На фото одна из пограничных застав около речки Пяндж, а за ней Афганистан.
Новогодняя зарисовка из прошлой жизни.
"...А за окном чужая сторона.
И вспомнил я тогда твои глаза,
Любимая хорошая моя!..."
Слова из песни.
«Берега, берега, берег этот и тот.
Между ними река моей жизни течет…»
Александр Малинин «Берега»
С каким-то детским восторгом и предчувствием чего-то нового мы ежегодно ожидаем новогодний праздничный вечер.
Это как каникулы души: с пенным шампанским вином, серпантинами и хлопушками, запахом мандаринов и хвои. Наша память и через много-много лет дарит нам яркие воспоминания о былых дружеских, веселых и шумных компаниях в новогодние ночи.
Вот и я вспомнил об одном из своих новогодних праздников в моей совсем уже не короткой жизни на Земле.
Это было в районном городке Пяндже, на границе с Афганистаном. Заканчивался 1970 год - год металлической ("железной") собаки по восточному гороскопу.
Этот "собачий год" оказался годом моей жены и первым в нашей семейной жизни в далеком краю огромного СССР, которая длится и по сей день.
В августе 1969 года, сразу же после нашей свадьбы под гармонь и проигрыватель, под песенное разноголосие: " Хмуриться не надо Лада"," "Ой, цветет калина" и подобные «разливы деревенского оркестра», она уехала в Архангельск,"к северным оленям", заканчивать последний курс медицинского института, а я улетел в жаркий Туркестан, на «горячий» памирский участок советско-китайской границы.
От медового месяца нам досталась всего-то пятидневка.
Июль 1970 года.
Ко мне, уже на афганскую границу, в Пяндж с дипломом врача прилетела молодая жена.
Не просто ей достались первые месяцы привыкания к семейной жизни в азиатских условиях на закрайках Советского Союза, но за полгода прижилась и приспособилась к местным обычаям. К новому году уже вполне «обасурманилась» моя боевая подруга, научилась заведовать «кожаным» (кожно-венерологическим) диспансером. Даже балакать чуток начала по-таджикски: - "Салом алейкум», «дара пуш" (закрой дверь) и тому подобные бытовые выражения усвоила. Пациенты быстро сообразили, что она "духтар-врач", а не какая-то там молодая, заезжая на день практиканточка. Косяком народ пошел к ней на прием с разными болячками.
Вот так наша совместная пограничная жизнь в её "собачий" год, который был для нас трудным и волнительным, но с трепетно-радостным ожиданием первенца, подкатилась к Новому 1971 году.
Встречать Новый год нас пригласили к себе наши друзья-пограничники: прапорщик Володя и его жена Галя.
Выйдя из нашего дома, который находился в каких-то пятидесяти метрах от инженерно-технических пограничных заграждений, мы попали в прохладные,дремотные объятия предновогоднего состояния провинциального городка. О наступлении нового года напоминало лишь то, что около городского Дома культуры была "ярко" украшена совсем не привезенная ель из российских лесов, а обычная, растущая тут же, туя опутанная гирляндой тусклых лампочек, выкрашенных акварельными красками зеленого, красного, синего и желтого цветов.
А на той стороне: на афганском берегу, вообще не мерцал ни один огонёк керосиновой лампы. Сплошная непроглядная темень.
Наша советская государственная граница тоже притаилась в новогодней ночи. Накрепко,на "висячий амбарный замок", заперта. На ту сторону пограничной речки Пяндж ни птица не перелетит, ни даже дед Мороз не проползет мимо советских пограничников. Бдят пограничные дозоры зорко на крайнем рубеже нашей Родины. Гуляй страна.
Однако,когда мы вошли через КПП на территорию Пянджского погранотряда, предновогоднее состояние сразу овладело нами. На плацу перед штабом сияла гирляндами огней настоящая сибирская красавица ель. Хороводом догоняли друг друга огоньки по елке, убегая затем по деревьям вглубь главной аллеи.
