-Ты как Новый год встретил?
- Не знаю. Еще не рассказывали…
(анекдот)
- Я пока свою Милашу нашел, сколько троп лесных истоптал, в каких временах не был. Да только подойду, к какой девице красной, она с визгом прочь. Я не виню. Чего уж. Вправду видом страшен. Род наш древний. Счет ведем от самого первого Первомедведя. Вот детки наши не устроились еще. У них по-другому, на ночь не перевертываются. Милаша ворожила, говорит, как найдут судьбу свою, как полюбит девица-краса, так и обернутся добрыми молодцами насовсем. Только трудно такую найти, которая в облике зверя человека разглядит. Ходят, ищут. Трое их у нас: Топотун, Ворчун и младшенький - Махоня. Выросли и разбежались за своей судьбой, найдут, поди. Век у нас долгий.
Патрикей Потапович размеренно пил душистый чай с пирогами и светскую беседу поддерживал. Только глаза у меня слипались. День, так насыщенный приключениями, закончился, а я боялась заснуть. Вдруг проснусь, а ничего не было. Ни родни вновь обретенной, ни дома этого, ни пирогов. Пироги, бог с ними, вкус запомнился, натворю. А участие человеческое дорогого стоит, даже если оно отчасти медвежье.
Проснулась оттого, что солнечный лучик щекотал глаза. Хотела уже подскочить, вспомнила: отпуск у меня. Нежась, потянулась кошкой и тут же открыла глаза.
Уютная комнатка. Бревенчатые стены. На окошке сидит огромный серый кот и щурится от солнца, которое заливало и буквально затопило все это небольшое помещение.
Не исчезли мои видения, не приснились.
Я лежала на большущей кровати с периной. Постель вся кружевная и вышитая мережкой. На спинке кровати висит мой вчерашний сарафанчик с косыночкой поверх.
Спустилась вниз, оказалось, ночевала наверху в светелке, в доме никого. Где ж родственники?
Выйдя во двор, увидела, что Милаша ковыряется в маленьком огородике рядом. Она распрямилась и, поставив ладошку козырьком, сказала:
- Проснулась, Анфисушка? Я уж будить не стала, пока дело молодое, с утречка не любо подскакивать. Я там под салфеточкой тебе покушать оставила: молочка, сметанки с творожком, а то худа больно, надо тело нагуливать. А я сейчас подойду.
- Хорошо, бабуленька. Я только на речку сначала сбегаю. Искупнусь.
- Ну, беги, беги. Только не пужайся. У нас недалече водяник живет. Любит пошутить порой, девкам пятки пощекотать.
К речке были пристроены деревянные мостки, уже старые и темные. Нагретые на солнце, горячили ступни ног. На ходу, смастерив купальник, ухнула в воду. В стороны брызнула стайка рыбешек, и теперь я точно разглядела маленькие ручки по бокам. Хоть и не сильна в водной фауне, что-то подсказывало – не бывает таких. Интересненько, что ж это за порода такая? Но уже не удивлялась. В этом сказочном мире, наверное, это не самое большое чудо.
Наплававшись, никакого водяника не встретив, вернулась в дом.
Малаша хлопотала уже в доме. Усадила за стол и опять выставила передо мной такое количество снеди, я подумала, что при таком питании, скоро придется входить в двери боком.
Уметая удивительно свежий и ароматный творог со сметаной, спросила:
- А, что это за рыбки у вас здесь водятся? С ручками кажется.
- Так водянчики это. По весне к старому водянику русалка молодая прибилась, да только икру отметала и сбежала. Мальки теперь совсем без присмотру. Старому до них дела нет. Хорошо, если пара-тройка останется, а остальных щуки да окуни поедят.
- Постой, водяные же из утопленников получаются?
- Что ты такое говоришь, девонька! Умруны они и есть умруны. Ходит после смерти иной, так это заклятье или грех какой на нем. Беды от таких только. А водяники братья наши меньшие, как лешие или домовики. Эти живые, другие немного, но живые. И детки у них так же ро;дятся.
