаются также в Нимфейском договоре 1261 г. между Генуэзской республикой и Михаилом VIII Палеологом (1261-1282). Император обещал не разрешать никаких приготовлений к войне, направленных против Генуи; пиратские действия против генуэзцев должны были наказываться изгнанием из империи11. По этому договору Лигурийской республике также предоставлялось право устраивать свои фактории в Смирне, Анее, Адрамитии, на Хиосе, Лесбосе, в Фессалонике, Сасандрах и даже на Эвбее и Крите, которые еще предстояло завоевать. Изгнание венецианцев, генуэзских конкурентов, имело лишь временный характер. Вскоре, в 1265, 1268 и 1277 гг. Михаил VIII вынужден был заключить договоры и с ними12.
После взятия Константинополя 25 июля 1261 г. Михаил VIII должен был позаботиться об обороне империи и, в том числе, об организации мощного флота. «Дела его [царя] состояли в совещании с начальниками, каким бы образом скорее восстановить город, пока неизвестно было, что замышляют против него итальянцы (опасались, чтобы не напали они тайно); и как бы, при их нападении, спастись Римлянам, и этих врагов, необходимо превосходящих силою, не допустить до грабительства; ибо слышно было, что они не успокаиваются, но готовят огромнейший флот для нападения на город с суши и моря»13. Задача была неотложной, «ибо Римлянам не легко удержать свой город, говорил он [Михаил VIII – О. К.], если они не будут владеть всем морем»14.
Создание флота поставило перед Михаилом VIII проблему набора кадров. Первые византийские экипажи были сформированы из гасмулов, происходивших от смешанных браков латинян (чаще всего, итальянцев) и гречанок, а также из цаконцев (лаконцев). Пахимер сообщает, что «на кораблях его [Алексея Филанторопина – О. К.] для сражения назначено было мужественное племя гасмуликийское, называемое же проселонами, употреблялись для гонки судов, и, к тому же, имел у себя Лаконцев, которых державный выселил из Пелопоннеса, опустошил с ними острова и привез царю много неприятельского богатства»15. Никифор Григора характеризует гасмулов следующим образом: «Они усвоили себе характер и Римлян, и Латинян; так что от Римлян приобрели хладнокровие в битвах, а от Латинян – отвагу»16.
Большая часть гасмулов, как отмечает О. Тафрали, считалась греками. Однако, если этого требовали их интересы, они легко становились венецианскими или генуэзскими гражданами17. Если же они не находили себе подходящего дела в качестве наемных воинов или моряков, то так же легко превращались в пиратов18. В Венецианских претензиях 1278 г., например, среди пиратов фигурирует некий Якоб Гасмул, среди разбойников – Федор Насмул19.
Что касается «лаконцев, недавно прибывших к царю из Пелопоннеса, которых на простом, испорченном языке называют цаконцами»20, то этот термин не совсем ясен. Их отождествляли с лаконцами, македонцами, славянами, греками из Южной Италии и даже павликианами. Современная наука рассматривает термин как военное обозначение, позднее ставшее этнографическим и топографическим21.
Численность византийского флота быстро возрастала. Если в 1262 г. он насчитывал 50-60 судов с экипажем 3000-3500 человек, то в 1275 г. – не менее 80 кораблей с экипажем 16000 человек. Приводя эти цифры, Л.-П. Райбо считает численность экипажа в 16000 человек все же завышенной22.
Тем не менее, нужно признать, что в 60-70-х гг. флот Византийской империи представлял собой грозную силу. Основу его составляли триеры (или триремы), которые византийцы строили сами либо покупали у генуэзцев или венецианцев23.
