Здравствуй, зимушка-зима.
зарисовка
Я стою возле могилы моей мамы. Деревья давно уже оголились и на землю падает снег, на землю мокрую, покрытую истлевающими листьями. Увядшая, влажная трава покачивается и вздрагивает под налетающим сне-гом. Так осень переходит в зиму. Странно – я не чувствую горя и слез нет, и будто я не кладбище вовсе и не у могилы мамы. Тихое очарование природы сковало меня, притянуло к себе. Как хороша она, тиха и безмятежна. Меня поглощает эта вечная безмятежность и тишина, меня засыпает снегом. Везде и всюду один лишь мелькающий, густой, обильный, пушистый снег. Он летит сквозь ветки деревьев, сквозь прутья оградок и все становится белым-белым.
Ну, здравствуй, зимушка-зима. До чего же я рада тебе.
Апрель 2011
Лето.
зарисовка
Лето у нас коротенькое. Три месяца. Если повезёт и май с сентябрем будут теплыми, то лето может немного удлиниться. Лето интересно тем, что оно всегда преподносит нам удивительные сюрпризы. Так, например, однажды меня на восходе солнца разбудила гроза. Всё небо было в тучах. Тучи, пронизанные лучами восходящего светила, были окрашены во всевозможные оттенки красного цвета. Молнии полосовали их ежеминутно. Шёл проливной красный дождь. Я стояла у окна, смотрела на всё это и мне казалось, что я нахожусь на какой-то другой планете, а не на Земле. До того всё это было удивительно и не похоже ни на что земное.
А вот чисто земная картинка. Сижу я у себя на даче в Сорокино на крылечке и наблюдаю за небом, оно надо мною темно-голубое, а на горизонте бледно-зеленое. Надо мной плывет белое, сияющее по краям облако, похожее на глыбу пушистого, холодного снега. Так и хочется схватить его и сжать руками. До того оно, это облако, материальное. Такое темно-голубое небо бывает в июне, а в августе оно становится сиреневым. Но в августе прекрасно небо ночью. Небо чёрное-чёрное, бархатное и на нем миллиарды звезд, крупные, мелкие, яркие и еле заметные, рассеянные, одинокие и сосредоточенные в созвездия. Вот уж где фантазия гуляет. Смотришь на звезды, и жутко делается. Кто ты на этом свете и зачем? А что там в этих далеких мирах? Кто там обитает? И что они делают? Добрые они или злые? А мы, притаившиеся в ночной тьме, выдаем себя чуть уловимым шелестом листьев, потрескиванием веточек, шелестом трав, внезапным писком разбуженной пташки.
А ещё однажды я видела этот лес разъярённым по время бури. Страшное и прекрасное зрелище. Дело было вечером. Было жарко, душно, тихо. Но в этой тишине таилась и росла угроза. Я почему-то укрепила плёнку на теплицах. Подул ветер. Я пошла к сараю, чтобы отвязать собаку и привести её в дом. Нора тоже была встревожена и встретила меня с тихой радостью. Буря рванула внезапно. С собакой к дому мы бежали, пригнувшись к земле. Нора скорее ползла, чем бежала. И началось… Сделалось совсем темно. Ветер подул со страшной силой и воем. Облака рвала молния, гремел гром. При вспышках молний было видно, как летает по воздуху плёнка, укрывные материалы, какой-то мусор, а деревья, толстые, высоченный сосны за оградой гнутся к земле, как травинки. Дождь хлестал с такой силой, будто хотел продолбить землю насквозь. Мы с Норой стояли в доме у открытых дверей с подветренной стороны и не могли оторвать глаз от этого буйства.
А на другое утро, тихое, сияющее, по всему Сорокино раздавался стук молотков. Это дачники приводили в порядок свои теплицы, дома, потрёпанные бурей. А растения, как ни в чем не бывало, поблескивали на солнышке дождевыми каплями. Всё было в порядке, всё было забыто.
Интересно наблюдать, как меняется растительный мир летом. Меняется стремительно, бесповоротно. Отцвели подснежники, первоцветы, потом одуванчики, следом отполыхали жарки, зацвёл борщевик, на подходе саранки, белоголовник, иван-чай. Их у нас целые заросли. А потом и осень тихо подойдёт. Пышная, щедрая, красочная в начале и грустная, задумчивая, в слезинках дождя потом.
