Генеральский роман

От автора
Реакция некоторых читателей на появление в свет повести «Генеральский роман» стала неожиданностью для начинающего литератора. Нашлись скептики,  которые его спросили, а что такого необычного ты написал, чего бы мы не знали, и кто из  офицеров времен перестройки не сталкивался с такими явлениями, как служебный роман, чреватый злоупотреблением служебным положением?
 А один очень серьезный патриот - полковник из управления округа даже обвинил меня в том, что написанием подобного опуса, подумать только, я ни много, ни мало,  подрываю авторитет российской армии, уж не говоря об умалении генеральского достоинства. Но тут он совсем не прав. Скажите, а разве могут быть у чести погоны, должность или общественный статус? Честь у человека либо есть, либо  ее нет. А, о какой чести иных военных деятелей можно было говорить еще в начале перестройке, когда многие из «радетелей» войскового тыла распродавали государственное войсковое имущество налево и направо без стыда и совести. В это же время некоторые командиры и начальники научились «прокручивать» войсковые деньги через коммерческие банки, когда офицерским семьям не на что было купить продукты по причине хронических невыплат заработной платы.
 В шутливой форме я спросил оппонента:
- А о полковниках писать мне можно?
 Оказалось, что против полковников он не возражал.
Другие, как правило, это были сугубо гражданские лица, признались, что с этой стороны они российскую армию не знают. И потому, очеловечивание военных через их пороки, некоторых очень даже расстроило. В самом деле, как хорошо было думать, что военные люди – кристально чистые существа, которые в любых, даже невыносимых условиях согласны служить родине, демонстрируя чудеса высокой морали и нравственности.
Вот только что это такое  наша родина? Сноб и коррупционер чиновник? Отъявленный врун и задира депутат? Наглец олигарх, или народ, с интересами,  которых никто в нашей стране не считается? И, каким прикажете быть моему совсем не геройскому герою, который,  как и все мы  попал в переплет, именуемой перестройкой?   
И вот раздался телефонный звонок, а оказался это никто иной, как главный герой повести, восставший из небытия, чему я, честно говоря, уже не удивился. Визави наградил меня разными нелицеприятными эпитетами и даже  вызвал на дуэль.
Автор оказался в весьма странной ситуации. Однажды под наплывом чувств он придумал литературное творение, а оно оказалось пророческим. В героях повести некоторые люди узнали конкретных личностей, и не всем это было по душе. Ну, как тут не вспомнить  анекдотический случай из собственной жизни, когда один из моих бывших начальников обиделся, на безобидную газетную публикацию, в которой я шутки ради упомянул о том, что он меня в загранкомандировку за шмотками не пускал.
Не смотря на то, что его фамилия в статье не упоминалась, мой бывший начальник решил, что это он является виновник моих бед, потому вроде как кроме него у меня других начальников не было. Хотя на самом деле это не так. При каждой должности был свой начальник. А должностей в моем послужном списке было не мало 
Вот таким образом мания величия, иные комплексы власти, гусарство и даже коррупция, а все это присутствует и в нынешней российской армии, дают порой знать о себе даже в литературном творении.
Какие-то детали при написании повести были взяты, что называется из собственной жизни, поскольку мне, как и генералу Котову, довелось служить в одном из подразделений штаба округа, не важно какого. Но в целом художественный сюжет, каким ему и положено быть,  получился совершенно надуманный. И если все герои моего произведения  вдруг материализуются и захотят, что называется, поиметь автора, от него, вероятно, останется только мокрое место. И на очередную дуэль просто некому будет прийти.
Удручает и другое. Мелкие гусарские шалости генерала для некоторых обывателей вдруг приобрели большую значимость, и даже насторожили поборников высокой морали и нравственности, хотя, как известно, дела подобного рода были во все времена для военных, едва ли, не единственным удовольствием, ибо даже короли имели пристрастие воевать и любить женщин, возводя все эти занятия в ранг рыцарского достоинства. А чем же мой герой хуже гражданских чинодралов, которые по сей день, бессовестно берут взятки, воруют миллионы  государственных денег, скупают по дешевке недвижимость и еще к тому же не желают,  чтобы о них  писали  в прессе плохо?
 Политика двойных стандартов стала достоянием современной эпохи. Вот и генералу Котову, как и многим другим военнослужащим минувшего столетия, не повезло, что его, совершенно не адаптированного к мафиозной среде, сделали жертвой обстоятельств. В начале 90-х  советская армия буквально разваливалась на глазах, ее распяли  на алтаре демократии, а жить хорошо хотелось всем, и оставаться при том уважаемым человеком….
Однажды один приятель коммерсант признался, что он не любил и не любит военных, только за то, что когда - то в молодые годы ему пришлось гнуть спину на стройке, а молодые офицеры тем временем отрывались в кабаках, и снимали девушек. А ныне он свободный предприниматель, и как истинный хозяин своей жизни наверстывает упущенные возможности. Можно поспорить с ним, поскольку и в среде бизнесменов не мало бывших военных, которые успешно адаптировались в новом для себя деле, и некоторые из них потеряли не только совесть, но и достоинство, задирая нос перед бывшими сослуживцами.
С другой стороны комплекс – упрямая вещь, и потому нет смысла  доказывать кому-либо обратное.
Россияне делятся на власть и народ. Слава Богу, я отношу себя к последним. И возвращение генерала Котова на гражданку, хотя и изрядно потрепанного выпавшими на его долю испытаниями, хороший знак. Я уверен, настоящие гусары никогда не сдаются, и поэтому они всегда пользуются популярностью у женщин.
Так стоит ли уважаемый мой герой, волей судьбы оказавшийся прототипом генерала Котова, размениваться на мелкое и хлопотное? Борьба с тенями минувших дней – совершенно бесполезное дело. А за перекрестками судьбы всегда ждет неизвестность, а потому дорого лишь то, что остается за гранью прошлого – воспоминания.

 Черное небо октябрьской ночи накрыло холодом городские проспекты и улицы. Мимо мрачных и серых многоэтажек, построенных в эпоху Сталина, вдоль  центральной части сквера, освященной мертвенно белым светом неоновых фонарей, брел, покачиваясь, пьяный человек.  Его ноги отказывались идти, а изготовленные из добротной кожи легкие ботинки  скользили туда – сюда, грозя опрокинуть на скованный льдом  снег тело, обернутое в военную шинель.
 Человек осмотрелся, присел на припорошенную снегом скамью. Он очень устал. И если бы можно было проникнуть в сонм его мыслей, мы бы, возможно, увидели бы там такое, что способно расстроить любого любопытного человека. Мысли нашего героя мельтешили как белый снежок вьюги, и нет беспомощнее положения, чем - то, в котором он оказался. Наверное, несчастный путник в этот миг многое бы отдал, чтобы больше никогда не возвращаться из пьяного бытия в холодный и равнодушный к нему  мир... Оказавшись на  распутье, он проклял все, что осталось в его прошлой  жизни.
 
 Ранним утром в десантной бригаде произошло важное событие. Приехала инспекция из штаба округа. Проверяющие подняли часть по тревоге, они придирчиво оценивали боевую готовность подразделений бригады, влезали во все закоулки территории парка и даже каптерки казарменных помещений. А после выхода десантников «в поля» и на контрольные занятия, в ходе которых отрабатывались прыжки с парашютами, состоялось подведение итогов и разбор «полетов».
Уже вечером, председатель окружной комиссии генерал-лейтенант Сидорин, оставшись с комбригом наедине, позволил налить коньяк.
Полковнику Котову повезло. На прощание высокое лицо ему сказало:
- Звони, если будут проблемы.
  Так становятся протеже…
Начальник управления боевой подготовки округа  подыскивал достойную кандидатуру на должность командира учебной дивизии. И, наконец, определился. Комбриг оказался парнем что надо. Крепкого сложения коренастый офицер, о каких обычно говорят – крепко сшит. Округлое лицо и немного грустные серые глаза. Четко поставленная дикция. Образован, практик, за плечами опыт боевой службы в составе ограниченного контингента советских войск в Афганистане. Был у генерал – лейтенанта и личный интерес к полковнику.
 Не сегодня – завтра доставят приказ из Москвы о назначении Сидорина начальником штаба округа, и ему понадобятся свои люди. В высших эшелонах военной власти  существует  железное правило - вновь назначенный начальник должен прийти в коллектив со своей надежной командой, иначе ему придется работать одному или с теми, кто по его мнению не обладает должным профессионализмом, и что еще важнее - личной преданностью.   Без крыши сверху и пола снизу, как известно, крепостей не бывает!
Кроме того, в дивизии, которой будет командовать Котов,  есть тыл, и с него можно кормиться. А Котов по любому, должен быть благодарен за предоставленную ему возможность, получить очередное воинское звание «генерал – майор». И важная персона в этом не  ошиблась.
Действительно, с той поры гвардии полковник Котов не раз приглашал генерал-лейтенанта Сидорина на рыбалку и охоту, выпадала и возможность попариться в баньке. Новоиспеченный комдив ублажал высокое начальство за оказанную ему поддержку, и Сидорину это понравилось.
 А тут оказия... Проворовался облвоенком, и теперь его надо  увольнять из армии. А Котову поступило новое предложение – занять злачное место.  Должность такого уровня для комдива не повышение. На нее обычно ставят перестарков,  кому необходимо перед увольнением в запас, или в отставку «бросить» на погон звезду генерала за былые заслуги перед родиной.
Но Сидорин успокоил Котова:
-  У меня свои виды. Поправишь дела в военкомате,  заберу первым замом.
Осталось собеседование у командующего войсками округа…

Генерал-полковник Лобанов удивился, прочитав представление с предложением начальника штаба округа  назначить начальником областного военкомата комдива гвардии полковника Котова:
-    Подождите, он в должности комдива всего-то месяц...
- Ставить некого, а нужен надежный человек. Котов - принципиальный командир, служил в Афганистане, у него боевой опыт. Вы же знаете, Владимир Иванович, что в военкоматах расплодилось много взяточников, а Котов, я уверен,  сможет навести порядок.
Командующий принял доводы Сидорина, и наложил размашисто положительную резолюцию на представление.
Военная карьера – дама капризная, особенно если с самого начала ее протеже сопутствует удача. Но не ровен час, придут иные времена, и фортуна, как капризная любовница найдет нового избранника. На то, она и судьба военная, чтобы рисковать. А не повезет, так что ж,  можно раньше уйти на пенсию, для сильных людей и на гражданке найдется достойное дело. Лиха беда, начало…
            
Находясь в ожидании грядущих перемен, Котов получил предписание со штаба округа убыть в Н-ский гарнизон, где расформировывали танковый полк. Это  оргмероприятие легло в основу исполнения спущенного из Москвы плана военной реформы. Вряд ли тогда кто знал, что развал советской армии начнут с отдельной части, а затем прикончат соединения авиации и ПВО, ранее прикрывавших приграничный регион от вероятного противника. Надо было обстоятельно  вникнуть в дела командования, и помочь ему выполнить поставленную задачу.  В действительности же мотив этой неожиданной командировки был более чем прозаичным.  Сидорин решил отобрать для себя кое-что из списанной техники по остаточной стоимости, и потом выгодно продать ее.
 Уехал Котов в командировку уже в новом качестве. Подоспела  выписка из приказа о присвоении ему очередного воинского звания – «генерал - майор». Брюки с иголочки со вшитыми лампасами смотрелись на новоиспеченном генерале, придавая новизну его внешнему виду. Об этом Котову сказал Сидорин, когда сослуживцы пили коньяк и вели доверительные беседы. Тогда - то Юрий Семенович и услышал от шефа, о его намерении перевестись в Москву.

