ПОРТРЕТ
Оказалось, что мастер портретного жанра В.Л. Боровиковский не написал ни одного автопортрета. Не принято было в те годы оставлять свои изображения. Слишком малой величиной считались художники в государственной иерархии чинов. Насколько мне известно, не написал своего автопортрета и Ф.С. Рокотов, а у Д.Г. Левицкого отыскался единственный. Именно поэтому должны мы быть благодарны ученику Владимира Лукича или как ранее считалось, «пользовавшемуся советами» широко известного художника, И.С. Бугаевскому – Благорному. После смерти наставника, Иван Семенович сделал с ранее исполненного эскиза большой портрет и написал на его обратной стороне, что это дань «искреннего уважения к необыкновенным…талантам и величию души покойного». Ныне хранится он в Калужском художественном музее. Как отмечали современники, отличался Владимир Лукич скрытностью характера, предпочитал одиночество. В молодости не вел он дневников, а письма его поражали краткостью содержания. В старости избегал общения, порой отказывался отвечать на письма. Так, И.Б. Чижова в своей книге «Судьба придворного художника» писала: «Тайна личности Боровиковского за семью печатями. Ни кого из своих современников и друзей он не впустил в святая святых своей души. Областью предположений остается и мир его интимных чувств, он не был женат». Добавим – не оставил и потомства. Думается мне, что именно эти черты характера – скрытность, сдержанность, погруженность во внутренний мир, отчетливо смог передать Иван Семенович в своей работе. Интересное, привлекающее внимание лицо. А больше всего завораживают глаза сочетанием проницательности и грусти, не правда ли?
СУДЬБА
Немало усилий приложили историки искусства для восстановления линии жизни Владимира Лукича Боровиковского, но, к сожалению, не удалось проследить ее в подробностях. Определился лишь едва заметный пунктир из судьбоносных дат, нескольких писем да кое-каких семейных преданий — вот и все, чем располагали его первые биографы.
Этот удивительный художник, оставивший яркий след в отечественной живописи, жил и работал на рубеже XVIII и XIX столетий. Как мастер он сформировался в просветительскую эпоху царствования Екатерины Великой. Расцвет его творчества пришелся на краткое и противоречивое правление Павла I, называемого и «безумным деспотом», и «русским Гамлетом». Боровиковский пережил «дней александровых прекрасное начало», а также нашествие Наполеона и Отечественную войну 1812 года, не дожив всего нескольких месяцев до восстания декабристов.
Жизненный путь Владимира Лукича Боровиковского (1757 – 1825) можно условно разделить на два почти равновременных периода. Первый, продолжительностью тридцать лет прошел на родине – Малороссии. По большей части в доме отца, в Миргороде. В этом же городе спустя пятьдесят два года появился на свет Н.В. Гоголь, воспевший его в своих произведениях. Помните, как в «Повести о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем» он писал: «Чудный город Миргород! Каких нет в нем строений! И под соломенною, и под очеретяною, даже под деревянною крышею; направо улица, налево улица, везде прекрасный плетень; на нем вьется хмель, на нем висят горшки, из-за него подсолнечник выказывает свою солнцеобразную голову, краснеет мак, мелькают толстые тыквы… Роскошь!!!».
Отец, происходившей из украинских казаков Лука Боровик (именовавший себя Боровиковским), а также дядя, двоюродные и родные братья Василий и Иван были иконописцами, работавшими в окрестных храмах. Составляли они родственный клан приверженцев религиозной живописи. Первые уроки ремесла Боровиковский получил в близком окружении. Однако по обычаю своего времени он должен был непременно служить на военном поприще. Так, в 1774 году Боровиковский вступает в Миргородский полк, в котором числился «сверх комплекта». В первой половине 1780-х в чине поручика выходит в отставку, поселяется в Миргороде и возвращается к занятиям религиозной живописью. Известно, что написал он образа для местных храмов (Троицкая и Воскресенская церкви в Миргороде), большая часть которых не сохранилась. В редких образцах иконописи Боровиковского («Богоматерь с младенцем», «Царь Давид») прослеживается трепетное отношение глубоко верующего человека к созданию истинно религиозных образов. В этих ранних творениях мастера уже проявились орнаментальная усложненность и пышность, свойственные малороссийскому искусству.