Весело покатились минуты в предновогодней суете вокруг праздничного стола.
Шампанское на балконе ждет бой курантов из Кремля, оливье в хрустальной вазе и.... самодельные котлеты.
Я и сейчас помню их вкус, но таких котлет как в тот вечер я сделать уже ни разу не смог. Тогда видимо все сошлось в едином соединении вкуса ингредиентов и чувств: осязания, обоняния и внутреннего неукротимого огня и запаха любви.
Вот так мы совместно и дружно к полуночи наготовили необыкновенно вкусных котлет и закусок всяких. Славно проводили уходящий и встретили Новый год под шипение не очень сухих бенгальских огней. Потом, к трем часам по местному времени, а в полночь по московскому, будучи в подпитии я вспомнил мать и Родину нашу и, глядя на жену, добровольно депортировавшую себя из Архангельска в неведомые чужие края палящего солнца, … запел песню:
- "Когда б имел златые горы
и реки полные вина.
Все отдал бы за ласки, взоры,
чтоб ты владела мной одна...".
Два куплета выплеснулись на одном вздохе, а дальше заклинило. Не помню и все тут. Вспоминал я продолжение этой песни битый час, но тщетно. Соседи за стеной предупреждающе застучали чем-то тяжелым. Чтобы не доводить дело до завершения банкета синяками, народ меня поволок в клуб на танцы.
Приходим в клуб, а там офицеры и их дамы рядками вдоль стеночек сидят, чинно так, прямо "ассамблея времен Очакова и покорения Крыма". Все офицерские жены в новогодних нарядах, одна перед другой красуются. Одним словом, все дамы из высшего пограничного пянджского общества с нескрываемым вызовом уставились на наших жен.
Подумаешь?
Ждали вас тут таких нарядных. Чего приперлись? Самим ухажёров не хватает.
Вдруг я вижу! Встает со своего стула начальник отряда: статный, моложавый, боевой такой - полковник Смолов и прямиком подходит к моей жене. Галантно поклонился, спросил у меня разрешения, и пригласил мою супругу на танец.
Они были очаровательны в танце. Полковник так красиво вальсировал мою жену, что всё дамское общество, почти до схваток,покрылось коростой зависти.
Я же, глядя с оттенком ревности на танцующих со стороны, даже загордился собой и уже сам захотел, не далее как к утру, стать полковником.
"Во, какую красавицу с Севера уговорил женой на границу в Пяндж приехать.
Завидовать завидуйте, но на "чужой каравай рот не разевайте", сами товарищи лейтенанты-полковники ищите себе боевых подруг. Велика страна наша родная." - билась мысль в моем мозгу о кости черепа.
А на другой день, сразу же поутру, начальник отряда учинил разбор полетов новогодней ночи: кто, где, когда и что набедокурил?
В целом все остались живы, нарушений на границе и на заставах не было. Новогоднее гуляние прошло без членовредительств.
Слава Богу!
Но какая-то «добрая» душонка из Вовкиных соседей настучала-таки полковнику, что у Маслюковых был полный разгул и орали песни на весь отряд.
При этом донесли, что песни пели до утра и явно не советские. Песнопение это якобы слышали даже аж на афганском берегу.
Естественно, начальник вызвал Маслюкова, допросил его конкретно. Он прямо и сказал:
- Да, это Жгутовы гостили у меня и отмечали Новый год.
-А песню антисоветскую кто орал?
- Так это Жгутов пел. Хочу заметить, товарищ полковник, душевно он пел, со слезой.
Песня, конечно, не советская была, это правда. Но хорошая, старинная, про нас и жизнь на краю нашей родины. А то, что он пять или десять раз её запевать начинал, так это он, товарищ полковник, из-за того, что третий куплет, бедолага, вспомнить не мог.
Командир тогда спросил у Володи:
- А какую песню-то хоть вспоминал ваш Жгутов?
- Да, вы, наверное, слышали -"Златые горы". Старинная, допотопная песня.