Военно-морские силы империи возглавляли выдающиеся флотоводцы. Организовал флот Иоанн Тарханиот, Филантропин и Ликарио [Икарий] привели его к победе. По словам Пахимера, «флотом его [Михаила VIII] управлял мужественный Филантропин, достоинством протостатор, под главным начальством великого дукса Ласкариса, который, однако ж, по старости не мог исполнять свою должность и, выживши из лет, принимать участие в военных делах и сражениях. Поэтому первое место по флоту во всех отношениях занимал Филантропин, а под ним уже многие люди важные были отрядными и полковыми начальниками, комитами и капитанами кораблей»24. Вероятно, Ликарио поступил на службу к императору в 1275 г. «В это время, – рассказывает Пахимер, – он [Михаил VIII – О. К.] принял к себе Икария, человека весьма опытного в воинских делах и владевшего одним большим островом, который у тамошних жителей называется Анемопилами [Липара – О. К.]. По каким-то случайностям этот Икарий убежал оттуда и, передав свою власть над островом царю, сам зачислен был в придворный царский штат»25. Ликарио сам по происхождению был итальянцем26.
Византийский флот хорошо проявил себя в военных действиях против венецианцев. Война на море между венецианцами, с одной стороны, и греками и генуэзцами, с другой стороны, началась следующим инцидентом. Три венецианских корабля, возвращавшиеся с грузом из Черного моря, были захвачены генуэзцами. Пленный экипаж был отдан Палеологу, который приказал изувечить моряков27. В целом, военная кампания 1263-1276 гг. принесла Византии беспрецедентный успех. По словам Пахимера, «флот его [Михаила VIII] плавал, и трииры, приставая к островам, немало их взяли; взятые же, быв немедленно ограждены крепостями, из подданства Латинян переходили во власть Римлян. В числе таких островов был взят Наксос, завоеван Парос, приобретены в разные времена Кос и Карист с Ореем, заняты между прочим высоты Пелопоннеса близ Монемвасии и, вместе со Спартою и Лакедемоном, присоединены к Римской империи»28. Григора сообщает, что византийский флот «покорил даже почти все лежащие в Эгейском море острова: Лемнос, Хиос, Родос и другие, бывшие в рабстве у латинян»29. Пахимер ошибается. В действительности, у Наксоса Алексей Филантропин потерпел поражение30. Однако византийским флотом были взяты все Спорады, Кеос, Сифнос, Серифос, Сикинос, Иос, Аморгос, Астипалея, Санторин, Анафи, Кифера и Лемнос. Правда, успехи византийцев были временными, и постепенно итальянские сеньоры возвратились на острова31.
В Венеции действия византийского флота рассматривались как пиратские. Во второй половине XIII в. еще не существовало четкого отличия пирата от корсара. К тому же, один и тот же капитан мог в различных случаях выступать то как корсар, чьи действия санкционированы правительством, то как пират, действующий на свой страх и риск. Во времена Михаила VIII имели место как операции императорского военно-морского флота, так и корсарские акции и пиратские нападения, причем граница между ними остается довольно размытой. Как указывает Э. Арвейлер, византийский флот значительно усилился за счет «независимых пиратов-арматоров»32, которые базировались на многочисленных эгейских островах.
Основным источником сведений о византийском пиратстве является документ Judicum Venetorum in causis piraticis contra Graecos decisiones – список венецианских претензий к византийскому императору с требованием выплаты компенсации за причиненный ущерб. Документ включает 170 случаев пиратских нападений, большая часть из которых относится к акватории Эгеиды, за период с 1268 по 1278 г.33
Наиболее часто в этом документе упоминаются пираты Роландо, Андреа Гафоро (Гаффоро), Джованни Делькаво (де ло Каво), Иоанн (Джованни) Сензараксон или его родственники. Д. М. Никол и Г. Макрис сходятся в том, что, судя по приведенным в источнике именам, в своем большинстве морские разбойники не были греками34. Андреа Гафоро, Казальдо, Альберто происходили из Генуи, Роландо – из Пизы, Никола – из Салерно, Прандо – из Пизы, некий Иоанн носил прозвище Ломбардец35. Неизвестно, имел ли что-либо общее Булгарино с Болгарией, и откуда происходил пират Саладин36.
На наш взгляд, греческие имена в Венецианских претензиях встречаются достаточно часто. Вероятно, греками были дука Патр Калогиан, Никита Лео с Родоса, Гиракис, Барнаба, Хартополо. Часты и расплывчатые формулировки: «люди из Самофракии», «люди с Фасоса», «судно с Кеоса», «два императорских корабля», «корабли императора»37. Среди пиратов фигурируют и три знатных греческих фамилии из Монемвасии: Демонояннис, Мамона и Софиано38.
