1
Алтынцеву нравились простые числа. Даже в раннем детстве, умея считать еще только до ста, освоив простые истины деления и умножения, он внутренне радовался и тайно преклонялся этим удивительным числам, удивляясь тому, что эти числа можно разделить без остатка только на них самих и ни на что более, и от этого они казались ему независимыми и стоящими особняком в стройном строю строгого числового ряда, и оттого казались более других загадочными, значимыми и привлекательными.
Может быть, по этой причине, Алтынцеву нравился и футбол, оттого что в каждой из команд на поле выходило по одиннадцать человек, а любимым праздником был день седьмого ноября, где и дата и месяц представляли собой простые числа. И уж совсем неслучайным он считал дату своего рождения 29 ноября 1951 года, видя в ней какой-то тайный знак судьбы, указанный невидимым перстом Всевышнего Создателя.
Позднее проверка на простоту окружающих его чисел стала его привычкой, навязчивой и постоянной, словно он играл с судьбой игру, по правилам понятным только ему одному. Он проверял номер на автобусном билетике и, если тот не оказывался простым числом или сумма цифр не оказывалась таковой, считал, что день прожитой неудачен. Он радовался любой встрече с простыми числами, как ребенок, который видит любимую игрушку. Он обрадовался даже тогда, когда в эпоху всеобщего дефицита из десятка купленных в магазине яиц по дороге домой выпало из лотка и разбилось три, посчитав это за неслыханную удачу, ведь осталось-то семь!
Никогда не веривший в приметы, выросший в эпоху диалектического материализма, Алтынцев тем не менее, верил в магию простых чисел, как верит истинный почитатель религии в своего Бога, как единственно возможную на белом свете правду и отправную точку мироздания.
В семь лет он пошел в школу. То, что, достигнув семи лет, в первый класс идет вся ребятня страны Советов, ему не казалось удивительным и знаменательным, но тот факт, что он сам в этом возрасте стал первоклассником, казался ему выдающимся.
Учился Алтынцев легко и непринужденно. Отличником он не был, но слыл одним из самых талантливых в школе учеников за всю ее долгую историю. То ли из-за ранней любви к цифрам, то ли из-за особого склада ума, ему легче всего давалась математика. Остальные предметы были скучны для него и просто не представляли никакого интереса, так, что-то вроде довеска к любимой математике. Кроме учебной программы он «проглатывал» книги из школьной и городской библиотеки, и уже в тринадцать лет написал свой первый научный трактат, чем не только до слез растрогал старенького учителя по алгебре и геометрии, фронтовика – инвалида Ивана Ивановича, имевшего из образования только педучилище, да четыре года кровавой войны, но сумел удивить и областное отделение Академии Наук, признавшее, что хотя в научном труде семиклассника Юрия Алтынцева много огрехов и условностей, есть и рациональное зерно в его работе «Простые числа и их значение в построении пространственной математической модели теории шаров в иррациональном ряду». Несмотря на то, что эта работа так и не получила должного признания, его заметили. Со временем он стал заниматься математикой все больше и серьезней, и в свои двадцать три года не только окончил университет, но и защитил уже кандидатскую диссертацию. О нем, как о новой, пока еще не звезде, но звездочке не научном небосклоне, стали писать восторженно газеты и журналы, а Алтынцев, словно не замечая этого, продолжал жить в иллюзорном мире своих цифр, выкладок и теорий. Остальной мир за пределами любимой математики существовал для него, как что-то чужое, потустороннее, словно это был мир, проплывающий за окнами вагона несущегося поезда, и Алтынцеву казалось, что стоит только на минутку выйти на стоянке этого поезда и окунуться в этот окружающий мир, как он не успеет запрыгнуть на подножку вагона в момент отправления.
Может, поэтому он не торопился жениться, не увидев за чередой своих цифр и формул никого, с кем бы он мог связать свою судьбу. Пока была жива его мать, Анна Андреевна, рано ушедшая из жизни, она занималась его воспитанием и готовкой - уборкой, а после ее смерти ему пришлось заниматься этим самим. В тридцать один год он не только защитил докторскую диссертацию, но и начал осваивать премудрости ведения домашнего хозяйства. В этом он тоже находил свою прелесть, ведь на ценниках кроме названия красовались и цифры, сочетание которых, казалось, занимали его больше, чем вкус и содержание самого продукта.
Впрочем, ему платили весьма недурственную по тем временам зарплату, и Алтынцев мог изредка позволить себе поужинать в ресторане.
2
Ирина Кузницына была девушкой деятельной и общительной. В школе она была старостой класса, в институте профоргом курса и членом комитета комсомола факультета журналистики. Обладая массой энергии, она успевала на многочисленные собрания, субботники, митинги, концерты, походы в кино и на природу, с гитарой и без, с шашлыками и песнями, по случаю дней рождения и просто так.
