ОСТАНОВИ СЕРДЦЕ.
- Саша, Саша, ты ему больше не наливай! Хватит уже ему старому, - хозяйка неодобрительно взглянула на мужа.
- Вера Васильевна, родная, в девяносто все можно! - Михаил Васильевич протянул мне свою рюмку, - наливай Александр.
Выпили еще по одной. После дневной беготни по белокаменной я вдруг почувствовал усталость, и уже стал склоняться к мысли, что надо соглашаться на предложения двоюродной тетки остаться переночевать у нее в Кузьминках.
- А ты, Александр, вылитый папаша, - Михаил Васильевич хрумкая соленым огурцом, повернулся к жене, - Вера, когда мы с тобой последний раз в Питере были? Стоп машины! Да у нас же все запротоколировано! - Михаил Васильевич, загрохотав стулом, поднялся из-за стола и через минуту вернулся с большим альбомом. – Вот, Александр, здесь все наши с Верой поездки. От Владивостока до Вильнюса. Есть и питерские фотографии.
Я с интересом стал рассматривать пожелтевшие фотографии. С одной из них на меня смотрел совсем юный Михаил Васильевич. Он был в длинной красноармейской шинели с винтовкой в руках.
- А ты присмотрись, это не обычная винтовка, - Михаил Васильевич авторитетно тыкал в фотографию крючковатым пальцем, - это СВТ–40, снайперская. На 1000 метров била, родимая, наповал! Я тебе рассказывал, как стрелять надо? Нет? Ну, тогда слушай. Да ты рюмку налей, - хозяин недовольно отмахнулся от супруги. – Ну, что ты, Вера, заладила одно и тоже. Не мешай, сам знаю! – Михаил Васильевич прикрыл глаза и опрокинул в себя рюмку, нацепил на вилку какой-то снеди, и, пережевывая, продолжал. - Главное, не надо торопиться. Да-да, спешить не надо! Осмотрись, посмотри, где залечь удобней, что б тебя никакая гнида не обнаружила. Главное, чтобы рядом не было никаких примет. Лег, не торопись, отдышись, ладони погрей. Лежи. Смотри и слушай. А как цель увидишь, тоже не спеши. Посмотри, откуда ветерок дует. Упреждение ж на ветер тоже сделать надо! Если цель далеко, оно понятно, бить надо выше. Не спеша положи палец на спусковой крючок, чуток выдохни. На вздохе стрелять - ни-ни. И останови сердце, - выцветшие глаза хозяина светились торжеством. – И можешь больше ни о чем не думать!
Комната огласилась надтреснутым старческим смехом. Только тут я увидел, что хозяин изрядно захмелел. Я поднялся.
- Тетя Вера, мне пора.
Вера Васильевна всплеснула руками:
- Сашенька, ночь на дворе. Ну, куда ты? Переночуешь у нас, а утром…
Через минут двадцать я вошел в вагон метро. Прошел в угол и уставился в черное слепое окно: «И останови сердце», - помимо моей воли снова и снова звучало в моих ушах.