Американская история
Рождественская метелица набирала силу и холодными порывами швыряла в лицо белой горстью снежных хлопьев. На миг я вспомнил, как по утрам любил заварить себе вкусные кукурузные хлопья кипяченым молоком. Мелькнули родные лица мамы, и моей девушки, отца все реже, словно что-то медленно стирало их одно за другим из моей памяти. Эти лица я вспоминал постоянно, словно других не стало. Хотя были друзья, враги и приятели, но они быстро отошли в сторону. А эти два человека, так любимые мной, все время были со мной, я цеплялся за них, как за единственную связь с домом, в надежде, когда-нибудь вернуться.
Меня снова вышвырнуло из пространства другого мира, где-то на окраине американского города Сиэтл, но на этот раз уже не ходили старые трамваи, а по трассе мчались шикарные автомобили. Вспышки рекламы и огни иллюминации били по глазам, ослепляя. Я понял, что времени минуло лет тридцать, а мне по-прежнему было семнадцать.
Джинсовая куртка слабо защищала от холода, продуваемая ветром, мои светлые волосы запорошил снег, и лицо начинало неметь от крепчающего морозца. Я повертелся в поисках телефона, точнее старой телефонной будки. Улица, искрясь от падающего снега, была совершенно пустой. Мимо проезжали только автомобили, а народа не было видно, несмотря на праздничную атмосферу.
Дрожа от мороза, я побрел вдоль улицы в ее темную часть, как мне показалось в более спокойную. Здесь не было мерцания огней от рекламных щитов и оформления магазинов, возможно, что где-то еще сохранилась раритетная телефонная будка. Оказавшись в полумраке, я огляделся, дальше начинались частные дворы какого-то бедного квартала.
- Что дальше?- усмехнулся я. Куда теперь? Постояв под колонной одного большого дома, и укрывшись от ветра, я закурил. Вспомнился дом, аккуратный из зеленого самшита коридор до самого крыльца, на площадке в стороне мы ставили высокую елку и украшали ее.
Лейкин, моя девушка всегда отмечала с нами, мы с ней встречались около двух лет. Я вспомнил ее светло-серые глаза, длинненький носик и удивительную улыбку. Вспомнилось последнее наше Рождество, пока мама запекала индейку, мы украшали рождественскую ель, и целовались. Обнимая девушку, я ловил своими губами красивую ее улыбку, попятившись, мы зацепили ветку с хрустальными ангелочками, они весело зазвенели и один упал в снег. Под ногами что-то хрустнуло и мы замерли. Отстранившись, мы посмотрели на мой след в снегу. Там мелким крошевом искрилась расколотая фигурка ангелочка.
- Стив, что ты сделал???! – возмутилась Лейкин, - Надеюсь это не плохой знак?
- Это фигурка, Лейкин, на это боги не рассердятся!!! – заверил я и полез снова целоваться. Вскоре мама позвала нас к столу, где отец готовил напитки и вел беседу с нашими стариками.
- Нет, правда Стив, ничего страшного не будет, то, что ты наступил??? – девушка обернулась в дверях, и мы посмотрели в сторону елки.
- Ерунда! Это ведь случайно! – попытался успокоить я, и широко улыбнулся.
Хрустальные осколки мерцали звездами на снегу, и отражали блики луны. Начинал сыпать яркими блесками снег…
Сколько прошло времени с тех пор? Сколько я уже скитался по мирам, швыряемый каким-то порывом ветра, и что вообще случилось со мной? Я не мог задержаться ни в одном из них, а в моем сознание вертелось одна мысль - звонок Лейкин и тогда всякий раз, кто-нибудь мне указывал на старую телефонную будку.
Во времени я всегда опаздывал, или я просто не успевал найти ее до двенадцати часов, когда здесь наступало Рождество. Последняя моя попытка дозвониться была в захудалом американском поселке во времена борьбы за независимость американского народа. Я еще тогда подумал, что мой дед был бы рад здесь оказаться, но попытка вернуться домой через старый телефон, перенесла меня сюда.
Докурив, я вынырнул на свежий порыв метелицы, она стала густой, как сахарная пудра, а улица стала похоже на воздушный эклер. Я совершенно не вписывался в этот красивый белый пейзаж, как крыса на праздничном столе. Мое воображение вытеснила настойчивая мысль о схваченном воспаление легких, но мой инстинкт самосохранения повел меня дальше.
Хотя оттого, что я много скитался, я считал себя призраком, но холод пробирал до костей.
Немного впереди на свет, вынырнула вывеска «Уют Сивиллы», я вошел в полумрак помещения и интуитивно двинулся вперед, где вскоре увидел дверь и струящийся свет из-под нее.
Это оказался старый бар, за стойкой сидел только один старик. Я подошел к нему.
- Привет! Здесь есть телефон?
Он обернулся и сощуренными глазами посмотрел на меня.
- В самом конце квартала старый аппарат, но он давно не звонит… Давно скитаешься?
Я кивнул, но, сколько времени я точно не знал…
- Это случается, - устало проговорил старик и указал мне на стул. Я сел.
- Сегодня волшебная ночь, возврат возможен, помнишь, как все случилось?
- Нет!!! - я пожал плечами. Я совершенно этого не помнил.
Бармена по-прежнему не было. Словно прочитав мои мысли, старик крикнул – Сивилла!!!
Через минуту показалась, усталая женщина и посмотрела на меня.
- Он ищет телефон… - сказал старик.