Обладая незаурядной внешностью, она, тем не менее, так и не вышла замуж к своим двадцати пяти. По правде сказать, несмотря на то, что она уже не так активно занималась последние годы общественной работой, ее постоянная работа не давала ей спокойно жить ни на минуту, ведь после окончания учебы она стала журналисткой в одной из солидных толстых советских газет.
Свой двадцатипятилетний юбилей Ирина решила отметить в компании подружек – однокурсниц Наташей и Ксенией, с которыми проучилась в одной группе пять лет. Местом встречи избрали ресторан «Метелица». Несмотря на то, что Наталья и Ксения были замужем, день рождения решили отметить чисто женским коллективом.
Ирина первая из троих пришла в ресторан, вошла в зал, окинула его взглядом и нашла глазами лишь один столик, за которым было три свободных места. «Странно, вроде и середина недели, не пятница-суббота, а мест почти нет», - подумала она и тут же поняла в чем причина. За несколькими сдвинутыми вместе столами пышно отмечали торжество, виновником которого был солидный дядя с обширной блестящей лысиной на большой голове. К тому же часть столов была занята участниками какого-то очередного слета, то ли передовиков, то ли рационализаторов, но выбора не оставалось. «Придется делить вечер с этим очкариком»,- невесело подумала Ирина и направилась к столику.
- Добрый вечер. Извините, у вас тут не занято? – спросила она Алтынцева, а именно он и сидел за столиком.
- Да, пожалуйста, присаживайтесь, - встрепенулся, оторванный от своих мыслей, Алтынцев. – Извините, добрый вечер.
Ирина неторопливо села напротив него и взяла в руки лежавшее на столе меню:
- Вы уже сделали заказ?
- Да, да, - опять встрепенулся, успевший было, уйти в себя Юрий.
Ирина внимательно посмотрела на незнакомца, раскрыла папку меню и опустила взгляд на строчки.
«Какой-то странный тип. То ли жизнью задерганный, то ли сильно умный. Хотя, довольно симпатичный, правда, в очках. Хотя, очки его не портят, даже придают ему солидность. Оправу бы ему совсем другую, золоченую итальянскую, как у нашего главного редактора, было бы совсем неплохо».
Она улыбнулась, продолжая изучать меню, и Алтынцев, человек, который привык ничего вокруг себя не замечать, кроме верных цифр, вдруг тонко уловил эту мимолетную улыбку и даже не взглядом, а ставшим чутким вдруг подсознанием. Эта улыбка несла в себе нечто доброе для него, и он ощутил, что эта улыбка предназначена именно ему, и вызвана им же, а уж никак не содержанием меню или иными потусторонними мыслями этой красивой девушки. Во рту нехорошо пересохло, но Алтынцев боялся потянуться за фужером с напитком, боясь выглядеть неловким в глазах своей неожиданной соседки.
На эстраде появились музыканты, чем- то негромко брякнули, звякнули, сказали что-то в микрофон и, через несколько секунд зал окутала спокойная красивая мелодия. Потом подошел официант и принял у Ирины заказ. Оцепенение, в первые минуты накатившее на Юрия, постепенно отошло.
Через несколько минут к столику подошли Наташа и Ксения.
- Добрый вечер, - произнесла Наталья, короткостриженная блондинка.
- Привет, - промурлыкала брюнетка Ксения. Ее внешность, походка и речь напомнили Алтынцеву какую-то дивную кошку из мультфильма про Маугли. Он молча ответил им на приветствие кивком головы.
- Привет, - в ту же секунду ответила девушкам Ирина.- Почему опаздываем?
- Сашка еще на работе, автобус опоздал, пока за Ксюхой заехала, пришлось мотор брать, - объяснила Наталья.
- Что же ты не познакомишь нас со своим кавалером? – опять так же мягко промурлыкала Ксения, обращаясь к Ирине и глядя на Алтынцева.
- А мы собственно и не знакомы, - улыбнулась Ирина.
- Да – а – а – а? – полуудивленно, полувопросительно протянула Ксения, переводя взгляд то на подругу, то на Алтынцева.
Алтынцев улыбнулся:
- Юрий. Можно просто Юра.
Ирина ответила за всех:
- Очень приятно, Ира. А это мои подруги Наташа и Ксюша.
- А я - то подумала, что ты приготовила нам сюрприз, - улыбнулась Ксюша, намекая на то, что Ирина так долго не могла найти себе жениха.
- Ничего, ничего, еще не вечер, - ответила за подругу Наташа и деловито осведомилась у Ирины. – Официант был?
- Да, сейчас все уже принесут: торт, шампанское и все остальное.
Ксения обратилась к Юрию:
- У Иры сегодня день рождения. Ей…Впрочем, неважно сколько ей стукнуло. А вы, по какому здесь поводу?