Нередки жалобы на представителей официальных византийских властей. Так, венецианец Джованни Бембо и другие купцы, находившиеся на торговом судне с грузом зерна и вина, были захвачены родосским губернатором Кривикиоттой, в распоряжении которого имелся военный корабль и три более мелких судна. Венецианцы были схвачены, избиты, доставлены на Родос и брошены в тюрьму. Получив свободу, Бембо отправился к императору в Константинополь и добился распоряжения о возвращении захваченного имущества. Однако приказ императора не возымел эффекта и, надо думать, венецианские торговцы так никогда больше и не увидели ни своих товаров, ни компенсации. Другой торговец, Альберто Стелла, по пути из Анеи к Негропонту на грузовом судне, принадлежавшем Джованни Санудо, был ограблен у Эфеса людьми местного губернатора. Он потерял свое имущество и товары стоимостью 370 иперперов и был заключен в эфесскую тюрьму, где провел четыре с половиной месяца39.
В апреле 1277 г. Джованни Делькаво с двумя военными кораблями задержал при входе в гавань Монемвасии судно Джованни Микьеле с грузом соли. Нападение было совершено на глазах у всех, при полной поддержке народа Монемвасии40. Знаменитый пират Иоанно Делькаво после смерти Ликарио стал великим адмиралом имперского флота41.
Наиболее значительными пиратскими базами были Фессалоника42, Монемвасия (именно там обосновался Роландо, из этого же города происходили Демонояннис, Мамона, Софиано), Анея (отсюда были Делькаво, Булгарино), Родос43.
П. Харанис приходит к выводу, что наиболее частыми жертвами пиратства были венецианские торговцы, что морские разбойники даже специально разыскивали венецианские суда. Такую ситуацию он объясняет как многочисленностью венецианских судов и венецианских владений в районе Эгеиды, так и политическими причинами, вероятно, имея в виду конфликты Венеции и Византии44. Д. М. Никол также видит в действиях византийцев «явный злой умысел против венецианцев»45. В подтверждение своего мнения оба ссылаются на один и тот же эпизод. В декабре 1275 г. судно венецианских торговцев было задержано пиратом Булгарино из Анеи. Венецианцы вступили с пиратом в переговоры и предъявили бумагу, удостоверяющую, что они являются подданными республики св. Марка. Булгарино ответил, что они были как раз теми людьми, которых он искал. Торговцы лишились товаров на сумму в 231 иперпер46. Среди жертв греческих пиратов оказался даже будущий дож Джованни Дандоло, который в 70-х годах XIII в. занимал пост байло Акры47.
Г. Макрис предполагает, что документ 1278 г. часто приводит к односторонним заключениям, так как «числу подтвержденных пиратских нападений противостоит, пожалуй, еще большее их количество, не включенное в число пиратских актов. Так, например, не доказано ни одного случая нападения греческих пиратов на египетские корабли. Но, предположительно, византийские торговцы в Египте должны были нести ущерб от таких нападений»48.
Видимо, венецианцы были действительно частыми, даже предпочтительными, жертвами нападений морских разбойников, что объясняется как привлекательностью венецианских торговых судов в качестве добычи, так и санкционированными и направляемыми византийским правительством корсарскими действиями против Венецианской республики. Но контролировать действия пиратов, базировавших как на греческих, так и на венецианских островах было не под силу никому, в том числе и византийской центральной власти. Едва ли объектами нападений таких свободных добытчиков были исключительно венецианцы. Жалобы венецианцев Михаилу VIII объясняются не только тем, что пираты, возможно, были византийскими подданными, но и тем, что пиратские действия были совершены на территории, подвластной Византии.
Пираты из Монемвасии, во всяком случае, нападали не только на венецианские суда. Пират конца XIII в. Иоанн Куртезе, имевший в своем распоряжении судно с 70 гребцами, отваживался нападать на генуэзские корабли даже в имперских портах. К тому же, Куртезе проявлял особенную жестокость (большинство генуэзцев при этом было убито или ранено) и алчность, присваивая все товары, от золотых монет до рыбы. Генуэзцы затем потребовали компенсации на сумму свыше 1000 иперперов49.