 …В гарнизоне работали несколько дней. Полк «приговорили», и составили акт о его расформировании. В распоряжении комиссии остались сутки. Котов решил дать возможность своим помощникам расслабиться и заказал  «культурную программу». Юрий Семенович не спешил возвращаться домой. В дивизии он, считай больше не командир. Не тянуло его и в семейные пенаты. Если дома кто и ждет, то  только вечно недовольная и сварливая жена, которая, будучи  когда-то молодой и глупой официанткой гарнизонного кафе, еще доставляла удовольствие, а теперь с годами утратила свои прелести, стала унылой и до удивления обыденной женой старшего офицера. Особенно раздражала тяга второй половины к шмоткам. Цацки, брюлики, золото… Сколько не купи, ей все равно мало. Пыталась лучше выглядеть, мазалась импортной кремами, а морщины не торопились исчезать. Секс с женой стал пренеприятным занятием, в нем было больше обязанностей, чем удовольствия. Поэтому находился на службе  допоздна, чтобы дома хватило времени только поужинать, упасть в постель и забыться глубоким сном.
Временами Котову казалось, что он становится импотентом. Можно было завести любовницу, как это делают многие люди его возраста, но боялся снова ошибиться. Даже в молодости, не избалованный вниманием женщин, Юрий Семенович сторонился любовных романов подобных контактов, когда бы по его убеждению он мог глупо выглядеть со стороны. Что поделать, даже среди боевых офицеров встречаются стойкие мужчины, для которых советская мораль превыше личных слабостей. И что еще обидно, он привык тащить, как старый мерин эту совершенно ненужную ему, казалось бы, ношу…
               
Стол для банкета накрыли в домике бывшего офицерского кафе, где заправлял общепитовскими делами частник. Генералу приготовили, кроме того, баню. Расстарался заместитель командира танкового полка подполковник Лисин, который, как опытный лицедей, понимал, что после расформирования полка он может остаться за бортом. И возможность попариться с генералом он воспринял как указующий перст судьбы. Котов в ходе знакомства с делами воинской части постоянно ощущал на себе  назойливое внимание подполковника. Этот сухощавый офицер высокого роста с иронично изогнутым но изящно нарисованном природой на круглом лице ртом постоянно находился рядом, и был готов исполнить любое поручение председателя комиссии. Командир полка назначил его «хвостиком» высокого начальства, и, следует заметить, Лисин справлялся с этими обязанностями очень даже неплохо.

…Парная нагрета до кондиции, в бассейне, обложенном белым кафелем, рябит от падающих с кранов капель голубая водица. Уже в парной Лисин встряхнул самый густой березовый веник, окунул и чуток придержал его и в тазике с кипятком, выхватил, стряхнул избыток влаги, бегло и быстро оглядел широкую спину объекта приложения сил, взмахнул, как саблей на пешей рубке, крякнул и «одел» Котова от плеч к пояснице.
 -  Э-й-е! Полегче…– охнул гость. – Не зверствуй!
 Лисин щерился от разгулявшегося в парной жара и усердно работал веником, массажируя веником большое и крепкое тело генерала. Знать преуспел бывший политработник, в приеме высокопоставленных гостей.
 Распаренные березовыми листьями мышцы окружного начальства наполнились сладкой истомой. Котов поблагодарил кивком услужливого подполковника за усердие, и буквально вывалился из парилки. С  шумом нырнул в холодную воду. Долго плавал, фыркая как морж, и наслаждаясь прохладной водой. Наконец утомленный генерал выполз из бассейна по ступенькам, принял из заботливых рук Лисина простынь, и обвернулся ею как римский патриций. На столе давно ожидали,  когда же обратят на них внимание влажные от холода открытые бутылки с пивом. Генерал отпил большой глоток терпкого напитка и закусил куском копченой кеты. Котов находился в прекрасном расположении духа.
В это время и появилась стройная как юная школьница сероглазая блондинка - официантка в белом кружевном переднике, с подносом в руках, на котором испускало шашлычные ароматы большое блюдо с большими кусками мяса.
- Здравствуйте, - сказала официантка проникновенным голосом, - с легким паром товарищ генерал!
«Надо же, и откуда берутся в этакой глуши столь дивные мадонны?…» – подумал ошеломленный неожиданным видением чудной особы Котов. Генерал смутился, его сердце  предательски дрогнуло, настолько было велико сплошное очарование почти юного лица молодухи и совершенна точеная фигурка женского тела, которую вероятно на потребу своей души удачно вылепил природный создатель, чтобы потом наслаждаться своим удачным  творением всю жизнь.
 Лисин широко улыбался. Довольный собой, он продемонстрировал хорошее знание психологии начальников из вышестоящего штаба, – редко кто из них мог бы устоять перед обаянием и красотой молоденькой сельской шлюхи.
Официантка, выполнив свои обязанности, удалилась, Котов внимательно и растерянно посмотрел ей вслед, что не могло ускользнуть от внимания ушлого подполковника.
- Она вам нравится Юрий Семенович?
-  Да… И давно она у вас э-э-э… трудится? - выдавил генерал.
 - Давненько. Если не возражаете, я скажу ей, чтобы после бани  она принесла чай в ваш номер.
 Котов промолчал, сделав вид, что предложение Лисина его не заинтересовало. Очень знакомый прием. Высокое начальство обычно считает, что его желание должно быть угадано, и нет необходимости лишний раз растолковывать это подчиненным. По красноречивому взгляду Котова Лисин понял, что генерал «заглотил»  наживку. Котов инстинктивно почувствовал, что его, возможно, втягивают в какую - то игру, но как истинный мужчина он успокоил себя, подумаешь бабу в постель тебе ложат. И почему бы и вправду не оттянуться по полной? Появится ли еще такая возможность?
« Все, тема закрыта», - буркнул внутренний волевой голос и комплекс, терзаемый сомнениями,   заткнулся.
Парились до полуночи. Беседовали. За пивком Лисин, сказал, как бы между прочим, что счел бы за честь служить под началом опытного, знающего руководителя, организатора. Ну и все такое прочее в высокопарном духе, с заискивающей улыбочкой на губах. Прием пошловатый, но Котову услужливость подполковника,  понравилась. С таких офицеров обычно получаются добросовестные адьютанты и порученцы.               
Котов снисходительно слушал откровенные излияния души Лисина. Потом  ему это занятие надоело, и Юрий Семенович принялся нарочито зевать, дав понять подполковнику, что дело к ночи, пора бы и закругляться.
Лисин предложил Котову перейти в гостиницу, в номер  люкс, он все же дождался, стервец, когда генерал пообещал подумать, чем же он сможет помочь бедному подполковнику. Не портить же так чудно начавшийся вечер?
            
В апартаментах, где генералу предстояло провести ночь, было тепло и уютно. Со вкусом расставлена дорогая мебель. Посередине комнаты стояли мягкие кресла и журнальный столик, на котором расположились пластиковая бутылка с минеральной водой и два фужера из чешского стекла, ваза, наполненная доверху фруктами, коробка шоколадных конфет и бутылка французского коньяка «Наполеон».
Но главный сюрприз, надо думать, генерала ждал впереди. Котов вовсе не забыл об официантке, что должна была принести ему чай в номер, поэтому, когда подполковник удалился, пожелав спокойной ночи, Юрий Семенович разделся, и мягко упал на пуховую перину. Тут же послышались легкие движения женских ножек, раздвинулась портьера, и зажегся приглушенный свет. Официантка с подносом в руках приблизилась к ложе, где, возлежал, словно император, генерал, едва прикрывшись пуховым одеялом.
«Почему кофе, а не чай?» - непроизвольно подумал Котов,- «Не засну же…»
Официантка легко справилась с пробкой коньячной бутылки, разлила виноградный аромат по хрустальным рюмкам, и застыла  ярким цветочком в ожидании, когда же его сорвут.
      -     Как тебя зовут?
      -    Валя…
      - Ну, давай Валя, Валентина, выпьем за наше знакомство…
Дива скромно кивнула, потом сделала небольшой глоточек из рюмки, и принялась расстегивать пуговки на своей кофточке, пока не предстала перед очами генерала, в чем ее мать родила.
Котов приподнял краешек одеяла, и  Валя,  сверкнув белым телом, юркнула как ящерка в генеральскую постель. Прижавшись к загорелому мужскому торсу, она замерла словно воробышек под стрехой. У Котова  перехватило от волнения дыхание.
            
Это была их первая ночь… Как уже было сказано, Котов не был ловеласом. Но преклонялся перед мужчинами своего круга, которые обладали известной степенью нахальства, позволявшим им брать то, что принадлежит по праву сильного. Вот и сейчас он понимал, что Валентина, наверное, меньше всего хотела секса с генералом. Для этого у нее могли быть мужики и помоложе. Вероятно, она не устояла перед возможностью «закадрить» штабного «туза», рассчитывая на удачу, даст Бог, и ей что ни будь перепадет за оказанную услугу. Войсковая «киска» имела большой опыт в любовных играх. Она продемонстрировала генералу такое! А может,  во всем  виновата ее молодость?
Из рассказа Вали Котов узнал некоторые подробности ее биографии. В прошлом году у нее умерла мама, и когда сирота  осталась одна, Лисин помог ей трудоустроиться в часть, но никаких интимных отношений между ними не было.
Чему, честно говоря, Котов не очень - то и поверил. В войсковых частях, включая те, которыми он командовал, прапорщиц, контрактниц и таких молодых женщин, как  Валя обычно  набирали из местных поселков по великому блату. Вольнонаемниц привлекала работа в армейском коллективе, возможность приобрести дефицитные товары в военторге, быть ближе к настоящим военным парням. А если повезет – удачно выйти замуж. Но должностные лица, которые пристраивали в воинские части знакомых девиц, успевали перед этим провести с ними не одну ночь, прежде чем подписывался контракт. Не мог пройти мимо сладкого пирога и любезный подполковник Лисин. Но генералу понравилось, что Валя вроде как оправдывалась перед ним. За порывом ее души скрывалось  желание слабого вьюнка зацепиться за мощный ствол дуба.
             
