«Ты не хочешь даже думать об этом, но каждый раз ты подходишь все ближе к той невидимой грани, ты все чаще и чаще идешь по краю бездны, за которой лишь пустота и безмолвие… – тихо говоришь ты сам себе. – Наступит день, когда тебе придется переступить ее».
Тебе все так же шепчут далекие голоса, и тени иных миров встают перед твоим взором, но в сердце твоем давно уже поселился страх. Страх перед той неизбежностью, перед той черной пустотой, за которой уже не будет ничего и никогда. Иногда тебе хочется просто убежать прочь, выскочить из этой реальности, где тебе постоянно приходится быть не тем, кто ты на самом деле. Пограничные переживания – так это называется. Ты любишь музыку пограничных переживаний, когда человек находится на краю бездны, на грани, потому что эта музыка – твое отражение.
И снова ты снова идешь по городу, и тени бесшумно скользят вокруг, а мир вдруг становится странным, раздваивается, исчезает. Он как будто есть – но его нет. Ты незаметно погружаешься в иную реальность, которая стоит за внешним, привычным миром, в котором ты живешь много лет. Эта реальность удивительная, она влечет тебя. Обычные деревья и дома становятся прозрачными силуэтами, белыми, легкими, переливающимися тенями. Эти прозрачные тени обволакивают тебя со всех сторон, ты словно растворяешься в них, твое сознание расширяется, выходит за пределы твоего тела, заполняет все вокруг. Ты теперь живешь в мире этих причудливых, сверкающих неземными красками силуэтов, ты слышишь какие-то далекие голоса из пустоты, хотя, быть может, это и не голоса вовсе, а тихая, задумчивая музыка.
«Сегодня мир особенно сильно раздваивается… – думаешь ты. – Стоит только задуматься, как полностью выпадаешь из него. Вроде бы идешь по улице, смотришь на потоки машин, на сигналы светофоров, а все равно делаешь это как-то подсознательно, машинально. А чуть только отведешь взгляд от конкретной вещи – и опять вокруг уже не дома и деревья, а какие-то прозрачные силуэты, тающие в туманной дымке. Да, вчера было немного по-другому, а сегодня и правда стоит больших трудов удержаться в привычной реальности».
Но есть и нечто другое. За неуловимыми, скользящими в пустоте тенями неизменно возникает какое-то ощущение перехода, ты хочешь перейти в эту новую реальность, где деревья превратятся в прозрачные и нежные сияния, а дома исчезнут в туманной дымке. Тебе кажется, что перейти туда несложно, нужно лишь сделать один шаг. А еще тебе хочется раствориться в пространстве, парить в тишине, легко взмахивая крыльями, наслаждаясь ощущением свободы и полета.
Как всегда ты идешь по пустынным, залитым солнцем улицам, и тебе нравится эта пустота. Ты не любишь, когда вокруг много людей, тебе нравится быть наедине с самим собой, с ветром, с тенями, с зимним солнцем, c каплями воды, падающими с крыш. «Дождь зимой – это так забавно. Нет ничего нежнее в мире, чем теплые январские дожди, и все это знают. Хотя, конечно, надоела уже эта слякоть».
Куда идем? Просто, в никуда. Навстречу ветру, тишине и простору. Навстречу свободе. О чем ты думаешь сейчас? В мыслях нет ничего определенного, просто переливы задумчивости и нежности. Непередаваемые переходы каких-то необычных чувств, которые появляются и исчезают прежде, чем ты успеваешь дать им имена. Они просто искрятся и переливаются в тебе, словно ледяные цветы на солнце, словно иней на зимнем окне. Они искрятся в тебе… а тебе нравится это состояние отрешенности, задумчивости и забвения.
Впрочем, наверное, ты все же думаешь о чем-то в эти минуты. Ты много думаешь об этом в последние дни – о возвращении. О возвращении домой. Все твое творчество пронизано переживаниями человека, вернувшегося в светлый, солнечный мир из чужих, пустынных и жестоких земель. Только сейчас ты начал понимать, как сильна в тебе эта черта, как много это значит для тебя. И ты понимаешь, почему – ведь ты всегда стремился быть чем-то определенным, стремился не перестать быть самим собой. Ты снова и снова с улыбкой вспоминаешь своих собственных героев, касающихся руками знакомых камней на берегу далекого океана, вспоминаешь их шепот, их голоса. Их слова – это твои слова. Их губы – это твои губы. И их слезы – это твои слезы.
