Роман Аверчук
Открывая железный занавес
Сейчас, Джонни сидит за столом в своей квартире на окраине Каменного города. Он чувствует холодный ствол пистолета у себя во рту, чувствует металлический привкус на языке и запах оружейной смазки. Он знает, что времени осталось немного. Каждая секунда молотом бьет по раскаленным, натянутым до предела нервам.
В любой момент, в его дверь постучат. И тогда молот оставит его нервы в покое. Он будет вколачивать гвозди в крышку его гроба. И там, в грубо сколоченном деревянном ящике, будет лежать тело Джонни, с дебильной улыбкой на лице. Так себе картинка, и Джонни отгоняет ее от себя, словно настырную муху.
Джонни знает, что попасть в лапы Комитета Информации – гораздо хуже смерти. Она, смерть, безусловно придет, но только после страшных пыток. Причем пытки физические волновали Джонни меньше всего. Он боялся за свой разум. Потерять свои мысли и встать в строй бравого войска, держащего на штыках своих ружей партию, и в тоже время знать, что в любой момент твои патриотические порывы может оборвать пущенная в затылок пуля. Бояться этой пули и не помнить о своем страхе одновременно – самый печальный итог.
«А вот хрен там, - думает Джонни». В его памяти всплывают и другие слова, более жесткие, но их поток тает в белом шуме…
Джонни слышит, как тихонько шуршит и потрескивает помехами радио в дальнем углу стены. Раньше, эта архаичная вещица успокаивала его. От старой пластмассовой коробки веяло загадочным прошлым, сгинувшем в новой истории навсегда.
Теперь, Джонни ненавидит этот звук. С ним что-то происходит. Ощущение собственной уникальности, которой он упивался все эти годы, ушло. Точнее, повернулось к нему спиной. Человек со стороны, тот, которому все позволено, сидит на трехногом деревянном табурете, и ненавидит кусок старого пластмасса, висящий на стене, собираясь пустить себе пулю в голову.
Белый шум, доносящийся из динамика вмонтированного в стену радиоприемника, становится все сильнее, нарастает, словно внезапная буря, и вот, он превращается в гул старого бензинового двигателя. Через окно первого этажа, Джонни видит, как бледные предутренние блики играют на хромированных бамперах и черных боках. Красавица «Чайка», словно сошедшая со старых фотографий, остановилась во дворе, прямо под окнами Джонни. Величественный рокот автомобиля смолк. Джонни знает, что произойдет дальше. Вот сейчас, откроется дверца, и высокая женщина в черном костюме выйдет из машины, и направится к нему. О да! Эта женщина умеет ходить сквозь стены. Она может войти куда угодно. Потому что эта женщина – смерть.
Все звуки исчезли. Только цоканье каблуков по асфальту, звенящим эхо отдавалось в голове Джонни, повторяя удары его сердца.
Женщина подошла к столу и открыла черную папку. В ее бледной руке с длинными тонкими пальцами появилась ручка.
Пора подписать бумаги. Пора уходить.
И в тот момент, когда Джонни окончательно решил нажать на курок, телефон зазвонил так внезапно и громко, что зубы Джонни резко клацнули по мокрому от слюней дулу пистолета. Боль пронзила правый висок, один из зубов, судя по всему, треснул.
Самоубийца завопил от боли и с такой силой вскочил на ноги, швырнув оружие на стол, что не удержал равновесие и грохнулся на пол.
Телефон продолжал трещать хладнокровно и размеренно, словно насмехаясь над лежащим на полу человеком.
Зажимая рот ладонью, Джонни поднялся на ноги и снял трубку.
- К линии наверняка подключаться секунд через 30-40, поэтому я уверен, что перед запуском Союза спрос на книги увеличится.
Пауза.
- Джонни, ты меня слышишь?
- Бу… гу… - пробубнил тот что-то нечленораздельное.
- Только не говори мне, что ты спал.
- Я… - Джонни взял себя в руки. – Я собирался отойти… ко сну.
- Поспеши, - сказал хриплый голос, и его обладатель повесил трубку.
Джонни видел, как женщина в черном, нервно посматривая на часы, хлопнула дверцей смертьмобиля, и старый бензиновый двигатель заревел, унося водителя прочь.
***
Разумеется, Джонни узнал голос звонившего. Старик был его другом. В тех редких случаях, когда требовалась помощь, Джонни находил ее именно там – в книжном магазине Красная Страница, что расположился в нескольких кварталах южнее комнаты, посреди которой столбом застыл Джонни. Именно этот старик вышел на него однажды, около двух лет назад. Бывший охотник, как и сам Джонни, по неизвестным причинам доживший до преклонных лет. Вероятно, за какие-то особые заслуги его оставили в покое. Даже дали возможность заниматься любимым делом – книгами. Именно оттуда, Джонни почерпнул немало знаний о прошлом, полюбил его. Там он познакомился даже с Библией! Откуда старый хитрец доставал запрещенную литературу и чем рисковал, Джонни даже предполагать боялся.
Сейчас, в его голове, словно старая виниловая пластинка из далекого прошлого, крутился вопрос: откуда старик знает, что я здесь? Откуда ему это известно?»
Пластинка все крутилась и крутилась, можно было расслышать, как скрипит по дорожкам тонкая игла, натыкаясь на невидимую преграду и отскакивая к началу.
И тут, словно вовремя подоспевшее лекарство от столбняка, автоматически вспыхнули лампы на потолке, и радио разразилось громкими аккордами гимна. Шесть утра. Счастливая страна просыпалась, чтобы прожить новый день на пути в светлое будущее.
«Нас к торжеству коммунизма ведет» - подытожило радио, повторяя мысли Джонни. Он чувствовал, как прежнее хладнокровие возвращается в каждую клеточку его организма. Пистолет привычно лег в кобуру, висевшую на тонких кожаных ремнях, пересекающихся на спине.