…Генерал Котов, и его команда вылетели на вертолете в штаб округа рано утром. Игорь Семенович находился в полудреме. Сказалась бессонная ночь. И все это время ему мерещилась обнаженная официантка.
До чего же была бела и чиста ее кожа, такую, даже комарье совестится портить. Ямочки на щеках, белые зубки, открытый ровный лоб, высокая шея. Притягательное лицо. Хочется тихо приблизить к нему руку, провести подушечками пальцев, едва касаясь, как Христос по воде, по чистому лбу, к перешейку меж мягких бровей, к коньку носика, скользнуть по верхней пухлой губке, обогнуть их, красненьких, и свалиться, счастливо ойкнув, к славному подбородку.
Скулы едва помечены, но проглядывает, просвечивает через время монгольская крапинка, хоть и не обороть ей русское семя.
С чем можно было сравнить цвет Валиных глаз? Он был редким серым цветом. Такой и в природе редок. К нему приближаются лишь края грозовых облаков или штормовое море в пасмурную погоду. Но тот цвет тяжел и тревожен. А у нее воздушная прозрачность.
Она излучала – и лучше не скажешь – прозрачную и легкую жизнерадостность. Как другие – уныние и раздражение. Как ненависть к жизни. Будто их здесь держат насильно, так бегите же отсюда, способов полно.
Насыщенный радостью цвет Валиных глаз. В них переливается смесь солнечного света и ночной темноты. Точка мирового равновесия, схождения космических энергетических струй и струн. Цвет этот всегда был мучительно труден для живописца: как можно повторить в красках глубину переживаний и чистоту женской души?

Котов, заново переживал ночные страсти, и был томим желанием погрузиться еще раз в желанную девичью сущность. Но вертолет, летел высоко в небе, разрубая лопастями с грохотом воздух,  и изменить что - либо в данной ситуации было уже невозможно.  Где - то далеко за сиреневой дымкой скрылся гарнизон. А потому генерал испытывал приступы легкой хандры и грусти. Котов вдруг с новой силой ощутил себя не затребованным человеком. Ему всегда не доставало женского внимания. Нет не того, от чинопочитания, которого на службе всегда было достаточно, и за коим срывались разной трудности проблемы совершенно чужих ему людей, а именно ласки и внимания, на которые способен только любимый человек, без всякого умысла, только за то, что ты есть на белом свете.
В жизни Котова еще не было женщины, способной так глубоко запасть в сердце. И теперь, когда в его жизни появилась официантка Валя, которая, наверное, и сама того не зная, тронула своими нежными пальчиками сердце сурового воина, и насытила как экстрасенс его чувствами, уподобившись любимой игрушке. И теперь  жить в гордом одиночестве, даже такому мужчине на склоне лет, как Котов, уже было нельзя, и он был не в силах противостоять, бурлящей, как разбуженный вулкан, безудержной страсти. Щемила избыточная грусть. Нет, они должны, да просто обязаны, встретиться вновь. Но выпадет ли еще раз счастливый жребий судьбы?..

В управлении кадров Котова ждало радостное известие - из Москвы прибыл нарочный. Он доставил выписку из приказа о его назначении облвоенкомом. Юрий Семенович воспринял эти перемены как должное, начиная привыкать к своему частому  везению в военной карьере. Ему не терпелось взять бразды управления новым коллективом в свои руки. Но прежде предстоит представиться в новом качестве и при параде, командующему войсками округа, а затем начальнику штаба округа. По этому случаю, Котов и Сидорин даже посидели как добрые приятели за рюмкой коньячка и обсудили планы на будущее.
Свою деятельность в облвоенкомате генерал Котов начал с  обхода новых владений, где его ожидали подчиненные, покорные очередным переменам в их судьбе, многим не терпелось продемонстрировать начальству свои верноподданнические чувства. Они приготовили для высокого начальника папки с отчетами о проделанной работе и перспективными планами, которые по сложившимся воинским канонам в большинстве случаев являются самыми яркими доказательствами усердия в ратном труде. Так что генерал никоим образом не мог бы усомнился в добросовестности специалистов, с которыми ему предстояло работать.
Но Котова в большей мере интересовал служебный кабинет. Его раздражали небольшие размеры помещения. В учебной дивизии остались апартаменты раза в два больше. Но потом он успокоился, когда узнал, что его предшественник предусмотрел небольшую потаенную комнатку для отдыха. Там  стояли диван, холодильник и журнальный столик.
С коммунистических времен подобными отсеками были оборудованы кабинеты многих больших начальников. Они очень удобны во время проведения штабных тренировок. Можно сутками работать с документами, не показываясь дома. А один из бывших командующих войсками округа позволил  другое барство. Он распорядился изготовить лифт в комнату для приема пищи прямо со штабной столовой. Злые языки говорят,  комиссар - член военного совета округа был очень сильно этим возмущен. Но командующему простили невинную шалость. Иные генералы при коммунистах собак купали в общественных бассейнах, да морды били офицерам в своих кабинетах, и ничего, все это сходило им с рук. А тут, какой - то лифт! Надо отметить, после перестройки в стране Советов подобное барство оказалось командирам не по карману. Мани - мани   хватало только на мизерную  зарплату. Но наиболее предприимчивые деятели научились даже в таких условиях решать свои насущные проблемы.
            
…Генерал Котов принимал посетителей. Он не ожидал, что у гражданских людей может быть столь повышенный интерес к его персоне. Приходили родители, стремящиеся получить отсрочку для своих чад от военной службы. Появились представители фирм, которые настойчиво предлагали свои услуги. Юрий  Семенович вдруг оказался востребован на юбилеи производственных коллективов и посиделки местных городских бонз, которые перешли после перестройки в разряд новых русских. 
 Довольно быстро устав от неформального общения с так называемыми нужными людьми, главный военкоматчик решил заняться делами, не терпящими отлагательства. Известно, что назначение нового начальника неизбежно приводит к переменам в кадровых вопросах. В областном военном комиссариате – новая чистка также была необходима. Если проворовался большой «туз», за ним должна уйти плеяда людей, помогавших ему заниматься неправедными делами. Убрать ставший ненужным мусор – наипервейшая задача новой «метлы». Произвести замену некоторых сотрудников не так уж было сложно. Котов приготовил список надежных людей, которых он хорошо знал еще по службе в бригаде и учебной дивизии.
Звонил два раза Лисин. Подполковник из расформированной части смиренно, но настойчиво напоминал генералу о своем существовании. Решить его проблему легко. Бывшего помощника по воспитательной работе облвоенкомата «ушли» на пенсию вслед за  вороватым начальником. И теперь эта  вакансия была  свободной.
После основательной перетряски, из старых спецов остались лишь те, кто не имел глупых желаний жаловаться на свое начальство. Исключение составил офицер режимщик, который в силу своей должности если кого и боялся, то разве только высокого руководства. Майор Листвин, коренастый с круглыми выпуклыми белесыми глазами и развитой как у бульдога челюстью офицер, принадлежал типичной номенклатуре ярых штабистов, которые, знают, как правило, обо всех и все, с готовностью и добросовестно докладывая о случившемся своему прямому начальнику, и свято верят в свое иудовское предназначение. Кроме того, сам посадить в тюрьму кого - либо он не мог, но помочь это сделать – запросто. Был  даже известен случай, когда после проверки наличия секретных документов у одного из военкоматовских офицеров самым таинственным образом исчезла секретная рабочая тетрадь. Проштрафившегося капитана естественно сняли. Но появились слухи, что до этого сослуживцы сидели в «кабаке», где они не поделили местную женщину легкого поведения. «Телка» запала на капитана, и майор затаил на него обиду. При первой возможности в лучших традициях ведомства товарища Берии, видимо, он и отомстил сопернику, слегка злоупотребив своим служебным положением. Поэтому связываться с Листвиным, который  жил по принципу - «не боишься, значит, не уважаешь» опасались.
            
И закрутилось… Затребованы документы кандидатов на замещение. Наконец - то освободилось место начальника несекретного делопроизводства – для Кориной Валентины Ивановны. Да, да той самой официантки Вали, которая передала генералу через Лисина весточку о себе.
      
Точки над i расставлены. Котов представлял себя не иначе как тяжелым и мощным самолетом, движки которого ревут от напряжения лошадиных сил, а впереди борт с пассажирами ожидает небесная высота, и открываются захватывающие перспективы. А тут еще принесли приглашение на день рождения генерал-лейтенанта Сидорина, отпечатанное на красивой карточке узорчатым шрифтом в штабной типографии.
Красиво жить не запретишь. Вот и желание Юрия Семеновича завести себе любовницу крепло день ото дня, так что Валина судьба по сути дела была предрешена. Котов теперь уже считал своей обязанностью позаботиться об официантке, которая прозябала в сельской глубинке.

