Сашка Беспалов уважал в людях прямоту.
Он и сам старался так-то - чего вилять, ты скажи всё как есть, незачем придумывать - оно и тебе легче и люди поймут!
Вот, к примеру, на днях кирпич подвезли (Сашка работал каменщиком на стройке). Кирпич ждали давно - уж третий день простаивала бригада - производство страдает, зарплаты нет, начальство "крысится" - значит всем худо. Но вот привезли. Казалось бы, радуйся! Все и радовались, да только не Сашка:
- Михалыч, - озабоченый каменщик подошёл к прорабу, - а кирпич-то - дрянь! Ты посмотри - в руках разваливается. Это не материал - щебёнка щебёнкой. Пиши претензию, а это, - Сашка кивнул в сторону алеющих поддонов, - отправляй обратно!
Прораб удивлённо сдвинул кепку на затылок:
- Ты чего это, Беспалов? Люди столько времени простаивали, в кои-то веки нас материалом обеспечили, да ещё в таком количестве, а я его назад заворачивать?!
- Так дрянь же, Михалыч!
- А ты это людям скажи, свим же товарищам!
- И скажу! - Сашка аж руковицы сбросил себе под ноги от возбуждения, - Нельзя же брак гнать, ну?! Сейчас вот пойду и скажу!
- Ты скажешь, с тебя станется! - прораб выплюнул недокуренную папиросу, - Эй, мужики, тут вот Беспалов предлагает от кирпича отказаться, плох, говорит он совсем. Что, подписываетесь?
- Че-го? - бригадир Самгин подошёл ближе, - Беспалов, ты опять? Чего удумал-то? Подписываться! Я те подпишусь - не нравиться, так иди отдыхай! Людям зарабатывать надо!
Бригадира поддержали все.
Сашка Беспалов поворчал полдня, но работал как все. Куда деваться-то? Однако, покоя лишился: одну ночь совсем без сна провёл, а потом...потом пошли сны, но какие!
Снились кирпичи, летящие со всех сторон в Сашку, а он ловил их, ловил как вратарь, как жонглёр в цирке! Потом наоборот - все ловили эти кирпичи, вся бригада, и только ему не доставалось ни одного, только красная вьедливая пыль сыпалась на него сверху как новогодний снег, оседая на плечи, и тут же застывала тяжёлой коркой, панцирем кровавым!
А потом снился большой многоэтажный дом, который тут же, на глазах, стал осыпаться - углы, простенки! Из-под обломков, как тараканы, выползали люди, отплёвываясь и матерясь. Сашка кричал им, кричал:
- Вот видите, я говорил, говорил же я - дрянь кирпич, брак гоним!
Но люди, вместо того чтобы поддержать честного труженика Саньку Беспалова, вдруг обернулись на его голос. построились в ряды и дружно, под бой невесть откуда взявшихся барабанов, двинулись к Сашке:
- Бей его, ребята! Слышите: это он тут говорил, это он накаркал, паразит. Готовсь, цельсь, пли-и-и!..
И в Сашку опять полетели кирпичи, и теперь уже он не ловил их, а едва успевал уворачиваться.
Вот такие были сны.
На третью ночь Беспалов решил не ложиться. Он сел в кресло, нацепил наушники и стал слушать свой любимый русский рок:
"Не корите меня за ухарство,
Не стыдите разбитым лицом -
Я хотел бы венчаться на царство
Или просто "ходить под винцом"...
"Вот! Обману всё - и ночь и себя и сны! В конце-то концов - в чём я виноват-то? Наоборот, прав, - думал Сашка, - А с другой стороны - ребята в чём виноваты? В том что кушать хотят?" - продолжал он размышлять. Б.Г. тоже продолжал:
"Но не купишь судьбы в магазине,
Не прижжёшь ей хвоста угольком -
Моя смерть ездит в чёрной машине
С голубым огоньком..."
Сашка закрыл глаза. "С голубым огоньком", с голубым...огоньком...огоньком...
...Огонёк был далеко.
