В первые годы после войны в соседнем посёлке размещался лагерь японских военнопленных. Японцы работали в подземном руднике, добывая касситеритовую руду.
У начальника лагеря был младший брат, служивший в военные годы на одной из погранзастав по Аргуни. Году в сорок третьем или сорок четвёртом японцы похитили его с нашей территории, замучили до смерти и перекинули изуродованное тело назад. Когда закончилась война, старший был назначен начальником лагеря и решил мстить японцам за брата.
Зимой, в ледяные ветра, он приказывал охране загрузить пленными полный кузов лагерного грузовика. Потом сам садился за руль. Часа два или три, сколько хватало бензина, колесил по степным дорогам вокруг посёлка. Возвращался и приказывал разгрузить машину. Разгружали другие пленные. Они снимали из кузова тела своих насмерть замёрзших товарищей и складывали в штабель. Бывало, что среди тел оказывался ещё живой человек. Его уносили в барак, а там – как получится.
Несколько раз делал так этот начальник. А потом пленные японские офицеры пригрозили ему массовым самоубийством – харакири. Только боязнь огласки и остановила его. Но дело всё же дошло до следствия и суда, и какое-то наказание он понёс.
Историю эту рассказал мне коллега. В первые послевоенные годы было ему лет десять – двенадцать. А рассказывал он – уже шестидесятилетним, не скрывая своего восхищения «мстителем».
– Они его ещё судить посмели! – так закончился рассказ.
Он не был ни злым, ни жестоким, мой коллега Василий Васильевич. Он искренне верил: кто победил, тот и прав. Тем более что победили – наши.