Банкеты по случаю дня рождения большого воинского  начальника  обычно проводились с большой помпой. Командиры воинских частей по сложившейся традиции обеспечивали поставку продуктов за счет подсобных хозяйств. Деньги на подарки собирались и среди офицеров. Именинник предварительно изучал списки приглашенных, вычеркивая тех, кто его по каким – то известных только ему соображениям не устраивал. Впоследствии это могло обернуться для неугодных и проблемами по службе.
А по сути дела это был смотр рядов нужных и преданных людей, в ходе которого планировалась ротация кадров. И чтобы сия планида досталась иным, наиболее сметливые покупали имениннику  роскошные подарки: мебель, фирменные ружья, двухметровые корейские часы и художественные картины. Потом гуляли три дня, как на свадьбе.
На этот раз привезли на «тушке» командующего войсками округа гостей аж из самой Москвы. По замыслу Сидорина празднование его пятидесятилетия должно было окупиться не только подарками, но и  перспективой службы в Министерстве обороны в России. Свои люди обещали помочь…
Генеральский «фуршет» не может быть скромным, в этом Котов убеждался не раз. Столы ломятся от всевозможных яств. Тут тебе и икорка – черная и красная, балыки и строганина, семга с осетром. Водки, вина и шампанского – упейся. Каким образом достаются эти блага, он знал. Даже в  дивизии, которой Юрий Семенович командовал, иные командиры полков обкладывали данью батальонных и ротных, чей личный состав зарабатывал у предпринимателей строительные материалы на хозяйственные нужды. «Черный нал» снимался и с подсобного хозяйства. Из всего этого создавался фонд расходных денег для приема комиссий из вышестоящих штабов, включая  генеральный штаб. Инспектора кормились и содержались бесплатно, что позволяло им сохранить командировочные в целостности и сохранности. Но и тот, кто «рулил» этим фондом, как правило, не оставался в накладе. Находясь на раздаче, нельзя быть голодным. А народный контроль канул в лету     еще при коммунистах. Теперь же, в условиях отсутствия влияния партийной идеологии, командир стал царем и Богом. Поборы организовывали помощники по воспитательной работе. Им было не впервой брать на себя огонь общественности. Да и кому взбредет в голову искать основания для мздоимства?  Бабки на стол! Сообразно должности и воинскому званию. Можно в качестве исключения сделать подарок в виде сувенира для москвичей. А то не ровен час, инспектора - столичные ребята обидятся. Народ из первопрестольной, ох, как щепетильный. И вообще только идиот может думать, что в российской армии, так же  как и в советской, офицеры и прапорщики должны служить за совесть и честь, пока  властные структуры, предприниматели, власти и бандиты стаскивают на гражданке с народа последнее одеяло.
То, что сие  явление является ни чем иным, как сделкой с совестью, Котов понимал. Не на луне родился. Если собрать всех грешников армии, которые, также как их гражданские собратья, томимы желанием стать новыми русскими, и приватизировали все, что плохо лежало на армейских складах, да привлечь их к уголовной ответственности, то тюремных нар на всех все равно бы не хватило. А с другой стороны, что за беда? Рекет с первых же дней вошел в российскую жизнь, вместе с разборками, мордобоем и убийствами, став привычным и обыденным явлением, а воровство и присвоение государственной собственности – началом формирования рыночных отношений в государстве, со всеми вытекающими отсюда последствиями.  После той же поездки Котова в танковый полк, Сидорин, считай, поимел  за бесплатно,  «КАМАЗ» и «ГАЗ – 66» с кунгом. Говорят, что у него собрался  целый автопарк. Вся техника; отремонтированная, свежевыкрашенная – ждет своих покупателей. Словом достойная награда Родины генералу за его безупречную службу.
Сидорин – белая кость. Баловень судьбы, который продвигался по служебной лестнице легко, и даже играючи. Он был человеком весьма не глупым, и не лишен некоторых полководческих способностей, тем не менее, всегда преследовал личную выгоду на всех занимаемых им должностях. В свое время, будучи политработником, он успел удачно поменять военно – учетную специальность и вытянул счастливый билет. Полгода побыл в должности комполка, поступил в академию генерального штаба и закончил ее с отличием. Год прохлаждался в должности зам комдива и ушел в объединение замом по строевой. Потом отметился командиром дивизии, где был самым молодым генералом. Далее упал, как яблоко в «картуз», армейский корпус, и пройдя благополучно должность начальника управления боевой подготовки, Сидорин стал вторым лицом в округе. Но в душе как был, он так и остался политработником. В обращении с подчиненными отличался деликатностью. Любил организовывать по старой памяти строительство зимних теплиц и хоры членов семей военнослужащих при домах офицеров в гарнизонах. Успел  даже выдвинуть свою кандидатуру на выборах в государственную думу, но проиграл инженеру из бурятского села и считает это факт пожалуй единственным досадным недоразумением своей биографии.
Сам же генерал – лейтенант любил рассказывать одну историю про прапорщика из Главного управления кадров МО СССР, с которым он познакомился в поезде во время отпуска. Вместе пили водку, потом прапор занял у попутчика две сотни рублей. Деньги не вернул, но карьеру обеспечил. Рассказ сей больше походит на анекдот, который вероятнее всего Сидорин сам же и придумал.
 Действительных же секретов столь счастливой судьбы было два. Первый, это когда Сидорин попал в струю омоложения кадров в советской армии, и второй – наличие родственных связей в ЦК КПСС. Впоследствии его толкач пробился в окружение первого президента России.
Что же касается представителей «московской крыши», то они мало, чем отличались от иных светских людей того времени. На фоне растаскивания в ходе дикой приватизации достояния обновленной России, интерес к армии у них давно угас. Как организация, не приносящая никаких доходов, эта государственная структура обычно представлялась в роли попрошайки, пока не началась война в Чечне, и в стране не запахло жаренным… А расстрел парламента силами, ставшими на сторону президента продемонстрировал ту низость, с которой растленная демократическими началами армия начала играть роль злобной и голодной овчарки, пережившей весь ад унижений, на фоне обожравшегося от халявы нарождающегося класса «буржуа», которых впоследствии назовут олигархами.   
            
…Отшумела великая пьянка. Гости разъехались и разлетелись по домам. Котов присутствовал до конца мероприятия. Он пил кофе с юбиляром, а потом убыл к себе в облвоенкомат. Возле кабинета генерала ожидал  верный Лисин с предписанием из управления кадров. Вовремя приехал… Дел накопилось невпроворот. Но каково было удивление подполковника, когда он узнал, – что первой задачей было срочное оформление  перевода Кориной и ее обустройство. Был помощник по воспитательной работе, а стал фактически адъютантом при двух влюбленных лицах. Обидно…
            
У Котова был свой расчет. Заниматься делами военкомата есть кому. А вот для решения личных проблем нужны преданные  люди. Только ради этого он и решил сделать перевод в свое распоряжение бывшего политработника.
Впрочем, Лисин не долго горевал и быстро смирился со своей не такой уж и печальной участью. Он делал все, чтобы только угодить своему шефу и оправдать высокое доверие. Демонстрируя недюжинные организационные способности, выбил в кабинет генерала новую мебель, электронную аппаратуру, чайный сервиз и бытовые приборы – чайник тефалевый и холодильник. В короткое время стал вхож во многие управления  округа. Улыбчивого и смазливого на морду подполковника из облвоенкомата везде принимали как своего.  Котова это сначала раздражало, но потом он понял, что из этого сможет извлечь выгоду. Что бы Лисин не делал, важно, чтобы он – лично генерал Котов был незапятнан в каких - либо неблагозвучных делах, а  курочка пусть продолжает нести свои золотые яйца. А если Лисин проштрафится, его всегда можно убрать, как не справившегося с новой для него должностью. Понимал ли это подполковник? Безусловно… Бывшим политработникам в посткоммунистические времена  служилось тяжело. Идеологов от советской власти затирали по старой памяти. Это при Брежневе статус офицера при политическом отделе обеспечивал высокий авторитет несгибаемым борцам за социальную справедливость. Им доверяли делить в военторгах дефицитые товары и возглавлять жилищные комиссии. И толку, во всяком случае, было от того больше.  После того как в армии были упразднены политорганы, их бывшие работники стали настоящим посмешищем, и только ленивый мог их не унизить.
Зато иначе зажили те, кто раньше был на вторых и третьих ролях. Финслужба, хозо и так далее… Пришел решать вопрос с жилплощадью к начальнику хозо без взятки, и тебе сразу отлуп. Пошли задержки по зарплате военнослужащим, и начфины с утра до вечера ходили пьяные, да иномарки покупали. Из простых клерков они превратились в жизненно необходимых людей. Так что для кого перестройка стала бедой, а кому и рай земной. Словом воровство одно... Истинную власть сегодня имеет не тот, кто находится при связях, а при больших деньгах….
Бывшим политработникам, подвергшимся сокращению, предлагали взамен самые худшие должности в тыловых и других управлениях, где необходимо работать с бумажками. А  у подполковника Лисина появилась возможность хоть как - то скорректировать военную карьеру. Глядишь еще получит в городе квартиру. Найдутся надежные связи и дополнительные источники доходов. Времена смутные, и самое время  позаботиться о будущем, пока тебя не бросили за борт счастливой жизни. А если это получится у Лисина, то и шеф, под крыло которого он ушел, не останется в накладе.
            
Котов задержался у Сидорина. Беседа затянулась, начальник штаба округа находился в благодушном настроении и сообщил, что  в Москве предложили сразу три должности. Свои люди не подвели… А на вопрос Котову, как тот смотрит на свой перевод в Москву, получил утвердительный ответ. У Юрия Семеновича перехватило дыхание от волнения. Весьма довольный, он вдохновенно слушал речь шефа о том, что в нынешние времена порядочных и интеллектуальных генералов, не говоря о старших офицерах даже в Генеральном штабе,  не ценят. Дорогу «на верха» пробивает в основном хамство, а потому порядочным людям служить в армии стало трудно. Никогда Сидорин еще не был столь откровенен.
            
А  в  облвоенкомате Котова ждал новый сюрприз. Приехала Корина...

Как часто мы совершаем необдуманные поступки. Иногда нам кажется, что всякая новизна в жизни приносит только удовольствие. Тем более, если она оказывается воплощенным   желанием. Но проходит время, и мы искренне жалеем о когда - то сделанном выборе. Такова жизнь…

Потянулись насыщенные событиями дни. Повседневные военкоматовские заботы. Служебный роман с бывшей официанткой. Неурядицы с женой. Всего этого Котов не избежал. Генерал был человеком двужильным, но этот груз проблем оказался не легким. Служебные совещания проходили в жестком режиме, постановка задач,  их выполнение точно и в срок. Все насущные вопросы, как,  в армии и положено,  решались оперативно.
А вот дома Котов теперь появлялся реже. Свободного времени оставалось мало, а если оно и выпадало, то он предпочитал проводить его с Валентиной. Иногда «грызла» совесть. Стыдно было  перед женой. Но едва она начинала злиться и изливать свои накопившиеся обиды по какому либо поводу, генерал обычно призывал на помощь различные  доводы и оправдания в свою пользу, после чего, в его понимании,  жена неизменно оказывалась крайней. Двойственная жизнь обостряла у Юрия Семеновича чувства и щекотала нервы. Хотелось почувствовать себя этаким живчиком и испытать все, что не довелось  в молодости. Жаркую любовь, и уверенность, что отныне у него складывается все как никогда хорошо, и на смену кризисных моментов, которые обрушились на него после спецкомандировки в Афганистан, наконец-то пришли времена, когда уже не надо заботиться о своей карьере, она и без того выложилась удачно. Вот и личная жизнь, слава Богу  стала налаживаться.

