Ч У Д А Ч К А
В народе говорят: самая страшная из обид – это непонимание.
Много раз мне задавали этот, надоевший, как мозоль, вопрос: «Зачем ты пишешь? Зачем тебе всё это надо?..» А я только смущённо улыбалась, не находя нужных слов, чтобы ответить человеку, погрязшему в мещанской тине. И, вот, однажды, мне показалось, что я нашла эти единственные слова достойные ответа.
Я стояла на автобусной остановке, поджидая садовый автобус. Внешне я выглядела обычно для человека, писавшего ночью, больше трёх часов к ряду. Покрасневшие глаза, какая-то отстранённость от реального мира, не желание ни слушать, ни говорить о чём бы то ни было. Вдруг меня окликнули. Ко мне подошла женщина, с которой я когда-то работала. Слово за слово, стала она выспрашивать у меня разные бытовые мелочи. Я отвечала неохотно, из вежливости. То, что для неё было главным, для меня, это всего лишь череда вопросов, которые я бы поставила в конце списка важных для меня дел или даже вовсе вычеркнула. Но эта женщина была из тех дотошных любительниц покопаться в чьём-то белье, от которых не так просто отвязаться. На её вопрос: почему я, больная, еду в сад?.. – вяло ответила: «Я не больная. Просто я немного не выспалась и … устала»
Глаза её округлились и, тут она буквально вцепилась в мой рукав. Разговор стал походить на допрос с пристрастием. Врать я не умею. Ответила просто: «Я писала». Женщина посмотрела на меня, как на сумасшедшую. Тут и жалость, и недоумение, и отторжения меня, как чужака, всё в этом взгляде читалось. А главным, просто кричал вопрос: «Не спала в самые сладкие предутренние часы?!.»
- … А зачем тебе всё это надо?!.
И тут мне захотелось ответить вопросом на вопрос: «А зачем ты нарожала детей, всю жизнь работала на двух работах, растила их, а теперь живёшь одна и некому тебе помочь в саду?» Но вовремя осеклась. Не поймёт она. Ответит, дескать, все так живут… Никаких Высоких чувств у неё отродясь не было. Зато у неё запросто может появиться желание: выпить хочется, а денег нету! У меня этого «хочется» никогда не возникало… Так, что объяснить ей, какое оно «желание писать» - это всё равно, что карабкаться на высокую гору, чтоб увидеть землю с высоты орлиного полёта! Зачем ей, приземлённому человеку орлиная высота, если она и на уровне глаз своих не желает присмотреться к красоте окружающего мира?..
От дальнейших расспросов спас меня подкативший автобус. Люди ринулись к открывшейся двери. Уже в салоне автобуса, я опять натолкнулась на её взгляд. То, какими глазами она смотрела на меня через головы пассажиров, давало мне возможность догадаться, что я в её понимании – чудачка. И это ещё мягко сказано…
15.10 11 г.