В это время стена, отделяющая комнату от кухни, ожила, превратившись в сплошной экран. Огромный красный флаг затрепетал под порывами электронного ветра, и нежный женский голос произнес:
- Здравствуй, товарищ. Тебя приветствует Всесоюзная Сеть Социалистических Республик. Я рада сообщить, что новый план 10 пятилетки, несмотря на непрекращающуюся войну, будет закончен на два года раньше ожидаемого срока.
Я также с удовольствием сообщаю, что за прошедшие сутки было ликвидировано 11 инакомыслящих на территории всего нашего государства…»
Мягкий, ласкающий слух голос, лился, словно красивая, июльская песня соловья. Не смотреть на экран, и не слушать этот голос было практически невозможно. Это действовало как легкий наркотик, дурманящий мысли, погружающий сознание в пьянящую негу. Только нечестивец мог не внимать великому голосу партии. И один из этих нечестивцев сейчас на ходу надевает серый пиджак, бросает небрежный взгляд на улыбающиеся лица на экране и подходит к двери.
Джонни осторожно заглядывает в глазок. Площадка за дверью пуста, но это не надолго.
Он повернул ключ в замочной скважине.
Безусловно, с женщиной, разъезжающей на черном смертьмобиле он еще встретится. Но не сегодня.
***
Сейчас, чистые асфальтированные улицы еще пусты. Невзрачный человек в сером костюме быстро пересекает двор, направляясь к автостоянке. Внимательный взгляд может заметить, что он наслаждается прохладой и утренней тишиной.
- Пожалуйста, пройдите к панели, подсвеченной красным цветом, - произнес механический голос, когда Джонни остановился перед стальными решетчатыми воротами. Он прекрасно отдавал себе отчет: еще только одно движение, и пути назад не будет. Как только он прислонит голову к холодной металлической панели и посмотрит в бесконечную красноту сканера, каждый охотник, где бы он ни находился, узнает о том, что Джонни не умер. И тогда все его опасения и малодушная попытка самоубийства, будут бессмысленны. С другой стороны, все это больше не имело значения, потому что, по словам старика, спрос на книги увеличится.
- Здравствуйте, товарищ Зырянов, - прожужжал робот-охранник. – Ваша секция 91, квадрат номер 19.
Джонни услышал, как за его спиной со скрежетом захлопнулась клетка. Наверняка, его мозг просто сыграл в ассоциации, когда решетчатая дверь бесшумно открылась перед ним, и Джонни направился к секции 91, на нижний уровень стоянки.
***
Наверняка, причиной всему произошедшему в это утро, была простата, - думал Джонни, запуская электродвигатель изящной, как стрела, серебристой «Лады». Наверняка, старый хрыч проснулся от противного жжения в паху, и шаркая тапочками направился в сортир. Джонни усмехнулся, представив себе кряхтящего над толчком продавца книг. Он буквально слышал звук спускаемой из бачка воды. Видеть и слышать события, происходящие в разных местах, одно из особенностей Джонни. Нужно сказать – это необходимая часть его работы.
Как бы там ни было, но на обратном пути к своей кровати, старик увидел мигающую красную лампочку системы охраны. Вот тогда все и завертелось.
- Пожалуйста, назовите пункт назначения, - бортовой компьютер привычно предложил свои услуги.
Автоматическая коробка переключения передач в мозгу Джонни заняла положения номер два. Разумеется, называть необходимый адрес было бы верхом безумия. Прачечная для этого времени суток вполне сгодится.
- Улица Октябрьская, 17. Уровень доступа – три. – Голосовые связки Джонни начали жить собственной жизнью.
Серебристая «Лада» аккуратно выехала из стояночного кармана и покатила к воротам.
- Пожалуйста, соблюдайте правила дорожного движения, - забубнил робот-охранник, поднимая решетку. – Не переходите на ручное управление на скорости выше ста километров в час. Не отключайте искусственный разум вашего автомобиля. Соблюдение всех инструкций вашего компьютера – гарантия вашей безопасности, а, следовательно – безопасности каждого гражданина, - продолжал заунывные нотации железный чурбан.
- Счастливого пути, - добавил он уже в пустоту.
Следуя коду доступа номер три, допускающий максимальную скорость, стреловидная красавица пулей рванула с места и исчезла из вида.
***
Передатчик, расположенный где-то в днище электромобиля, передал сообщение через многочисленные кабели, расположенные под дорожным полотном, в систему транспортной сети. Главный компьютер немедленно выдал его местоположение. Однако, ни в одном из бесчисленных комитетов по слежке и выявлению инакомыслящих не прозвучало ни одного тревожного звонка. Игра, затеянная кем-то могущественным, подходила к концу. Не было никакой нужды поднимать на ноги специалистов по устранению, а в просторечии охотников, ибо добыча сама шла в их руки. Жертва опытная и опасная, жертва из числа этих же охотников потеряла чутье. Инстинкт самосохранения дал сбой. Итог – очевиден.
В это время, Джонни осторожно, но быстро двигается по улицам прочь от здания автоматизированной прачечной, избегая сотни камер видеонаблюдения, чьи стеклянные глаза зорко следили за всем, происходящим вокруг. Джонни сворачивает во дворы многоэтажек, в чьих окнах горит свет, и хозяева квартир, разбуженные автоматическими лампами, скоро выйдут на улицы. Эта картина, наполненная жужжанием тысяч голосов, напоминала улей, чьи работники и солдаты копошились в едином стремлении: матка должна выжить. В данном случае – это партия. Некий безупречно устроенный организм, который приспособился к выживанию в любых ситуациях. Идеальная система, но были такие, кто сомневался в ее могуществе. Были и те, чьей целью было его, организма, полное уничтожение. Джонни входил в число тех, кто позволил себе сомневаться. Это равносильно тому, чтобы получить уведомление о смерти. И вот, Джонни уже слышит вежливый голос почтальона:
- Распишитесь вот здесь, и здесь. Хорошо. Теперь встаньте, пожалуйста, вон к той стенке лицом, руки за спину. Отлично, спасибо.