Валя быстро освоилась в роли содержанки и    полноправной хозяйки малосемейки, которую выбил для нее вездесущий Лисин. Повезло… Сдали в эксплуатацию общежитие, переделанное из служебного офиса после очередного сокращения управления округа. Получились хотя и маленькие, но все же двухкомнатные апартаменты – настоящее счастье для молодой одинокой женщины. Правда, если судить по липовым документам, которые сделал для нее Лисин, у Вали оказалось очень сложное материальное положение и двое детей разного пола. Ну, последняя проблема была поправима, наделать ребятишек особого труда не составляло. Валя наивно мечтала о двойняшках.
 На работе Валя была добросовестной сотрудницей, а наедине со своим начальником - пылкой и благодарной любовницей. Она боготворила своего шефа и готова была исполнить любую его прихоть. Особенно доставляло удовольствие приготовить к приходу любовника какое нибудь экзотическое блюдо, а потом приласкаться кошкой, словом делать все то, что помогло бы стереть со лба генерала глубокие морщины и привязать его к себе.
Котову в свою очередь приносила огромное наслаждение забота о возлюбленной. Ему нравилось покупать ей  подарки, ласкать молодое и податливое женское тело. Когда появлялось желание продлить удовольствие, он звонил домой и предупреждал жену, что задерживается в командировке, и все сходило ему с рук.
 Столь замечательное настроение генерала не могло не отразиться и на  стиле его руководства. Котов решил стать таким же истинным демократом,  как и Сидорин. Он не держал в приемной подчиненных и посетителей подолгу, ввел строго нормированный рабочий день, строго контролировал график отпусков работников вверенного ему заведения. Коллектив в свою очередь воспринял эти перемены с благодарностью, и считал, что им повезло с новым начальником. Бывший руководитель облвоенкомата в отличии от Котова страдал манией величия, мог заставить проторчать своих сотрудников у него в приемной час, а то и два. Более того, совсем не принять, сославшись на загруженность. А на самом деле он отдыхал в это время в служебном закуточке с дежурной пассией на диване.
Потом Котов, решив что кое-что могут делать за него и заместители, начал стал постепенно удаляться от служебных дел. Беспечная жизнь под руководством и покровительством Сидорина, беззаветная любовь Валентины и угодничество Лисина довольно скоро сослужили ему плохую службу. Котов  с самого утра придумывал, какую нибудь культурную программу на вечер, которую обычно реализовывал в жизнь с подругой.
Был и человек, который с трудом переносил растущие запросы генерала. Лисин туда, Лисин сюда… Даже за своей бабой заставляет присматривать, чтобы она, не дай бог, не вильнула «на лево». Да и жене Котова надоело продукты таскать. При этом еще и объяснять ей приходится, где находится ее мужик и чем он занимается. Конечно, хороших начальников не бывает. Тем более в армии. Сколько их было разных... Все они рано или поздно становятся высокомерными, завистливыми и капризными. Не видят своих недостатков, но придирчивы к  ошибкам в работе подчиненных. А уж лесть то, как любят!
Лисин настолько глубоко влез в личную жизнь своего шефа, что, скоро осознал, хода назад ему уже не будет. Слишком многое потеряет. В войсках началась самая настоящая разруха и дурдом, так что лучше туда не возвращаться. А здесь, в полувоенном учреждении, ни какой ответственности за личный состав, маленький, но уютный кабинет, есть перспектива получить благоустроенную двухкомнатную квартиру. А если сделаешь что нибудь не так, сразу вылетишь как щенок из теплой конуры. А расставаться с кормушкой не хотелось. Проныра подполковник научился действовать в сложившейся системе перераспределения взяток как передаточное звено, и беззастенчиво отстегивал свои комиссионные. Рядом с высоким начальством, которое не знало, что делается под его носом,  всегда чувствуешь себя уютнее. Не беда, что генеральские штаны приходится гладить, да за плащ - накидкой домой ездить. Важно, что рядом с влиятельным шефом и ты для его окружения что - то значишь. Оно преклоняется, считается, за советами обращается. Нужным человеком Лисин стал.
Обычно Котов не требовал отчета о делах от Лисина. Но с некоторых пор он стал испытывать затруднения с финансами. На тот же, подарок Сидорину в день рождения – цветной импортный телевизор, сколько денег ушло? Хорошо Лисин где - то перезанял и долг не потребовали. А потом сказал, что нашелся спонсор - коммерсант, который приобрел списанную через КЭЧ старую военкоматовскую мебель. Словом деньги эти были чистые, и совесть не должна мучить высокое начальство. И потом Юрий Семенович еще не раз принимал от Лисина деньги, не утруждая себя вопросом, каким образом они появляются у помощника по воспитательной работе? Надо отметить, в условиях хронических неплатежей многие военные проявляли чудеса изобретательности, чтобы выжить в сложившихся условиях. Начиная с использования «мертвых душ», которые стояли на должностях, а деньги за них получал кто-то. Существовали и другие эффективные способы отъема премиальных, которые пополняли общак, предусмотренный на какой либо экстренный  случай. Например, если грянет проверочная комиссия или высокое начальство организует сабантуй, на который, как известно, приходить с пустыми руками не принято. Красиво жить не запретишь… 

Но хотел Котов того или нет, остаться надолго паинькой он все равно бы долго не смог. Прогибаясь под Сидорина,  рассчитывал, что тот не забудет своего обещания забрать его в Москву. А потом хоть трава не расти. В столице служба другая... Многие из тех, кто перебрался в Москву, не жалуются на свою участь.  Хотя у Сидорина таких протеже как Котов, по округу наверняка было не мало. Страхуясь, при следующем визите, Юрий Семенович, будто случайно оставил у шефа на столе двадцать тысяч в конверте. Ожидал реакции. При очередной встрече генерал – лейтенант был по особому ласков с любимчиком, которого всегда в пример ставил,  поинтересовался его делами и даже обещал выделить пару квартир из жилищного фонда штаба округа для офицеров облвоенкомата. О чем Котов не преминул поставить в известность своих сотрудников, чтобы поднять собственный престиж в их глазах. И потребовал, естественно, прибавить в службе.
Все складывалось так, как генерал Котов и представлял. Факт передачи Сидорину взятки его не беспокоил. Пришли времена, когда карьеру можно было только добросовестной службой делать. А теперь, как говорят в народе, не подмажешь, не поедешь… Котов рассчитывал, минимум на должность заместителя командующего армией, а там глядишь и командарм на очереди. После чего дорога открывается в управление округа. И не такие сюда попадали. Даже с «пулей» в голове. И возраст пока что позволяет. По выводам комиссии в ходе последней аттестации предлагалось назначить Котова первым заместителем начальника штаба округа.
      
Но вскоре иные мысли стали одолевать Юрия Семеновича. Валя в последнее время перестала следить за собой. Привыкшая к тому, что о ней постоянно кто-то заботится, она и до того, не отличалась большим умом, а теперь совершенно обабилась. Выглядит неряшливой растрепой. Вероятно, привыкнув к положению генеральской любовницы, она больше ни о чем не  волновалась.
Позвонит генерал, примет и накормит его, и ляжет в кровать. А не позвонит, и не надо.
В любви стала холоднее. Исчезла прежняя романтичность и страстность. А недавно взяла и тупо заявила, хочу от тебя ребенка. А нужен ли он? Вот уж кем, кем, но двоеженцем Котов себя никак не представлял. По крайней мере, в нынешнем положении… Нет,  с этим надо было определенно что - то делать. Конечно, привык, конечно, нравится, но нельзя позволять бабе надевать лишний хомут ему на шею.
 После того неделю Котов не приезжал к Валентине, и держал ее в неведении. А жене неожиданная радость. Образумился муж: предупреждает по телефону, во сколько приедет, чтобы обед и ужин успела вовремя сготовить.
             
Бедная Валя с утра ждет в приемной, и гадает, когда же закончится ее неожиданная опала…

Наконец Котов не выдержал. Знать соскучился, позвонил лапушке,  приказал,  чтобы вечером после работы ждала. Приехал добрым дядей и с подарком. Растопились обиды. И снова Валентина одарила его неиссякающей страсть. Но о ребенке больше никогда не заикалась…
Жена Котова снова в догадках, загулял где - то ее муженек…
      

Прошло полгода. В деятельности областного военкомата за это время мало что изменилось. Служба налажена,  работает как часы. Котов в последнее время пристрастился ездить в командировки. Брал с собой и Корину, что  вызывало кривотолки и всевозможные пересуды. Теперь даже уборщица знала, что Валентина спит с генералом. Но обсуждать генерала остерегались. Не ровен час, узнает, согнет в бараний рог.

  …Над Сидориным сгущались тучи. Командующий войсками округа выразил недовольство работой первого заместителя на служебном совещании в присутствии офицеров отделов и управлений штаба округа. Сигнал тревожный. В последние месяцы в войсках участились чрезвычайные происшествия. Появились даже случаи  самоубийства среди офицеров на почве хронических невыплат денежного содержания, не говоря о хищении оружия и материальных средств на складах.
Министерство обороны России дало жесткую оценку работе командования округа по укреплению воинской дисциплины. Прямой камушек в огород начальника штаба. Нужно принимать  и свои меры. И вот, наконец, Главное управление кадров в Москве изыскало должность для генерал - лейтенанта Сидорина, которая соответствует его уровню подготовки. Хотя командующий войсками округа генерал-полковник Лобанов считал, что самым правильным решением было бы уволить этого деятеля в запас по оргмероприятиям, уж больно дурная слава окружала главного штабиста округа. Работавшая недавно в округе счетная комиссия из Москвы вскрыла  финансовые нарушения в воинских частях штабного подчинения, и все они, возможно, были так или иначе связаны с Сидориным. Но факты оказались недоказуемы. Командиры частей понесли ответственность, а главный любитель присваивать деньги через подставных лиц остался, как всегда, вне досягаемости фининспекторов. У начальника штаба округа  надежные связи в Министерстве обороны. Поэтому избавиться от него будет не так то просто. Баловень  судьбы надежно прикрыт, не боится ни опалы, ни жесткой и уничтожающей критики.
Поэтому Лобанов с видимым облегчением подписал  аттестацию на Сидорина. А пока будущий москвич праздновал отвальную, – в столице началась смута, и преданные президенту войска расстреляли мятежный парламент. Котов едва успел догнать Сидорина. Прощались у трапа военного самолета. Проводил Юрий Семенович свою «крышу» и душа заныла. Словно чувствовал, что никогда они больше не увидятся.
            
Генерал – полковник Лобанов изучал личное дело нового начальника штаба округа. С фотографии смотрело волевое лицо генерал-лейтенанта, будто вырубленное из гранита. Массивный и выступающий вперед квадратный подбородок,  низко посаженый лоб, угрюмый и властный взгляд. В Сибири служил, два воинских звания получил досрочно, закончил с отличием Академию Генерального штаба. С такими биографическими данными хоть завтра в Министры обороны. Все демократические начинания в стране увяли бы как одуванчики. Такой, пожалуй, может навести в штабе округа порядок. Или это еще один баловень судьбы и ставленник одной из политических группировок, который вынырнул из темного бытия, как джин из бутылки? Ладно, будущее покажет…
            
После того как Сидорин уехал в Москву, в работе управлений штаба округа мало что изменилось. Коллектив жил без лишней суеты. Надо отдать должное, Сидорин не допускал заорганизованности. Каждый начальник   управления или отдела знал  сферу  своей деятельности и планово выполнял задания. Но были и такие, которые, пользуясь бесконтрольностью шефа, имитировали свою деятельность, перекладывая бумажки с места на место, и загружая никому не нужной работой своих подчиненных.
 Таким был полковник Жестов – начальник оргмобуправления. Из слухов известно, что за его спиной в Москве тоже кто-то стоит. Возможно, этим и можно было объяснить беспробудное пьянство полковника и ту фамильярность, с которой он общался с офицерами штаба. Впрочем, его подчиненные с успехом изучили его привычки и с успехом их использовали. Как правило, ближе к вечеру обычно находился сотрудник, у которого  оказывался либо юбилей, либо день рождения. Жестов получал официальное приглашение на  сабантуй и  уходил в запой под видом служебной командировки. Однажды, допившись до белой горячки, он даже едва не спрыгнул с балкона квартиры любовницы, спутав его с кроватью. Пользуясь безнаказанностью, штабной князек служил достаточно комфортно. Его управление было на хорошем счету. А начальник, как известно должен быть крепок не мозгами, а способностью  ставить окружение «раком». Потому, как известно, свобода обязывает ответственности, а диктатура – создавать проблемы там, где их быть не должно.  Вот для того, по разумению Жестова, и должен был появиться  в округе новый начальник штаба.
Сидорин раздражал интеллигентностью, начитанностью, воспитанностью, гибким и острым умом, словом всем тем, чем самого Жестова Бог еще с рождения обделил. И полковник  искренне надеялся, что при новом хозяине он сможет, наконец - то получить генерала. Пока же  решил отыграться на сидоринских любимчиках, которые раньше работали без его  - жестовских интересов.  И  в первую  очередь на генерале Котове, который до сих пор не осознал, кто у него прямой начальник. А вот его предшественник был славным парнем, пока не погорел на взятках. Уважал высокое начальство, подкидывал деньжата, а этот, судя по всему еще тот куркуль…
Был и еще один существенный момент. Жестов рассчитывал получить должность первого заместителя начальника штаба округа, а Котов, как сообщили в кадрах явный соперник, аттестованный на эту же должность. И с приходом нового начальника штаба можно было бы переломить ситуацию в свою пользу.   
- Ну да ничего, решим мы и этот вопрос… - принял волевое решение Жестов: - И не посмотрю, голубчик, что ты генерал...
             