Командир подумал, подумал и говорит:
- Что-то я этого "лемешева" вашего по фамилии не помню, кто такой?
Володька ему в ответ:
- Так вы, товарищ полковник, вчера в клубе с его женой танцевали?
- А я вчера со всеми танцевал, что бы конфуза ни у кого не вызывать, а то потом докажи нашему особисту и политотделу, что и почём?
Тут Володя красочно обрисовал ему обличье моей жены.
Смолов вспомнил:-
- Да, хорошая у него жена, а сам, наверное, форменный разгильдяй.
Тут же, в присутствии Владимира, начальник отряда через дежурного начал вызывать меня к себе на ковер.
Дежурный, в полном замешательстве отрапортовал половнику:
- У нас в отряде, товарищ полковник, Жгутов по спискам части вообще не значится?
Командир поднял хай (шум):
-Как так не значится? Он что, с Луны свалился на мою голову, или может быть вообще засланный казачок из афганской разведки?
-Да нет, не с луны он, товарищ полковник. Он из контрразведки. По оперативному прикрытию границы с нашим разведотделом взаимодействует.
Через разведчика отряда капитана Умарова полковник Смолов вызвал меня к себе в кабинет.
Увидев меня входящим кабинет, он по-военному встал и вышел из-за своего рабочего стола мне навстречу. На моё - "Здравия желаю, товарищ полковник",- поздравил меня с Новым годом, а потом и говорит:
- Ну и чего ты, лейтенант, среди ночи разорался. Из Афганистана их погранкомиссар с перепугу мне звонил.
Потом рассмеялся и пригласил меня в свою комнату отдыха и предложил выпить с ним за первый день Нового года водки "Посольской".
Я естественно согласился, не каждому лейтенанту полковники предлагают выпить даже по большим праздникам.
Приняли мы с полковником Смоловым за Новый год водочки грамм сто в два приема.
Зарумянился полковник и говорит мне:
- А чего это ты, Александр Григорьевич, слова-то у песни забыл, молод ещё вроде забывать-то?
А я, оборзел от его отеческого внимания, и говорю:
- Да выпивши уже был, вот и заклинило мозг, а сейчас, как с Вами встретился, сразу вспомнил.
Полковник от души расхохотался и налил ещё по стопочке, а потом и говорит мне совсем уже дружески:
- А давай, Саша, мы с тобой вместе тихонько споем "Златые горы" .Эта песня тоже моя любимая.
Отец мой завсегда сам на гармошке играл и пел её на гулянках.
Вот так мы с начальником отряда в его же кабинете и спели дуэтом эту песню 1 января 1971 года.
Не знаю, слышал ли дежурный офицер наше пение, но потом всегда со мной здоровался весьма приветливым образом.
Наверное, понравилась нашему капитану песня эта на чужой сторонушке.
Летом 1971 года к нему с Урала тоже приехала его невеста. Обхватистая такая, дородная, кудрявая уральская рябинушка.
Удачно для нас с женой заладился 1971-й год металлической свиньи по восточному гороскопу.
В октябре этого года родился у нас сын Алёшка-"железная свинушка".
Вот так мы с женой встретили наш первый семейный новогодний праздник в Пянджском пограничном отряде на самом краешке нашего СССР.
Как послесловие:
Полковником я стал, но не на утро 1 января 1971 года, а в феврале 1988 года.
В сентябре 2010 года мы: я с женой и сыном, побывали в городе Пяндже, посетили скверик и памятник пограничникам. Добром вспомнили друзей и полковника Смолова, которого судьба потом забросила служить в Монголию. Души свои слезой памяти омыли, низко поклонившись нашим пограничникам, погибшим на границе во все времена.
Сейчас в Пяндже другая граница, таджикско-афганская, другой отряд, другие пограничники, другие праздники там отмечают.
С Новым годом, Граница!!!
Пусть на нейтральной полосе всегда будет тишина, и цветут цветы необычайной красоты.
24.12 2011 года
Гор. Вологда.