Выстрел.
- Проходи, не маячь. Не просвечиваешь, - голос старика вернул Джонни к реальности. Продавец книг опасливо озирался по сторонам. – Вроде никого, - резюмировал он. – Заходи.
Небольшая полутемная комнатка, которая в раннюю бытность видимо была кухней, освещалась экранами четырех мониторов. Еще не прибранная в столь ранний час кровать стоит у стены справа. На стене – выцветший от времени ковер. При внимательном рассмотрении на нем был виден олень с высоко поднятой головой. А рядом с кроватью, на столике – непонятно как переживший столетия – древний электронно-лучевой монитор! Неизвестно, с какой свалки старик его вытащил, и каким таинственным образом эта диковинный в нынешнее время агрегат динозавр еще работает, но факт остается фактом.
От всей этой старины веяло таким уютом и спокойствием, что Джонни не заметил, как старик пристально его рассматривает. Без злобы или удивления, а так, как смотрят на сына, который вернулся издалека.
- Ну, здравствуй, Андрюша, - по-отечески произнес старик. – Сколько уж времени-то прошло? Год? Два? Да ты расслабься, охотники сюда не полезут.
Джонни посмотрел в глаза своего друга.
- Палыч, старая ты развалина, - выдохнул он и обнял старика за плечи.
- Моя жизнь – дело прошлое, - Палыч указал Джонни на стул рядом с электронно-лучевым динозавром. – Да ты присядь, в ногах правды нету. – Старик, усевшись напротив, вынул из под стола початую бутылку. – Как слеза, родимая, чистенькая, - продемонстрировал он стеклянный сосуд. – Без всякого зомбирующего дерьма. Ты как, не против?
Джонни улыбнулся.
- В половине седьмого? Не рановато?
- А я на пенсии, мне можно, - парировал старик. – Я свой долг родине уже отдал. Могу позволить. – Палыч налил соточку. – Точно не будешь? Мне старушка на подпольном рынке Богом клялась, что чистая, водочка-то. Богом! Слыхал про такого товарища?
- Застрелят тебя, Палыч. Как пить дать.
- А то! – Согласился старик и проглотил «кристальную».
- Лишь бы не мне эта честь выпала. – Странное сентиментальное настроение в миг покинуло Джонни. – Выкладывай, что у тебя?
Старик прищурился.
- А ты хватки не потерял. Зря на тебя Стервятник клюв точит.
Джонни невольно вздрогнул при упоминании этого «имени». Временами он, да и все, пожалуй, вообще сомневался в реальности существования этого человека. Стервятник был, если он вообще имел место быть, тем самым незримым палачом партии, чей топор перерубил не одну сотню буйных голов. По слухам, этот человек знал все и обо всех. Где он жил, как выглядел – не знал никто. Но одно было известно точно. Инакомыслящих он чуял безупречно. И его охотники так же безупречно их убирали. То, что Джонни до сих пор жив – нелепая случайность.
Лицо старика вдруг стало суровым. Он, вопреки возрасту, резко поднялся с места, и подошел к монитору.
- Полюбуйся, - Палыч щелкнул мышью.
С монитора стародавнего «Корвета» смотрели странные, словно бы неживые карие глаза. Десятый, а может сотый раз, Джонни вглядывался в это неправильное лицо, слишком идеальное во всех отношениях. Какую бы форму оно, это лицо, не принимало.
- Вынюхивает, сукин сын, - прошептал Джонни.
- Его ведет страх. Он не верит в твою смерть, как не поверил в нее и я. Вероятно, кое-кого ты все-таки сумел поставить в тупик. Ведь ты еще жив. Но жертву – нет. Наверняка он и сам не знает, зачем крутился в этом районе. Зачем подошел к моему магазину среди ночи. – Палыч вернулся на свое место и налил еще пятьдесят. Его тон изменился от сурового к беспечному. - Надо быть большим любителем книг, мой друг, чтобы шляться у магазина в такое время. А этот товарищ на книголюба не похож. Очков не хватает.
- Все шутите, Виктор Павлович. Это хорошо.
- Позволяю себе иногда, мой грех. Отчего ж в компании старого друга не пошутить. Дружба, она ведь и в наше время еще осталась. Пока…
Глаза престарелого продавца книг на минуту подернулись пеленой легкой грусти.
- А налей-ка, Палыч, по такому поводу и мне, - как можно бодрее произнес Джонни, и улыбнулся.
***
На территории союзных республик в этот год, под тем или иным прикрытием, проникло ровно двенадцать Нюхачей. «Надо же, какая символическая цифра», подумал Джонни тогда и слабо улыбнулся. «Кто-то там, за бугром, не лишен чувства юмора. Наверняка и операцию назвали – 12 апостолов, или что-то в таком роде». Джонни всегда пребывал в прекрасном расположении духа, когда заваривалась очередная каша, и любил пошутить, про себя, разумеется. Выразить свой сарказм вслух было бы верхом неблагоразумия.
Каждый Нюхач мог оказаться кем угодно в интеллигентном (образцовом) советском обществе. От кандидата наук до пропойцы - грузчика (сантехника). Они прекрасно владели русским языком (историей, манерами поведения, актерскими данными), и вычислить их было чрезвычайно трудно. Сама по себе задача - держать под контролем сотни миллионов трудящихся пролетариев, и охранять тысячи километров границ родины – дело весьма не легкое (простое). А это, свежее поступление Нюхачей, состояло буквально из гениев. Они научились менять внешность. Нет, это уже не старые мастера перевоплощения и грима. Отнюдь. Это что-то абсолютно новое, позволяющее Нюхачам выскальзывать из рук охотников, уходить, что называется, из-под носа.