А сегодня… сегодня тебе почему-то кажется, что ты идешь совершенно один по пустынному берегу, и тихая, немного торжественная музыка звучит вокруг, а тебе сейчас не нужен абсолютно никто, это твое возвращение, только твое – и ничье больше, и ты должен быть в эти минуты лишь наедине с самим собой и со своим морем.
«Самое странное во всем этом – ощущение, что это не сон, а реальность. Это, наверное, и будет самым необычным для тебя, когда ты вернешься. Понимание, что это не сон. Трудно будет сразу привыкнуть к этому незнакомому чувству. Не веришь? Нет, теперь уже веришь, так и будет»
Лишь только подумав на миг о возвращении, ты снова невольно переносишься мыслями к ней. Хотя, впрочем, в последнее время ты думаешь о ней и так слишком много и в слишком теплых тонах. Насколько сильно ты ненавидишь свою настоящую реальность – настолько сильно ты любишь ее. Ты любишь ее уже за то, что она никогда не назовет бредом то, что ты пишешь, за то, что она умеет чувствовать по-настоящему, просто за то, что она есть. Ты любишь ее за то, что она прикасалась к тем же камням, что и ты, за то, что тот же ветер шевелил ее волосы, и разговаривал с ней на знакомом тебе языке. Ты до сих пор видишь в своих снах, как стоишь на самом краю обрыва, среди зарослей кустарника, и тихо шелестит листва вокруг, а ты смотришь вниз, в бесконечную голубую даль залива… Она легко поймет эти чувства, как свои собственные, а больше их не поймет никто. Сложно передать это новое чувство, оно пришло впервые, у тебя раньше никогда не было его. Желание подать руку, наверное, так. Желание что-то сделать для другого, не требуя ничего взамен. Ничего, кроме частицы близкого мира, который так нужен тебе.
«Просто протяни свою руку, и ты почувствуешь прикосновение другой руки, живой и теплой».
Впрочем, многое из этого – просто твои фантазии. Тебе нужен был такой человек, и ты придумал его однажды. Многое из этого образа создано твоим собственным воображением, и ты отлично понимаешь это. Реальность совершенно иная, и к этому тоже нужно быть готовым. Ты уже спрашивал сам себя однажды – а не слишком ли ты глубоко вонзаешь в сердце эту иглу? Что будет, если ты опять останешься один со своими чувствами и надеждами, ведь по-человечески это очень легко может произойти. Ты уже привык к предательству, но, с другой стороны, еще никогда не было рядом с тобой человека, который бы так глубоко забирался в твою суть. А эти воспоминания – твое самое уязвимое место, одно лишь неловкое движение причинит тебе много боли.
«Предательство тех, кому доверяешь, хуже всего».
Что ты станешь делать, тогда? Просто вытрешь слезы и начнешь жить по-прежнему? Только… не уверен, что получится по-прежнему. Слишком близкие тебе вещи поставлены на карту. На карту поставлен ты сам, твоя суть. То, что движет тобой. То, что ты сам себе говоришь, когда не видишь больше смысла идти вперед. А ты говоришь себе очень простые, понятные слова: «Вспомни, кто ты и откуда, вспомни, какова твоя суть, и иди вперед во что бы то ни стало». А сейчас… все самое теплое неизбежно обратится в свою противоположность. Тепло скоро станет ледяным холодом. Вопрос лишь только в том, когда. Не веришь? Ну, не верь. Ты же прекрасно знаешь, что это так. Знаешь, но не хочешь думать об этом.
Пока еще не хочешь...