А вокруг была тишина, безмолвие полное и только белые рваные облака, снующе плавали под ногами. Или это не облака? Его охватил холодный страх: что там, внизу?
- Там люди, - сказал кто-то.
Сашка вздрогнул - рядом стоял человек.
- Ты кто?
- Чего стоишь? - вопросом на вопрос парировал незнакомец.
- Боюсь идти - вдруг да провалюсь!
- Не бойся - здесь не провалишься.
- Провалюсь, я точно знаю.
- И что?
- Переведи меня через эту ночь...
Незнакомец скользнул улыбкой по Сашкиным глазам. Он кого-то напоминал, этот парень - молодой, лёгкий.
- Где я мог видеть тебя? - спросил Сашка
- В зеркале, - ответил незнакомый знакомец.
- Как? Ты что же, хочешь сказать, что ты - это я? Ну, и как же это? Я умер что ли? Реанкарнация, или как вся эта хрень называется? Обьясни, что ты всё улыбаешься?
- Зачем же тебе умирать? Это я умер - давно, ещё тогда, после техникума, помнишь? Ты меня и похоронил, а сам себе сказал: "Всё! Начинаю новую жизнь!" Вот я здесь теперь, а ты там. А умирать тебе рано, ты ещё нас всех переживёшь.
- Кого это - вас? - совсем ошалел Сашка.
- Нас-то? Тебя самого в разных периодах и обстоятельствах твоей жизни. Ты же не меня одного хоронил, ты после меня ещё не раз тризну правил... Только те не пришли сейчас...
- Почему?
- Не знаю, может обиделись...А вернее - забыли тебя, ты для них - проходная фигура.
- А ты, значит, не обиделся и не забыл?
- А я нет, потому что я - твоя молодость. Видишь, чистенький какой? Прямо ангелочек, да? - это собеседник сказал с сарказмом. Да нет - со злостью затаённой, даже.
- Ну ты, это...
- Да ладно! Пошли - кто же переведёт-то тебя через эту ночь, если не я? Пошли.
Долго молчали. Сашка порывался было заговорить, да боялся обидеть собеседника - тот был хмур, холоден. Однако вскоре заговорил сам:
- Ну что, прошёл страх-то?
- Да, прошёл. Нас ведь двое...А чего это ты про техникум-то вспомнил? Я ведь только после решил начать-то заново, помнишь?
- Да-да, ты прав. В поезде из Петушков.
- Да, из Петушков...
...Она была интересна. С её лица, казалось, не сходила ироническая полуулыбка. То ли это была радость, то ли маска...
Она была ему интересна...
...Стоя у кульмана, она как и всегда иронично глядела на свой чертёж и что-то шептала под нос себе. Сашка подошёл, она не слышала (или не хотела показать что слышит?):
- Таня, чего ты мучаешься, давай помогу?!
- Помоги, - сказала она просто.
Через час чертёж был готов.
В общежитие пришли поздно. Была суббота, многие разьехались по домам, её комната была пуста. Они пили чай. говорили. Говорили...
- Я тебе нравлюсь, да?
- Нравишься, Таня, только...
- Не надо "только", ты мне тоже нравишься. Ну, что ты так смотришь, за чашку схватился - того и гляди раздавишь!
Она расцепила его пальцы, сжала в своей руке...
- Иди, закрой дверь...
...- Я только доеду - туда и обратно. С дочкой повидаюсь и к ночи буду здесь. Хорошо? - вполголоса бормотала она, накидывая халатик и как всегда иронично улыбаясь.
- Хорошо, - Сашка лежал, блаженно улыбаясь, - только почему ты не можешь поехать завтра?
- Ну...завтра...Придётся врать, вилять, обьясняться, - а так...Приеду и сразу уеду. К тебе. Слышишь - к те-бе!
И она уехала. Ненадолго уехала, чтоб к ночи вернуться. Она прямо смотрела на жизнь своим ироническим взглядом. Она делала в жизни то, что хотела.