И тогда из подполья вывели ИХ. Ровно двенадцать охотников. У них на всех было только одно кодовое имя – Джонни.
Человек, которого звали Андрей Зырянов, он же Джонни 12, не удивился бы, расскажи ему кто историю, в которой он сначала долго выслеживает жертву, играет с ней, затем убивает и съедает на завтрак. Не исключено, что такие байки существовали на самом деле. Если да, то это (сказки) только ему на руку. Он уже не молод, и наверняка умники из КГБ подсчитали вероятность допущения ошибки при выполнении задания. Нарисовали графики и схемы и положили на стол начальству. Джонни знал, что скоро его спишут. Так, как повезло Палычу, везет только одному и только один раз. И на этот счет у него имелись личные соображения. Но об этом позже.
- Ты слушал СТЕНУ сегодня? – спросил Палыч, глядя на Джонни.
- Имеешь в виду одиннадцать инакомыслящих?
- Их самых. К счастью для партии и к несчастью для тебя – они мертвы. Но трупов – одиннадцать. Ты должен был убить последнего, мой друг. – Старик наклонился к нему почти вплотную. – Ты шел за Нюхачем до конца. Что случилось? Что он узнал там, в степи? Почему ты не убил его!?
- Я не смог.
Палыч отшатнулся назад и упал на стул.
- Ты понимаешь, перед кем тебе придется за это ответить?
- Да. Но отвечать я, не намерен.
Старик начал нервничать. Его голос становился все сильнее.
- Не намерен, говоришь?
- Я найду и убью двенадцатого. Формально, я закончу дело. Потом - я исчезну.
Его престарелый собеседник едва не поперхнулся дымом раскуриваемой сигареты.
- Найдешь!? Ты сказал, найдешь!? Ты хоть знаешь, кто выследил берлогу этого ублюдка? Дети! Десятилетние маленькие шпионы! О! Они продадут за партию любую жизнь. Их беспричинную ярость нужно лишь направлять! А ты, прирожденный охотник, человек со стороны, человек, которому все позволено, говоришь – я не смог!?
- Береги нервы, Виктор Палыч. Тебе еще одно поколение убийц растить, а ты распаляешься, - голос Джонни был абсолютно спокоен. – Говори, где тварь?
Старик замолчал и смотрел на уголек тлеющей сигареты. Вероятно, он и сам не понимал, отчего такие эмоции. Может быть, всему виной водка, купленная на черном рынке.
- Я тебя не виню, - тихо заговорил он. – Староват я для прокурора. Я за тебя волнуюсь. Ты сильный человек, Андрей, но эту систему тебе не одолеть. Думаешь, ты первый бунтарь? Нет. И я знаю, что бывает с такими, как ты.
- Я тоже. Просто скажи мне, где он.
- Эта тварь устает. Не знаю что это, робот или дерьмобот, но он залег в спячку.
Джонни достал из внутреннего кармана сложенный вчетверо конверт. Развернул его. Конверт оказался ультратонким, не толще обложки тетради, прозрачным компьютером. Пара манипуляций указательным пальцем по экрану открыла трехмерную карту города.
- Показывай, где наш спящий красавец.
Старик прикоснулся к изображению пятиэтажного здания.
- В подвале, - сказал он. – Со вчерашнего дня.
- Твои детишки не в курсе, эта тварь может УЧУЯТЬ в своем, так сказать, состоянии покоя?
- Твоя дерзость похвальна, сынок. Но не растрачивай ее попусту. Пригодится в другом месте.
- Если этот демократический ублюдок решит проснуться и отлить? Прикрытие обеспечишь?
- Мои люди уже там, - ответил старик.
- Я твой должник, друг. Если останусь в живых – пришлю тебе открытку.
Не оборачиваясь, Джонни вышел из подсобки книжного магазина.
***
Город ожил. На крышах домов, огромные экраны пестрели красными флагами. Картинка менялась, открывая вид на космодром. Восходящее солнце окрашивало посадочную площадку Байконура в оранжевый цвет. Яркий солнечный блик отразился от острого шпиля самолета – носителя, устремленного на восток. К свету восходящей звезды.
Сегодня – великий день! Сегодня страна вновь отправляется в космос. Колония на марсе – не просто теория астробиологов. Красная планета, словно красное знамя, возвещает о силе! Марс – кровавый греческий божок – на нашей стороне. Сборище идиотов, под ярким названием Западная Военная Коалиция, рвет и мечет, в надежде сорвать великие планы. Они боятся. Но боятся отнюдь не одинокого челнока – посланника нации в просторы космоса. Их бесит сама мысль, что Союз ненавистных им Социалистических Республик вообще занимает место на карте ИХ мира. Ни один из американских кораблей не достиг марса, хвала баллистическим ракетам. Небо над городом не раз прорезали вспышки несущихся вниз осколков сбитых шатлов. Программа Звездные Войны работала без сна и отдыха. Однако Луна, словно переходящий приз, была потеряна вновь. Джонни буквально видел вытянутые лица американских вояк, пораженные наглостью советов. Космос блокирован. С поверхности Луны можно контролировать запуск воздушного змея, и сбить его одним единственным выстрелом. В чем смысл кричать на весь белый свет о запуске одинокого корабля? Они чувствуют какой-то подвох. Кусают локти от потери своих Нюхачей, информацию от которых так никто и не дождался. Однако, есть еще один. Последний. Наверняка он – их единственная надежда. Но и эта надежда скоро умрет.
В сплошном потоке серых костюмов, юбок до колен и белых блуз, шарканье и топоте черных лакированных ботинок и туфель, различить одинокого Охотника не было ни малейшего шанса. Джонни шел, точнее, плыл по течению толпы спокойно, прислушиваясь к воплям громкоговорителей со столбов, чей образ намеренно, а может случайно, был оставлен из прошлого. Военные марши, статистика все возрастающих благ социалистического общества, призывы выявлять инакомыслящих, и конечно, главное событие дня – запуск космического корабля на Марс, все это смешивалось в единую какофонию, гудящую, словно улей.