Апрель 2011
Весна
зарисовка
Я люблю весну. Особенно люблю её далеко за городом на даче. А с чего она начинается весна-то эта? Небо чистое, чистое, холодное, тёмно-голубое. Солнце сияет в полную силу. Снег вбирает в себя тепло. Он меняет свою окраску. Он уже не холодно-белый, сияющий и пушистый как зимой, оранжевый, тяжёлый и кристаллический. От него веет жаром. Это горячий снег. Ночью он застывает, а днём под солнцем он будет всё тяжелеть, оседать. Из-под него начнёт просачиваться вода. Сперва робко, несмело, чуть-чуть, а потом прорвутся вешние воды. Забурлят ручьи, запрыгают по камням, помчатся с пригорков в низины, затопят их. Всё наполнится звоном, журчанием, хлюпаньем. Хорошо в такое время сидеть на завалинке своего дачного домика, поднявши лицо навстречу солнцу, закрывши глаза и слушать, слушать, слушать весенний гул, пение воскресших пташек.
Вскоре, откуда ни возьмись, появятся мошки. Они ещё сидят, сложивши крылышки, погруженные в сон. Но вот солнышко пригреет сильнее, и они заползают, задвигают усиками, расправят крылышки и начнут свою новую, недолгую жизнь. А потом начнёт подсыхать земля, пробьётся наружу остренькая травка, появятся первые ростки каких-то мощных растений. Как они прекрасны: светло-жёлтые, розоватые, лиловые. В них чувствуется столько скрытой энергии, силы, мощи. Их не унять, не загнать обратно под прелую прошлогоднюю траву. День, два и они развернут свои кудрявые, зелёные листья и заполонят всё вокруг. В такие минуты веришь в торжество жизни, в непобедимость и разумность природы. Хочется набрать полную грудь весеннего воздуха и крикнуть на весь свет: «Матушка Земля, как же я люблю тебя!»
Апрель 2011
Весна в городе
Птичка прилетела, села на карниз.
Села, повертелась, посмотрела вниз.
Я за нею тоже глянула туда.
Батюшки! А там-то буйствует весна.
Солнце разорвало тучки-облака,
Растопило напрочь серые снега.
Голубое небо морщится в воде,
Облака сияют в зимнем серебре.
В небесах прохладно, там ещё зима.
На земле угарно властвует весна.
Всё звенит, грохочет, радо всё теплу,
Всё блестит, трепещет на мартовском ветру.
Люди оживились, бегают, снуют.
Пташки городские весело поют.
Годы мои, годы, мне бы вас забыть.
Побродить по лужам, взять и полюбить.
Полюбить негласно, полюбить душой.
Побродить под тихою, полною луной.
Только всё напрасно. Я, увы, умна.
Меня не заморочит проказница весна.
В лужу не полезу, правду не скажу.
На луну прекрасную с балкона погляжу.
Только всё же, всё же на душе светло.
И не всё, как видно, снегом замело.
Я весной любуюсь, я весной живу,
Я весной свободно, весело дышу.
Скоро лопнут почки, прогремит гроза.
За привычной данью полетит пчела.
И опять к лопатам припадет народ.
Сам он всё посеет, сам всё соберет.
2002
Ожидание
рассказ
Ночь. Я сплю и снится мне сон. Слепой чеченец-террорист тычет ножом в связанного русского солдата в комуфляжке. Солдат зрячий, только руки и ноги у него связаны. Он уворачивается от ножа, но на щеке у него кровь. Должно быть, зацепил его всё-таки ножом бандюга. Террорист злится, террорист в ярости. Собравши все силы, он кидается на связанного парня, но тот уворачивается и злодей пролетает вместе с ножом мимо, а я просыпаюсь…
Ночь. Звенящая тишина. На душе смутно и неспокойно. Птица - ворон – каркнула за окном. Это ночью-то? Должно быть её кто-то потревожил. Кошка, наверное. А может быть, я всё еще сплю и это мне всё снится. Я зажигаю свет, беру с полки книгу Жоржа Амаду «Мёртвое море». Читаю. Тревога нарастает. Господи, Боже ты мой, на дворе 21-й век, а там у них в Бразилии языческая культура, человеческие жертвоприношения, нищета. Один врач и одна учительница на всю округу и те какие-то чокнутые. Пришли туда по зову сердца, чтобы только измерить собой глубину несчастие прекраснейшего края. Вот тебе и заграница, и Рио-де-Жанейро, куда так рвался когда-то Остап Бендер. Три часа ночи, а сына ещё нет. Ушёл вечером на дискотеку. Ушёл такой радостный, оживленный. Придет ли он? Начинаю думать о Боге. Говорят: «Бог дал, Бог взял, и роптать нечего». Мой случай не таков. У меня единственный сынок. И уж если дал, так дал. Думаю о деве Марии. С нею спокойнее. Всё-таки женщина. Молю её: «О, святая Богородица, Мария, ты сама была матерью. Ты знаешь, что это такое. Побереги моего сыночка. Ты всегда мне помогала, помоги ещё раз, и ещё, и ещё». Слёзы сползают с ресниц. Скоро утро. И уже 7-е ноября. Праздник. Как бы опять революцию не устроили благодетели наши, радетели за народное счастье. О, если бы они знали все, кто там есть сверху и снизу, слева и справа, все, кому неймётся, что высшего счастья нет и быть не может, кроме того, что вот, постучит в дверь родной человечек, постучит, войдет и скажет: «Здравствуй, мама. Вот и я».