- Просто, зашел посидеть…
- А что же вы один, Юра?
- Не люблю компании, - признался смущенный Алтынцев.
- Почему? – снова промурлыкал рядом Ксюшин голосок.
- Не знаю. Может, потому что рос один. Вообще, не люблю демонстраций, митингов, субботников…
- Потому что там вкалывать надо? – перебила его Наталья.
- Не только, - моментально отпарировал Юрий. – Наверное, просто у меня начисто отсутствует стадный инстинкт. Не люблю, например также, ходить в кинотеатр на фильм, который идут смотреть все поголовно…
- Ага? Вы хотите выглядеть эдаким индивидуалом? – снова спросила его Наталья.
- Да, нет, не хочу я никем выглядеть, ни индивидуалом, ни мудрецом, ни идиотом. Просто я хочу быть собой. Вот и все.
Ирина, не вступавшая в этот разговор, слушала их, и ей все больше нравился этот несколько нескладный Юра.
- Ну что ты напала на человека? – обратилась она к Наталье. – Хватит болтать, давайте праздновать день рождения.
Забойная музыка с эстрады уже завела зал. Лысый юбиляр в центре круга своих гостей лихо выплясывал под очередной иностранный шлягер то ли гопака, то ли матросский танец «Яблочко». Рядом стоящая компания передовиков – рационализаторов в такт музыке хлопала в ладоши.
- Во лысый дает, - посмотрела туда Наталья. – Бодрый еще старикашечка.
Через несколько минут ансамбль заиграл битловскую «Естедей». Ксения тут же объявила за столом:
- Белый танец, - и, не дав никому опомниться, спросила Алтынцева. – Можно вас пригласить?
Юра растерянно посмотрел на нее, потом на улыбающуюся Ирину, точно спрашивая ее разрешения, и, наконец, ответил то, что от него требовалось:
- Да, да, конечно.
Когда они ушли танцевать, Наталья сказала Ирине:
- Ирка, по-моему, он в тебя втюрился.
- Да, иди ты, Наташа, не мели…
- А что? Очень даже неплохой парень. Смотри, как хорошо танцует, и на вид такой скромный…
- Ладно, все, проехали, хватит, - Ирине и самой понравился Юрий, но то ли она боялась себе в этом признаться, то ли не захотела обсуждать это с подругой. – Даже если он неплохой парень.
Вечер, меж тем, пролетел незаметно. Умных разговоров за столом никто не вел, анекдоты сменялись историями из студенческой жизни подруг, праздничные тосты вскоре сошли на нет и сменились извечным русским «ну, давайте». За соседним столом лысый юбиляр сидел в обнимку со своей секретаршей и сизый дым сигарет мягко окутывал вестибюль ресторана.
Расходились под дождем. За Наташей приехал муж и забрал ее и Ксению на машине. Юрий стоял у обочины дороги, держа раскрытый Иринин зонтик над ее головой, и пытался поймать проходящие мимо такси.
- А тебе куда? – спросил он Ирину.
- В «Чистые пруды», - ответила она. – А тебе?
- К памятнику Герцена…- Тут же около них лихо затормозила таксистская «Волга», Юрий приоткрыл переднюю дверцу и на вопрос водителя «Куда едем?» ответил. – В «Чистые пруды».
После того, как таксист утвердительно кивнул головой, Алтынцев посадил на переднее место Ирину, подождал пока она устроится и захлопнул за ней дверцу. Недовольно взревев, машина тронулась в путь.
Алтынцев проводил взглядом удаляющееся такси и думал о том, что он держит в руках чужой зонт, а как найти его хозяйку неизвестно, и ни адреса, ни телефона он спросить не догадался, да и вообще почти ни о чем не поговорил, и кроме ее имени он ничего более не знает. А Ирина сидела в теплом такси, давно позабыв о своем зонтике, и думала о том, какая она все-таки непроходимая дура, потому что так ничего и не узнала об этом замечательном парне и никогда уже не встретится с этим застенчивым, но симпатичным славным Юрой.
3
На следующий день Ирину с утра вызвал к себе главный редактор.
- Значит, так, Кузницына. Наука у нас за тобой. Срочно нужен материал о достижениях советской науки. Сейчас же поезжай в университет, там, на кафедре прикладной математики есть профессор такой…, - Он несколько раз листнул свой блокнот и радостно добавил. – Ага, вот, профессор Алтынцев, заведующий кафедрой этой самой математики. Возьмешь у него интервью и материал срочно в печать, ясно?
- Ясно, - обреченно мотнула головой Ирина. - Что за спешка-то такая?
Главный редактор с укоризной посмотрел на Ирину сквозь стекла своих замечательных итальянских очков и молча показал указательным пальцем в потолок.