Монорельсовые поезда почти бесшумно сновали над головой, с шипением останавливаясь у станций, забирая серых пассажиров и увозя их прочь, к Центральной площади. Туда сегодня стремились и старики и дети. Через несколько часов, с гигантского экрана, установленного посреди площади, будет транслироваться запуск Союза 3000. По такому поводу, в стране был объявлен всеобщий праздничный день. Народные гулянья продлятся до самого вечера, пока не отгремят немыслимые по красоте и масштабам салюты, знаменуя финал успешного торжества.
Андрей Зырянов, известный в узких кругах как Джонни 12, надеялся не увидеть уже ни праздника, ни салютов, ни прочего массового гипноза. Если он выйдет из схватки с Нюхачем победителем, то будет уже за сотни километров отсюда. Переходами, перебежками, ползком, но он выйдет к границе. Да, он и не будет спорить, что всегда называл Китай дешевой проституткой, переходящей на ту сторону, с которой в данный момент какой-то (этой) безумной всеобщей войны выгоднее иметь дело. Может быть, здесь в дело вмешался тот самый товарищ Бог, о деяниях которого Джонни читал в запретных книгах, но территория Каз ССР, на которую привела его погоня за Нюхачем, граничила с «проституткой» у своих восточных рубежей. Вероятно, это то самое провидение. Но Джонни не знал, что пути вышеуказанного товарища, часто бывают запутаны и сложны.
Едва он собрался вынырнуть из бурлящего монотонного потока, как кто-то прикоснулся сзади к его плечу.
Джонни резко развернулся.
- Товарищ! Товарищ! – широко распахнутые безумные глаза какого-то молокососа прожигали его красным пламенем. – Возьмите листовку, не пропустите праздник!
Неизвестный паренек сунул ему в руку электронную листовку и растворился в толпе. Джонни ошалело смотрел на мелькающие буквы: СОЮЗ 100! 16:00! УВИДЕТЬ – ТВОЙ ДОЛГ!
Внезапно, нелепые восклицания пропали. Их место заняла другая надпись: НЮХАЧ НЕ СУЩЕСТВУЕТ.
Руку Джонни словно обожгло. Он бросил экран на землю и рванул налево, разрывая людской поток, стараясь как можно скорее скрыться в бесконечных лабиринтах дворов. Его глаза с невероятной скоростью замечали и вычисляли камеры наблюдения, громкоговорители, которые могли, как выдавать звук, так и слышать его. Словно кобра, он уходил от стеклянных глаз, извивался, запутывая собственный след. Все дальше и дальше, вглубь жилого массива, туда, где затаиться и убрать преследователя не составит труда.
Джонни понимал, какая затеяна игра. В городе есть еще один Охотник. Сбить жертву с толку, поселить в нем сомнения, заставить нервничать и переосмысливать ход событий. Стандартная практика. Карты сданы. Следующий ход – за ним.
Джонни резко свернул в сторону, скрылся в подъезде и замер. Его сердце стучало быть может чуточку быстрее, чем обычно. Он превратился в слух. В квартире справа какая-то малолетняя стерва заявляет, что у нее нет родителей. Что ее мать – партия. И что она выдаст родителей «кому нужно», за «отвратительное» зачатие ее брата. Все женщины должны делать искусственное оплодотворение. Это принцип партии! Джонни «видел» перепуганные глаза бледной женщины, с ужасом глядящей на свою дочь. Не трудно догадаться, что завтра на два инакомыслящих в городе станет больше. Что ж… Дети – ценный материал для идеологии.
В остальном – все было спокойно. Вероятно, хозяева других квартир уже неслись в стальных вагонах на праздник. Никаких шагов снаружи. Ничего подозрительного. Наверняка, Охотник просто играет с ним. Джонни проклинал себя за беспечность. За использование электромобиля он не беспокоился. Там все было чисто. Он проверял. Никто не шел за ним от прачечной, где была брошена «Лада», до «Красной Страницы». Вывод только один. ОНИ взяли продавца книг. Нет, старый черт не скажет им и слова. Пытками его не напугать. Скорее всего, Палыч уже мертв. Если ОНИ попытались вколоть ему сыворотку правды, старик просто раскусил ампулу. Старо как мир, зато эффективно. Палыч – воробей стреляный.
Очевидно, придется задержаться в этом унылом городе. Возвращаться сейчас к книжному магазину бессмысленно. Если вышли на кого-то из окружения старика, то местонахождение Нюхача может быть раскрыто. Двигать к границе немедленно – тоже не вариант. Старик может быть жив. Он должен узнать, что Джонни закончил дело. В конце концов, Охотник мог находиться в городе уже давно. Узнать Джонни он мог и на улице. Будь прокляты эти провалы сознания!
Однозначно, путь только один. Джонни осторожно вышел из подъезда.
***
У первого подъезда старого трехэтажного здания скопилось множество людей. В этом районе, в большинстве своем жили третьесортные люди. Бесклассовое советское общество, которое кичилось своим равноправием, не смогло обойтись без уборщиков, фермеров, сантехников и прочих профессий, которые хоть и вытеснялись роботами, но, в силу гигантской территории страны советов, крайне медленно. Этот третий сорт людей жил обособленно, передавая свои странные традиции из поколения в поколение. Власти сквозь пальцы смотрели на этот едва ли не антисоветский бедлам – по понятным причинам. И, разумеется, до поры – до времени.
Для многих людей здешней среды, вершиной счастья считалось упиться в свой выходной день и горланить песни, а также разбить физиономии тем, с кем еще минуту назад клялся в дружбе и любви до гроба.