– И зачем мы опять идем к тебе домой? – спрашивает у меня Лена с легкой иронией. – Зачем мы туда идем? Я тебе скажу, зачем. Только затем, чтобы общаться в контакте с какими-то неизвестными девочками. Вот только за этим мы и ходим туда каждое воскресенье…
Я молчу. Сказать нечего. Снег тихо кружится и тает на моей ладони. За переплетением тающих в пустоте искр я снова вижу прозрачные замки, в которых тихо напевают свои песни задумчивые цветы. Они чуть слышно покачиваются на ветру, их голоса нежны и чисты, словно песни ангелов. Что я могу ответить ей? Я могу ей рассказать о далеких скалах, о море, о других людях, способных жить и чувствовать по-настоящему, но она не поймет меня. Или подумает, что это просто мои фантазии. Как передать слепому, что такое краски? Как рассказать глухому, что такое музыка дождя и ветра, как нежны могут быть рассветы, как задумчив шелест травы над обрывами?
А еще она собирается купить новую стиральную машину, и с этим я согласен. Я согласен умом, но не чувствами. Чувства мои очень далеко отсюда, в других пространствах, в других землях. Она уже вызвала мастера и договорилась с соседями, где будет ее монтировать и сколько это будет стоить. Она знает, в каком магазине будет покупать новую электроплиту, какой нам нужен шкаф для одежды и где в нашей комнате нужно покрасить пол. Она знает все это, но сейчас у меня нет никакого желания делать хоть что-либо. Я не хочу красить пол, мне не кажется, что нужно так уж спешить с установкой стиральной машины, я вообще просто хочу на какое-то время успокоиться, побыть в одиночестве и задуматься: что дальше? Куда я иду, что мне нужно? Быть может, мы делаем что-то не то?
А стоит мне лишь закрыть глаза – и снова передо мной зеленое море кустарника, покрывающего край обрыва. Он цветет нежными красно-розовыми цветами, он повсюду вокруг, на каждом камне, на каждой трещине, на каждом выступе*. Я осторожно спускаюсь к морю по узкой тропинке, извивающейся над обрывами, но мне не страшно, я привык так ходить, я делаю это машинально, даже не задумавшись о том, как легко здесь оступиться. Здесь я не могу оступиться – это мой мир. Иногда я держусь руками за ветви кустарника, иногда просто осторожно ступаю по камням, перепрыгивая через расщелины. Яркое солнце сияет в безоблачном небе, а далеко внизу уже слышен мягкий шум волн. Сегодня море спокойное, это хорошо видно сверху – почти полный штиль. Узкая полоска прибоя, тонкая белая линия, море вблизи берегов нежно-зеленого цвета, а дальше становится более темным, синим. Темнеют лодки на глади воды – маленькие черные точки, а вдалеке, в легкой туманной дымке, как обычно видны сухогрузы.
Затем я долго иду по берегу, к знакомому месту, где бывал уже не раз. Людей сегодня очень мало, и это радует. Только несколько человек, да и те расположились далеко от воды, практически у самой отвесной скалы, которую так любят скалолазы. Их почти не видно, но они и не нужны мне сейчас. Я расстилаю покрывало почти у самой воды, а затем иду в море. Вода у берега теплая, она успела прогреться за несколько жарких солнечных дней, хорошо бы такая погода продержалась дольше, а то опять начнутся дожди и туманы, и будет не до купания. Я осторожно иду по камням, вода едва доходит до колена, дно чистое, никаких водорослей, которых я так не люблю. Это вообще лучшее место… здесь и неглубоко, и дно чистое. Камни заканчиваются, и я встаю ногами на плоскую каменную плиту. Глубина примерно по пояс… идти по плите приятно, после неровных валунов у самого берега. Поверхность камня гладкая и немного скользкая, но оступиться практически невозможно. Здесь несколько таких больших плоских камней – а дальше уже начинается глубина.
Вода чистая, видна каждая неровность камня на дне, несколько медуз плавает возле моих рук. Я вглядываюсь в дно – вот там, где чуть глубже, какое-то стремительное движение на дне. Это небольшая камбала… резко уплывает прочь, в глубину. Одно стремительное движение – и ее уже нет. Была бы у меня маска и острога, и умел бы я хорошо нырять – можно было бы поохотиться за рыбой. В следующий раз нужно будет не забыть маску. Под ногами маленькая розовая морская звезда, я достаю ее – совсем мелочь, на ладони умещается. Выбрасываю обратно. Всех крупных уже переловили, наверное. Иду дальше в глубину… вот что-то черное под ногами на камнях, из-за глубины уже не видно, что именно. Интересно, что это может быть? Может, просто какой-то кусок черного дерева или камень?