А Сашка? Сашка восхищался - как же: такая удивительная прямота, внутренняя свобода! Он смущался, терялся даже, когда она говорила:
- Будь проще, Саша! Хочешь - так и скажи: хочу!
- Хочу!
- Ну вот, видишь как просто?! Приезжай ко мне в Петушки.
- А муж твой как же?
- Да что муж? Приезжай - позвонишь с вокзала и я приду!..
...Прошло время.
Таня не выходила из головы и однажды Сашка взял д и поехал в эти самые Петушки.
На его звонок трубку взяла почему-то её подруга (Сашка знал её) Надя:
- Саня? Ты что, приехал?
- Ну да!А где Татьяна?
- Ну ты даёшь! Хорошо что я здесь в гостях - взяла трубку, а если бы муж Танькин? Не уходи никуда, жди, - сейчас буду!
Надя появилась через десять минут:
- Ты зачем приехал? Обалдел что ли?
- Так она же сама говорила: приезжай!
- Она го-во-ри-ла! Где это было? Там, в "общаге". А теперь другая жизнь. Тебе-то это зачем? У неё семья - муж, ребёнок. Кстати - второго скоро заведут. И тут - ты! Ты не "врубаешься" что ли - всё про-шло! Ну, порезвились и будет, что вам обоим - плохо что ли было?!
- Значит не придёт она?
- Нет, конечно, ты что?! Уезжай, Саня. Какой же ты, в сущности ещё ребёнок, - улыбнулась Надя. Сашке показалось тогда, что её улыбка была точь в точь как у подруги, там, в "общаге".
Зарядил мелкий дождь. Он стоял под его струйками и казалось ему что это очищение. Вот тогда-то и решил Беспалов: "Всё, начинаю новую жизнь!" В поезде, в прокуреном тамбуре...
...- Да-а-а, из Петушков... - задумчиво повторил Сашка.
- Что ж ты не спрашиваешь как я тут живу - без души, без тела, одна видимость вон, - вопросил вдруг Беспалов-молодой.
- Живёшь? Да как же ты жить-то можешь- здесь или где ещё - ты же часть меня, моё прошлое?!
- Э-э-э, друг милый, про-о-шлое! Это ещё большой вопрос - что есть прошлое? Может прошлое-то и есть самое настоящее "настоящее"?! Будущее вообще непонятно - будет ли, нет ли; настоящее - миг, мгновение, ничто! - вот и выходит, что только прошлое и есть жизнь!
- Да...- Сашка задумался, - Ну и как ты, без души?
- Вот-вот, - усмехнулось его отражение, - без души...А что если душа-то как раз со мной, а? Что, страшно? Страшно, страшно! - вы ведь там, на земле-то, только тем и живёте, что в душу верите. Все верят, даже те, кто открыто не признаёт того - знаете ведь, что отплатится потом, боитесь замарать свою бессмертную душу, случись чего.
- А куда же без того? - бывший Беспалов оживился ещё более, - Ведь если, к примеру, найдётся чудак и докажет-таки, что её нет, души-то, что ж начнётся-то у вас? Догадаться нетрудно - и так друг друга норовите за "можай" загнать, собственное "я" выпятив(да как!), - и стреляете друг дружку, и травите, и словом подмётным бьёте! А войны!? Богами равняетесь - чей выше да правильнее, чей мудрее - восточный ли, западный?! Всё тщета... Лучше б верили Богам-то своим по-настоящему, ведь каждый из них говорит: "Не убий!" Ничегошеньки-то человечество не поняло, никуда оно не двинулось, только колесо придумало, а после разные-всякие технические хитрости. Так это же для себя! А для Века, для сути жизненной? Ни-че-го! Только природу загадили, вот. Цари природы? Паразиты...
Сашка молча слушал. Сашка молча шёл. Вопрос вертелся в голове:
- Ты всё это сам обдумал? Или...
- Да что я? Это всё в тебе, в твоей башке! Не замечаешь, правдолюбец? Твоя прямота-то, липовая, глаза тебе зашорила, - не видишь что рядом происходит. Обернись, посмотри по сторонам, авось поймёшь...