Игорь Семенович перед убытием в командировку раздавал подчиненным поручения. Надо было еще успеть подписать документы. Обычно это делалось у Сидорина, но теперь придется идти к Жестову. У этого полковника Котов бывал крайне  редко, несмотря на то, что тот по своему предназначению контролировал работу военкоматов. Валентина уже собралась в дорогу и была, что называется «на стреме». Она приготовила необходимые папки и вещи и ждала, когда генерал вернется из штаба и скажет ей – «Вперед!».
            
Полковник Жестов принял генерала холодно. Поздоровался и буркнул:
-  Я слушаю вас…
Котов не привык, чтобы к нему обращались столь неучтиво. Но делать нечего, пришлось стерпеть.
Жестов поинтересовался целью командировки и в сдержанном ответе Котова его что - то не устроило:
- Скажите, а какая необходимость брать с собой Корину в командировку? Там, наверное, и свои секретарши найдутся...
Потом, тоном, не терпящим возражения, добавил:
- В штабе с командировочными деньгами большие затруднения, поедете один. Я думаю, вы справитесь…
И резким движением руки перечеркнул командировочное удостоверение Кориной. Котов понял, что его поставили на место. Он покраснел, и на скулах заиграли желваки. Полковник встал, дав понять генералу, что больше его не задерживает.
         
Котов вернулся из командировки по прошествии нескольких дней, соскучившись по возлюбленной. В штабе округа, меж тем, царило томительное ожидание. Просочились слухи о скором прибытии нового начальника штаба округа генерал-лейтенанта Мерлина.
Котов переселился на пару дней к Валентине, а его подчиненные получили еще одну возможность отдохнуть от своего начальника. Поэтому, когда Жестов пытался срочно вызвать генерала в штаб, он услышал невразумительное объяснение дежурного по военкомату о причинах отсутствия своего начальника. Это обидело...
            
Приезд нового начальника штаба округа генерал-лейтенанта Мерлина вызвал некоторое оживление в работе штаба, а потом управленцы погрузились в атмосферу томительного ожидания. Прекратились праздные  хождения по коридорам, в приемной то и дело появлялись любопытные офицеры и генералы, и интересовались у адъютанта, примет сегодня Мерлин, или нет?
Потом расстроенные «разведчики» расходились по кабинетам. «Новая метла» меж тем знакомилась с делами.
Имя и отчество генерал – лейтенанта Мерлина наводили на мысль о том, что он, возможно, является выходцем  из Прибалтики, или его предки наверняка имели корни, где ни будь в Пруссии. Возможно Витольд Генрихович, был отпрыском немецкого барона. Генерал-лейтенант уже своей фигурой, догоняющей массой приличный шкаф, и медвежьей внешностью вызывал оторопь и невольное уважение. Его тяжелая походка была слышна даже сквозь закрытые двери кабинета.
Первое время Мерлин знакомился с приказами и директивами, которые то и дело сваливали  для него в приемной в папках курьеры, прибывающие из управлений и служб.
Приема Мерлин не вел, и адъютант отфутболивал даже генералов, предлагая  им прийти на следующий день. Но завтра приходило, и ситуация  повторялась. Из кабинета Мерлина по прежнему несло жуткой обреченностью. Хозяин не принимал. Его подчиненные чувствовали себя не у дел, и терзались неопределенностью. Недоумевали. Сколько ж можно в жмурки играть? Ждать, да догонять, хуже этого не бывает.
Потом стало известно, что, наверное, это случится сегодня. Обычно информация такого рода передавалась  по селектору или  посыльных. Но на этот раз интуиция подсказала начальникам отделов и управлений штаба округа, что произойдет это сегодня, и они, движимые стадным инстинктом, собирались в приемной.
Жестов, наконец - то застал Котова на служебном телефоне и буркнул в трубку, чтобы тот пришел к восемнадцати ноль - ноль в приемную начальника штаба. Иметь при себе подробный  анализ работы за последний квартал.
Котов почувствовал глухое раздражение. Но, будучи уже в курсе дел в штабе округа, рассудил, что это указание вероятно как - то связано с приездом нового начальника штаба, который может оказаться  вполне приличным человеком. Да и сам Котов - генерал, чего ж ему тогда бояться? Начальники приходят и уходят, а задачи все одно решают их подчиненные. А если пришел не далекий человек, то тем более его уже не переделаешь, и терпеть  придется...
               
Генерал-лейтенант Мерлин восседал в большом старинном кресле неподвижный, словно монумент. За двумя дверями, отделяющими кабинет от приемной, находились генералы и офицеры штаба округа, ожидая, когда же им позволят представиться.   В  «предбаннике» становилось тесно и душно. Многие были вынуждены выйти в коридор. Не обошлось и без душевных мук. Когда начальство примет? Что спросит? Как сложатся отношения? Адъютант начальника штаба округа терпеливо отвечал на настойчивые телефонные звонки одно и то же:
-   Пока не принимает…
            
Мерлин был хорошим психологом. Еще с курсантских времен Витольд Генрихович усвоил истину, кого не боятся, того и не уважают. Поэтому уже с первого знакомства он был намерен дать понять, что вовсе не намерен потворствовать новоявленным демократам, развалившим советскую армию. Будучи выдвиженцем некой группы отставного советского генералитета и зятем депутата, протиравшего свои штаны в Государственной думе, он осуществлял великую миссию по возрождению сильной российской армии. Одна из задач - укрепление московских позиций в войсках этого округа. У Мерлина прекрасные организационные способности, он, как всякий талантливый начальник, умел быстро подчинить людей своей воле и добиться от них безупречной работы. Психически неустойчивых не жаловал, сильных духом приближал. Хитрых и приспособленцев презирал, но мог использовать их с пользой для дела. Ни с кем данную ему власть не делил. Кто был не с ним, того считал противником, таких людей генерал буквально сметал со своего пути.
Иначе работать Мерлин не умел. Он был убежден, что перестройка принесла армии один вред. Вот и командующий при первой встрече сказал, что дисциплина в штабе заметно ослабла. Нет стимулов. Офицерам и служащим несколько месяцев не платят заработную плату. Дожили… Офицеры в войсках от безысходности вешаются! Это когда же  такое было? А ведь даже в труднейшие годы Великой Отечественной войны русская армия несла свой тяжкий крест. Потому что была воля к победе и гений полководцев Жукова и Рокоссовского. По их приказу люди лезли в болота, шли  в атаку на позиции противника. И не важно, что сзади стояли заградительные отряды. Ответственность, доведенная до наивысших пределов! Вот что определяет успех военного дела! Жаль, что сейчас этого никто не понимает. Демократия демократией, но кто - то, черт подери, должен Родину защищать?
Витольд Генрихович вздохнул. Нет, он вовсе не был  сухарем. У него, как и у прочих людей в погонах, есть семья, дети, два сына  учатся в военных вузах, и даст Бог, они тоже когда ни будь станут генералами, как и их отец. Ну что ж, служба есть служба, пора знакомиться с будущими подчиненными…
Мерлин нажал кнопку вызова адъютанта, строго взглянул на вошедшего в кабинет  прапорщика и сказал:
-  Пусть заходят. Только по одному…
Первым рванулся в заветные двери начальник тыла округа. Генерал - майора раздражало, что его заставили торчать битых два часа  перед дверями, к чему он  не привык. Поэтому надо сказать этому новоявленному вельможе все, что о нем думают. И поставить его на место. Но тут же вылетел из кабинета, провожаемый матюками и нелестными словами:
-  Заруби на носу, придурок. Я первый зам, а ты последний…
Штабники злорадно ухмыльнулись, а тыловые офицеры приуныли. Карта их начальника была позорно бита.
На Котова Мерлин даже не взглянул, отмахнувшись от него как от назойливой мухи.
-  Работайте. Понадобитесь – вызову.

В  тот  вечер Игорь Семенович впервые задержался на службе допоздна, наводя порядок в документах. К Валентине явился почти в ночь. Любовники наскоро поужинали и отдались плотским утехам. Потом устав от нежностей и ласок, Валя уткнулась носом под мышку генерала и уснула сном младенца. Жизнь продолжалась, считала она, и ничто не мешает ей продолжать быть счастливой.
А Котову не спалось. Генерала одолевали мрачные мысли. Он пытался настроить себя на хорошие мысли, но этого не удавалось. Утешился тем, что скоро закончат строительство коттеджика у тихой лесной речки, и тогда появится возможность ездить туда на отдых и чаще оставаться в уединении. А если доведется уехать в Москву, то, возможно, придется разводиться с женой, чтобы начать новую семейную жизнь. Конечно, сделать это будет не просто, но, все равно, он и жена, давно отрезанные ломти. С ней останутся двое взрослых детей, квартира, мебель. Может быть, первое время он даже будет высылать ей деньги.
 Котов думал так, и поймал себя на мысли, что по сути дела  собирается бросить женщину, обрекая ее на одиночество. А чем она виновата перед ним? В том, что не смогла удержать рядом с собой мужа? Но разрыв в их отношениях более чем очевиден, и даже сама мысль о приходе домой,  угнетала и обрекала на тошнотворное терпение взглядов с укоризной, заставляло уйти и закрыться в своей комнате, чтобы побыстрее дожить до следующего утра, а потом уехать на службу. Как все не просто... Расставаться с Валентиной Юрий Семенович не хотел. Котов  сроднился с ней душой и сердцем, и теперь ему казалось, что брось Валя его, и он не выдержит одиночества, умрет от тоски…
Не хватало денег. Лисин в последнее время все реже и реже оставлял конвертики на столе начальника облвоенкомата. А расходы росли, как и запросы. Надо бы приструнить. Зря, что ли, присвоил ему полковника? Доверие надо отрабатывать...
         