Сейчас, крышка упомянутого гроба стояла в большой старой телеге, прицепленной к трактору. Вероятно, такая техника до сих пор использовалась на полях, но не это важно. По правую руку от Джонни, тесно сгрудившись у телеги, поодаль от рыдающих женщин, мужики, в чудных одеждах пили мутную жидкость из большого стеклянного бутыля, разливая ее в металлические кружки. Их лица были угрюмы. Если не считать фраз: «пусть земля ему будет пухом» и «ну, отмучился», они практически не разговаривали.
Головы женщин были повязаны черными платками. Часть из них рыдала, указывая руками на окна первого этажа и бормоча что-то вроде: «какой человек был, упокой, Господь, его душу». Другая часть довольно громко обсуждала последние события. В какой семье кто родился, кто развелся, и что Колька пил по-черному, отчего и помер.
Внезапно, одна из женщин той половины, что оплакивала усопшего Коленьку, отделилась от общей массы, и, всхлипывая и шмыгая носом, быстро пошла навстречу Джонни.
- Мил человек, - запричитала она высоким голосом, - кормилец ты наш! Не откажи вдове, зайди попрощаться с моим Коленькооооооой…
И заревев пуще прежнего, крепко схватила Джонни за руку и потащила его через группу сочувствующих прямиком в квартиру.
Дверь была распахнута настежь, и, едва сделав шаг в обшарпанную прихожую, в нос Джонни ударил резкий запах формалина. Посреди комнаты на двух табуретах, как две капли воды похожих на тот, на котором несколько часов назад Джонни собирался вышибить себе мозги, стоял гроб. Внутри лежал человек, чье слегка распухшее лицо выражало суровое спокойствие. Подведя Джонни к этому последнему приюту, женщина в миг перестала рыдать, склонилась к Джонни и прошептала ему в ухо:
- Нюхач в подвале. Спит. Все его системы не проявляют никакой активности. Дверь открыта. Запах формалина блокирует его обоняние. Иди.
На мгновение, Джонни оторопел, а затем не смог сдержать улыбку. Вот же Палыч, старый хрен! Вот так прикрытие ты мне состряпал! Сам себя превзошел!
Джонни вышел из подставной квартиры, в которой витала подставная смерть. Четыре ступеньки вниз, поворот направо. Вот она, долгожданная дверь к свободе.
***
Одинокая лампочка, не исключено, что того самого Ильича, скудно освещала подвальное помещение. Связки труб и проводов, словно иссохшие вьюны, тянулись вдоль стен, навевая чувство уныния, как будто вошел в чей-то склеп. Где-то в глубине капала вода.
Джонни застыл в напряжении. Пока его глаза привыкали к полумраку, слух заменил зрение. Не считая шума воды, бегущей по трубам, пищания крыс и противной капели, в подвале было тихо и спокойно. Никто не набросился на Джонни из темноты, не перерезал ему горло.
Постепенно, его глаза стали различать мелкие предметы. Какие-то ящики, сломанные доски, полусгнивший картофель, вцепившийся ростками в усыпанный опилками пол. А дальше, в самом углу, стоял большой железный бак, укрытый бесцветной тряпкой. Джонни не заметил никакого движения, кроме пробежавшей по скользкой трубе крысы, размахивающей голым хвостом, словно канатоходец шестом.
Очень осторожно, крепко сжимая пальцами рукоять пистолета, Джонни двинулся к баку. Пять шагов, десять. На мгновение ему показалось, что бесцветная тряпка шевельнулась, точнее то, что скрывалось под ней. Джонни помедлил секунду – ничего не произошло. Видимо скудное освещение играет на его расшатанных нервах.
Сердце предательски подскочило к горлу, и скатываться назад не желало. Джонни взялся за край материи, там, где, по его разумению, должна была быть голова жертвы, и резко отдернул покрывало. Под ним, покоилось тело Андрея Зырянова. Джонни невольно отшатнулся в сторону.
В этот момент произошло несколько вещей одновременно. Джонни услышал, как защелкнулся замок на входной двери в подвал, тихий скрип открываемой двери где-то сбоку, и хриплый старческий голос произнес:
- Неожиданно даже для тебя, не так ли, мой друг?
Тело Джонни среагировало мгновенно. Ствол пистолета был нацелен прямо в лоб человека, замершего у боковой двери, которую Джонни не заметил.
- О, не стоит тратить пулю на старого человека, - Виктор Палыч, в том же наряде, что и утром – в трико с растянутыми коленками, клетчатом халате и тапочках – стоял под светом одинокой, украшенной мушиным дерьмом лампочки.
- Ты знаешь, мне даже льстит твоя удивленная физиономия,- говорил Палыч, медленно приближаясь к Джонни. Его голос не выражал никаких эмоций, словно старика подменили.
Джонни почувствовал, как пересохло его горло.
- Стой на месте, - прохрипел он.
- А, - отмахнулся старик. – К чему все эти фокусы? Мы оба знаем, чем все закончится.
От старика веяло силой. Выдержать этот властный взгляд было практически невозможно. Палыч присел на ящик, стоявший у стены и сказал:
- Я дал тебе шанс уйти.
В памяти Джонни чей-то карандаш набросал очертания молодого человека, вкладывающего в его руку электронную листовку. Только сейчас, лицо этого парня показалось ему знакомым. Выходит, этот щенок тоже…
Нет, не может этого быть!
- Палыч, что происходит? – В голос Джонни вернулась былая твердость.
- Палыч? – Все также спокойно говорил старик. - Меня зовут Виктор Павлович Симонов. Но ты можешь звать меня просто – Стервятник.