- Они ждут тебя!!! – она подала мне содовой – Ты только должен вспомнить, что случилось тогда?
Я кивнул и поднялся.
- Это не далеко? – я улыбнулся, они, молча, смотрели на меня.
- Да! Полквартала отсюда, телефон только сегодня может сработать, тебе надо успеть до Рождества.
Я посмотрел на свои часы на запястье, они давно стояли и, запотев, покрылись влагой, но поймав взгляд незнакомцев, устремленный мне за спину, я обернулся. Старинные часы, как само заведение, медленно двигались, нарушая тишину своим механизмом. На циферблате было без двадцати двенадцать….
Дверь захлопнулась за мой спиной, и ледяной порыв ветра, подхватив меня, погнал вдоль запорошенной улицы, под ногами метались обрывки газет, где мелькали чужие даты, и лица незнакомого времени. На углу поворота вынырнула будка телефона.
Дверь сильно примерзла, немного побив ее кроссовкой, чтобы она приоткрылась, я, протиснулся внутрь кабины, и замершими пальцами начал набирать номер, как всякий раз…., и снова мысли заполнились моими, но уже далекими воспоминаниями.
……Сильно поссорившись с Лейкин накануне праздника, я рассердился и решил вернуться в колледж и там отметить Рождество среди оставшихся друзей. Я никогда не считал Рождество чем-то значимым в своей жизни, хотя мама читала в детстве мне книги и пыталась донести до меня суть этого празднества. Но толи я был истуканом и относился к этому празднику, как дню рождению соседа, толи просто пошел в деда, который был атеистом и признавал, лишь день Независимости.
…Машина фарами разрезала пелену снегопада, который делал предметы, похожими на сахарные пряники, рядом проносились автомобили, сигналя и мигая….
Зазвонил телефон и, подняв трубку, я услышал взволнованный голос Лейкин.
- Стив, я хочу отмечать с тобой Рождество! Я приду…
-Я на полпути… в колледж
- Стив, ты сволочь, я так из знала, что разбитый ангел, это плохая примета!!!! – послышались густые и душные гудки.
- Проклятье! – я швырнул трубку на сиденье. Встречные яркие фары резанули по глазам...
Я увидел, как встречный автомобиль вильнул и выскочил мне навстречу. Мельком я заметил, перепуганную женщину за рулем и маленькую девочку уткнувшуюся лицом в стекло задней дверцы… Я ушел от столкновения, и яркий свет множество фар, ослепил меня ….
Несколько раз, перевернувшись, моя машина, медленно сползла, в глубокий каньон. Сильно ударившись головой о руль, я откинулся на сиденье. Последняя мысль в моем сознание была, позвонить Лейкин, рука еще вяло нащупывала брошенную трубку мобильного телефона…, но глаза закрывались от тяжести и густоты разливающегося света….
Я снова и снова крутил диск, который шершаво щелкал внутри цифры. Трубка оставалась безжизненной. Коснувшись, горячим лбом холодной панели, я устало опустился на пол будки.
Это была моя последняя надежда вернуться, но она таяла с каждой секундой.
Машинально посмотрев на свои часы, я заметил движение стрелок, они показывали без трех минут двенадцать….
Осененный мыслью, что звонок возможен только в двенадцать часов, я вскочил на ноги и снова принялся набирать номер. Тяжелую тишину ничто не нарушало. В голове хаотично снова вспоминались детали рождественского дня, наши поцелуи с Лейкин под елкой и оброненный ангел…, так неуклюже сломанный мной. Я от бессилия стукнул кулаком по корпусу телефона.
Обреченно посмотрев на замершее стекло в двери, сквозь запотевшую вуаль окна, я снова увидел мерцающие звезды на рождественском темно-синем полотне неба, одна звезда ярче всех светила, словно подмигивала, и подбадривала меня. Вспомнились мамины рассказы о путеводной звезде, о трех волхвах и рождение сына бога, … Возможно, что это правда?
Я смотрел на разгорающуюся звезду и, пытаясь поверить в чудо, прошептал:
- Господи! Прости….
Холодная трубка коснулась моей склоненной головы, рядом с ухом, и в ней раздался треск…
Уловив это, я сделал последнее усилие над собой, медленное движение диска завершало старое время, и начинало новое…
- Алло, - раздался грустный голос Лейкин.
Сердце мое едва не выскочило, а замершие губы никак не могли четко выговорить:
- Лейкин, я тебя люблю, прости!
- Стив?! Стив, ты где????
В глаза снова бил яркий свет от искрящего снега и рождественских огней иллюминаций, на холодное лицо падали горячие снежинки. Рядом со мной стояла, Лейкин и смотрела на темное небо с белыми падающими хлопьями снега.
- Я хочу, чтобы мы поженились! Смотри, что я купила! – она достала из кармана красивую фигурку ангелочка, точная копия того. Он занял опустевшую ветку рождественской ели. Обняв меня, она тепло поцеловала мои губы.
Мы услышали голос отца, он звал нас за стол, уже все садились и ждали когда сведутся стрелки на часах, чтобы поздравить друг друга с Рождеством. Мельком я посмотрел на гараж, он был закрыт с тех пор, как отец поставил машину днем.
Где-то в глубине мое сознание еще пыталось понять, что же случилось со мной, но я был рад, что снова оказался со своей семьей и любимой.
Над нами светила красивая яркая звезда, а на ели, как серебряные колокольчики, искрились хрустальные ангелочки, я мысленно поблагодарил звезду и всех святых за это чудо, хотя не мог найти ему объяснения.