- Ясно,- еще раз вздохнула Ирина и направилась к выходу.
В университете она нашла кафедру прикладной математики, но оказалось, что профессор Алтынцев сейчас проводит занятия со студентами и ей предложили подождать. Секретарша кафедры Роза Ивановна что-то методично отстукивала на пишущей машинке и при этом успевала еще говорить.
- Так вы к Алтынцеву? Да, удивительный человек, на редкость одаренный ученый. Математик от бога. Жалко только, что так неустроенно живет – холостой и, похоже, не собирается жениться, - Она на мгновенье оторвалась от машинки. - И ведь, сколько женщин его не пытались охмурить, ни в какую. Как будто и не замечает вокруг себя никого. Одно слово – раб науки.
Она тяжело вздохнула и принялась за свою работу.
- А знаете, я ведь еще его матушку помню. Добрейший души человек была. Мы ведь в соседних домах жили. Муж то ее оставил давно, уехал куда-то и сгинул совсем, вот она и осталась с сыном вдвоем, а после ее смерти Алтынцев теперь один - одинешенек…
Прерывая ее рассказ, скрипнула и раскрылась дверь, и на пороге появился Алтынцев с папками бумаг под мышкой.
- Здравствуйте, - удивленно поздоровалась Ирина.
- Здравствуйте, - также удивленно и даже несколько озадаченно ответил Алтынцев и тут же радостно добавил. – Вы, наверное, за зонтиком? А я то думаю, как мне вас найти…Подождите, а как же вы меня нашли?
Роза Ивановна, которой еще не удалось вставить в разговор ни слова, открыла было рот, в тот момент, когда вошел Алтынцев, да так слушала их диалог с открытым ртом.
- Я, собственно говоря, не к вам, - извиняясь, улыбнулась Ирина. – Я к товарищу Алтынцеву, профессору Алтынцеву то есть, взять интервью, из редакции отправили…
- А – а – а…- что-то хотел было спросить Юрий, но тут наконец наступил черед Розы Ивановны:
- Юрий Андреевич, это к вам, пресса интересуется передовыми достижениями науки и в частности нашей кафедры.
Ирина широко открыла глаза и быстро, оглянувшись на секретаршу, снова перевела взгляд на Алтынцева :
- Значит, вы и есть профессор Алтынцев?
- Да, я это самое и есть, то есть Алтынцев, профессор Алтынцев. А зонтик? Ах, да, вы же из редакции. Впрочем, зонтик я вам тоже отдам. Ну, что же, пойдемте куда – нибудь, поговорим.
- Пойдемте в сквер, сегодня удивительно хороший день, - предложила Ирина и добавила. – Если у вас, конечно, есть свободное время.
- Одну минуточку, - Алтынцев аккуратно сложил папки на стол и распахнул перед Ириной дверь. – Прошу.
Они вышли с кафедры под недоуменный взгляд Розы Ивановны и уже не могли слышать, как она озадаченно произнесла им вслед:
- Вот дела - интервью, редакция, а при чем тут еще какой-то зонтик? – она о чем-то подумала, улыбнулась, покачала головой и понимающе добавила. – Конспираторы.
В сквере на скамейке они долго разговаривали и смотрели друг другу в глаза, и уже, наверное, надо было идти домой, но никто из них не решался встать со скамьи первым, пока совсем не стемнело и не зажглись вечерние фонари.
- Проводи меня до дома, Юра, - наконец попросила его Ирина и Алтынцев, вечно занятый математикой Алтынцев, проводил ее до самого дома, не решаясь взять ее под руку, и уж тем более поцеловать.
«Господи, да что же ты за мужик-то такой, даже обнять меня не можешь. Что же мне делать-то с тобой, дорогой ты мой профессор?» - думала Ирина у дверей своего подъезда.
«Какая удивительная девушка, - думал в это же время Алтынцев. – Как же к ней подступиться? Ведь сейчас уйдет, и не встретимся мы более ни завтра и никогда. Спрошу-ка, я у нее номер телефона, а если в нем есть простое число, назначу свидание на завтра».
- У тебя есть дома телефон? – напряженно и застенчиво спросил он.
- Да, - улыбнулась Ирина. – 44 – 22 - 55. Очень легко запоминается.
«И ни одного простого числа», - обреченно подумал Алтынцев и молча кивнул в ответ. Несколько секунд он стоял, глядя на Ирину и думая о чем-то своем.
- Ну и черт с ними, с этими числами, - вдруг решительно произнес Алтынцев, и нежно, но, крепко обняв изумленную Ирину, решительно ее поцеловал.
Интервью удалось сдать в срок. Главный редактор был рад, и была рада журналистка Кузницына, которая через некое время стала Алтынцевой, а более всех был рад профессор Алтынцев, который до той поры так любил простые числа.
2008г