Из-за волн мне сложно определить место, где я видел эту черноту… возвращаюсь немного назад и вглядываюсь в воду… да, вот оно. Протягиваю руку, ищу… ладонь нащупывает что-то шероховатое и круглое, достаю из воды – и в моих руках довольно крупный морской еж. В первый момент даже не веришь своим глазам – таких крупных я еще никогда не видел. Рассматриваю его… он слегка шевелится в руке, двигает иглами, опускаю в воду, на камни – и он сразу же выпускает тонкие белые присоски, и прикрепляется к дну. Забавно, конечно. Но что с ним делать? Домой его не возьмешь. Может быть, засушить его на память? У меня уже есть один, поменьше. Правда, со временем у них иглы выпадают. Пара морских звезд еще есть – большая розовая и маленькая синяя в оранжевую крапинку. Ладно, зачем он мне. Подумав немного, бросаю ежа обратно, в глубину, чтобы не попался больше никому на глаза, а сам ныряю, наконец, в воду и плыву к далеким камням, выступающим над водой. На губах знакомый вкус соленой воды, а солнце слепит глаза – яркий солнечный летний день…
– О чем ты думаешь? – внезапно прерывает меня Лена. – Ты же ничего не видишь вокруг себя. Ты идешь прямо в лужи. Ты сейчас должен бегать, все организовывать, принимать решения. А что у тебя в голове? Откуда эта пассивность? Я не понимаю…
– Сама завела меня в эти лужи… – отвечаю я ей немного резко. – И потом, не нужно спешить. Время покажет. Пусть все идет своим ходом.
Грустно… тебе грустно, но ты не можешь понять причину этой грусти. Просто идешь, смотришь на капли талой воды, падающие с крыш, на моросящий дождь, иногда переходящий в снег, на лица проходящих мимо людей, а в сердце твоем странное ожидание, словно хочешь чего-то, а чего именно не знаешь. А еще песня… губы сами собой шепчут слова прежних лет, почему-то именно сейчас пришедшие на ум:
«Молчишь, задумавшись о чем-то,
А твой учитель не поймет,
Что с белым бантиком девчонка
Тебя не любит и не ждет.
В окно стучатся ветки клена,
И барабанит звонкий дождь.
Ты помнишь номер телефона,
Но на свидание не придешь…»
«Какие-то глупые, странные стихи… – думаешь ты с улыбкой. – Надо же, пристало почему-то. Седьмой класс, если не ошибаюсь».
Нет, конечно, я не ошибаюсь. Я все помню, словно это было вчера – каждую деталь, каждый жест, каждое слово. Даже, может быть, еще лучше, чем тогда. Возможно, не все детали, а лишь те, которые имеют для меня значение. Как сейчас помню этот класс пения на первом этаже, где у нас были уроки музыки. А еще почему-то из всех бесконечных событий запомнился наш физрук. Что он любил больше всего – так это устраивать кроссы на стадионе за школой. Как будто и сейчас мне послышался его голос: «Ребята, давайте бегом, вверх по сопочке, не стоять, не стоять, а то умрете». Я даже улыбнулся, вспоминая это. Время – странная вещь, оно иногда возвращается в самый неподходящий момент. Но где сейчас эти люди и что с ними?
Вечер. Завтра снова на работу. Она вяжет новую шапку на заказ, я читаю книгу. За окнами тихо капает дождь, смешанный со снегом. И так, по капле, день за днем, день за днем. Ветви деревьев за окнами едва заметно покачиваются на ветру, из колонок звучит знакомая музыка. За окнами темнота и тишина, и в эти минуты кажется, что эта ночь будет длиться вечно, как и пустота вокруг, как и это ожидание перемен, которые здесь никогда не наступят.