А сына всё нет и нет. А часы всё стучат и стучат. О, Господи! Что де-лать? Положить бы свою бедную голову к тебе на колени и хоть немножечко забыться. Тихий стук в дверь. Я срываюсь с кровати и подбегаю к входной двери.
-Кто?
Мне отвечает голос моего сыночка. Открываю дверь. Нет, я не кидаюсь к нему на шею, не целую его, но я так счастлива. Счастье брызжет из моих глаз, и он улыбается. Он тоже счастлив. Он рад мне. Спасибо тебе, матушка Мария, спасибо тебе, таинственный Бог. Сегодня вы за нас.
2000 г.
Ну, жаркий выдался денёк
зарисовка
Однажды в суровую зимнюю пору я и моя приятельница, она же со-седка по даче, Лиля, мы обе шли от станции Сорокино до наших дач. Дорога вначале шла круто в гору, а немного погодя, тоже в гору, но чуть-чуть заметную. Шли мы по узенькой твёрдой тропинке, по обеим сторонам которой лежали бескрайние снежные, волнистые заносы. Свежий, морозный воздух, наполненный запахами зимнего леса, так и рвался к нашим лёгким, будоража и разгоняя кровь по всему телу. Шагалось легко и беззаботно. Было очень весело и радостно созерцать окрестные горы, покрытые смешанным лесом. Зимой хвойные деревья преобладают над лиственными и давят своей тёмно-зелёной массой хрупкие берёзы, осины, лиственницы. До чего же красив зимний лес. А туту ещё солнышко глянуло в разрыве облаков и осветило всё ослепительно ярким светом. Мелкие снежинки заискрились в его лучах разноцветными огоньками.
Но вот тропа для нас закончилась. Надо было свернуть направо и пройти метров сто до наших дач. Пройти по снежной целине. Хорошо, если образовался наст, способный выдержать нас с Лилей. Лиля была маленькой, худенькой женщиной. Если она провалится в снег, то ей будет по горло.
Мы осторожно двинулись к дачам. Снег держал. Я раза два проваливалась в холодную глубь по самое некуда, но каждый раз благополучно выбиралась на снежную твердь. А Лиля поступила проще. Она легла и поползла по насту. Со смехом и ругательствами добрались мы до наших дач. Лиля у себя в домике затопила печь, а я, в своем домике, взяла в руки лопату и начала сгребать снег с крыльца. Люблю я эту работу больше всего на свете. Каждой клеточкой участвуешь в ней и движешься, движешься, движешься. Устаёшь от неё, правда, быстро, но зато ощущаешь себя не беспомощным человеком на этом свете. Остановишься передохнуть, да и опять залюбуешься, глядя вокруг.
Солнышко на небе разыгралось вовсю. Облака сдвинулись и убрались от него подальше. Жёлтые стволы сосен засияли среди снежной белизны. На крыше соседней дачи появился сосед Толя, мой любимец, трудоголик и грибник. Я крикнула ему: «Толя, здравствуй!» Он оглянулся и помахал мне рукой. Захотелось есть. У меня на этот случай всегда имеется шоколад. Я отломила кусочек, положили его в рот, а он замёрз и не тает. Я очистила крыльцо. Отгребла от него снег. Я согрелась и устала. По каким-то признакам, то ли солнце призадумалось, то ли дятел разумно застучал в лесу, я поняла, что короткий зимний день скоро начнет угасать. Надо идти на станцию и ехать домой.
Я спрятала лопату, заперла дверь своего домика и пошла к Лиле. У неё было тепло. На столе стояли бутерброды и стояли две кружки с чаем. До чего же это было весело и приятно. Да, жаркий выдался денёк.
2011