В автобиографии, составленной во второй половине 1282 г., Михаил VIII писал: «Мы прогнали хозяйничавший на море пиратский флот, напавши в Эгейском море на трииры, которые они (пираты) за несколько лет перед тем здесь завели, и тем, с одной стороны, мы освободили от тирании острова, находившиеся под их тиранией, с другой, плавающим по морю обеспечили безопасность»50. Г. Макрис по этому поводу замечает, что «утверждение императора только тогда до некоторой степени будет близко к действительности, если не принимать во внимание различные пиратские акты, которые были проведены от его имени и в его интересах»51. П. Харанис отмечает, что все военно-морские успехи империи ничуть не снизили риск встречи с пиратами в Эгеиде, скорее наоборот, он возрос, так как корсары, разбойничавшие под имперским флагом, причиняли большие убытки не только венецианцам, но и грекам. Устранение пиратства было невозможно, пока император полагался на иностранных корсаров. Приватир, побуждаемый, главным образом, выгодой, в любое время мог изменить своему покровителю52. Можно предположить, что византийцы предпринимали экспедиции против пиратов, но успеха не добились.
Примечательно, что венецианцы жалуются преимущество на грабеж товаров, но упрекают византийских корсаров в не том, что они угоняют людей в рабство, а только в том, что месяцами удерживают их в плену53.
Таким образом, период правления Михаила VIII Палеолога можно считать временем подъема военно-морского флота. В последний раз в истории империи в Эгейском море преобладал византийский флот. Однако подъем этот был очень непродолжительным. Уже в 1285 г. Андроник II (1285-1328) существенно сократил военно-морские силы империи.
На 60-70-х гг. XIII в. приходится также расцвет византийского морского разбоя в Эгеиде, причем как каперства, так и пиратства. Чаще всего от нападений византийских пиратов страдали венецианцы. Однако далеко не все эти пираты были греками. Венецианцы предъявляли претензии за грабежи, учиненные не только греческими пиратами, но и за акты пиратства, совершенные в византийских водах.
От византийского пиратства вообще следует отличать греческий морской разбой. Пираты греческого происхождения были многочисленны в Эгеиде на протяжении XIII-XVI вв., но они либо базировались на островах, уже не принадлежавших Византии, либо состояли на службе у других государств.
После возвращения Константинополя в 1261 г. император Михаил VIII Палеолог с целью обеспечения обороны империи создал мощный военно-морской флот. Создание флота поставило перед византийцами проблему набора кадров. Первые византийские экипажи были сформированы из гасмулов (потомков смешанных браков византийцев и латинян). Византийский флот хорошо проявил себя в сражениях с венецианцами. Кроме действий имперского флота, венецианцы страдали от нападений греческих пиратов. Основные сведения о византийском пиратстве содержатся в Венецианских претензиях The Venetian Claim Commission of 1278, в которые включены сведения о пиратских нападениях, совершенных в основном в Эгейском море. В этом документе фигурируют как греческие имена, так и имена пиратов, которые по происхождению явно не являлись греками, а, зачастую, вероятно, итальянцами. Основными пиратскими базами были Родос, Монемвасия, Анея.
1 Кекавмен. Советы и рассказы Кекавмена. Сочинение византийского полководца XI века. М., 1972. С. 296-297.
2 Charanis P. Piracy in the Aegean during the Reign of Michael VIII Palaeologus // Annuaire de l’Institut de philologie et d’histoire Orientales et Slaves. 1950. № 10. P. 127.
3 Цит. по: Левченко М. В. История Византии. М.-Л., 1940. С. 222.
4 Успенский Ф. И. История Византийской империи IX-XV вв. Восточный вопрос. М., 1997. С. 348.
5 Византийские историки, переведенные с греческого. Никиты Хониата история. Со времени царствования Иоанна Комнина. СПб., 1862. Т. 2. С. 181.
6 Виллардуэн Ж. де. Завоевание Константинополя. М., 1993. С. 121.
7 Успенский Ф. И. Указ. соч. С. 434.
8 Там же. С. 442.
9 Дашков С. Б. Императоры Византии. М., 1996. С. 279; Успенский Ф. И. Указ. соч. С. 450.