Мир, окружающий Джонни, рухнул. Профессиональный убийца пошатнулся на онемевших ногах, и схватился за влажную трубу, чтобы не упасть. В голове зашумело, он изо всех сил старался не потерять сознание. «Старый сукин сын владеет гипнозом. Он не сводит с меня глаз». Джонни начал дышать глубоко и ровно, стараясь вернуть тело и разум в собственное распоряжение.
- Ты сильный человек, мой друг, - голос Стервятника доносился издалека. – У многих просто останавливалось сердце. Повторюсь, я дал тебе шанс уйти, хотя понимал, что это бесполезно. Посмотри на тело в углу. Какая искусная работа. Кто сделал его для тебя? Не догадываешься?
Джонни чувствовал, как Стервятник вытягивает из него правду. Между ними шла невидимая борьба. Сейчас самое время вспомнить, что молчание – золото. Но Стервятник был сильнее.
- Я отказываюсь верить тебе, - выдавил Джонни. Он чувствовал, как слабеет рука, сжимающая пистолет. Он думает, его заманили в ловушку. Вероятно, отравили газом. Галлюциногены или что-то в таком духе.
- Мне этого и не надо. Гораздо важнее, чтобы ты поверил себе. Неужели ты и вправду думаешь, что партия позволит каким-то забугорным шпионам, будь они хоть из соседней галактики, разгуливать по стране и вынюхивать информацию? НЮХАЧЕЙ НЕ СУЩЕСТВУЕТ. Во всяком случае, в таком виде, в котором ты их себе представляешь. Не стану отрицать, тут есть и моя вина. Двенадцать высококлассных синтетических агента действительно проникли в различные уголки страны. Тут я дал маху. Но мы их быстро ликвидировали.
- Ты ЛЖЕШЬ!!! – Джонни сделал отчаянную попытку броситься на этого мерзкого старика, кем бы он ни являлся на самом деле, собственными зубами перегрызть ему глотку.
Но он лишь пошатнулся на месте, выронил пистолет и упал на колени.
- Что ты сделал с продавцом книг? Отвечай мне, грязный ублюдок! – прохрипел Джонни.
Старик не сводил с него пронзительного взгляда. Он продолжал говорить, как ни в чем не бывало:
- Разумеется, я не хотел, чтобы мои заокеанские коллеги узнали, что их превосходный план с треском провалился, не успев начаться. Поэтому, я использовал вас, моих самых лучших Охотников. Вы охотились друг за другом. Каждый исполнял роль палача и жертвы одновременно. Целых два месяца вы гонялись за призраками, Джонни 12, ибо вы сами и есть призраки. И там, за железным занавесом, думали, что их искусственные друзья выполняют задание и обводят нас вокруг пальца. Чем не гениальный план для старого человека. Работать с людьми куда приятнее, чем с роботами, не так ли? – Впервые за все время старик усмехнулся.
Джонни закрыл глаза. Его организм перешел на последнюю ступень защиты. Сейчас, Джонни видел себя со стороны. Нужно создать вокруг себя стену. Он представлял себя каменщиком, кирпичик за кирпичиком возводящего ее. Голос Стервятника вновь стал слабым и приглушенным. (становился слабее и приглушеннее)
- Не закрывай глаза мой друг, тебе это не поможет. Я вижу твою стену. Я сломаю ее, когда захочу.
Джонни не слушал. Он работал мастерком все быстрее и быстрее. Один белый ряд, второй. Выше и выше. Где-то за пределами бесконечного пространства подвала, он слышал приближающийся гул бензинового двигателя. Черный смертьмобиль. «Чайка». За ним. Вновь.
- Ты рискуешь не узнать самого главного! – Стервятник повысил голос. Его спокойствие таяло на глазах. – «Союз 3000», запущенный сегодня, собьют. Но перед этим я объявлю ИМ о смерти последнего Нюхача! А потом, мы нанесем удар! Нас будут сотни, нет - тысячи! – Старик поднялся на ноги и подошел к возведенной стене. - Я лишь забочусь о своей стране, мой друг. Не стоит меня за это винить. Война требует решительных действий, и одно из них мне придется сделать прямо сейчас.
Эти слова Андрей слышал более чем отчетливо. Все звуки исчезли вновь, как тогда, в квартире на окраине Каменного города. Андрей видел, как замерла у открытой дверцы смертьмобиля женщина в черном. Видел, как застыл в комичной позе человек, встающий из гроба в пропахшей формалином квартире. Видел, как женщины окаменели у древней телеги, сбрасывая черные платки и нелепые платья, доставая из-за пояса оружие. Спектакль закончен. Само время остановилось в ожидании.
Маленький револьвер, который было удобно прятать в растянутом рукаве клетчатого халата, начал свое движение вверх. Но Джонни был моложе и быстрее. Словно змея, он бросился вперед, поднимая пистолет с пола, неуловимо быстрое движение руки вверх – выстрел. Пуля пришлась точно в сердце Стервятника. Старик упал, на его лице застыла удивленная маска.
Сверху, раздался топот множества ног. Похоронная процессия спешила довести свою роль до конца. Раздался глухой удар, кто-то выбил входную дверь в подвал, и в проеме показался недавно почивший Коленька. Его глаза встретились с глазами Джонни. Ничего, кроме холодного расчета в них не было. Противник мерзко осклабился. Убить Охотника, значит самому стать Охотником.
Выстрел.
Тот, которого называли Николаем, упал как подкошенный. Теперь – наверняка. Точно в центре его лба слегка дымилось маленькое круглое отверстие. Джонни бросился в боковую дверь.
- Он уходит по тоннелям! – закричала женщина. Не исключено, что та самая «вдова».
Раздался взрыв. В спину Джонни ударила горячая волна, грозив сбить его с ног. «Догадались-таки сначала пустить в ход тяжелую артиллерию», - подумал Джонни, и скрылся в темноте бесконечных тоннелей.