– Ты знаешь, куда мы поедем следующим летом? – говорю я Лене и сам удивляюсь своим словам. – К Тихому океану. Хватит с меня уже этих солнечных Гeленджиков и великолепных Абхазий. Я выяснил недавно, что в обе стороны можно слетать за десять тысяч. Представляешь? Я думал, двадцать только в одну сторону, а тут десять в обе. Ведь это уже вполне разумные суммы. В общем, готовься. Этим летом, если будут деньги…
– Это горячие билеты… – отвечает мне она, почти не задумавшись. – Их нужно ловить. Вот, например, у меня тетя летала в Турцию по горячим путевкам. Ей даже пришлось нанимать машину, чтобы доехать до Москвы – поездов уже не было…
– Ну, ладно… – соглашаюсь я. – Может, не за десять, но за пятнадцать точно можно слетать в обе стороны. Это не шутки, это правда. Мне одна девушка написала из Владивостока, у нее знакомые летали недавно…
– А жить где будешь? – снова спрашивает она.
– На турбазе «Тихий океан» – отвечаю я с улыбкой. – А вообще, мы снимем квартиру на Эгершельде, с видом на залив. Можно подыскать что-нибудь. Сейчас много что сдается, вопрос только в деньгах…
Она, конечно, понятия не имеет, где находится Тихий океан, думает, что Хабаровск – это маленький городок где-то на севере, она вообще давно уже забыла, какие бывают океаны на Земле. Она называет побережье Черного моря просто югом, в таком случае, Приморский край для нее – это просто восток, что-то далекое и безликое, c какими-то неполноценными людьми, потому что нормальные люди никогда не станут жить так далеко. Ну что же, я не собираюсь никого и ни в чем разубеждать. Пусть каждый думает так, как считает нужным. И поэтому мои сны – это мои сны, и я никого не собираюсь пускать в них. Никого, кроме тех, кто способен понять мои чувства правильно.
«А на следующий день я обязательно поеду в Мингородок. Мне просто интересно будет увидеть наяву те места, которые я так хорошо знаю, посмотреть, что там изменилось за все это время. Я столько раз уже ездил прежде по этому маршруту от Луговой до кольца, что, как мне кажется, я даже не почувствую этих различий, словно и не было всех этих потерянных лет. И все будет как прежде, все и не может быть по-другому. Я выйду на последней остановке перед кольцом, но не пойду сразу в парк. Я пойду сначала через виадук к кинотеатру «Варяг», а затем выше по сопке, к своему бывшему дому. Лишь потом я вернусь обратно, спущусь по лестнице к центральной площади парка, а потом, наверное, просто пойду гулять по аллеям. Я помню место, где раньше рос маньчжурский орех – интересно, растет он там до сих пор или нет? Как знать»
Но все это лишь мечты, далекие и несбыточные. А сейчас вокруг тебя по-прежнему лишь серое небо, темнота за окнами, стук падающих капель талой воды, обычный вечер. Ты снова читаешь одни те же книги, и знакомый голос в колонках тихо напевает тебе одну и ту же песню, которая длится вот уже долгих семнадцать лет.
«В этом городе день, в этом городе ночь, в этом городе зима
В этом городе с утра снег…»
Песня то приближается, то исчезает, а ты все так же молчишь, глядя в пустоту за окнами. А ночью тебе снова будут сниться знакомые улицы и дома, и шелест цветущего кустарника над обрывами, и песни ветра в листве, и далекий шум волн. А еще тебе приснится весна, впервые за много лет, хоть ты давно уже и не веришь в ее приход. Не веришь… ну и что тут такого. Все в мире иногда меняется самым неожиданным образом, и тогда приходят такие времена, когда и правда начинаешь верить в невозможное. Пришло время и тебе поверить во что-то …да, теперь уже это время пришло, мечты начинают сбываться, и теперь ты точно знаешь это.
осень 2009
__________________________
* Lespedeza bicolor - листопадный кустарник до 2 - 2,5 м. высотой с многочисленными побегами, образующими круглую крону. Цветет с июля по сентябрь малиново-красными, иногда белыми цветками. Распространение: юг российского Дальнего Востока (Приморье, Приамурье, Сахалин, южные Курилы), север Китая, Корея, Япония. В южном Приморье часто растет совместно с дубом монгольским, особенно на гребнях и склонах южных экспозиций.