- Хм...- ухмыльнулся Беспалов, - ты, вроде, упрекаешь меня, прямотой-то моей, а ведь прямой путь - путь Правды!
- Правды? Какой Правды? Она ведь, брат, разная бывает. Вспомни-ка, к примеру, как ты в школе-то ту девушку гнобил, ну, дочь священника. Было?
- Ну...было...
И Сашка вспомнил...
...Было это в восьмом, кажется, классе.
Сашка "комсомолил" тогда. Уверовав в идею всеобщего равенства, подкреплённую постулатом классовой борьбы, он активно боролся за "стопроцентную комсомолизацию" советской молодёжи. Успешно. Но...была девушка.
Девушку звали Наташей, кажется. Наташа вступать в комсомол не хотела. Сперва Беспалов этого не понимал - думал что просто упрямится. Потом узнал, что она дочь священника. Ну? Пойми ты, чудила - родительское воспитание священно в православной семье - что ей твой Ильич, марксы да энгельсы? Зачем ей, русской девушке, бред потомков душителей Христовых?
Но у Беспалова была правда. Своя правда. И эту правду глупый мальчишка, нашпигованный гнилыми идеями, обьявлял, да нет - навязывал несчастной девушке. И как! Называя православие сказкой, выдумкой! Он буквально приследовал "некомсомолку Наташу" и бубнил, бубнил то, что ей-то было ненужно. У неё была своя правда. Да нет же - у неё был Свет!
Сашка говорил. Она молчала.
В девятый класс Наташа не пошла...
...А ночь-то черна!
Не было луны, был луч - тоненький такой, как трос над пропастью. А там, внизу, земля. Земля? Впрочем об этом не думалось. А думалось о том, что впереди.
- Ты прав, - Сашка прервал молчание, - я был глуп тогда с этой своей правдой. Я был...
- Ладно тебе, - махнуло рукой зеркало, - ведь это был я, вернее - я, более чем ты. Не задумывался? Хотя тебя это не извиняет.
- Я всегда старался думать о большом, масштабном, а частности - что в них? Не хотелось размениваться по мелочам, на зигзаги дорожные, на дождевые капли, - если хочешь! Это меня извиняет? Ты же помнишь то время!
- Время помню. Только помню в этом времени других, тех кто шёл, просто шёл своим путём, не прислушиваясь к барабанной дроби и команде: "Левой! Р-раз, р-раз, р-раз два-три-и-и!" Конечно, они отщеплялись от толпы и за это их называли "отщепенцами". Они не хотели "...и как один...", они не понимали почему должны быть вместе со всеми "в борьбе за это".
- Их было мало. Мелочи в большом деле... - задумчиво протянул Сашка, то ли вопросительно, то ли утвердительно, - Но солнце светило когда шли колонны под красными знамёнами...
- Да, солнце светило, а у нас с тобой сейчас - тонкий луч, по которому не пройдёшь маршем. Но разве мы мелочи? Да и важны-то как раз мелочи, частности, ибо жизнь наша достаточно бестолкова и лишь мелочи - чуднЫе и чУдные, наделяют её хоть каким-то смыслом. А эти... Их мало, но они не мелки - чудаки! Чудаки двигают вперёд этот мир!
- И у каждого свой луч?
- У каждого. И не всегда прямой, а ты - "пря-я-мо, чего вить!" Не вилять - искать! Всё лучше, чем в барабаны-то барабанить. А уж если барабанить - так веру свою не навязывай, да не суди - сам-то в зеркало взгляни!
- В мой огород камешек?
- Да. И в свой тоже. Начинать-то с себя надобно.
- Не поздновато начинать-то? Изгадились мы революциями да перестройками. За океаном вон вообще обездушились, а мы у них это дело перенимаем, да и вязнем в этом потихоньку: "вау-у", "о кей", - вот и вся правда. Лихо?
- Лихо. Только здесь не в правде дело.
- А в чём же?
- В Вере да Любви...
- Готовы ли, любить-то?