В конце жизни Боровиковский вновь вернулся к религиозной живописи, написав несколько икон для строящегося Казанского собора и часть иконостаса церкви Смоленского кладбища в Петербурге («Благовещение», «Константин и Елена», «Великомученица Екатерина», «Антоний и Феодосий»).
Развиться таланту живописца помог, как говорят, случай, вернее - Провидение. В 1787 году Екатерина Великая задумала совершить путешествие в Тавриду, и в связи с этим В. В. Капнист, известный поэт и предводитель киевского дворянства, поручил Боровиковскому расписать интерьеры дома в Кременчуге, предназначавшегося для приема императрицы. По-видимому, он же сочинил замысловатые сюжеты двух аллегорических картин. На одной представлены семь греческих мудрецов с книгой «Наказа», а перед ними - Екатерина II в виде богини Минервы, объясняющей старцам смысл данного свода законов. Другая картина изображала Петра Великого в виде Землепашца, за которым следовала Екатерина II, сеющая семена, и два юных гения, великие князья Александр и Константин, боронившие вспаханную и засеянную землю. Содержание картин столь понравилось императрице, что она повелела талантливому живописцу переехать в Петербург.
В 1788 году Боровиковский поселяется в Петербурге. С этого времени начался второй этап его жизни. В Академию Художеств 30-летний живописец поступить уже не мог из-за зрелого возраста, потому брал частные уроки у прославленного земляка Д. Г. Левицкого, а с 1772 года — у известного австрийского живописца, работавшего при дворе Екатерины II, И. Б. Лампи. Также он копировал лучшие образцы европейской живописи и работы своих наставников. Этого оказалось вполне достаточно, дабы в совершенстве овладеть профессиональным мастерством. Искусствоведы предполагают, что именно от своего учителя Левицкого, Боровиковский перенял блестящую технику и легкость письма, композиционное мастерство и умение польстить портретируемому.
В столице первое время жил он в доме Н. А. Львова, родственника В.В.Капниста, где познакомился с его друзьями - Г. Р. Державиным, И. И. Хемницером, Е. И. Фоминым, а также Д. Г. Левицким. Можно отметить, что В.Л.Боровиковский написал портреты многих представителей кружка, близких друзей покровителя: самого Н.А.Львова, В.В.Капниста и Г.Р.Державина. Люди весьма разных характеров и темпераментов, были они связаны общностью художественных вкусов и эстетических воззрений. В своей среде вели не только беседы о возвышенных идеалах поэзии, но уделяли внимание философии и истории. Их письмам свойственна особая дружеская «ласкательная доверительность». Вместе с тем «искренним приятелям» были не чужды всякого рода забавы. Сохранилось свидетельство о шуточном соревновании трех поэтов, воспевших «тюрю», победителем которого признали Г.Р.Державина.
Третий великий русский портретист, пришедший вслед за Ф. С. Рокотовым и Д. Г. Левицким, Боровиковский очень много работал, наследие его обширно и разнообразно. Он начал с портретной миниатюры, затем перешел к парадным и камерным портретам. Творчество В. Л. Боровиковского являет собой слияние развивавшихся в одно и то же время стилей классицизма и сентиментализма. Число произведений Боровиковского должно быть довольно значительно, но точных сведений об их количестве не имеется. Так, исследователь Л. Маркина в Журнале «Наше наследие» указывает, что по сравнению с Ф. Рокотовым и Д. Левицким В. Боровиковский оставил огромное художественное наследие, насчитывающее свыше трехсот произведений.
К 1790 году считался он одним из самых знаменитых художников-портретистов, спустя пять лет получил звание академика, через семь лет стал советником Академии художеств. На него посыпались заказы от самых высокопоставленных особ, вплоть до членов императорской фамилии. Художник умел тонко передать внутренний мир изображаемых людей, вероятно, именно поэтому в его творчестве преобладает камерный портрет.