10 D;lger F. Regesten der Kaiserurkunden des Ostr;mischen Reiches von 565-1453. M;nchen; B., 1932. T. 3. S. 7. № 1703.
11 Ibid. S. 36-37. № 1890.
12 Жаворонков П. И. Никейская империя и Запад (взаимоотношения с государствами Апеннинского полуострова и папством) // ВВ. 1974. Т. 36. С. 120-121.
13 Георгий Пахимер. История о Михаиле и Андронике Палеологах. СПб., 1862. С. 170.
14 Там же. С. 285.
15 Там же. С. 191.
16 Никифор Григора. Римская история Никифора Григоры, начинающаяся со взятия Констанинополя латинянами. СПб. Т. 1. С. 94.
17 Tafrali O. Thessalonique au quatorzi;me siecle. P., 1913. P. 44.
18 Карпов С. П. Латинская Романия // ВИ. 1984. № 12. С. 89; Карпов С. П., Жаворонков П. И. Особенности социально-экономического и политического развития греческих земель в эпоху политической раздробленности и латинского владычества // Культура Византии. М., 1991. Т. 3. С. 30.
19 Makris G. Studien zur sp;tbyzantinische Schiffahrt. Genua, 1988. S. 199; Morgan G. The Venetian Claim Commission of 1278 // BZ. 1976. Bd. 69. H. 2. S. 429, 433.
20 Никифор Григора. Указ. соч. С. 94.
21 Bowman S. B. Tzacones // ODB. V. 3. P. 2127.
22 Raybaud L.-P. Le Gouvernement et l’administration centrale de l’empire byzantis sous les premiers Pal;ologues (1258-1354). P., 1968. P. 253-254.
23 Ibid. P. 254.
24 Григорий Пахимер. Указ. соч. С. 284.
25 Там же. С. 380.
26 Cheetham N. Mediaeval Griece. N. Haven; L. 1981. P. 229.
27 Успенский Ф. И. Указ. соч. С. 497-498.
28 Георгий Пахимер. Указ. соч. С. 187.
29 Никифор Григора. Указ. соч. С. 94.
30 Gregory T. E. Naxos // ODB. V. 2. P. 1444-1445.
31 Cheetham N. Op. cit. P. 229.
32 Ahrweiler H. Byzance et la mer. P., 1966. P. 369.
33 См.: Morgan G. The Venetian Claim Commission of 1278 // BZ. 1976. Bd. 69. H. 2. S. 411-438.
34 Makris G. Op. cit, 1988. S. 199; Nicol D. M. Byzantium and Venice. A Study in diplomatic and cultural relation. Cambridge, 1988. P. 201-202.
35 См.: Morgan G. Op. cit. P. 427-432; Nicol D. M. Op.cit. P. 201-202.
36 Makris G. Op. cit. S. 199.
37 См.: Morgan G. Op. cit. P. 427-432.
38 Makris G. Op. cit. S. 199; K;pstein H. Zur Sklaverei in ausgehenden Byzanz. B., 1966. S. 199.
39 Nicol D. M. Op. cit. P. 202.
40 Ibid. P. 202-203.
41 Charanis P. Op. cit. P. 132.
42 Tafrali O. Thessalonique au quatorzieme siecle. P., 1913. P. 124.
43 Nicol D. M. Op. cit. P. 201; Herzberg G. F. Geschichte der Byzantiner und des Osmanischen Reiches bis gegen Ende des sechzehnten Jahrhunderts. B., 1883. S. 432.
44 Charanis P. Op. cit. P. 133.
45 Nicol D. M. Byzantium and Venice. P. 205.
46 Charanis P. Op. cit. P. 133; Nicol D. M. Op. cit. P. 205.
47 Nicol D. M. Byzantium and Venice. P. 207.
48 Makris G. Op. cit. S. 198-199.
49 Ibid. S. 201.
50 Автобиография императора Михаила Палеолога и отрывок из устава, данного им монастырю св. Димитрия // Христианские чтения. 1885. № 2. С. 556.
51 Makris G. Op. cit. S. 197-198.
52 Charanis P. Op. cit. P. 136.
53 K;pstein H. Op. cit. B., 1966. S. 82.