- У-у-у, да ты готового ответа ждёшь?! От кого, брат? Ни хрена вы не готовы, раз так!
- Ты чего это?
- А ничего...Души у них!..Ладно, - ночь на исходе, смотри - светает. А впрочем...Хорошо ли это? Ты...не сердись, вспылил я. Зря, наверное.
- Чего мне сердиться? Ты - это я. "Неча на зеркало пенять..." Кончается ночь... Что дальше? Ты будешь со мной? Нет, я не помощи прошу, просто душу надвое не разорвёшь.
- Нет. Ни к чему возвращаться к ошибкам что уже поняты. Так? Это похоже на преступника, которого тянет на место преступления, тем более, что некоторые ошибки бывают пострашнее, чем преступления.
- Что-то ты мудрёно...- не успев договорить, Сашка вдруг почувствовал что его ноги заскользили, и не удержав равновесия, он начал падать, падать с ускорением по всем законам физики. В глазах замелькало что-то - то ли линии, то ли лучи, то лт дороги. Чьи они? Первый ли он, кто падает в ночи?..
...Что-то холодновато.
Сашка лежал на полу скрючившись как эмбрион, рядом кресло, а входная дверь - настежь.
- Кто-то был у меня этой ночью? - вслух поинтересовался Беспалов, - Или это я выходил куда-то? Чудно...
Закрывая распахнутую дверь, посмотрел на себя в зеркало - отражение подмигнуло ему. Ночь встала перед глазами:
- Ага, ходил-таки, - утвердительно кивнул он отражению, - перейти через ночь! Тонкий луч, скользкий...
...Умылся. Холодная вода освежила, вернула к действительности, но, вместе с тем, обнаружила много вопросов. Они опять встали в черёд - горбатенькие, кривенькие и вроде с точкой внизу, только точки-то расплываются, расползаются в синие жирные кляксы!
На плите уже кипел чайник, а Сашка всё стоял и глядел на эту череду вопросов... Встряхнул головой - нету горбатеньких, ушли! Ну да, ушли-и-и - вон, по углам прячутся, отвернись лишь, опять выстроятся в шеренгу.
Но глоток свежего кофе вернул жажду жизни. Да и вообще я думаю: а есть ли такое отчаяние, мука такая, что способны победить жажду жизни - неуёмную, бьющуюся как бабочка в оконное стекло? Кто скажет?
Переходим через ночь. Перейдём ли?
Вон, Сашка - перешёл куда-то. Если даже и т у д а - что же явится в конце? Большое ли, светлое, что искупит собой все грехи человечества? Но для этого нужно исступление. Искупление через страдания, что ниспосланы будут за все накопленные грешки.
Вот он - Божий мир!
Принимаете?
Не так ли мы думаем, не так ли думает и Сашка? И если нет, тогда зачем всё это?
"Моя жизнь дребезжит как дрезина,
А могла бы лететь мотыльком -
Моя смерть ездит в чёрной машине
С голубым огоньком".
На работу пришёл загодя.
- Эй, Сашка, кирпич-то давешний увезли обратно, взамен вон добрый привезли. Гляди! - крикнул ему напарник.
- Как так? - удивился каменщик, - Не хотели же.
- Так это - Михалыч претензию написал и...вот.
Из прорабской вышел Михалыч:
- Ну что, Саня, теперь доволен? - и улыбка хитрая, ироническая, как...тьфу ты, чёрт! Сашка смутился.
- Ты, Михалыч, это...не серчай. Зря я давеча шумел, нашло чего-то, вожжа под хвост...В общем - не серчай!
- Не пойму я тебя, Беспалов, - удивился прораб, - ты не заболел ли часом? И одет как-то легко. Смотри - просквозит наверху-то, чай четвёртый этаж кладёшь...
- Нормально, Михалыч, - и Сашка пошёл работать.
Он привычно окунул мастерок в воду: "Ну вот, и кирпич подвезли, а впрочем - что кирпич? Какие люди, таков и кирпич..."
А Сашка-то Беспалов, он тоже - "люди".