В парадном портрете Боровиковский умел воссоздать великолепные ансамбли пышных, зачастую «говорящих» деталей. Об этом свидетельствуют портреты Муртазы-Кули-Хана, Павла I в костюме гроссмейстера Мальтийского ордена, князя А.Б.Куракина. Вступив вместе с Левицким, князем Куракиным, Лопухиными и Гагариными в масонскую ложу «Умирающий сфинкс», основанную в 1802 Александром Лабзиным, художник написал портреты многих масонов.
Мужские портреты его кисти, где идея служения и долга переплетена с духом меланхолической созерцательности, обычно остаются в тени женских образов. Именно в них В. Л. Боровиковский воплощал идеал красоты своей эпохи.
Особенно ему удавались изображения «юных дев» из дворянских семейств. Следует учитывать, что при обилии заказов живописец был крайне ограничен числом сеансов с натуры. Основную часть произведения он дописывал впоследствии в мастерской. В связи с этим художник выработал определенный упрощенный канон: портреты создавались почти одного размера, имели поясной срез фигур, плавный изгиб тела и обязательно присутствовал пейзажный фон. Так, изображая М.А.Орлову-Давыдову, В.А.Шидловскую, Е.Г.Гагарину, портретист варьирует лишь детали - чуть заметный наклон головы, иное положение руки, направление взгляда, слегка изменяет цветовую тональность. Однако в лучших творениях Боровиковский достигает высокой степени выразительности. Таков «Портрет Екатерины Николаевны Арсеньевой», бывшей воспитанницы Смольного института благородных девиц, фрейлины императрицы Марии Федоровны. Юная смолянка изображается в костюме «пейзанки»: на ней просторное платье, соломенная шляпка с колосьями, в руках наливное яблочко. Круглолицая Катенька не отличается классической правильностью черт. Однако вздернутый носик, искрящиеся лукавством глаза и легкая усмешка тонких губ придают образу задорность и кокетство. Боровиковский прекрасно уловил непосредственность модели, ее живое обаяние и жизнерадостность.
Совершенно другой характер передан в «Портрете Елены Александровны Нарышкиной». По материнской линии она приходилась внучкой известному российскому адмиралу Сенявину. Ее родители были близки к царскому двору и пользовались одинаковым расположением императоров Павла I и Александра I. Девочка отличалась едва уловимой красотой. На портрете ей всего четырнадцать лет. Боровиковский любовно и трепетно передает благородную белизну лица Нарышкиной, ее тонкий профиль, пышные завитки волос. Живописная поверхность отличается меньшей прозрачностью, сплавленные мазки создают эмалевую поверхность. Портретистом подчеркнуто печальное выражение нежного лица. Словно Нарышкина, а скорее всего сам живописец, предчувствует невзгоды, уготовленные ей судьбой.
В последние годы жизни, Боровиковский активно работал как педагог, устроив у себя дома частную школу. Он воспитал двух учеников, одним из которых был Алексей Венецианов, перенявший от своего наставника поэтическое восприятие мира.
Боровиковский умер 6 апреля 1825 года в Петербурге, погребён был в Александро-Невской лавре. Не имевший семьи мастер завещал все свое движимое имущество, «состоящее в нескольких картинах, небольшом количестве книг, денег, сколько по смерти останется (всего четыре тысячи рублей), и в прочих домашних вещах» раздать в помощь неимущим. Печально. Исход жизни завершился в полном одиночестве. Некому было позаботиться о сохранности наследия большого мастера.
ПОСЛЕСЛОВИЕ
И все же, на мой взгляд, одним из самых знаменитых шедевров, созданных кистью В.Л. Боровиковского, его своеобразной визитной карточкой служит «Портрет Марии Ивановны Лопухиной». Но об этом поговорим позднее.
Иллюстрация. И.С. Бугаевский – Благорный. Портрет художника В.Л. Боровиковского, 1824 (1825?) год, холст, масло. Калужский областной художественный музей.