Позавтракав, я вызвалась помочь – посуду помыть.
- Тяжело, наверное, бабушка, с таким большим хозяйством управляться? Вот и корову держишь, вкусное молоко.
- Да чего там, тяжело. Мне ж живность всякая помогает: белки грибы ягоды носят, птицы грядки пропалывают, а енотам стирку доверяю. Я только вроде сотника над ними. Они и рады стараться, знают, что случись что, и я им помогу. А коровы нет у меня. Это лосиха молоком делится.
- Здорово, наверное, животных понимать, много интересного порассказать могут.
- Так ты что, не слышишь их?
- Нет.
- Что ж, при твоей Силе, теперь, знание это тебе надобно.
Подставив пустой бочонок, Милаша достала несколько пучков трав, висевших на потолочной балке. Бросила несколько листиков одного, несколько стебельков другого в миску, добавила воды из самовара, и стала, что- то шептать, водя над миской сухими пальцами. Потом процедила через чистую тряпицу в кружку, и подала мне:
- Выпей Анфиса. Да не бойся, - видя мое замешательство, сказала она, - не отрава. Красаве я тоже зелье такое дала, еще, когда малая была, упросила. Только зверье она слышит, но они ее не слушаются. Что бы слушались нужно Силу иметь мою.
Я выпила зелье. Даже не противное. Пахло чем- то пряным и слегка горчило. Замерла в ожидании. И тут, разом, все вокруг зашептало- запищало. Звери говорили понятно, но примитивно, преобладали чувства и деловые «разговоры», короче хор имени Бианки:
- Солнце! Солнце! – пищала какая то птичка за окном.
- Глубже норку копай, эта мелкая, – шептало что-то под полом.
Показавшийся сначала громким, этот многоголосый хор, постепенно становился глуше и ровнее. Привыкаю, наверное, как привыкает житель у оживленной магистрали не слышать шума моторов.
- Киса, киса, - позвала я кота.
- Кот у меня немой, как люди немыми бывают, но все слышит. Прибился по осени. Прибежал худющий да драный, на шее веревка. Кто уж так над животиной изгалялся, не знаю. Не простой видно кот. Прижился вот.
Кот подошел, и я протянула руку погладить. Он отстранил голову и понюхал пальцы, дернув шерстью на спине, как только умеют кошки, важно пошел прочь.
- Ишь ты, с норовом котейка.
- Я и говорю не простой. Мышей не ловит. Но сторожит лучше любой собаки. Надысь, сунулся мелкий воришка, кот его так обиходил, все лицо расцарапал, еле глаза целыми остались.
Прошло три дня. Смело можно было утверждать, что отпуск удался. Целыми днями на лоне природы. Воздух свежий, трава зеленая, питание диетическое. Малаша, ненавязчиво, учила меня пользоваться Силой. Патрикей днем не появлялся, видимо не хотел стеснять, памятуя мою первую реакцию, как не старалась убедить, что по не знанию. С заходом солнца приходил, ужинал, и начинал рассказывать разные случаи да байки, в основном про медведей.
Думала, идиллия продлится долго. Как же я ошибалась.
Встав поутру, как всегда побежала на речку, а так как бабули ни в доме, ни рядом не видела, решила маленько до завтрака прогуляться по лесу. А то при здешнем рационе начала поправляться.
Утро как обычно было чудесным. От избытка чувств пела и кружилась вокруг себя.
Совершенно неожиданно, вдруг напала вонючая темень, ноги подкосились, а неведомая сила подхватила, и довольно бесцеремонно на что-то шмякнула.
- Ноги ей крепче вяжи.
- Ой, как, кстати, эта белая девка на пути попалась. Принесем хану красивую рабыню, и он нас возьмет к себе в войско.
- Дурак, в войско он нас и так возьмет, не зря же вести разослал, что собирает воинов. А девку мы ему подарим, и он нас начальниками поставит.
Тут я поняла, что меня украли. Надели на голову грязный, отвратительно пахнущий мешок и связали на щиколотках. Я начала кричать и вырываться, но меня стукнули чем-то по голове, и я отключилась.