С утра выпили кофе и приехали в военкомат  на «Волге», как муж и жена.
Вечерочком, Валентине стало невтерпеж, и едва стрелки часов перевалили за восемнадцать, она постучала в массивные двери кабинета шефа. Вошла радостно улыбаясь.
Котов тоже был в приподнятом настроении. Он принял в объятия  свою лебедушку и усадил ее себе на колени.
Но, черт… Внезапно раздался тихий стук, и створки дверей  распахнулись. На пороге кабинета появился майор Листвин с красной папкой в руке.
Как же Котов мог позабыть, что назначил на это время режимщику время для представления документов на подпись.
  Листвин растерянно смотрел то на Котова, то на Корину. Потом спохватился, выдохнул:
-   Извините, - и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, выскользнул из кабинета и красный, как рак, от возбуждения  столкнулся лоб в лоб с Лисиным, который тоже весьма странным образом оказался в тот момент у двери.

Валя смущенно сползла с генеральских колен и поправила юбку.
А Котов раздраженно ее пожурил:
 -  И зачем ты  залезла…
Опять склероз. Сам посадил, чего ж теперь обижаться?
               
…С
овещание у начальника штаба округа началось, как обычно, с разносов. Мерлин гипнотизировал тяжелым взглядом присутствующих в зале, как удав кролика. «Зацепился»  за лысого полковника с овечьими глазами. Долго рассматривал его словно  диковинную зверушку. А потом спросил:
-  Кто такой?
 Полковник представился начальником службы безопасности в СМИ.
 Мерлин саркастически усмехнулся, и удивился. Оказывается, в армии еще и такие есть? Потом он повернулся и сказал начальнику канцелярии:
- В приказ, назначить председателем комиссии для проверки вещевых складов, пусть вонючие носки там нюхает. А то все газетки читает. Нашел же себе работенку…
Потом Мерлин переключился на разведчиков. «Месил» матерно начальника управления за утерянный в дежурке пистолет, обещая ополовинить штат, и очистить штаб округа от дармоедов и бездельников.
Присутствующие настороженно, с холодком в груди слушали волеизлияния своего шефа. Кто - то пытался спрятаться за спину впереди сидящих офицеров, и с ужасом ожидал, когда по нему прокатится каток сокрушительной авторитарной власти.
Наконец началась постановка задач на неделю. Теперь голос Мерлина зазвучал на два тона ниже, и присутствующие боялись пропустить хотя бы слово. А в конце совещания генерал –лейтенант уставился мрачным взором в Котова и громко спросил:
- А вы генерал, когда прекратите заниматься ****ством? Что, на старости лет вам жены перестало хватать? Готовьтесь, завтра я проверю, чем вы  в своем военкомате занимаетесь…
Генералы и офицеры уставились на Котова. А Жестов при этом  брезгливо улыбался.
«Перекинулся сука!.. Кто сдал? Листвин?… Гаденыш….Размажу по стенке…»
            
Через три дня Мерлин посетил облвоенкомат. Он угрюмо мерил узкий полутемный коридор и кабинеты тяжелыми шагами, ковырял пальцем отставшую от стены старую краску, вгоняя в тоску забившихся по кабинетам сотрудников. Котов все это время находился рядом и ждал приговора. Наконец дождался:
-  Все то у тебя херово генерал. Не сработаемся… Ищи место в другом округе.
И зашагал на выход.
Вечером новая неприятность. Лисин доложил, что его вызвали в особый отдел округа, и вынуждают давать показания на двух начальников районных военкоматов бравших взятки. Не зря говорят в народе: «Пришла беда, отворяй ворота».
-   Только этого и не хватало. Держи меня в курсе…
А что еще мог сказать?
На службе задержался на службе допоздна. Далеко за полночь дозвонился до Сидорина. Но «любимец богов» выслушав срывающийся голос Котова, посоветовал  переждать трудные времена, рассказал и о том, что теперь он решил уволиться из армии и перейти на работу в известную коммерческую фирму.
  Котов в сердцах швырнул трубку.

  Прошел месяц. Мерлин  не обделял вниманием областной военкомат. То и дело появлялись инспектирующие офицеры, они сочувственно улыбались и копали недостатки, а Жестов даже руки не подает. Хотя, впрочем,  ничего другого ждать от него не приходится.
Сомнения, психологический прессинг, а тут еще прозвучал роковой звонок командующему. Жена Котова слезно молила  вернуть ей мужа домой.                Но Лобанов не   успел   вызвать  генерала на  «ковер». Котова увезла с кризом в госпиталь скорая помощь.
 В госпитале   Котова   подлечили. Но пока  он там находился и вынужденно бездействовал, куда-то делись былая  уверенность и твердость характера.
Когда Юрий Семенович вышел на службу, было видно, как осунулось его лицо, а под глазами набухли темные мешки. Котов вдруг стал впадать в абстрактные размышления о смысле своей жизни. Вероятно, испытывая состояние определенного отрезвления, он анализировал причины положения, в которое  попал,  пытался разобраться, в чем виноват? Искренен ли был Лисин, когда говорил, что деньги, которые он приносил, были добыты законным путем? А если он врал и тоже замешан в дела взяточников? Если это так, то тень ляжет и на него Котова, который является начальником известного ведомства. Вот и пытайся генерал оправдаться, что ты ничего об этом не знал, или тебя просто подставили? Хотя бы когда принимал конверты с деньгами от Лисина. Но ни один следователь не сможет доказать этот факт, потому что свидетелей тому не было. А если Лисин даст показания, то ему одному все равно нельзя верить. А уж все остальное казалось тем более мелочным и даже оскорбительным. Но грыз червячок сомнений, и оттого Котов чувствовал себя отвратительно. Сомнения, сомнения, как Юрий Семенович от них устал. Вот и Сидорин уже не спасет. А впрочем, если бы и попытался,  Мерлин не тот человек, для которого чье-то мнение может что – то значить. Он подмял под себя уже всех замов командующего, и теперь диктует свое право решать за всех единолично.
Потом Юрий Семенович стал думать о жене, перед которой он, конечно же,  виноват. Прожить  вместе столько лет и сдался тебе этот злосчастный любовный роман с бывшей официанткой? А может снять с себя эту обузу, вернуться в дом, как настаивает жена и какие проблемы? Наверное, после стольких лет совместной жизни, только она может стать для него последним причалом и опорой в жизни.
Но потом ему стало стыдно за минутное малодушие, и  внутренний голос стал утверждать совсем иное, что ситуацию уже нельзя изменить, да и жена поступила пошло и неразумно, черт ее дернул звонить командующему округа, что тому больше делать нечего, как разбираться в чужих личных делах? Да и чего спасать? То, что давно уже утрачено? И может быть, взять отпуск и уехать в тайгу на заимку, или как Машка Распутина поет, в какие нибудь Гималаи…
 Взять с собой Валю. А все же, как она молода и наивна. Наверное, как многие женщины в ее возрасте считает, что имеет право жить с женатым генералом и на всякую мораль ей наплевать. В конце концов, не она решает, как ей жить, а он.  Ему придется и по счетам платить. У женщин своя логика. У них всегда мужики виноваты. А требуется только чуточку понимания.
            
… Тихо без стука открылась дверь и в кабинет вошла Валя. Она, конечно, сейчас скажет, что скучала, и ей одной было тяжело. Стоит хрупкая и нерешительная, боится подойти ближе как прежде.
- Иди домой, и не переживай. Я сегодня не задержусь. Рассчитываю на чай и десерт, – генерал постарался сделать тон своего голоса как можно теплее. Котов не хотел, чтобы Валя догадывалась о том, что творилось у него на душе. Ей это совершенно ни к чему. Валя обрадовалась, и, махнув ручкой:
- Пока, -  вышла.
 Котов снова остался один. Певуче проиграл мелодию  телефонный аппарат. Звонил порученец командующего. Он бодро поприветствовал генерала, и поздравил с выпиской из госпиталя, затем доложил, о том, что командующий просит приехать. Незамедлительно…
            
В штаб округа генерал Котов вошел спокойно, без волнения,  настроившись на то, что ничего хорошего его не ждет. Если  вызвал сам командующий, и не было сказано, какие брать с собой документы, то вряд ли это связано с военкоматскими делами.
Порученец встретил Котова радушно и проинформировал, -  Лобанов пока занят. У него находятся  Мерлин и начальник особого отдела с кадровиком. Предчувствие Котова подсказало -   сбор генералов  по его душу. Котов подошел к трюмо,  и пробежался расческой по редеющим и тронутым сединой волосам. Увидел в зеркале, как от командующего вышли, оживленно переговариваясь, генералы. Особист и кадровик поздоровались, а Мерлин демонстративно прошел мимо.
Потом в приемной воцарилось томительное ожидание.
            
