В подражание А.П.Ч
Священник московской церкви, что у окружной дороги, отец Дмитрий, отслужив обедню, прошел в ризницу. Там царил полумрак, было прохладно и тихо. Настроение у отца Дмитрия, как всегда после службы, было хорошее, на душе покой и благость. Немного отдохнув в кресле, он снял с себя ризу, под которой оказался пиджак с брюками. Сменив обувь, он осмотрел внимательно сапоги и решил по дороге домой зайти в сапожную мастерскую: на левом сапоге отошла подошва… Ну, не вся, немного так отошла, но, заглядывая вперед, можно было предположить, что вскоре отвалится совсем, а этого допустить нельзя…
Завернув сапог в "Комсомольскую правду", он положил его в дипломат и отправился домой. Жил он недалеко, минутах в десяти быстрой ходьбы, в новом двенадцатиэтажном доме, на последнем этаже. Ему могли дать квартиру и пониже, но он сам попросил двенадцатый этаж. В Исполкоме решили, что отец Дмитрий хочет быть поближе к своему небесному шефу. На самом же деле причина была другая: покой могут нарушить соседи. Конечно, и справа, и слева, и снизу были соседи, но тут уж ничего не поделаешь, и отец Дмитрий решил себя обезопасить хотя бы сверху.
По дороге он зашел в мастерскую по ремонту обуви и сдал сапог в ремонт. Сапожник, прихожанин церкви, с почтением приветствовал отца Дмитрия и пообещал, что его заказ будет исполнен в срок. Он хотел так же сказать, что и бесплатно, но, почему-то, не добавил. Отец Дмитрий отправился домой.
Жена его, Елизавета Ивановна, моложавая тихая женщина, ждала мужа с обедом. На первое ему полагалась окрошка, на второе - паровые котлетки с картофельным пюре, на десерт - кофе с молоком и сукразитом вместо сахара - у отца Дмитрия намечался диабет.
Обед чуть было не опоздал, так как Елизавете Ивановне пришлось долго стоять за квасом для окрошки. Наверное, в пустыне у колодцев меньше народу, чем в Москве, в жару, у бочек с квасом. Дождавшись своей очереди, люди жадно припадают к кружкам, утоляя жажду… И мучение ненадолго отступает.
Отец Дмитрий, войдя в квартиру, перекрестился благочестиво на икону Вседержителя в красном углу. Затем, помыл руки и уселся за стол в большой комнате. Прочтя перед едой молитву и еще раз перекрестившись, он принялся за окрошку.
- Что за чудесное изобретение - окрошка, - подумал он, - божественное кушанье.
С сожалением отодвинув пустую тарелку, он быстро и невнимательно, как читают объявления в "Вечерке", покончил со вторым и, наевшись, за кофе, разговорился с Елизаветой Ивановной.
- Ну что, кран так и течет? - грустно спросил он.
- А куда он денется, знамо дело, течет. Звонила в ЖЭК, обещали прислать слесаря в течение дня. Не приходил еще.
- Жди, завтра и придет, - почему-то с радостью произнес отец Дмитрий. И, к своему удивлению, услышал долгий, нахальный звонок. Елизавета Ивановна приоткрыла дверь.
- Это квартира сто пятнадцать? - спросил человек в кепке, разглядывая табличку с номером сто пятнадцать на двери.
- Да, да, проходите… Вы ведь слесарь?
- Сантехник я, дорогуша. Ну, что у вас болит? Где, извините, течет? - сантехник нагло подмигнул попадье, и она густо покраснела.
- Проходите. Кран с горячей водой. Вот этот, с левой стороны.
- Разберемся, так… прокладка накрылась медным тазом! Но их нет, дорогуша, в природе нашей. Были - все разошлись по домам. Тут, на Заповедной, дом ломали, нашли ящик прокладок. Мужики находку в ментуру снесли, так им за благородный поступок премию выписали. Ну не дураки! На всю жизнь могли себя обеспечить, бывают же придурки!
- А вы достать можете? - робко спросила Елизавета Ивановна.
- Трудно, конечно. Ежели " детский труд" будет оплачен, то оно, конечно, можно постараться.
Отец Дмитрий, слышавший этот разговор, сокрушенно сдвинул брови домиком.
- Вот, пожалуйста, - Елизавета Ивановна вынула заготовленную трешку.
- Ну, что вы, дорогуша. За трояк теперь и солнышко не светит. Гони пятерку, будет тебе кран, как новый.
Елизавета Ивановна обрадовалась, сбегала за пятеркой.
- Ну вот, теперь другой разговор.
Сантехник открыл свой чемоданчик, среди какого-то железного хлама, кранов и ветоши, нашел связку прокладок.
- Новье, дорогуша, муха не сидела. Прямо из "Березки", довольны будете!
Быстро заменив прокладку, он собрал чемоданчик.
- А муж-то на работе? - с сальной улыбкой спросил сантехник.
- Муж дома, - громче, чем надо, ответила Елизавета Ивановна.
- Понял-понял, не дурак… Был бы дурак - не понял! Если что понадобится, звоните по этому телефону прямо домой, - и протянул Елизавете Ивановне клочок бумаги. - Ну, пока! Ребята, давайте жить дружно! - И он звонко рассмеялся.
Елизавета Ивановна закрыла дверь, а его смех еще долго ухал по этажам.
Расстроенный отец Дмитрий подошел к иконе Вседержителя и опустился на колени.
- Господи, помоги этому человеку. Наставь его на путь истинный! Открой глаза ему. Разбуди спящую душу его! Научи его, Господи, смотреть на людей одушевленным взглядом…
Отец Дмитрий помолчал и внимательно посмотрел на спокойный лик. Потом встал, подошел к письменному столу, достал ручку, бумагу и начал писать:
В ЖЭК Заявление…
Задумался, хмуро посмотрел на лик Вседержителя, зачеркнул написанное, достал новый лист бумаги и написал:
В ЖЭК Жалоба…
1987 г.