***
Яркие звезды бриллиантами осыпали черное небо. Андрей привык называть небом бархатную тьму космоса над головой. На горизонте показался голубоватый тоненький серп. Это всходит Земля. Когда он покинул ее? Год назад, а может, десять лет? Теперь трудно что – либо вспомнить. Последние воспоминания о Земле – лишь отдельные цветные картинки. Что в них правда, а что плод его воображения, Андрей не знал. Он помнил запуск «Союза 3000», помнил, как самолет-носитель озарил алым пламенем огромные экраны, расположенные на крышах его когда-то родного Каменного города. Помнил дикие вопли людей, чьи браться и сыновья сгорели в мгновение ока. Ракета противника сбила корабль на выходе из атмосферы. А потом, потом он увидел СИЛУ и МЕСТЬ.
Они появлялись сотнями. Они поднимались из под земли. Андрей наблюдал за происходящим откуда-то сверху. Он видел испытательный полигон, в прошлом изуродованный ядерными взрывами. По всей территории земля словно ожила. Казалось, будто множество огнедышащих гигантских пастей раскрылись одновременно, выпуская из своего чрева военные корабли. Андрей помнил, что пилоты называют их в шутку – «Лапоть». Откуда ему это известно? К сожалению, на этот вопрос ответа не было. Как и на многие другие.
Тысячи кораблей поднимались и поднимались в небо. враг видел эти многочисленные цели, но сделать ничего не мог. Лунная база Западного Альянса, надежда и опора противников, была уничтожена за каких-то 30 минут. Энергетические ресурсы Луны захвачены. План выполнен. Приставить генералов к награде.
Андрей двинул рычаг управления «лунным комбайном» вперед. Нужный ему участок находился всего в 100 метрах. Послушная машина дрогнула, и медленно покатила по серой пыли. Достигнув нужного клочка реголита, Андрей остановил «комбайн», нажал на кнопку СВЧ и принялся наблюдать за все увеличивающимся серпом Земли. Умная машина опустила углепластиковые «юбки», буквально вгрызаясь ими в почву. Включились сверхвысокочастотные установки, нагревая реголит до 800 градусов Цельсия. Несколько минут, и на панели приборов замигала зеленая лампочка, означающая, что резервуар заполнен Гелием 3.
В наушниках герметичного шлема, сквозь слабый треск статических помех, раздался голос Алексея. Он работал на соседнем участке, но сегодня остался на базе. К нему прибыли с утренним транспортником его жена и дочь.
- Андрюх, тебя тут бугор вызывает. Говорит, что срочно.
- Чего ему? – скривился Андрей. Он не любил, когда его отрывают от дела. Свою работу он любил, даже, наверное, больше, чем нужно.
- Да кто ж его знает. Чеши давай, - Алексей отключил связь.
Начальник лунного объекта по добыче Гелия 3, был, в общем-то, человеком не плохим. Но вызов к начальству посреди рабочего дня не предвещал ничего хорошего. Андрей глубоко вздохнул, позволяя себе нерационально расходовать кислород, развернул «комбайн» и поехал к ангару.
***
В кабинете директора царил полумрак. Сергей Иваныч, огромный мужчина в сером партийном костюме, сидел за тонким металлическим столом, молча глядя на подчиненного. Андрей, в легком рабочем скафандре, тоже молчал, и бросал редкие взгляды в темный угол, в котором угадывалась человеческая фигура.
- Андрей Зырянов, с вами хотят поговорить, - сказал директор и повернулся лицом к темному углу.
Человек, словно старая фотография, буквально проявился из темноты. Невысокого роста мужчина пожилых лет, в военной форме, вышел на свет.
- Ты узнаешь меня? – спросил он.
- Нет, - соврал Андрей. На самом деле, где-то на грани сознания, начали метаться неясные образы. Длинные полки, уставленные книгами. Охранные мониторы в небольшой подсобке книжного магазина. – Кто вы? Что вам нужно?
Старик не ответил, точнее, ответил не сразу.
- Ты успешно прошел программу подготовки, мой дорогой друг. – Он пододвинул стул и расположился напротив Андрея. – Мы испытывали тебя в самых тяжелых условиях. Разумеется, нейронный симулятор не есть реальная жизнь, но, тем не менее, твои поведенческие, психологические и моральные качества меня устраивают.
- Я вас не понимаю! – как можно грубее ответил Андрей. – Сергей Иваныч, разрешите вернуться к работе!
Но директор молчал.
- Отказываться бессмысленно, - тихо говорил старик. Андрей чувствовал, как кто-то или что-то проникает в его разум своей холодной хваткой.
- Стимулировать его воспоминания, товарищ Симонов? – возник из ниоткуда голос. Андрей с трудом повернул голову и увидел человека в белом халате, с маленьким чемоданчиком в руках.
- Не нужно. Я сам, - ответил старик. – Кодовое слово мне известно.
Старик придвинулся еще ближе.
- Ты ведь все помнишь, не так ли, ДЖОННИ?
В мозгу Андрея вспыхнул яркий свет. Пережитые события, словно картинка-загадка, аккуратно складывались в его сознании. Приступ ярости, вулканом вскипевший в его груди, душила все та же холодная рука. Он пытался кричать, но его губы отказывались служить ему. Наконец, он успокоился, и тело его обмякло.
- Выходит, все это не правда? То, что было там, на земле?
Стервятник улыбнулся.
- Почти правда. Почти.
- Что я должен делать?
- Вероятно, ты знаешь о нашей колонии на Марсе? – Джонни кивнул. – Так вот, я прослышал о кое-каких беспорядках на этой, безусловно, прекрасной планете. Ты помнишь Нюхачей, Джонни? – Он снова кивнул. – Есть сведения о том, что в колонии появился Нюхач.
Андрей Зырянов усмехнулся.
- Кто вы такой, Виктор Палыч?
- Я тот, кто открывает и закрывает железный занавес, мой друг. Открывает и закрывает занавес.
тхе энд