Генерал-полковник Лобанов задумчиво прохаживался по мягкому ковровому покрытию. Он узнал мнение компетентных лиц о ситуации по генерал-майору Котову. У каждого своя позиция,  мнение и предложения. А решение придется принимать ему – командующему.
Начальник управления кадров знает Котова, еще по академии. Генерал Смирнов полагает, в истории со взяточничеством в военкоматах наверняка найдутся и другие фигуранты. Еще не выяснена до конца роль полковника Лисина. А сможет быть, начальника облвоенкомата подставили? Если это так, то нельзя по элементарному навету увольнять генерала.
Недавно прибывший в округ молодой полковник - начальник особого отдела стал на сторону начальника штаба. Он считал Котова самым виноватым в этой истории. Не может того быть, чтобы Котов не знал, что творится в подконтрольных ему районных военкоматах, тем более городских, и  о том, что второй год некоторые обнаглевшие их начальники занимаются неблаговидными делами. Их явно кто-то крышевал. Да и факт, что любовница тянет с генерала деньги, уж это  не надо доказывать. Это сколько нужно денег, чтобы содержать ее? Котов может быть, сам взятки напрямую и не брал, но ответственность с него за произошедшее «ЧП» снимать с него нельзя. Да и полковник Лисин показал, что передавал своему начальнику деньги, и при том не однократно. А то, что тому других свидетелей нет, и компромата на уголовное дело не хватает,  то   это   вопрос   времени.  Во всяком   случае,   Котова  и Корину часто видели в ресторанах, понятно и то, что спали они не в разных постелях. Этому, кстати, тоже есть определение – аморалка. В войсках идет настоящее разложение офицеров. Пьянство и воровство в войсках процветает. А такие начальники, как генерал Котов, потворствуют преступникам, и давно пора всему этому положить конец.
То, что сказал особист, совпадало с информацией, которой владел сам командующий. Более того, Лобанов никогда не поощрял ловеласов в погонах. От такого гусарства, действительно больше воровства, нежели настоящей человеческой любви. Котов находится в зрелом возрасте, и кто как не он должен это понимать?
Итак, что имеем. Возбуждены  уголовные дела на некоторых начальников районных военкоматов по факту взяток от родителей призывников. Каким - то образом в этом замешан генерал – майор Котов. О произошедшем в Москве  будет известно, как только закончится предварительное расследование.
 Подвел Сидорин... Это он убедил поставить Котова на областной военкомат. Одного начальника сняли за махинации, теперь другой на очереди. Самым правильным будет уволить Котова по оргмероприятиям на пенсию, и спустить дело на тормозах. Кому охота на округ еще один чипок вешать? Вот и Мерлин склоняется к этому решению. Как он быстро разобрался в военкоматовских делах. Авторитет начальника штаба и в войсках растет, как на дрожжах, того и гляди, скоро потеснит командующего. Ну, и пусть стажируется. Будет достойная замена. Все равно скоро в Москву уходить. Подводит здоровье. Многие хронические заболевания одолевают дряхлеющее с годами тело. Одышка, гипертония… Все это типичный набор офицера и генерала, выслужившего необходимый армейский стаж, и готовящегося в скором времени уйти на пенсию.
Последние годы оказались очень трудными. Практически по всем основным статьям было остановлено финансирование войск округа. Тот, который в правительстве допустил это, вряд ли задумывался, к чему все это может привести. А солдат не может быть разут, раздет и голоден. Командующему помог многолетний опыт службы на многих командных должностях во время службы не в элитных европейских военных гарнизонах, а в захолустье, где служат офицеры, не взирая на бытовые трудности. Спасла картошка, овощи, которые войска сажали на своих огородах. Личный состав в зиму обули в советские валенки, одели в бушлаты, которых, слава богу, оказалось на вещевых складах «НЗ» достаточно. Словом сдюжили… Хотелось бы думать что самое худшее из понятия военная реформа осталось позади…
Ну, а по Котову, надо непременно что – то  решать.  Провинился, натворил делов, так отвечай. Генерал, генерал… Придется тебе распрощаться с армией.  Вот только согласишься ли сам написать рапорт?
Лобанов склонился над селектором, нажал кнопку вызова порученца.
            
Валентина дремала на диванчике, когда на входной двери нервно тренькнул звонок.
«Кто бы это может быть? Юра? Но это не его манера»… Котов обычно извещает о своем прибытии двумя длинными сигналами».
Валя набросила на плечи халатик и открыла дверь.
- Ты - удивилась она, увидев за порогом Лисина.
- Я, конечно же, я. Что, не ждала в столь поздний час? Извини, обстоятельства вынуждают….
- Проходи…
Лисин, не разуваясь,  прошел по коврам в комнату и плюхнулся в кресло. Уставился немигающим взглядом на Валентину, и наконец, произнес:
   -  Все, похоже,  мы доигрались. Хорошо, что хоть ты успела получить  квартиру, но можешь ее лишиться, если не послушаешь совета своего старого приятеля.
   Валя удивленно подняла брови. И прервала тираду полковника:
   -  Где Юрий Семенович? Если не знаешь, то немедленно уходи… Я жду его с минуты на минуту. Если он застанет тебя, что будешь тогда делать?
- Да ладно, - отмахнулся Лисин, - отговорюсь. Первый раз что ли. Это только с тобой мы  одной веревочкой связаны. Жалко только, что пока я работал на вас, вы мои денежки по кабакам прожигали. Да и Котову теперь не до тебя, под колпаком он у особистов. Возможно, теперь и тебе  придется спасать свою прелестную шкурку, - сварливо добавил он.
Это было слишком. Валя едва сдержала себя, чтобы не  надавать Лисину пощечин, и не выставить его за порог. Но не случайно бывший любовник себя так вел. Уж чьи, чьи, но его повадки Валя давно изучила. Значит, действительно у Котова плохи дела…
- Что с Юрой случилось?
Лисин развязано продолжал:
- Короче девушка. Тебе привет от Жестова. Он просил передать, что если не бросишь Котова, вылетишь вслед за ним со службы за амурные дела с начальством. А будешь паинькой, глядишь, тебя не  оставят вниманием. Ты поняла? Нашего общего с тобой шефа могут вытащить за ушко, да на солнышко. Как впрочем, и меня… Но, я ничего не боюсь. Лицо, так сказать, подневольное. Да и Жестов обещал меня отмазать.
- Слушай Лисин, а это не ты ли Юру под Мерлина подставил?
- Я не я, какая теперь разница. Тебе ли не знать наши армейские порядки? Сам не сдашь, так тебя сдадут. Жестов так меня прижал, вот страху - то набрался, хотя он и сам кадр еще тот. И кого надо было прижучить за взятки, так это его. А Котов – генерал. Выкрутится. В  худшем случае его уволят на пенсию, а если коснется меня, то попрут по дискредитации, без пенсии и льгот… Так что и ты подумай о том, что я тебе сказал. Особенно о предложении Жестова. В конце концов, какая тебе разница с кем спать? У вас баб, одна доля – своих благодетелей  любить…
- Дурак ты  Витя…
- Да уж, наверное, но и  не глупее других…
  Лисин ухмыльнулся, нахлобучил шапку и подался на выход. Закрыв за ним дверь, Валя растерянно села в кресло, потом успокоилась и взяла себя в руки. Лисин не зря приходил. Да и какой резон ему  врать? Какая ему с того польза? Наверное, с Юрой и вправду что-то случилось. Лисин предупредил своевременно и надо быть благодарной ему за это. А теперь Жестов, шакал,  набивается в любовники. Чувствует, что сможет свое урвать. Не брезгует и потаскушкой, раз в любовники напрашивается. Все они одним миром мазаны, похотливые начальнички. На молоденьких видишь потянуло его, стервятника… А Юра? Что же  с ним то теперь делать?
  Валя представила, как Котов расстроится, если узнает обо всем этом, да тем более из ее уст. Выход остается только один, чтобы не сгорать от стыда, просто не пускать Котова в квартиру. Да и не оставаться же с человеком, который старше тебя на целых двадцать пять лет на всю жизнь. Тем более с разжалованным генералом со статусом никому не нужного военного пенсионера. В таком случае лучше уж снова на Лисина положиться, хотя он гад, конечно, порядочный, под скольких мужиков ее положил, сводня гребанная. Но надо отдать должное в трудную минуту он был всегда рядом, поддерживал морально и материально. Авось пронесет и на сей раз. Или, рано или поздно нормальный мужик найдется, чтобы помоложе, и с «бабками» был. А повезет, то и за муж выйти получится. Надоела судьба служебной подстилки… Вроде и мужик есть, а душа все одно  не лежит к нему. А что теряю?
Не забыла Валя и о том, что когда-то доверилась Котову,  призналась, что хочет иметь от него ребенка. А он, словно в наказание, взял и отвернулся от нее. Чужой… Пусть к жене возвращается.  Но как  все эти мысли мерзки и противны…
       Легко решив, таким образом, давно наскучившую ей проблему Валя погрузилась в томительное ожидание…   

…С черного неба  сыпался белый снег. Он устилал саванным покровом  скверы, палисадники и крыши домов. Кружился в морозном воздухе  стремительным танцем, в порывах северного   ветра.
Еще не во всех домах ночного города погас свет. На фоне темных громадин- зданий желтыми заплатками теплились отдельные окна. Наверное, кому - то, как и генералу не спалось в эту холодную ночь, у каждого были свои житейские проблемы. Кто - то грустит об утраченной любви. Кто – то ожидает  с больным сердцем приезда  скорой помощи. Кто - то зубрит курсовую работу, надеясь, что сдаст  экзамен. Все это и  в жизни Котова  когда - то было. Было, а теперь  не  осталось ничего. А Валентина?
Глаза Котова повлажнели. Сердце защемило. Это, пожалуй, действительно  у него еще осталось. Желанный человечек, который,  наверняка  его  ждет и мучается от одиночества. И остается только  идти к  своему единственному счастью. К черту Лобанова, Мерлина, Сидорина. Теперь он начнет новую жизнь, с нуля… Еще можно успеть запрыгнуть в последний вагон уходящего поезда счастья. У него будет новая семья, а взрослые дети поймут и простят своего отца. Он будет много работать как когда - то в молодости. Успеет многое изменить в своей жизни. Главное, чтобы всегда оставалась вера в собственные силы, а уж ее  не занимать.
            
Генерал повеселел и бодро пошагал, уверенный, что  Валентина ждет его. Скоро генералу станет  тепло и уютно, на столе наверняка ждут его чашка горячего чая и  бокал красного вина. Словом все, что ему необходимо в этот момент.  Любимой  он  ничего не скажет, чтобы не расстраивать ее прежде времени. Затем придет утро, а с ним и новые заботы. А пока нужно отдыхать и набираться сил…
         
 Котов тщательно вытер ноги об оставленный кем - то в подъезде коврик, поднялся по ступеням до заветной двери, нажал кнопку   дверного   звонка   два раза.  Сейчас зашуршат по полу Валины ножки, и она откроет дверь с радостной улыбкой на милом лице.
  Сначала послышались легкие шаги, а потом вдруг снова воцарилась тишина.  Тогда Котов позвонил еще. Длинно и требовательно… В ответ   ни звука.
 Котов вынул из кармана свой ключ, вставил его в замочную скважину и повернул два раза. Но дверь не открывалась, это говорило о том, что она была  заперта на внутренний сторожок.
- Валя, это я,  открой…
Но тщетны призывы души… Генерала не желали слышать и видеть.
 «Все что угодно, только не это…»
В первые мгновения душа Котова пугливо свернулась и спряталась, а сердце  отозвалось  пронзительной болью.
«Бедная и наивная Валя. Ребенок маленький. Как мне  знакома эта ложь…».
 Серебром вспыхнули слезы на морщинистых щеках Котова, отразив свет мертвенно белого неона,  льющегося через окно подъезда.
 
Приступы горького одиночества еще долго будут преследовать Юрия Семеновича. Но найдутся и силы пережить эту беду. Груз прошедших лет тяжек. В Котове мало - что   останется от наносного груза предыдущей жизни, или генеральского имиджа. Отныне вся его прошлая жизнь будет вызывать только раздражение, а золотисто - матовые погоны – ненависть. Воеводу  предало подлое окружение, на которое он положился, и  нет больше нужды возвращаться  туда, где его  никто никогда не ждал и  не ждет.
Генерал  стоял на границе двух миров. Прошлого и настоящего. Понурый и сгорбленный. Его переполняли мысли и чувства, о существовании которых он раньше только догадывался, а теперь их надо было принять и жить с этой ношей новых проблем. Он был призван своим предназначением принимать только сильные и взвешенные решение. Котов всегда легко справлялся с этими обязанностями, но теперь ему грезилась пустота… Как все же нетерпим и тяжек груз одиночества…